Щелк-щелк-щелк, тук-тук-тук, тук-тук-тук.
Стук внизу раздавался все громче, и Мэй все плотнее прижималась к стене. Дойдя до подножия отсыревшей лестницы, она осторожно заглянула за угол. Перед ней открылась большая полутемная комната, где капало с потолка и над чем-то усердно пыхтели сотни фигурок. Мэй присмотрелась
Нет, вряд ли. Быть такого не может.
Оказывается, может. Подвал Бо Кливила был битком набит мартышками.
Которые барабанили по клавишам пишущих машинок.
Мэй в растерянности зашла в комнату. Мартышки ее не заметилиони барабанили не поднимая головы, только иногда останавливались почесать под мышками (все-таки обезьяны есть обезьяны). Мэй взяла наугад пухлую пачку бумаг с ближайшего стола. Бо Кливил, «Мой тысяча первый бестселлер».
Поежившись, Мэй положила пачку обратно, сочувственно погладила мартышку по голове и двинулась через весь подвал к противоположному выходу. Держа лук и стрелы наготове, она проскользнула в дверьи очутилась в помещении, откуда во все стороны расходились деревянные лестницы: вверх, вниз, вбок, влево, вправо
Мэй понимала, что нельзя терять ни секунды, ведь битва снаружи в полном разгаре. Она метнулась по первой попавшейся лестнице, но та через два этажа уперлась в потолок. Мэй скользнула вниз и взбежала по другой. Эта привела ее в окно, выходящее на ущелье.
Перепробовав десять лестниц, Мэй наконец нашла ту, которая заканчивалась в длинном деревянном коридоре десятью этажами выше. В прогнившем полу на каждом шагу зияли сквозные дыры. Мэй обходила их, стараясь не сбавлять шаг, но вдруг остановилась как вкопанная.
Откуда-то снизу донеслось пение. Мэй прислушалась.
Один миллиард триста тысяч семьдесят две бутылки с хлюп-газировкой на стене, один миллиард триста тысяч семьдесят две бутылки с хлюп-газировкой
Плюхнувшись на живот и растопырив руки с луком и стрелами, Мэй заглянула в дыру. Черные волосы обрамляли ее лицо, словно кулисы.
Где-то пятью этажами ниже она разглядела несколько призрачных макушек.
Эй, кто там наверху? крикнул один.
Мэй, ахнув, отпрянула, но потом снова осторожно подползла. Может, это свои?
Пташка Мэй! закричала она в ответ. А вы кто?
Пташка Мэй, Пташка Мэй, Пташка Мэй Снизу донеслось приглушенное бормотание, а потом дружный вопль радости.
Тсссс! прошипела она.
Мы слышали, что ты придешь на выручку. Но не верили.
Как вы там, ничего?
Если вечное заточениеэто ничего, то да.
Смех заметался между высокими стенами. Мэй, правда, не поняла, что тут смешного, но как-то, видимо, им надо было скрашивать свое унылое существование.
Сколько вас там?
Тысячи, по всему замку.
Еще тысячи!
Внизу громко пошептались, а потом тот же голос прокричал:
Коперник просил сказать, что мы передадим остальным насчет тебя!
Мэй нервно пожевала губу. Полный замок заточенных призраков, дожидающихся освобождения, подумать только
Мне надо добраться до Кливила! крикнула она в дыру.
Седьмой зал направо! донеслось в ответ.
Мэй посмотрела по сторонам. Зал впереди виднелся только один. Голоса снизу снова затянули песню.
Пришлось двинуться по коридору дальше. Он вывел ее в просторные покои, сиявшие золотом, серебром и драгоценностями. Золотые статуи, золоченый сундук с ярлычком «Собственность Синей Бороды», сверкающий сапфир размером с голову Мэй Из зала расходилось семь коридоров. Сообразив, что имели в виду призраки, Мэй выбрала седьмой справа и очутилась в зале с ярмарочными аттракционами. Карнавал на Куличках! У Мэй вырвался огорченный вздох. Бо Кливил даже ярмарку утащил к себе, в единоличное пользование.
Дальше чередой пошли комнаты, набитые разными диковинами, знакомыми и незнакомыми. В одном необъятном зале, над дверью которого значилось: «Права на данный пейзаж принадлежат Бо Кливил Энтерпрайзис», хранились похищенные Кливилом с неба мелькающие звезды. На лице Мэй заплясали разноцветные отблески, словно от дискотечного шара. Другая комната была до потолка завалена цветами с Хозяйкиной магнолииувядшими и побуревшими.
Мэй застыла, глядя на их поблекшую красоту. Кажется, она наконец догадалась, чего хочет Бо Кливил. Не просто смотреть на прекрасное, а присвоить его все себе, целиком и полностью. Откуда в его душе такое сильное желание отобрать у других как можно больше?
Ууууыыыыы!
Мэй, вздрогнув, обернулась. Вой, преследовавший ее от самых дверей, вдруг резко усилился. Он шел откуда-то из глубины темного деревянного коридора. Мэй ничего не могла разглядеть.
Эй? дрожащим голосом позвала она. Вы ранены?
Уууууыыыы
Печальнее звука не было в тот момент на всем белом свете.
Вам помочь? прошептала Мэй и шагнула вперед.
Но пол под ней внезапно поехал, ноги подкосились, и она упала на спину, а лук со стрелами полетели в темноту. Мэй рухнула в какую-то тележку, пол в коридоре пропал, и вместо него протянулись рельсы.
Над головой ярко вспыхнул и замигал знак: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН! ВСЕГО ХОРОШЕГО!»
Мэй забарахталась, пытаясь выкарабкаться, но было поздно. Тележка покатилась вперед, потом вниз, под уклон, постепенно разгоняясь, и взлетела на какой-то холмик. Желудок у Мэй ухнул в пятки. Тележка замерла над пропастью. Внизу открывался головокружительный вид: огромный стоэтажный колодец, обрамленный витражами, словно какой-нибудь собор. За тот миг, что тележка висела на краю, Мэй успела разглядеть рисунок на витражахтемный силуэт с горящими красными глазами, пытающийся ее схватить. Через секунду тележка сорвалась вниз. Встречный ветер дул так, словно хотел содрать кожу с ее щек.
Тележка падала, падала и падала, но перед самой землей вдруг резко изменила курс и снова понеслась вверх на немыслимой скорости, все выше, выше и выше, к самому высокому острию замка, на квадратную площадку, залитую светом, многократно отраженным зеркалами. По всем зеркалам вилась надпись: «Я НА СВЕТЕ ВСЕХ МИЛЕЕ!» А потом надпись пропала, и тележка понеслась прямо на глухую черную стену, которая в самый последний момент отодвинулась.
Уши Мэй заложило от гомерического хохота, сотрясающего тележку вместе с рельсами.
ПТАШКА МЭЙ! грохнул голосего голос.
Стена распахнулась.
Мэй не успела ахнуть, как тележка замерла на полном ходу и, взбрыкнув, выкинула пассажирку в открывший просвет. На миг Мэй зависла в воздухе, в милях от земли, безо всякой опоры. Внизу копошились, наскакивая друг на друга, крошечные фигурки. Еще миги земля стремительно полетела навстречу.
Глава тридцать втораяВкус поражения
Мэй не просто шлепнулась на землю. Она пробила в земле дыру. Несколько секунд она лежала навзничь и, моргая, смотрела в темное небо. Всё, разбилась насмерть?
Однако, пошевелив руками и ногами, Мэй убедилась, что они все еще двигаются. Тогда она выкарабкалась из пробитой собственным телом дыры, постояла на подкашивающихся ногахи снова слегка воспарила над землей. Нигде ничего не болело и не ломило. Ну да, конечно! Она же и так мертвая. Чему там болеть?
Мэй оглянулась на проделанную в земле ямку с собственными очертаниями. Похоже на снежного ангела. От ликования закружилась голова. Хотелось прыгать и скакать от радости.
Но долго радоваться не пришлось. Пролетевшее мимо тело призрака в парашютном костюме моментально вернуло Мэй к реальности. Она осмотрелась.
Духов свободы теснили со всех сторон.
Повсюду, куда ни глянь, бунтарей запихивали в клетки, где им оставалось только беспомощно дрыгать просунутыми сквозь прутья руками и ногами. Зеро и несколько его соплеменников, связанные одной огненной веревкой, отчаянно извивались, пытаясь освободиться. Тати, решившие дать деру, лезли на ворота, но гоблины стряхивали их оттуда по одному. Темные духи, которых вдруг стало больше раз в двадцать, сметали противника, словно цунами. Где-то в толпе мелькнул Люциус, окруженный шайкой зомби. Выставив кулаки, он бесстрашно готовился к схватке, но видно было, что дела у него плохи.
Нет прошептала Мэй.
В вышине что-то треснуло, и она подняла глаза. Там, словно змея, свивалась в кольца тонкая плеть черного тумана, затемняя и без того мрачное небо.
Мэй потянулась к колчану, но рука влипла в какую-то слизь. Почувствовав, что ее засасывает, девочка обернулась и едва успела заметить гуля, который обхватил ее и попытался поднять в воздух. Мэй принялась лягаться, вырываясь.
Другой гуль вылетел из замка с ее луком и стрелами и начал ломать их пополам, одну за другой. Последним пришел черед лука. Раззявив в ухмылке слюнявую клыкастую пасть, гуль расщепил его надвое.
Мэй потащили к замку. Она успела увидеть, как двое гоблинов вертят в воздухе Люциуса, словно скакалку. Рядом катили по земле связанных спина к спине Фабио и Беатрис. Примерно так же враги расправлялись с остальными товарищами по оружию. Безуспешно пытаясь вырваться, Мэй вспомнила слова Хозяйки: «У тебя ничего не выйдет».
Темные духи готовились праздновать победу. Мэй волокли к замку.
Глава тридцать третьяПривет из древности
Хгбыбылгыбл.
Гргыблбыбл.
Даже не зная гульского, Мэй догадывалась, о чем они спорят: съесть ее сейчас или приберечь на потом? Внизу что-то зарокотало, земля затряслась, но Мэй заметила неладное только тогда, когда волочивший ее гуль, оступившись, качнулся вперед.
Зловещий рокот нарастал, земля тряслась все сильнее, призракихорошие и плохие, не удержавшись на ногах, падали друг на друга. Отовсюду неслись вопли и вой. И вдруг землетрясение прекратилось, так же внезапно, как и началось. Все замолчали, в замешательстве озираясь по сторонам. Потом подняли глаза к небу, где туже и туже свивался кольцами черный туман.
Темные духи, придя в себя, огласили ущелье радостным гоготом и гвалтом.
Хблгблбыблгыбл! торжествующе вскрикивали они, что, несомненно, означало: «Ну теперь-то хлюпики попляшут».
Однако тут затряслось и зарокотало сноватолько уже не в небе. Задрожали черные ворота крепости. Кованые черепа разразились отчаянным воплем.
Что-то приближалось к воротам такое, от чего содрогалась земля. Темным духам моментально стало не до смеха.
С оглушительным грохотом что-то долбануло по воротам с той стороны, оставив в них странной формы вмятину. Зловещая паузаи новый удар. Не выдержав натиска, ворота с протяжным воем приоткрылись, и дожидавшееся за ними нечто протаранило остатки створок.
Остолбенев, все смотрели, как на замок надвигается пятидесятиэтажная громадина с покачивающейся в вышине гигантской головой. Однако, едва миновав ворота, махина остановилась. Гули почесали в затылке. Гоблины залопотали озадаченно. Потрясение было полным и всеобщим.
Только Мэй да горстка древних египтян знали, что это за штука. Затаив дыхание, Мэй заскользила взглядом по махине. Колеса, телои на самом верху какая-то маленькая фигурка. Мэй прищурилась. Да, точно.
На носу исполинской деревянной мыши, с видом полководца, оглядывающего поле битвы, гордо вытянулся знакомый силуэт.
Сверху донеслось едва слышное «миэй».
Деревянные створки в брюхе мыши распахнулись, и оттуда посыпались
лошади, утки, обезьяны, слоны, кенгуру, змеи, двупалые ленивцы, тигры, антилопы Вся призрачная фауна Навсегда. Словно кто-то решил разыграть в лицах все до одного куплеты «У Пегги был веселый гусь».
Вопли темных духов слышно было, наверное, за многие мили. Гули, гоблины, зомби и вампиры, побросав дела, бросились врассыпную. Но животные, раздувая ноздри в праведном гневе, неслись следом. Затоптанным темным духам оставалось только беспомощно дергать торчащими из земли руками и ногами.
С криком «мама!» злодеи разбегались кто куда.
Над их головами бешено крутилась в небе туманная воронка.
В шесть вечера, когда на планете Земля сгустились сумерки, по седьмому каналу прошел странный выпуск новостей. По свидетельствам нескольких очевидцев, передавал диктор, на праздник закалывания свиньи в Колючей долине вломилась мумия и, прихватив свинью, скрылась в неизвестном направлении.
Все решили, что это журналистская «утка».
К семи вечера, когда похожие новости стали поступать со всех концов мира, уверенности у скептиков поубавилось.
В Токио шайка гоблинов заявилась на гаражную распродажу коллекций Билла Бласса, цапнула, что плохо лежит, и с улюлюканьем погнала продавцов по улицам. В Северной Калифорнии банда гулей забрела на вегетарианскую пирушку и слопала одного из участников. В Мехико несколько вампиров на глазах изумленных очевидцев вылетели из могил на местном кладбище и помчались к ближайшему киоску с тако, прихватив по дороге парочку подвернувшихся под руку туристов на гарнир.
Высоко в небе замигала и погасла яркая точка, известная под названием Навсегда.
К тому времени, как начали поступать звонки от перепуганных продавцов из Фенхейвена (Нью-Джерси), Грин-Уиллоу (Висконсин) и Плезантвилля (Флорида), мир уже осознал: шутки в сторону.
Зомби наводнили торговые центры.
Глава тридцать четвертаяПташка расправляет крылья
Мэй потянулась за стрелами, но вспомнила с болью в сердце, что их больше нет. Вокруг царила полная неразбериха. Услышав пронзительный свист над головой, девочка подняла глазатуманный вихрь, сгустившись, начал принимать очертания бешено крутящейся воронки, касающейся хвостом земли. У Мэй все оборвалось внутри, и она едва успела увернуться от летящего на нее носорога, на носу которого болтался лепечущий гуль. У входа в замок какой-то гоблин пытался откупиться от ламы парой дизайнерских бриллиантовых сережек. Гориллы пачками развязывали пленных. Всем этим руководил со своего «капитанского мостика» Пессимист, а из-за самого дальнего и неприметного валуна показался дрожащий желтый чубчик.
Окинув взглядом мельтешащих призраков, не подозревающих о нависшей над ними опасности, Мэй оглянулась на двери замка. Шарики с надписью: «Бо Кливилномер один!»бодро подпрыгивали на крепчающем ветру. Мэй глубоко вздохнула и еще раз подняла глаза к небу.
Придется. Иначе не успеть.
Через несколько минут все было готово.
Примотав шнурок кроссовки к дверной ручке, Мэй по одному цепляла к себе воздушные шары, пока гроздь не потащила ее в небо, натянув шнурок до отказа.
С протяжным прерывистым вздохом Мэй посмотрела вверх. Потом, неуклюже изогнувшись, развязала кроссовку и скинула ее с ноги. То есть на самом деле она слетела сама, когда Мэй понеслась в облакавсе выше и выше, а ущелье начало стремительно таять внизу. Она не слышала вопросительного «миэй?», которое вырвалось у Пессимиста при виде летящей хозяйки. И не видела, как один знакомый с перекошенной головой-тыквой и дрожащим желтым чубчиком выскочил из-за своего валуна, увидев ее полет, и помчался к замку.
Одиноко паря в вышине, Мэй не знала, что подмога близка. Пташка Мэй наконец-то обрела крылья.
Глава тридцать пятаяМост Душ
Мэй перебирала руками по сгнившим деревянным стенам замка, цепляясь за выступы и трещинки. Она не сводила глаз с черного вихря в небе. Сердце застряло где-то в горле. Над головой показалось пылающее алым окно Кливила, вот оно уже напротив, и Мэй, вцепившись в подоконник, одним махом перевалилась внутрь. Вглядываясь в красноватый полумрак, она поспешно принялась отцеплять шарики.
Зря торопилась. В комнате было пусто.
Если в Вечном здании все переливалось яркими красками и лучилось светом, здесь стены тонули в густом мраке. Посреди комнаты стоял единственный предмет обстановкиизысканно накрытый стол. На дальнем его конце краснело на блюде глянцевое яблоко. А посередине лежал толстый фолиант. Даже не читая название, Мэй догадалась, что это за книга.
Озираясь по сторонам, она скользнула к столу. Но стоило ей протянуть руку, как книга раскрылась и страницы стали перелистываться сами.
Хочешь посмотреть, не изменилась ли та запись? раздался голос из темноты. Мэй развернулась, прижавшись спиной к столу. Где сказано, что ты спасешь мир?
Мэй замерла, вглядываясь в темноту, но ничего не видя. Послышался шелест, дуновение воздуха. Она сглотнула, еще крепче вжимаясь в стол. Высмотрев краем глаза темную прогнившую дверь, она сделала шаг туда.
Глянула бы сперва в окно.
Мэй повернулась: