ГЛАВА IV
В гимнастический зал нас не хотели впускать. Два здоровенных дылды из десятого в коротеньких соломенных юбочках на бедрах, один с тамтамом, а второй с копьем в руке, преградили нам путь.
- Куда? Здесь репетиция.
- Нам нужен коллега Лепкий. Нас направили - уверенным тоном заявил Засемпа.
Африканские воины критически оглядели нас.
- Это, наверное, статисты, - сказал тот, что с тамтамом.
- Ладно, пусть идут, - согласился второй. Нас протолкнули в зал.
- Шекспир, пришли твои статисты! - крикнул парень с тамтамом и громко забарабанил.
Лепкий растолкал толпу актеров и подошел к нам нервным шагом. Он был завернут в цветную материю, и на голове у него красовалась чалма. Он строго взглянул на нас.
- Нет нет Это что еще за штучки? Мне нужны черные! Говорил же я, что сегодня у нас репетиция в костюмах! - заорал он. - Сейчас же снимайте шмотки и марш гримироваться
- Так ведь нам только - попытался я разъяснить ему.
Но Шекспир резко оборвал меня:
- Хватит философствовать. Раздевайтесь, и все! Я не могу войти в роль, когда вижу перед собой белые рожи. - Он принялся стаскивать с меня пиджак.
- Так ведь, коллега, - робко сопротивлялся я, - мы только хотели
Я тут же умолк, потому что Засемпа саданул меня локтем в бок и зашипел:
- Не сопротивляйся, ты его разозлишь, и тогда все пропало.
Пришлось мне отказаться от сопротивления, и вскоре вместе с товарищами я оказался за сценой. Там трое ребят из десятого взяли нас в оборот: раздели до трусов и тщательно вымазали жженой пробкой.
Несколько минут спустя, превращенные в негров, мы снова оказались на сцене.
- Ну вот, это совсем другое дело. - Шекспир с удовлетворением оглядел нас. - А теперь принимайтесь за работу. Начинаем.
Мы беспомощно переглянулись.
- Что вы так на меня вытаращились? - возмутился Шекспир. - Вы помните, что вам следует говорить?
- Коллега - неуверенно начал Засемпа.
- Какой я тебе «коллега», - обозлился Шекспир, - называй меня «вождь»!
Засемпа жалобно поморщился.
- Не спорь, - шепнул я, - называй его, как он хочет
- Вождь, - выдавил из себя Засемпа, - мы пришли к вам с небольшой просьбой
- Это еще что за диалог?! - прервал его Шекспир. - Кто это прислал мне этих бездарей?! Просто руки опускаются.
- Простите, но я - покраснел Засемпа.
- Что - я?
- Я должен вам кое-что объяснить.
- Понимаю. Ты не выучил роли, - сказал Шекспир. - Хорошенькая история Ну, ничего не поделаешь, - добавил он устало. - Собственно говоря, я должен был бы вышвырнуть за дверь таких статистов, но мне нравятся ваши рожи В них что-то есть Итак, быстренько повторим диалог. Ты должен крикнуть: «Подлый вождь!» Ну, кричи!
- Подлый вождь, - пробормотал Засемпа.
- Нет не так Больше чувства! - объяснял Шекспир. - Помни, что ты дышишь местью, жаждешь крови угнетателей, пылаешь благородным гневом. Повтори-ка!
- Подлый вождь! - завопил в отчаянии Засемпа.
- Так, теперь неплохо. Я сразу понял, что ты сможешь. Сохрани этот тон, но только подкрепи его жестом, подскочи ко мне с гневом в глазах. Должно же быть у тебя воображение, вот и вообрази, как бы ты себя вел перед лицом убийцы. Повтори.
- Подлый вождь! - заорал Засемпа и, сверкая белками, вцепился в горло Шекспиру.
У несчастного вождя глаза вылезли из орбит, он вырвался и в страхе оттолкнул Засемпу.
- Ты что - взбесился? Эдак и задушить можно! Ты же не дикарь, а борец за свободу.
- Ты сам велел мне переживать, - оправдывался запыхавшийся Засемпа.
- Да, но в игре а не на самом деле
- Ну, тогда я не знаю переживать мне или только представляться?
- Переживай сколько влезет, но душить не смей.
- А как же мне еще переживать?
- Объясните ему. - вздохнул Шекспир и обернулся к остальным неграм, оттирая пот со лба.
- А что, если он и в самом деле именно так переживает? - заступился за Засемпу колдун в рогатой маске.
- Почему ты ему не даешь переживать именно так? - спросил воин с копьем.
- Пусть он так с тобой переживает, - обозлился Шекспир. - А у меня для этого слишком слабая шея!
- Не сбивай его, - повторил колдун. - Он же это великолепно сыграл, честное слово!
- Боже, с кем мне приходится работать! - покорно вздохнул Шекспир. - Ну ладно. Послушай ты, мразь, - обратился он к Засемпе, - тон свой ты сохраняй, только не слишком души, иначе я тебе накостыляю. Поехали дальше. Теперь ты будешь кричать. - И он указал на Пендзелькевича.
- Что я должен кричать?
- Ты крикнешь: «Продал нас колонизаторам!» А вот эта дубина воскликнет: «Но черный народ восстал!» и бросится на меня с копьем, а ты, малыш, - он указал на меня, - спросишь: «Слышишь, бьют тамтамы победы?» После этих слов все вы окружите меня и скажете: «Ты арестован!» Вот и все. Понятно?
Мы смущенно переглянулись.
- Только, ради всех святых, не будьте такими разинями. Экспрессия - это главное, коллеги!
- А что такое экспрессия? - спросил Слабый. - Что-нибудь от экспресса?
Шекспир беспомощно поглядел на товарищей.
- Экспрессия - это значит выразительность, - объяснил колдун, но по лицу Слабого было видно, что он ничего не понял.
- Становитесь по местам, - скомандовал Шекспир, - и мы сыграем сейчас всю сцену.
Я чувствовал, что еще минута - и мы погибнем, погибнем окончательно, и хотел было воспротивиться, но Засемпа опять поддал мне локтем под ребро и шепнул:
- Не сопротивляйся. Пусть будет, как он хочет, - а вслух сказал: - Ладно, ребята, сыграем. И не такие вещи случалось делать. Ну как? Поехали!
Проговорив это, он подбежал к Шекспиру, встряхнул его и заорал:
- Подлый вождь!
- Продал нас колонизаторам! - возопил Пендзель, вращая глазами.
- Но черный народ восстал! - И Слабый бросился к нему с копьем.
- Слышишь, бьют тамтамы победы? - мрачно осведомился я.
И тут ребята с тамтамами принялись барабанить.
- Ты арестован! - закричали мы все и окружили Шекспира.
Раздались аплодисменты. Шекспир, колдун и остальные негры уставились на нас с уважением.
- Прекрасно, - сказал Шекспир, - вижу, что вам удалось преодолеть смущение и вы разыгрались. Тогда продолжим. После слов «Ты арестован!», вы броситесь на меня, свяжете веревкой и вынесете за кулисы.
Засемпа вздрогнул, и в глазах у него появился странный блеск.
- Будет исполнено, вождь, - сказал он поспешно. И, обернувшись, тихо добавил: - Прекрасная оказия, панове.
- Ты что сказал? - нахмурился Шекспир.
- Я сказал, что это прекрасная идея.
Мы еще раз сыграли всю сцену, после чего, согласно инструкции, вслед за словами: «Ты арестован!» - бросились на Шекспира, накинули на него веревку и перевязанного, как колбасу, вынесли за сцену, чем пробудили всеобщий энтузиазм зрителей.
С этим неподвижным телом на руках мы пробежали кулисы и пустую гардеробную. Я топал в самом хвосте, поддерживая ноги вождя. Я полагал, что в гардеробе мы наконец избавимся от неприятного груза, но шагавший впереди Засемпа и не подумал останавливаться. Он многозначительно подмигнул нам и указал подбородком на дверь.
Мы выбежали во двор и помчались по направлению к школьному саду. К счастью, нас никто не заметил. Сам Шекспир разобрался в чем дело только тогда, когда на спортплощадке на него пахнуло холодом.
- Куда это вы меня? - спросил он удивленно. В ответ Засемпа только прибавил шагу.
- Что это значит? Ну-ка пустите! - заорал Шекспир. Он дергался и вырывался из пут, но ничего не мог поделать.
- Не бойся, - просопел Засемпа, - мы не сделаем тебе ничего плохого.
- Спасите! Меня похитили! - завопил во все горло Шекспир, но его никто не слышал.
Вообще-то кричать ему пришлось всего одну минуту, потому что Засемпа забил ему в рот кляп из его же собственного тюрбана.
Остановились мы в самом дальнем углу сада, за густыми зарослями малины.
- Ладно, - сказал запыхавшийся Засемпа, опустив его на землю. - Сейчас мы с ним поговорим.
Мы уложили неподвижное тело под полусгнившим стволом груши, среди отцветающей ромашки. Было похоже, что Шекспир уже примирился со своей судьбой. Он лежал неподвижно. Даже перестал дергаться. Но когда я глянул ему в глаза, у меня по спине забегали мурашки. Глаза его уставились на нас, и я чувствовал, что он выносит нам приговор Только теперь я понял, что мы натворили.
- Это сумасшествие, - шепнул я Засемпе. - Мы зашли слишком далеко. Похитить десятиклассника! Знаешь, что значит задираться с десятиклассниками? Они нам этого не простят.
- Поздно раскаиваться, - проворчал Засемпа. - Будь что будет, но у нас не было другого выхода. По-хорошему он бы нам ничего не сказал, а так
- Что ты хочешь с ним сделать?
- То есть как - что? Он должен выдать нам средство.
- Только побыстрее, - простонал тощий Пенд-зелькевич, дрожа от холода, - здесь не Африка, чтобы разгуливать в одних трусах.
- Не бойся, это не займет много времени, - успокоил его Засемпа, растирая покрытые гусиной кожей ноги.
Он присел рядом с похищенным.
- Слушай, Шекспир, - сказал он, - нам очень неприятно, что пришлось пойти на это, но другого выхода у нас не было. Думаю, ты поймешь нас. Слушай, что я тебе скажу. Нам нужно средство от гогов.
И он кратко обрисовал наше положение и срочную необходимость заполучить тайную информацию. Свою речь он закончил следующими словами:
- Будь настоящим коллегой. Помоги своим братьям в несчастье. Только не старайся выкрутиться, мы ведь знаем, что тебе это средство известно. Как только ты посвятишь нас в суть дела, мы тут же тебя отпустим. А кроме того, ты всегда сможешь рассчитывать на нашу благодарность. Итак, мы тебя слушаем, Шекспир.
Он вынул кляп изо рта пленного.
- Колониальные палачи! Гиббоны в человеческом облике! Я вам покажу средство! - принялся вопить Шекспир.
И Засемпе пришлось тут же водворить кляп обратно.
- Ты нас огорчаешь, Шекспир, - сказал он. - Ты не желаешь проявить должного дружелюбия, и нам придется прибегнуть к более крутым мерам. И хотя сердца наши разрываются от горя, мы пойдем на это. Мы иначе не можем. Ведь это наш последний шанс.
- Что это за меры? - спросил я немного обеспокоенный.
- Применим пытку, - спокойно отозвался За-семпа.
- Брось дурака валять, - испугался я. - Попытайся с ним еще разок по-хорошему договориться. Может, он передумает.
Засемпа вынул кляп, но пасть Шекспира тут же извергла целый поток новых проклятий.
- Видишь, ничего не получается, - проговорил Засемпа, снова забивая кляп. - Он все еще брызжет ядом ненависти. Слабый, подай-ка травинку.
Слабый подал ему какой-то стебелек, и Засемпа принялся осторожно щекотать им у Шекспира за ухом.
- Если захочешь. говорить, подай знак мизинцем, - спокойно сказал он пленному.
Шекспир подал знак. Засемпа прервал свое занятие.
- Записывай, Чамча, - приказал он мне.
- У меня нет блокнота. Он остался в пиджаке, - сказал я.
- Тогда запоминай, - посоветовал Засемпа, после чего вынул кляп у Шекспира изо рта и подставил любопытное ухо.
- Мандрил хвостатый! Сын скунса и шакала! - заорал Шекспир.
Засемпа торопливо заткнул ему рот.
- Что он сказал? - Я делал вид, что не расслышал.
- Ничего интересного, - сказал Засемпа.
- Записывать?
- Брось свои дурацкие шутки, Чамча, - засопел Засемпа и снова принялся за дело.
- Ну что ж, Шекспир, посмотрим, кому быстрее надоест. У меня времени достаточно. Я подожду, пока ты не станешь умнее. Думаешь, что холод заставит нас пойти на попятную? Ошибаешься. Посмотри, как светит солнышко. Сейчас по меньшей мере градусов двадцать на солнце. Мы выдержим. Правда, ребята?
Пендзель и Слабый на мгновение перестали трястись и героически подтвердили:
- Да. Нам совсем не холодно.
- Садитесь, ребята, - сказал Засемпа, - похоже на то, что дело затягивается.
Пендзель и Слабый послушно уселись.
- А ты, Чамча, почему не садишься?
Я смущенно откашлялся. Мне было стыдно признаться, что я просто не в силах смотреть на все это. Методы Засемпы были не в моем стиле. И вообще я чувствовал, что вот-вот закоченею.
- Буду вас прикрывать, - сказал я и отступил в кусты.
Убедившись, что здесь Засемпа меня уже не увидит, я принялся поспешно выполнять гимнастические упражнения, чтобы хоть немножко согреться.
Выглянув минуту спустя, я обнаружил, что положение не изменилось. Несмотря на интенсивность применяемых к нему мер, Шекспир не проявлял ни малейшего нетерпения.
- Подай-ка другой стебелек, Слабый, - распорядился наконец разочарованный Засемпа.
Но, к сожалению, ни замена инструмента, ни усиленные старания не произвели на Шекспира особого впечатления. Более того - на лице жертвы появилось что-то, напоминающее улыбку удовлетворения.
- Может, снять с него носки и пощекотать пятки? - предложил Пендзель.
- Не поможет, - сказал Засемпа, - он не чувствительный. Но я знаю средство и для нечувствительных. Слабый, принеси пчелу.
- А как это я ее принесу? - обеспокоился Слабый.
- А может, лучше крапиву, - брякнул Пендзель-кевич, - или репейник?
Но не успели мы прийти к соглашению относительно технических деталей дальнейшего допроса с пристрастием, как нам пришлось стать свидетелями непредвиденного зрелища.
Сначала по неподвижному телу Шекспира пробежала какая-то странная дрожь. Во рту у него что-то забулькало, он весь напрягся и начал дергаться со страшной силой. Вскоре перед нашими глазами предстала странная, с невероятной быстротой вибрирующая фигура, от которой во все стороны отлетали сухие листья. Все это привело к самым горестным последствиям. Веревки, опоясывавшие пленного, вдруг ослабли. Шекспир высвободил руки, вырвал кляп и с пронзительными воплями вскочил на ноги.
Я решил, что он сейчас же убежит, но его охватило какое-то странное безумие. Он подпрыгивал на месте, срывал с себя одежду, хлопал себя по животу и по ногам. И было похоже, что он исполняет какой-то дикий танец. Может, это он под пыткою потерял рассудок? Я уже больше не мог смотреть на танцующего и подбежал к ребятам.
- Держите его! - крикнул я. - Вы что, не видите - он взбесился?!
Но в этот самый момент я с ужасом заметил, что такая же точно дрожь сотрясает тела Засемпы, Пенд-зеля и Слабого. Они вскочили и, испуская какие-то нечленораздельные звуки, вместе с Шекспиром принялись исполнять тот же ужасный танец.
- Что с вами? - спросил я, холодея от ужаса.
- Ммм-уу-рравьи! - пролепетал Засемпа. - Здесь муравейник!
Шекспиру первому удалось стряхнуть с себя муравьев. Он опять завернулся в свой узорчатый наряд вождя и, держа в руках веревку, которой был связан, с грозным видом приближался к нам. Лицо его пылало жаждой мести.
- Малявки! - прошипел он. - Вы даже и связать толком не умеете. На будущее рекомендую вам привязывать к палке. Связывание способом «мумия» и «рулет» не дает гарантии, особенно когда жертву укладывают рядом с муравейником. А теперь давайте-ка сведем счеты.
На это у нас, по вполне понятным причинам, не было ни малейшей охоты, и мы незамедлительно дали деру. С превеликим удовольствием мы бы удрали черт знает куда, но так как все мы были одеты легче легкого и физиономии наши были чернее ваксы, о бегстве за пределы сада нечего было и думать. И мы помчались к Коптильне.
Венцковская как раз в это время была занята кормлением птицы. При виде черных голых фигур несчастная женщина издала несколько нечленораздельных воплей и помчалась к школе.
Мы же забаррикадировались в Коптильне.
Некоторое время Шекспир колотил в двери и окна, а потом наступила тишина. Мы полагали, что ему надоело нас караулить, но, выглянув в щель ставни, увидели, что он сидит рядом на пеньке.
- Слушай, старик, ты это брось, - заискивающим тоном сказал Засемпа, - давай заключим договор. Мы предлагаем выкуп.
- Не выйдет, - сказал Шекспир, - не выйдет, любители средства. На этот раз у меня есть время, и я могу подождать.
- А что ты хочешь с нами сделать? - осведомился Засемпа.
- Я хочу полюбоваться, как вас Дир со Жвачеком будут отсюда вытаскивать.
Мы задрожали.
- Дай нам смыться, - сказал Засемпа. - Если ты уж так пылаешь местью и иначе не можешь, стегани крапивой каждого по разочку, ну по два раза, но не больше.
- Я презираю такой щенячий способ сведения счетов, - издевался Шекспир, - сразу видно, что вы еще сущие младенцы. А меня может удовлетворить только месть интеллектуального порядка.
- Не трепись. Зачем же тогда ты гнался за нами с веревкой?
- Это была непосредственная, еще бессознательная реакция. Но теперь я уже справился с этим стихийным порывом и продумываю другие возможности