После прогулки бутерброды зашли отлично, а морс оставался холодным, с ледяной крошкой. Ели с удовольствием. И молча. Пищевое перемирие. Кратковременное. Хорошо, когда они молчат.
Погода портится
Издалека прилетел глухой звук, похожий на удар в бубен.
Что это?спросила Дрондина.
Это завод строят,немедля ответила Шнырова.
Какой завод?попалась Дрондина.
Жирокомбинат. Повышенной мощности.
Но Дрондина не растерялась.
А я думала психушку,сказала она.А то в Никольском закрывается.
Почему это?
Теперь попалась Шнырова.
У врачей после тебя чесотка.
Это гром,сказал я.
Громыхнуло сильно ближе. За холмом гроза. Ее еще не видно было, но я чувствовал, как наполняется электричеством воздух, как становится легче и приятнее дышать.
Показалась туча.
Не зря всю ночь лягушки квакали,сказала Шнырова.
Раньше люди были рыбами,сказала Дрондина.
Лучше бы нам домой,сказал я.Промокнуть можно.
Потому что туча, наползавшая со стороны Туманного Лога, была Большой Тучей.
У нас в Туманном Логе свой микроклимат. У нас тепло. У нас солнечно. И дожди редко. Они нашу гору обходят сторонами, проливаясь обычно в болота за Сунжей. Но где-то раз в пару месяцев приходит Большая Туча, настолько тяжелая и широкая, что зацепляется за холм и зависает. Надолго. На неделю, а случается и на две. Дожди идут, холм набирает влагу, а еще через неделю, когда возвращается сушь, у подножья открываются ключи. Но не простые, а минеральные, внутри холма много минералов, потому что наш холм и не холм вроде, а уникальная штука, когда миллионы лет назад здесь плескалось доисторическое море, то на месте нашего холма возвышался первобытный риф. Потом море ушло, риф оброс папоротниками, хвощами, а потом и деревами, и через миллион лет на месте рифа вырос горб. И все эти миллионы поколений трилобитов, мшанок, дунклеостеев, наутилусов и прочих белемнитов спрессовались своими жизнями и смертями, и образовали гору удобрений, поэтому у нас все так хорошо и растет. В большие дожди вода пропитывает холм, наполняет поры, пустоты и узкие пещеры, а потом, когда давление вышибает минеральные пробки, просыпаются ключи.
Вода в них чрезвычайно полезна для здоровья. Если у тебя язва, или внутренняя недостаточность, или кожные заболевания, то эта вода в самый раз и даже больше. Когда у меня в третьем классе случился фурункулез, отец натаскал минеральной воды, налил в бак из-под пороха, нагрел, посадил в бак меня и хорошенько проварил, и никаких чирьев на всю оставшуюся жизнь. А когда Дрондина стала заикаться, ее целый месяц минералкой отпаивали, и прошло. А у Шныровой желудок болел, она ничего твердого есть не могла, одни котлеты, или пюре, или кашу, так вот, Шнырова попила месяц минералки и желудок у нее стал как из титана и теперь Шнырова может есть кирпичи и сало.
Так что вода у нас тут отличная. Правда, ключи живут недолго, не дольше недели, потом закрываются снова. Если бы не это, можно было курорт открыть, как в Солигаличе. Или в бутылки разливать. Хотя не надо в бутылки, все быстро выпьют.
Дождей не было давно. В начале мая покапало, и все. Мы с Дрондиной шагали быстро, а Шнырова чуть отстала.
Дрондина, а почему у тебя руки такие красные, а?спрашивала она.Ты что, в прачечную устроилась? Я слышала, есть такая группа«Рука Прачки», так ты им пошли свою фотографию, они плакат напечатают. Как ты из колокола вылазишь, а руки красные!
Так и сделаю. И тебе в дурдом пришлю.
Меня в дурдом не положат, меня в «Артек» отправят
В смену юных медиков, чтоб не на собаках, а на тебе тренировались
Дрондина, а ты знаешь, что такое автожир?
Капли. Я почувствовал их на руках и шее. И как всегда сначала мне показалось, что это от нервов. Когда ты долго находишься близко от Шныровой и Дрондиной, у тебя нервы становятся чувствительными, шагаешь себе по лесу, а потом чувствуешь капли.
Но это были не нервы, это начинался дождь.
День тумана
Под утро крыша веранды не выдержала. Я проснулся от звонкого звука капели, и сразу понял про крышу. Быстренько побежал на кухню, собрал всю посуду, что смог: кастрюли, банки, тазики пластмассовыеи дернул на веранду.
Весной на веранде нарос ледяной козырек, и чтобы он по апрельскому теплу не стащил всю кровлю, мне пришлось лезть на крышу с пешней и подрубать лед. Немного перестарался, и в апреле, с первыми дождями крыша потекла. Тогда обошлось малой кровью, но на дальнейшее купили баннер. И, судя по звукам, дальше медлить было нельзя.
На веранде я обнаружил настоящий потоп. Текло, наверное, из двадцати мест, причем, протечек пять вполне себе в палец толщиной.
Я расставил посуду, надел сапоги, дождевик и отправился в сарай. Баннер валялся в углу, я с трудом закинул его на плечо и потащил на веранду. Минут пять провозился, баннер оказался тяжелым и скользким.
Я выбрался на крышу и оказался в дожде.
Небо над Туманным Логом прохудилось, дождь не очень сильный, утомительно равномерный и плотный, когда пространство между крупными каплями заполняется мелочью, водным туманом, и, если сильно махать руками, то можно почувствовать сопротивление воды.
Часов семь. Солнце давно взошло, но потерялось в воде, завязло в ней лучами, отчего небо на востоке еле заметно играло красным. А так вокруг висела серая удушливая мгла.
Я перерезал бечевки, пнул баннер, он развернулся по крыше, и повис над краем. Да уж
Баннер покупал отец. И представлялось, что он не очень смотрел, что на нем напечатано, да кто на эти баннеры при покупке смотрит
«Если ваша собака чешетсяобращайтесь к нам!»бодро призывал плакат и предлагал звонить по телефонам в клинику «Базилио».
На самом плакате изображался белозубый ветеринар с большой костной пилой в руках. Из-за спины ветеринара выглядывали, видимо, больные собаки, справа ротвейлер, слева пудель. Морды у псов, если честно, выглядели не очень счастливо, ротвейлер печально поглядывал на костную пилу, а пудель на мерзкого вида клеща, выставлявшегося с левого верхнего углу баннера.
Красиво, ничего не скажешь.
Баннер окончательно расправился. Дождь стучал по нему, как по барабану, гораздо громче, чем раньше по рубероиду. Я опустился на крышу и некоторое время сидел, глядя в дождь. Из водной мглы выступали великанами тополя, внизу под холмом собирался туман, он пытался подняться к дому, но его сбивал дождь, и за туманом не просматривалась ни поле, ни река, ни дорога, ни лес за ней, Туманный Лог стал похож на гору.
Дождь щелкал мне по голове и по плечам, шептал и убаюкивал, и я понял, что пора уходить, если сейчас не убраться, уснешь тут, и проспишь до воспаления легких. Я поднялся.
Стоило баннер хотя бы горбылем прижать, но я поступил по-другомузаправил верхний край под шифер и придавил старым сточным желобом. Спустился в сарай, вернулся в дом. Капель на веранде прекратилась, я собрал посуду и выплеснул воду из нее на крыльцо.
Мама спала у себя в комнате, и я отправился спать, в дождь спится.
Проснулся.
За окном ничего не изменилось. Тот же дождь, тот же свет, день как будто не наступил, заблудившись в тумане над Сунжей, за окном серело утро, дождь продолжался.
Я поспешил на кухню.
В дождь мама всегда печет блины с мясом, не знаю уж, почему. Хотя мама вообще любит печьблины, оладьи, пирожки, печенье, жареные пирожки, а еще хворост. И все это очень и очень вкусно, особенно в дождь, или в мороз, да и летом нормально.
Я вошел на кухню. Трубочки, это с курицей и сыром. Треугольники с мясом. Квадратные с творогом. Ну, и обычные. Мама допекала последние, а я уже съел три трубочки, два треугольника, а с творогом я не очень люблю, но полил медом и съел один, чтобы мама не обижалась. В августе, когда созреют яблоки, блины будут с яблочным джемом, или с припеком, а если успеет брусника, то можно и блинный торт приготовить.
Мама подкидывала блины, переворачивала в воздухе, ловила на сковородку. Подпевала приемнику, «Музыка понедельника», хотя сейчас никакой и не понедельник.
Закипел кисель. Я люблю клюквенный, но чтобы не густой, а пожиже, пить чтобы. Снял с плиты кастрюлю, налил большую глиняную кружку. Кисель в дождьто, что надо. Валенки еще бы надеть и сидеть.
Баннер расправил,утвердительно сказала мама.Дотянул, да.
Баннер как раз так и расправляютв повышенно влажности. А лучше в дождь. Иначе они трескаются и облезают
Мама промолчала, насыпала в турку кофе, поставила на конфорку, включила плиту.
Погас свет. То есть электричество кончилось. Я отправился в коридор проверять пробки, но оказалось, что с пробками все в порядке, я пощелкал рычажками, электричество не возобновилось.
Подстанцию вырубило,сказала мама.Гроза, наверное. Через пару часов наладят.
Такое случается иногда, свет вырубается. Линия к нам хилая идет, еле живая, а если ветер посильнее, то частенько мерцает. То есть, то нет.
Подождем
Стали ждать. Мама кроила трусы, а я залез на чердак, лег на несущую балку и слушал дождь. Не то, что я такой придурок, что любит слушать дождь и искать в этом великий смысл, но в дождь случаются странные штуки. Если лежать долго и тихо, то можно услышать. Кто-то опускается на крышу. Тяжелее вороны, легче кошки, но ни кошка и не воронаони в дождь не кажутся, да и другое тут, шлепается на шифер, бродит по крыше, шуршит. Отец говорил, что это водолейто ли странная птица, то ли летучая мышь, непонятно. Если сидеть тихо, то услышишь, как водолей смеется. Это к удаче.
Я лежал, не шевеля пальцами ног и еле дыша, пытаясь услышать, но по крыше шарился только дождь.
Года три назад я покупал пенопластовые планеры, которые можно запускать из рогатки, я их запускал. А осенью перенес их на чердак и развесил на леске, а под новый год вспомнил, полез. Самолетики ходили по кругу, вспыхивали инеем, хрустели. Я тогда взял елочные гирлянды, развесил, и получилось, что самолеты виляют между ними. Красиво.
Показал Дрондиной, ей понравилось.
Показал Шныровой, сказала что фигня.
А сейчас самолеты висели, перепутавшись с гирляндами. Я хотел распутать, но потом вспомнил про водолея и полежал еще. Но никто не явился.
В час потемнело. Сумерки почти, у нас всегда дожди темные и глухие, книжку, что ли, почитать Я спустился с чердака.
Мама зачехлила электрическую машинку и вытащила из угла старинный «Зингер» с ножным приводом. «Зингер» звучал совсем по-другому, словно в комнате заработал небольшой паровоз.
Устроился в кресле, взял «Ревизора». Мама подвесила на балку круглый стеклянный шар, похожий на маленький аквариум, налила в него воды и приладила над шаром свечу. Посветлело.
Фамильная вещь. Один наш предок был то ли миниатюристом, то ли иконописцем и нам по наследству досталось некоторое оборудование, а именно этот шар. Из тех времен, когда электричества еще не провели. А если водяную линзу чуть качнуть, по комнате начинает крутиться световой купол. А если запустить в линзу рыбку-петушка, то по стенам начинает ходить дракон.
Свет включи,сказала мама, не отрываясь от линзы.Глаза сломаешь.
Я отправился на веранду за керосинкой. Люблю керосинки, от них приятный желтый свет. Сейчас нормально, часам к шести мрачно станет, надо запастись и проверить.
Дождь, кажется, усилился. У нас всегда так, дожди никогда не делаются слабее, лишь сильнее. Сильнее, сильнее, сильнее, а потом резко прекращаются, щелчком, рази готово, словно над тучами переключается солнечный рубильник. А пока, похоже, дождь рубильника далеко.
В дождь Туманный Лог гора. Остров. Сунжа разливается, вода поднимается выше моста и все, не пройдешь. Со стороны леса пробраться можно, но трудно, за лесом овраги, глиняные гривы и прочая ландшафтная архитектура, когда вода на плюсе, все это превращается в лабиринт. В дождь мы тут одни.
Керосинка висела справа от входной двери, на гвозде. Это традиционное место, она там лет сто пятьдесят висела. А слева от входной двери есть угол, раньше там стоял сундук с обувью, а теперь пустой сундук. На сундуке сидела мокрая Шнырова в дождевике и толстых отцовских броднях, Шнырова любит на сундуках.
Если ваша собака чешетсяобращайтесь к нам,сказала Шнырова.
Чего надо?спросил я.
Водное перемирие.
Ой-ой-ой. Сегодня день Дрондиной.
Да ладно, Графин, чего ты?
Шнырова выбралась из сапог, а они остались стоять. Шнырова вернулась на сундук.
У вас тоже света нет?
Нет.
Линию, наверное, подмыло,предположила Шнырова.Теперь неделю будут чинить. Давай перемирие, а?
А Наташу спросила?
Шнырова рассмеялась.
Да Дрондиха не против.
Ты с ней говорила?
Да что с ней говорить-то? Это как с барсуком
Я хлопнул в ладоши.
А если она не захочет перемирия?
Давай поспорим!Шнырова вскочила на сундук.Поспорим на
Шнырова оглядела веранду, увидела спиннинг.
На удочку!указала Шнырова.А я поставлю кофеварку. Если Дрондина сегодня не придет, то я проиграла!
Дрондина не появлялась. Шнырова ждала, вглядываясь и вслушиваясь в воду. Я проверил керосинку, зажег, накрыл стеклом. Ничего, горела.
Это она нарочно,сказала Шнырова.Она услышала, что мы договорилисьи специально не пришла. Чтобы я кофеварку проиграла. Это не считается!
Я не стал спорить, зачем мне шныровская кофеварка? Я кофе не люблю.
Если глаза вот так расквасить, то можно увидеть дождевиков,Шнырова расфокусировала глаза и стала пялиться в дождь.
Я знал про эту штуку, и тоже часто смотрел в дождь, расквасив глаза.
В дождь еще водолеи летают,сказал я.Надо на чердаке лежать и их слушать.
Дождевики ходят, водолеи летают.
Водолеиэто птицы дождевиков,заметила Шнырова.Это всем известно. Но дождь скоро кончится. Туман будет.
Почему это?
Шнырова подышала на палец, протянула длинную руку, потерла стекло.
Туман,утвердительно сказала она.Стекла жирные, перед туманом всегда такие. Так что завтра туман. Настоящий Туманный лог. А ты знаешь, что Проиграл!
Шнырова вскочила и едва не опрокинула керосинку.
Ага.
Танкер «Жироглазка» пробивается через бурю!
Я сощурился и увидел, что действительно, к нам пробирается Дрондина. В плаще и в куске баннера поверх. На баннере, видимо, размещалась реклама оптического магазина, и по воде плыл зеленый глаз.
Проиграл, Графин, гони теперь удочку!потребовала Шнырова.
Это же не считается,напомнил я.
Не соскакивай, Граф, проигралтак проиграл, удочка моя!
Шнырова схватила спиннинг.
Дрондина с трудом гребла через дождь, он усилился, Дрондину словно отбрасывало волной, но она снова и снова старалась пробиться к крыльцу, я подумалне кинуть ли ей веревку?
Дрондина, держи сюда!крикнула Шнырова.Тут много вкусного!
Я ткнул Шнырову локтем в бок.
Дрондина причалила. Поднялась на крыльцо, сбросила с плеч глаз.
Привет,сказала она.
И тут же закончился дождь.
Я же говорила,Шнырова подула на палец.
У меня на мгновенье заложило уши от тишины. Мир обложился ватой, а еще через мгновенье вата начала падать с неба. На холм село облако, и мы оказались внутри.
Я всегда правильно говорю! Заходи, Дрондина!
Дрондина вошла и села на ступени. Шнырова хотела что-то сказать, но я успел ее снова ткнуть локтем.
Помолчали.
Вечерело,сказала Шнырова.
Дрондина не ответила. Она держала в руках плоский пластиковый пакет. И мне и Шныровой, конечно, было интересно, что в нем.
Если электричество не починятзевнула Шнырова.Не знаю Что делать? Хоть ежей иди гонять.
Можно поиграть,предложила Дрондина.
Дрондина достала из пакета коробку, «Цивилизация», так на крышке написано.
Мы что, в детском саду?хмыкнула Шнырова.Ты еще в куклы предложи.
Дрондина покачала головой.
У нас Камов в прошлом году учился, его отец военный, из Твери перевели. Так он говорит, что все давно такое гоняют.
Точно,согласился я.И пацаны на продленке играют. Нормальна игра, короче.
Мы и с родителями игралихорошая игра,подтвердила Дрондина.Забавная
У меня на телефоне похожая,перебила Шнырова.Для детсадовцевя же говорю. Лучше уж в «Уно».
Да ты сама половину карт потеряла, как в него играть теперь?
Если бы ты меня не доводила, я бы ничего и не потеряла!
Шнырова вскочила, вышла на крыльцо, стала пинать проплывающий мимо туман. Тепло. У нас теплые туманы.