Мишель выпучил на него глаза.
Тебя арестуют? За что?
За то, что я еврей, с горечью сказал Жорж. Говорят, евреи не должны жить на свете! А почему, задыхаясь, продолжал Жорж, разве я не такой же человек, как другие? Разве я не хожу в школу, как ты? Разве я плохо учусь?
Еще как хорошо учишься! подтвердил Мишель. У тебя всегда отличные отметки!
Что там отметки!.. Да знаешь ли ты, что с нами сделают, если только нас схватят? Нас отправят в Дранси, а оттудав Германию! Как моего дядю Эжена. Мама сказала, что там там просто ужас что творится. Людей бросают в лагеря смерти!.. Ты не думай, я не боюсь смерти, но мне бы очень не хотелось умереть
Умереть? повторил Мишель.
Ему вдруг стало трудно дышать. Однажды он видел мертвого человека. Это был его дедушка. Он лежал на кровати, застланной одной простыней, хотя в комнате стоял холод. Его лицо было обвязано большим платком, глаза закрыты. И Мишель вдруг представил себе Жоржа, своего друга Жоржа, в той же постели и с тем же носовым платком вокруг лица. Он вдруг ощутил в груди какую-то пустоту, и у него заныло сердце.
Да ты что, сказал он, не может этого быть!..
Он встряхнулся и, заставив себя рассмеяться, добавил:
Знаешь что, если за тобой и вправду когда-нибудь придут, знаешь что я сделаю? Я спрячу тебя в моем шкафу, за игрушками, и да, вот еще что наряжу тебя в мои штаны и куртку, и ты будешь выдавать себя за меня, и мы станем выходить на улицу по очереди, а вместе никогдапонимаешь? Вот здо́рово было бы!
Да, очень здорово! грустно повторил Жорж.
Мишель взял приятеля под руку и стал лихорадочно придумывать, чем бы его развеселить.
Хочешь, я подарю тебе перочинный ножик? вдруг предложил он. Знаешь, мой красный ножик, который тебе так нравится?
У Жоржа загорелись глаза.
Нет, правда? Ты хочешь мне его подарить? Какой ты добрый!
Радуясь восторгу приятеля, Мишель порылся в кармане и одновременно с ножиком нащупал в нем листовки.
Твои листовки! воскликнул он. А я и забыл. Знаешь, я утром спрятал их для тебя, чтобы ты их распространил Да, а еще, знаешь, подбери-ка себе кличкуу нас у всех уже есть клички!
Отлично! воскликнул Жорж. Меня будут звать ну Леонидом. А ты какая у тебя кличка?
Геркулес Хотя, собственно, это уже неважно, раз Союз рыцарей приказал долго жить.
Как это такприказал долго жить? переспросил Жорж, строго глядя на друга.
Мишель отвел глаза.
Но я же тебе рассказывал: мне так велел мосье Турон, возразил он слабым голосом. Ведь он же говорил со мной, как мужчина с мужчиной!
Он велел тебе хорошо учитьсявот и все. Но разве нельзя хорошо учиться и при этом состоять в Союзе рыцарей? А я-то все утро потратил, чтобы сочинить вторую листовку! Нет, слушай, ты же не можешь нас бросить, это было бы свинство!
Мишель растерянно опустил голову. Кого слушатьмосье Турона или Жоржа? Он подумал, что учитель в лучшем положении, чем Жорж, ему что, его не преследуют, он-то не еврей, и решил принять сторону друга.
Ладно, сказал он, так и быть. Я вас не брошу.
Прекрасно! весело сказал Жорж. Я был в этом уверен: рыцари продолжают борьбу! Но, знаешь что, меня беспокоит эта история со Стефаном! Лучше нам помалкивать обо всем таком в школе! Давайте собираться в Люксембургском саду: так будет вернее Нет, подумать только, что ты хотел сорвать нашу затею Ну и дуралей же ты, старик!
И он стал шутливо тузить Мишеля кулаками. Приятели рассмеялись.
Да, сказал Мишель. Но мы с тобой прогуляли целый уроккажется, естествознание. Плохо дело!
Взявшись за руки, друзья зашагали в школу.
В СОЧЕЛЬНИК
Фанфан болел недолго. На другое утро жар у него спал, и он потребовал, чтобы ему разрешили встать. Норетта как раз его одевала, когда в дверь постучала радостная консьержка. Она принесла детям письмо от отца, из немецкого плена. Отец писал, что по-прежнему находится в том же лагере, получил из дома посылку и открытку, здоров, не мерзнет, надеется летом быть дома. Вести весьма скудные, да и притом давние (письмо отправлено два месяца назад), но все же это, несомненно, был отцовский почерк, и Эвелина Селье воспрянула духом и даже решила отпраздновать рождество.
Мать прислала ей из деревни кое-какие продукты: жирного кролика, немного сала и две головки сыра. Эвелина решила пригласить Соланж и ее брата, если к тому времени он появится, а также Жоржа и сестер Минэ.
Мать Жоржа обещала испечь пирог без масла и яиц, по изобретенному ею способу, и потом прийти вместе с мужемпить кофе. Будет настоящий рождественский пир, какого они за всю войну не видели.
Дети тоже приготовили сюрприз к празднику: рождество не бывает без елки, и ребята на свои сбережения купили деревцо. Не для себя, конечно, они-то слишком большие, чтобы забавляться такими вещами, но Фанфан никогда не видел елки, разве что на картинках. Каждый отдал все, что у него было. У Норетты, увы, нашлось всего 3 франка и 60 сантимов, у Мишелявосемнадцать су да еще билет в метро, а у Соланж, которая получала деньги от брата, лишь пять франков. Но зато Жорж оказался богачом: он торжественно вынул из кошелькаа у него был настоящий кошелекстофранковую бумажку.
Сто франков! прошептал Мишель, остолбенев от удивления.
Норетта и Соланж с почтительным восхищением разглядывали бумажку.
Итак, у нас 109 франков 50 сантимов, сказал Жорж, сосчитав все деньги. Эх, друзья, чего мы только не накупим! И прежде всегоогромную елку!..
Но «огромной елки» в продаже не оказалось; самые маленькие и те стоили так баснословно дорого, что детям пришлось купить крохотную елочку, которую хозяйка цветочного магазина на улице Бюси́ согласилась продать по дешевке, так как у деревца была сломана ветка. На оставшиеся 20 франков Норетта купила восемь розовых свечек, а из листа серебряной бумаги, которую она долго хранила вместе с другими сокровищами, девочка вырезала красивую звезду. Сестры Минэ, которых Мишель посвятил в свою тайну, вовремя вспомнили, что у них в сундуке хранятся елочные украшения. Там же они обнаружили Петрушку, красный мячик ио, чудо из чудес! золотой цветок, завернутый в шелковую бумажку.
Дети бурно радовались удаче. Ну и елка у них будет! Как она засверкает! Елку спрятали под буфетом, вместо наборной кассы, которая валялась, временно позабытая, на комоде. Гирлянды засунули за мешочки с макаронами, а золотой цветок Норетта спрятала у себя под подушкой, «чтобы глядеть на него ночью».
При появлении Эвелины Селье все умолкали. Она, улыбаясь, проходила мимо детей и делала вид, будто ничего не замечает, хотя, убирая квартиру, давным-давно обнаружила все спрятанные сокровища. А дел у нее было невпроворот, и утром 24 декабря она встала еще раньше обычного. Надо было раздобыть луку, чтобы приготовить кролика, раздобыть муки, картошки, порей для супа. Она легла спать на рассвете, чтобы закончить свое шитье и в день праздника быть свободной. И все же она почти не чувствовала усталости. Ведь, несмотря ни на что, это было рождествосветлый огонек в долгой непроглядной ночи.
В шесть часов вечера Норетта и Соланж накрыли стол.
Алена Кутюр все еще не было.
Только бы он пришел! Только бы он пришел! твердила Соланж.
Ну конечно, он придет, весело сказала Норетта, ведь сегодня не обычный день. Он придет, я в этом уверена! Мы усадим его на почетное местовот здесь, справа от мамы Но давай, Соланж, пошевеливайся, а то мы вовремя не поспеем.
Подруги достали клетчатую скатерть и парадный сервиз. Одна из сестер Минэ притащила горсточку остролиста, и Норетта рассыпала его по скатерти вокруг тарелок с печеньем и с пирогом, который испекла госпожа Моско. Соланж сновала из столовой в кухню, где Эвелина Селье готовила к ужину кролика. Запах жаркого заполнил квартиру.
Ух ты, до чего здорово пахнет! воскликнул Мишель, входя в комнату вместе с Фанфаном и Жоржем. Эй, девчонки, вы готовы наконец? Уже пора наряжать
Взглянув на брата, он запнулся.
А его куда деть? Нельзя же ему здесь оставаться, пока мы
Пусть он идет к нам, быстро откликнулся Жорж, вот я сейчас отведу его к маме. Пошли, Фанфан!
Фанфан заартачился. Он не хотел уходить из дома, к тому же запах жаркого пришелся ему по вкусу. Но Соланж его чмокнула, а Норетта сунула ему печенье, и он в конце концов позволил себя увести.
Как только за ним закрылась дверь, Мишель подпрыгнул от радости.
За работу! И знаете: кроме елки, еще что-то будет!
Ой, что? Что будет, скажи?! вместе закричали Соланж и Норетта.
Это секрет! Больше я ничего вам не скажу, потому что Жорж взбесится, если я все разболтаю, но вы рты раскроете!
Ну скажи! Это подарок? с любопытством спросила Соланж.
Подарок Что ж, пожалуй, что так Это я придумал! А Жан молодчина, сразу согласился
При чем тут Жан? проворчала Норетта.
Какпри чем? Ух ты, да я чуть было не сказал!.. Нет, все, молчу Сами узнаете, когда время придет А мадам Кэлин обещала
Ты о чем тут рассуждаешь? спросил Жорж, входя в комнату. Надеюсь, ты ничего не разболтал?
Мишель с негодованием обернулся к нему.
Яразболтал? За кого ты меня принимаешь? Уж я умею держать язык за зубами!
Еще как! засмеялась Соланж. «Молчу молчу Жан молодчина мадам Кэлин обещала»
Вот болтун! вздохнул Жорж. А ну, за работу! Давайте украшать елку!
Все засуетились. Мишель вытащил елку из-под буфета. Соланж с Жоржем придвинули к камину низенький столик. Норетта принесла гирлянды и золотой цветок.
Как же нам елку установить, чтобы она не упала? спросил Мишель.
Я уже думала об этом, сказала Норетта. Что, если мы возьмем суповую миску? Мама, закричала она, мама, можно нам взять суповую миску?
Она мне нужна! отозвалась мать. А зачем она вам? Подождите, сейчас я сама приду!..
Норетта метнулась в кухню.
Мама, мамочка, пожалуйста, не заходи к нам, ты не должна видеть!.. Она горячо поцеловала мать и зашептала ей на ухо:Мамочка, прошу тебя, ну притворись, будто ты ничего не понимаешь!
Хорошо, хорошо, ответила, улыбаясь, мать. Я ничего не понимаю, ничего! Ладно, берите миску, я подам суп в кастрюле, вот и все!.. Глупостей только не делайте!..
Норетта бегом вернулась в столовую и достала из буфета суповую миску. Мишель установил в ней елочку, обернув ее кругом бумагой, чтобы она не упала. Жорж аккуратно подвязал бечевкой сломанную ветку; Соланж развесила серебряные гирлянды, а Норетта пристроила на елке Петрушку, красный мячик, свечи и золотую розу. Дети перешептывались, смеялись, весело сновали взад и вперед, но, по мере того как зеленые ветви исчезали под хрупкими сокровищами, смех становился все тише, шепот почти заглох. Когда Норетта, взобравшись на стул, укрепила на самой вершине елки блестящую звезду из серебряной бумаги, стало вдруг совсем тихо: чудо, сотворенное руками самих детей, потрясло и взволновало их.
Замечательная елка! сказал наконец Мишель. Я и не думал, что она будет такой красивой! Слушайте, а что, если сразу зажечь свечи? Посмотрим, как это выглядит, а?
Нет, воспротивилась Норетта, не надо! Они слишком быстро сгорят! Вот что мы сделаем: пригласим всех на кухню, и Фанфана тоже, зажжем свечи, потом откроем дверь. Ну, и вот Ой, ну почему еще так рано? Где же сестры Минэ?
И тут же, словно по приказу, явились сестры Минэ, еще более чистенькие, чем всегда, в своих стареньких черных платьях, украшенных, по случаю праздника, гипюровыми воротничками. Мадемуазель Мари держала в руках большое блюдо с великолепным сливовым пирогом.
Пригодились остатки варенья! объяснила мадемуазель Алиса.
Но в тесте нет ни капли жира, вздохнула ее сестра.
Хорошо, хорошо, спасибо! воскликнула Норетта, подталкивая сестер к дверям кухни. Только, пожалуйста, пройдите сюда, там вас мама ждет!.. А я побегу наверх, за Фанфаном, добавила она, оборачиваясь к ребятам. Теперь можно зажечь свечи! Спички на камине!
Жорж, Норетта и Мишель кинулись к камину за спичками. «Я зажгу Я! Я!»кричали они наперебой. Под конец условились, что каждый зажжет по одной спичке, и скоро вспыхнули одна за другой маленькие свечки, засверкали гирлянды и в самом верхусеребряная звезда.
Вот и я! крикнула Норетта, вбегая в столовую. Ой, как красиво!.. Потушите электричество!.. Так Ну, теперь входите все! громко крикнула она.
Открылась кухонная дверь. Вошли Эвелина Селье, сестры Минэ и Фанфан.
Что скажет Фанфан? Что скажет Фанфан? зашептала Соланж, стискивая руку Норетты.
Малыш рванулся вперед, потом замер, широко раскрыв глазенки. Губы Фанфана задрожали, он весь побагровел от восторга и молча застыл на месте, созерцая чудо. Мишель не утерпел.
Ну, Фанфан, окликнул он брата, скажи, нравится тебе елка?
Фанфан вскинул кверху руку и, показывая пальцем на вершину елки, звонко крикнул:
Звезда! Хочу звезду!
Очарование нарушилосьвсе смеялись, но Фанфану было не до смеха. Он, все так же не отрываясь, глядел на елку и с мольбой в голосе повторял:
Звезду! Я хочу звезду, мама!..
Получишь ее, скоро получишь, сказала Норетта, целуя брата, и Петрушку еще получишь в придачу, и мячик А сейчас звезду нельзя сниматьэто испортит нашу прекрасную елку. Понятно?
Давайте ужинать! крикнул Мишель.
Жорж снова зажег электричество, и все сели за стол: мадемуазель Алиса рядом с Нореттой, Жорж рядом с Фанфаном. В самом конце стола осталось свободное место. На глазах Соланж выступили слезы. Эвелина с кастрюлей в руках наклонилась к ней.
Он придет, милочка, не беспокойся, сказала она. Я оставлю ему горячего супа.
Соланж промолчала. Она старалась есть, но от огорчения ничего не могла проглотить. Она не смела проронить слова, боясь расстроить других, но ее мучил страх: а вдруг что-нибудь случилось, а вдруг Ален?.. Она чутко прислушивалась к каждому звуку за дверью: ей чудилось, будто она слышит шаги.
Уже доедали кролика, когда Соланж вся дрожа, вскочила с места:
Слышите! крикнула она. Мадам Селье! Слышите?.. Это он!
Она метнулась из-за стола, опрокинув стул, и выбежала на лестницу. Все услыхали ее крик: «Ален!»и спустя минуту Соланж вновь появилась в столовой, держа за руку высокого худого юношу в старом плаще. На его молодом лице лежала печать тяжкой усталости, а рыжеватые волосы странно контрастировали с бледностью лица.
О, да вы стали блондином! в изумлении воскликнула Эвелина Селье.
Да, пришлось стать блондином, сказал юноша, сбрасывая плащ, только, по-моему, парикмахер перестарался. Вам не кажется, что это слишком заметно?
Удивительно, вы теперь стали похожи на мосье Жана! сказала мадемуазель Алиса. Знаете, того жильца со второго этажа, напротив нас?
Как же! насмешливо отозвался Ален. Помню, это ведь тот господин, который только и знает, что дрожит от страха. Он все еще продолжает ныть? Нечего сказатьприятное сходство.
Что вы! Ведь вы куда лучше его! восторженно крикнул Жорж.
Эвелина Селье рассмеялась.
Что за вопросконечно, лучше! Но садитесь же, Ален. Наверно, вы проголодались? Я сейчас принесу ваш суп! Ну как, Соланж, довольна ты теперь? Погоди-ка, ты, кажется, опять собираешься плакать? добавила она, уже стоя в дверях.
Нет мадам Селье что вы я не буду ответила Соланж, с трудом сдерживая слезы.
Она улыбнулась брату.
Я не верила не верила, что ты придешь я боялась
Боялась? Чего ты боялась? спросил Ален, обнимая сестренку. Дурочка тыну что может со мной случиться? Я заколдован от бед, я отовсюду выбирался невредимым, а уж в каких переделках только не побывал!.. Ух ты, какая чудесная елка!..
На ней звезда! важно сообщил Фанфан.
Это мы раздобыли елку! добавил Мишель. Но, послушайте, мосье Ален, пожалуйста, расскажите, какие у вас были проделки!
Не «проделки», Мишель, а «переделки», и забавного в них ничего нет. Но дайте мне сначала поужинать! Какой вкусный суп, мадам Селье!
Ну, пожалуйста, расскажите! настаивал Мишель, нетерпеливо следя за тем, как гость опорожняет тарелку.
Ален начал резать жарко́е.
Ну, так вот, сказал он, однажды нас подняли по тревоге, дело было весьма серьезное. Я был на одной ферме
Где это? спросил Мишель.
Где? На такой вопрос не полагается отвечать! Ну, короче, я ушел на боевое задание неподалеку, в окрестностях, а когда вернулся назад, то угодил прямо в руки фрицевнемцев то есть, да еще из гестапо: в мое отсутствие они заняли ферму. Я пытался отвертеться, но ничего не вышло: мышеловка захлопнулась!