Из столовой, пошатываясь, вышла вся четвёрка: Хома, Бочонок, Перепелиное Яечко и Аполлон со своей сумкой и в тёмных очках.
Вот на такой, только даже ещё поновей, и будешь ездить,Хома подошёл к спиртовозу, стоявшему задними колёсами в большой луже.А щас поедешь с Бочонкому нас уже есть пассажир.
В кабине спиртовоза, действительно, виднелась старушечья голова в тёмном платочке, которая закивала на какие-то замечания Перепелиного Яечка, уже занимавшего место за рулём.
Аполлон после третьего стакана совсем прибалдел, его слегка занесло, да прямо в лужу, где он и совершил резкий разворот на сто восемьдесят градусов и подошёл к грузовику Бочонка. Сам Бочонок стоял у заднего борта, сбрасывая давление в мочевом пузыре после выпитого пива. Аполлон тоже почувствовал аналогичные позывы в своём организме. Он проводил взглядом отъезжающий спиртовоз и повернулся к Бочонку, уже успевшему застегнуть штаны и направившемуся к кабине.
Я сейчас, схожу только в туалет,сказал он Бочонку заплетающимся языком, поставил сумку и уже, было, направился к лестнице, ведущей к вокзалу, но Бочонок его остановил:
Ты что, красна девица?Бочонок смотрел на Аполлона то ли пренебрежительно, то ли с недоумением.Никого ж не видать, уже б давно поссал.
"И правда, никого нет. Ч-чего мне куда-то подниматься. Опять там в мочу ещё влезу. А тут минутное дело". Аполлон даже искренне удивился, как он сам не догадался. Ему было легко, весело, и на всё наплевать с высокой колокольни. Он подошёл к колесу, оттянул резинку на штанах и пустил напористую струю.
Бочонок повернулся на характерный звук, увидел это безобразие и заорал:
Ты что?! Сдурел, что ли?! Куда ссышь?!
Не видишь? На колесо. Ты ж сам сказал: давай здесь,ответил Аполлон с блаженной улыбкой на лице.
Я тебе говорил ссать на колесо?! Ты видел, куда я ссал?Бочонок грубо оттолкнул Аполлона от колеса.Ты Американец хренов! Кругом столько места, а ему обязательно надо на колесо!
Аполлон, не ожидавший толчка, выпустил из рук многострадальный источник, пытаясь ухватиться за борт, чтобы не упасть. По источнику смачно хлопнули сразу две резинки: от трусов и от штанов, и он исчез в штанах. Аполлон заорал, а в соответствующем месте его голубых брюк быстро расплылось мокрое тёмное пятно и, проступив по всей длине одной из брючин, вытекло тоненькой жёлтой струйкой по кроссовке.
Ты ч-чего?только и смог он произнести, оторавшись и непонимающе глядя на Бочонка.
А ты что, неграмотный? Сам не знаешь, что на колёса ссать нельзя? Шо-о-офёр!презрительно скривил губы Бочонок.Да за это по морде бьют.
"Опять что-то не так сделал. Видно, ссать на колёсаплохая примета,сообразил Аполлон.Надо исправлять положение".
Знаю-знаю Просто в голову стукнулоне сообразил, что это колесо С-смотри, что наделал,Аполлон оттянул брючины в стороны, с любопытством разглядывая живописные узоры.
Знаю-знаю,передразнил Бочонок.Не сообразил он, что колесо Ты что, думалунитаз?
Бочонок, видно, и без публичной демонстрации уже узрел позорные пятна и, сменив гнев на милость, проворчал вполне миролюбиво, даже со смешком:
Ты мне всю кабину провоняешь.
Аполлон полез в свою сумку и уже достал, было, шорты, но вовремя заметил спускающегося по ступенькам от вокзала старого знакомоголейтенанта Петровича.
Ладно, садись, ссыкун, поехали. Яечко вон уже где,Бочонок кивнул вслед скрывающемуся за дальним поворотом спиртовозу.
Аполлон даже обрадовался такой чудесной возможности побыстрее скрыться с глаз приближающегося Петровичане хватало ещё "десять суток махать метлой", как тот выразился, за нетрезвое состояние и непотребный вид. Он быстренько сунул шорты в сумку и, пригибаясь, забрался в кабину.
Уже в кабине, пригнувшись и провожая взглядом проходящего мимо милиционера, Аполлон, то ли к месту, то ли не к месту, вспомнил о том, что стоит у Петровича в сейфе, что-то такое со стеклянным звоном и аппетитным бульканьем, и ему снова стало весело, и он даже забыл о своих мокрых штанах.
Спиртовоз стоял возле магазина с большой табличкой над дверью с нарисованным румяным караваем и надписью "Хлеб".
Бочонок остановил машину.
Надо хлеба взятьпояснил он, доставая из-за спинки сиденья большой дерюжный мешок.
Аполлон даже не успел удивиться такой непривычной таре под хлеб, потому что уже успел задремать под натужное гудение тяжелогружёного грузовика.
Очнулся он от настойчивого стука в дверцу. Выглянул в окошко. Возле машины стояли две пожилые женщины с объёмистыми сумками
Эта машина на спиртзавод идёт?спросила одна из них.
Аполлон долго соображал, прежде чем ответить. Наконец он переварил поступившую информацию и ответил с улыбкой:
Да, в Синель.
До Ломовки не довезёте?просительным тоном задала следующий вопрос женщина.
Я не шофёр. Сейчас он подойдёт,ответил Аполлон, сладко зевнув.
На крыльце магазина появилась вся известная троица: Хома и Перепелиное Яечко с большими охапками хлеба, и Бочонок, согнувшийся под тяжестью мешка.
Вон шофёр, с мешком,указал Аполлон женщинам.
Те обошли машину и стали договариваться с подошедшим Бочонком.
У меня в кабине одно место, другая пусть в кузов лезет,подытожил переговоры хозяин машины.
Одна из женщин послушно направилась к колесу, собираясь взобраться в кузов.
Аполлон, как истинный джентльмен, ставший вдвойне джентльменом под влиянием вливаний, вылез из кабины, нетвёрдой походкой подошёл к Бочонку. Женщины испуганно уставились на него, с любопытством косясь на нижнюю часть тела и отходящие от неё конечности.
Аполлон, позабыв про свой непотребный вид, блаженно улыбался.
Чё уставились? Споласкивался человек под колонкой, да немного облился,пояснил Бочонок женщинам несколько странный вид своего товарища.
Те смущённо заулыбались.
П-пускай они обе садятся в кабину, а я полезу в кузов,предложил Аполлон Бочонку.
Как хочешь,равнодушно ответил тот,на кузове даже лучше: на свежем воздухе, ветерок. На зерне мягкодрыхни себе И ссаки заодно выветришь. А в кабине духотища. Я б сам не отказался наверху-то.
Идите, садитесь в кабину, женщинысказал ласково женщинам Аполлон.
Ой, спасибочки вам,запричитали те и полезли в машину.
А зачем ты купил столько хлеба? У тебя что, большая семья?спросил Аполлон Бочонка, кивая на полный мешок.
Помоги лучше закинуть в кузов,Бочонок прилаживался поудобней к мешку.
Вдвоём они загрузили мешок, а вслед за ним залез и Аполлон. Кузов под завязку был заполнен зерном.
Уже захлопывая дверцу, Бочонок ответил, наконец, на поставленный Аполлоном вопрос:
Поросят надо ж чем-то кормитьна одной барде и траве сала не очень-то нагуляешь Это тебе не рыбку ловить.
И что, выгодно кормить поросят хлебом?с чисто американской практичностью спросил Аполлон.
Спрашиваешь Если б было не выгодно, не кормили б.
Удовлетворённый полученным ответом, Аполлон вдавил поглубже мешок с хлебом в зерно, сам разлёгся удобней на сыпучей постели, блаженно вытянулся, щурясь, как заспанный кот, на солнышко, и с величайшим наслаждением воспринял первое покачивание трогающейся машины. Он ещё успел заметить появившиеся на небе облачка, а больше ничего не успелуснул.
Проснулся он от какого-то крика почти у самого уха.
Оглох, что ли?кричал Бочонок, стоя на подножке и заглядывая в кузов.Ну ты, Американец, и дрыхнешь На, набери ведро зерна.
Он бросил на кузов помятое оцинкованное ведро. Ещё не соображая, где они находятся, и для чего нужно зерно, Аполлон послушно наполнил ведро и подал Бочонку. Голова того исчезла из поля зрения Аполлона.
Аполлон огляделся. Машина стояла посреди широкой улицы на глубоко врезавшейся в песчаный грунт дороге. "Наверное, какая-то деревня",подумал Аполлон, глядя, как из-за тополей, скрывавших маленький, белого цвета домик с металлической красной крышей, вышла молодая женщина, прижимая что-то к груди. Навстречу женщине вышел Бочонок с ведром зерна. Когда они сошлись, состоялся обмен: женщина передала Бочонку то, что неслаэто оказалась пол-литровая бутылка с какой-то белесоватой жидкостью, похожей на кокосовый напиток, а Бочонок оставил ей ведро. И разошлись: она с ведром скрылась за тополями, а Бочонок, засунув бутылку за пазуху, направился к машине.
"Бизнес",глубокомысленно констатировал Аполлон, пытаясь подавить зевоту.
Через минуту машина натужно заурчала и тронулась с места. Провожая взглядом верхушки придорожных деревьев и ощущая плавное покачивание, Аполлон улыбнулся про себя: при такой скорости и на такой дороге, действительно, мудрено и при самом горячем желании попасть в аварию. И правда, можно ехать с закрытыми глазами.
Аполлон посмотрел на часы: не прошло ещё и получаса, как они тронулись в путь. Дорога, оказывается, только началась
Постепенно придорожные деревья исчезли, под колёсами простучали горбыли моста, больше похожего на просто настил, перекинутого через небольшую речушку. Минут через пять машина, всё по такой же песчаной, глубоко выбитой колее, въехала в густой сосновый лес. Но Аполлон этого уже не виделон, естественно, опять сладко спал.
На этот раз проснулся он от ощущения близости. Этого неуловимого ощущения самцом пасущейся где-то поблизости самки.
Когда Аполлон открыл глаза, перед ним было видение: симпатичная круглая мордашка смотрела куда-то в сторону на медленно проплывающие мимо деревья. Аполлон, как бы боясь спугнуть это чудо, повращал глазами насколько позволяли орбиты, оценивая привлёкший даже во сне его внимание объект. Коротенькая юбчонка едва прикрывала точёные ляжки, под тоненькой блузкой в такт движению машины соблазнительно колыхались маленькие, вызывающе торчащие груди.
"Хороша!"отметил Аполлон и скосил глаза вниз, под очкина себя. "Хорош". Инстинкт собственного достоинства подсказывал его слегка протрезвевшему сознанию, где находится его слабое место. Штаны, к счастью, под жарким солнышком и лёгким ветерком уже высохли, и даже запах мочи успел, похоже, выветриться. А может его просто забивали непередаваемый запах соснового леса, или же придорожных цветов, или же духов. Да, от видения исходил тонкий запах духов, пьянящий, манящий, зовущий
Аполлон смотрел на миленький профиль: слегка вздёрнутый носик, полные сочные губы, светлые распущенные волосы; и желание возрастало в его отдохнувшем от пережитых треволнений сознании, а ещё большев теле.
Здравствуйте,Аполлон привстал, соблюдая осторожность в движениях.
Видение вздрогнуло и повернулось к Аполлону:
Здравствуйте.
А вы тоже в Синель едете?банально начал закидывать удочку Аполлон.
В вопросе, однако, слышалась надежда на утвердительный ответ.
Нет, я только до Ломовки,разочаровало видение, и улыбнулось так, что у Аполлона сладко защемило, заныло, застучало, заколыхалось, зашевелилось, наконец, в самых неожиданных и в самых противоположных частях организма.
Жаль! А сколько до этой Ломовки ехать?
Минут сорок.
Видение так охотно вступало в контакт, и так мило улыбалось, и такая хорошая была вокруг погода! А времени всего сорок минут.
А вы что, с неба сюда свалились?Аполлон озабоченно поправил на носу очки.
Нет,видение фыркнуло,я в Антоновке села. Вы так крепко спали, что даже не проснулись.
Антоновканапряжённо проговорил Аполлон.Это же порода яблок, насколько я знаю.
Видение снова забавно фыркнуло:
Нет То есть, да Это село так называется. Как яблоки. На Украине ещё. Я там у родственников была. А сама живу в Ломовке.
Ах вот оно что. А я-то был уверен, что такие прелестные создания водятся только на небесах.
Видение зарделось и смущённо отвернулось.
А мы что, уже в России?углубился в географию Аполлон.
Видение повернулось и утвердительно кивнуло. Но тут же снова отвернулось, не выдержав, видимо, блеска зеркальных очков своего попутчика.
Нет, не зря Аполлон считал, что самые приятные моменты в близости с женщинами относятся к первым минутам знакомства, когда не знаешь ещё, что тебя ждёт впереди, но уже чувствуешь, что тебя ждёт нечто такое Как говорится, самое приятноеэто ожидание приятного. Но надо торопитьсявремени в обрез. Аполлон уже сидел рядом с очаровательной попутчицей. Но когда садился, разминая руки и ноги, понял, что в сексуальном плане он недееспособен: хоть эта штучка в штанах и поднялась заинтересованно и довольно проворно, но до того покалечена, что само это поднятие и отвердение было мучительно болезненным, не говоря уже о каких-либо прикосновениях или, тем более, о трении.
Грузовик по-прежнему натужно урчал, двигаясь со скоростью черепахи по глубокой песчаной колее. Впереди, в полусотне метрах, за небольшим поворотом сквозь деревья виднелся спиртовоз Перепелиного Яечка.
Внутри Аполлона, как гладиаторы, с переменным успехом боролись благоразумие и страсть. "А-а-а, петтингтоже секс. И не самый худший",сделала решающий удар страсть. Худосочное в данном вопросе благоразумие оказалось на лопатках и окорочках. Мощная любвеобильная натура Аполлона не могла, конечно, отступить из-за такого пустяка, как прикушенный член. Прикушенныйне откушенный! Вполне благоразумный аргумент.
Я вам что-то хочу сказать на ушко,Аполлон вплотную придвинулся к девушке.
Что?то ли с наигранным, то ли с неподдельным интересомтрудно было понятьспросила она.
Это секрет, только на ушко. И только вам. Вас как зовут?
Таня.
Девушка с откровением и, как ему показалось, с пониманием посмотрела прямо ему в глаза, если, конечно, могла разглядеть их, эти самые глаза, за зеркальными стёклами.
А вас как звать?спросила в свою очередь она.
Аполлон.
Таня прыснула:
Правда, что ль?
Правда. А что тут смешного?слегка смутился Аполлон.
Ну, не знаю А вы что, тоже тогда с неба свалились?
Аполлон в изумлении отстранился:
Это почему же?
Ну, Аполлонэто ж американская ракета,со снисходительной улыбкой пояснила Таня.
А-а-а, точно,Аполлон расслабленно улыбнулся.
Таня уже более доверительно посмотрела на Аполлона:
Ну, какой там у вас секрет?.. Аполлон
Только на ушко.
На ушко, на ушко,Таня улыбнулась и, повернув ангельскую головку, изящным движением руки отбросила назад пшеничные пышные волосы, оголяя маленькое точёное ушко.
Сняв очки, Аполлон приблизил к нему губы и нежно-нежно, как только мог, прошептал:
Таня, вы просто прелесть!
Коснулся бархатистой раковины губами, осторожно, едва касаясь, лизнул языком мочку.
Таня слегка отстранилась и замерла. Затаив дыхание, она ждала следующего шага. Вот оно, то чЩдное мгновение, которого, может быть, не стСят все последующие сексуальные изыски и кульбиты вместе взятые.
Аполлон ещё раз нежно лизнул мочку, завёл язык с обратной стороны раковины, провёл самым кончиком языка за ушком, там, где начинается шея, медленно втянул влажными губами мочку в рот. Рукой нашарил руку девушки, лежащую у неё на бедре, погладил тонкие пальчики, пропустил между ними свои пальцы, легонько, испытующе сжал. Таня ответила слабым пожатием. Началась игра пальцев.
А тем временем язык Аполлона не переставал блуждать в поисках всё новых и новых открытий. Таня медленно поворачивала голову навстречу неиссякаемому источнику нежности. Губы Аполлона уже скользили по шелковистой щеке, приближаясь к полуоткрытому влажному, зовущему рту, через который из самой глубины души вместе с прерывистым дыханием уже вырывался еле уловимый стон.
Ты прелесть, Таня Танюша Танечкас придыханием перечислял Аполлон уменьшительно-ласкательные производные, которым он в своё время при изучении языка уделял специальное повышенное внимание.
Танюша под таким напором скопившейся в Аполлоне нежности окончательно сомлела. Аполлон поймал, наконец, своими губами её пухлые, сочные губки, впился в них, и сразу почувствовал, как кончик Таниного языка заскользил по его языку, всё дальше и дальше, всё усиливая и уплотняя плотский контакт.
Если не считать кратковременного, столь дурацки прерванного приключения в поезде, Аполлон уже больше недели не касался женщин, а русскихтак вообще ещё никогда не касался, поэтому желание его было непреоборимым. Рука Аполлона медленно сползла с Таниной руки на бедро, и ещё медленнейдва шага вперёд, один назадстала продвигаться всё выше и выше, всё глубже и глубже под юбчонку. Таня вздрогнула, откинулась на спину, увлекая за собой присосавшегося Аполлона, и Аполлон ощутил, как горячая материя Таниных трусиков, вминаемая его пальцами, увлажнилась. Накрыв влажную упругую выпуклость ладонью, Аполлон ещё некоторое время помял её, наслаждаясь встречными движениями Таниного тела и чувствуя, как раздвигаются её ноги, приглашая для дальнейших действий. Приглашение это было незамедлительно принятоотодвигая пальцами материю в сторону, рука Аполлона проникла под неё, и начался увлекательный поиск в спутавшихся густых шелковистых волосках. Каким-то боковым сознанием Аполлон отметилв который уже раз,что эта, скрытая в обычных условиях с глаз людских, поросль у блондинок мягче, чем у брюнеток, не говоря уж о кудряшках негритянок.
Аполлон прошёлся рукой по лобку, то взъерошивая, то приглаживая волоски, нежно помассировал его. Раздвигая крайними пальцами растительность, медленно заскользил книзу, пока средний палец не нащупал малюсенький, ещё вялый, но уже начинающий наливаться соком желания, бутончик клитора.
Аполлон лежал возле Тани на боку в глубоком кайфе и в не менее глубоком страдании, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не коснуться девушки своим ноющим от боли, но, тем не менее, изнывающим от страсти и гудящим от напряжения, покалеченным отростком. И за что только господь посылает такие мучения?!
Свободной рукой несчастный любовник расстегнул блузку попутчицы и выпростал из бюстгальтера маленькие упругие бугорки. Тут же поймал один из торчащих, куполообразных розовых сосков губами. Таня чувственно постанывала. Аполлону нравились любые проявления женской страсти, будь то плач, смех, стон, крик, даже гробовое молчание, лишь бы в этих проявлениях чувствовались желание, наслаждение и благодарность
Хочу тебяуслышал Аполлон возле самого своего уха томный шёпот.
Что ему было ответить? Извини, мол, Танечка, мне этой ночью проводница Валюша чуть не откусила, случайно, конечно, одну ответственную штуковину, по причине чего я не могу выполнить твою законную просьбу? Аполлон молча продолжал раздраконивать юное нежное создание. Одна рука Аполлона делала массирующие движения между ног Тани под задравшейся юбчонкой, а вторая рука сжимала одну из грудей, сосок которой был у него во рту.
Хочу тебя Давайпросила Таня, и даже приподнимала попку, чтобы Аполлону было удобнее снимать с неё трусики.
Надо было что-то делать. Или хотя бы отвечать. И Аполлон не нашёл ничего более подходящего для ответа, как стандартный женский отказ:
Не надо
Однако Таню такой ответ, похоже, только ещё больше раззадорил.
Давай Ну давай же Хочу, миленький Аполлоншептала она, сладко постанывая.
Аполлон всунул в заветное, исходящее густым липким соком, отверстие несколько пальцев и работал ими, стараясь подвести партнёршу к спасительному пику, после которого, по его расчётам, у неё должен был спасть пыл. Но пик не наступал, пыл не спадал, а в Танюшином голосе всё больше слышалось настойчивости:
Хочу Его Возьми меня
И, как бы подсказывая, кого это"его", Таня быстренько сунула руку Аполлону за пояс сразу под трусы и поймала торчащий колом несчастный член. По её одухотворённому истинно женской сутью лицу пробежала счастливая улыбкавидно, колышек ей понравился.
О-о-о Какой он у тебя большой! Давай Аполло-он
Аполлон едва сдержался, чтобы не заорать от страшной боли. Сквозь сдавленный стон, больше похожий на стон раненого, чем занимающегося любовью, он хрипло выдавил:
Не надо Таня Не надо Ой-й-й
Надо, миленький, надо Давай Ну дава-а-ай же Смотри, какой он у тебя молодец
Не надо Не надокак заведенный не то стонал, не то рычал Аполлон.А-а-а Отпусти
Ну давай же Хочу почувствовать его в себе
Оставив в покое грудь, Аполлон попытался разжать мёртвую хватку Тани на своей покусанной плоти. Но куда там! Она клещом вцепилась в колышек как в сокровище, и сжимала его как клещами.
Не надо, Таня Прошу тебя Отпусти Ой-й-й
Перед Аполлоном стояла уже только одна цельосвободиться от захвата. Колышек ещё стоял только по инерции, да под давлением руки девушки. Аполлон вытащил свою вторую руку из-под Таниной юбки, и уже двумя руками пытался избавиться от Таниной смертельной хватки в его штанах.
В этот момент машину занесло и основательно качнуловидно, ещё не протрезвевший Бочонок слишком уж плотно закрыл глаза и вильнул по этой причине в придорожную канаву. Таня оперативно поползла вниз по зерну, не выпуская, однако, из руки Аполлонова Ваньку-встаньку и по инерции попутно хватаясь второй рукой за спасительную соломинку, которой в данной ситуации совершенно случайно оказалось ухо Аполлона.
А-а-аразнеслось над знаменитым партизанским лесом.
Это в глубине России душераздирающе вопил сверхсекретный агент ЦРУ.
Глава V
Новый житель посёлка Рабочий
Когда грузовик Бочонка спустился по дороге с пологого пригорка посреди пшеничного поля, солнце уже клонилось к закату.
Перед самым спуском, у развилки с отходящей вправо грунтовой дорогой, стоял указатель, извещавший, что, ежели направо пойдёшьчерез один километр в Синель попадёшь, а ежели прямо, тобез всяких километров в пос. Рабочий. Грузовик спустился прямо.
Сразу за спуском по обе стороны от дороги стояло несколько деревянных домов под шиферной крышей, а ещё через полсотни метров раскинулся пруд, через водоспуск из которогов виде шлюзабыл перекинут бетонный мост. За мостом дорога шла уже по плотине, обсаженной по обе стороны вербами. Ещё дальше, за плотиной, в сотне метров, виднелся высокий сплошной забор спиртзавода, о наличии которого справа, из-за верхушек деревьев извещало монументальное белокаменное здание и высокая металлическая труба.
На пологом берегу пруда у моста с полдюжины ребят лет четырнадцати-пятнадцати в одних плавках играли в карты. Ещё несколько вихрастых голов виднелись среди фонтанов брызг в воде.
Машина Бочонка остановилась у моста. Бочонок вылез из кабины, отцепил из-под кузова старое помятое ведро, бросил его в воду у берега рядом с одним из пацанов.
Эй, Шнурок, набери-ка воды.
Тот, кого назвали Шнурком, зачерпнул ведром воду, поднёс к машине. Бочонок поднял капот, открыл крышку радиатора, из которого повалил густой пар, начал заливать воду.
Аполлон приподнялся на зерне, сел, повертел головой, сверкая во все стороны своими зеркальными очками. Окончив рекогносцировку местности, приступил к осмотру собственной персоны. На брюках сверху донизу отчётливо проступила серая позорная полоса от въевшейся за дорогу в мочу пыли. И как он её раньше не заметил?
Аполлон открыл свою сумку, достал из неё шорты.
В это время Бочонок закончил заливать в радиатор воду, опустил капот и стал водружать на место ведро. Подняв голову и увидев осторожно снимающего брюки Аполлона, Бочонок встал на подножку, заглядывая в кузов:
Чё, Американец, скупаться хочешь?
Аполлон спросонья никак не мог разобрать, где у его шорт верх, а где низсосредоточенно крутил ими в разные стороны. Из шорт вдруг выскочил какой-то блестящий круглый предмет и упал на зерно у края борта рядом с рукой Бочонка. Бочонок поднял предмет. Это оказалась большая никелированная коста-риканская монета достоинством в пять колонов.
Видя, что Бочонок с интересом рассматривает монету, Аполлон замер в тревожном ожидании, позабыв про шорты.
Это что за копейка такая?спросил, наконец, Бочонок.Ты что, Американец, хуетелист? Не Постой Это марки Этот, как его Нузи Нуиз Короче, какой-то там мат?
Аполлон обрадовано закивал головой:
Нумизмат
Во, точнонумизмат Вспомнил Это чья копейка-то?
Коста-риканская,успокоившисьнумизматы, они ж везде есть,ответил Аполлон.
Что-то не слыхал про такую страну,продолжал вертеть монету Бочонок.
Аполлон вспомнил, наконец, о шортах, хотел их надеть, но в раздумье задержал взгляд на своих посеревших от пыли ногах.
И правда, не мешало б искупаться,сказал он, посмотрев на берег.
Бочонок тоже посмотрел на берег, на который из воды выходил улыбающийся крупный упитанный увалень лет двадцати, в семейных трусах. Увалень подошёл к картёжникам и, опершись руками о коленки, стал наблюдать за игрой с крайне серьёзным и заинтересованным выражением на лице.
Американец, кино хочешь посмотреть?спросил Бочонок, повернувшись к Аполлону.
Какое кино?
Живое Тебе эту копейку не жалко?
Аполлон даже обрадовался представившейся возможности избавиться, от греха подальше, от совсем упущенной из виду во время подготовки к отъезду из Мехико улики.
Да можешь взять, если хочешь У меня ещё есть.
Лады Тогда пошли скупаемся.
Бочонок положил монету в карман и направился к воде. Аполлон со всеми мерами предосторожности, морщась и чуть ли не ойкая, спустился с кузова и последовал за ним.
Они подошли к картёжникам.
Ну что, гаврики, кто выигрывает?спросил вместо приветствия Бочонок.
Увалень с радостным видом посмотрел на Бочонка, затем указал на кон:
И-най, и-тай.
Понятно, Петя,с серьёзным видом воспринял столь странное объяснение ситуации на кону Бочонок.А ты чего не играешь?
Петя, усиленно жестикулируя, осклабился:
И-най, и-тай И-най
Бочонок снял с себя одежду, а Аполлон, поскольку был уже в одних плавках,очки. Бочонок удивлённо вылупился на него:
Это кто ж тебе такой фонарь подвесил? Прямо прожектор Та ломовская ссыкуха, что ль, когда ты заорал, как поросёнок недорезанный?
Слегка смутившись, Аполлон высказал свою, придуманную ещё в милиции, версию происхождения фонаря, в которую, видимо, уже и сам начинал верить:
С полки в поезде упал.
А-а-а,равнодушно протянул Бочонок и вошёл в воду.
Когда плавки Аполлона коснулись воды, на его лице выразилось такое страдание, словно он погружался не в пруд, а в котёл с кипящим маслом в преисподней.
Выйдя на берег, Бочонок достал из кармана своих брюк Аполлонову монету и посмотрел на Петю, снова склонившегося над игроками.
Эй, Петя, поди сюда,позвал он.
Петя, радостно улыбаясь, подошёл к Бочонку.
Смотри, Петя, что у меня есть,продемонстрировал монету Бочонок.
На лице у Пети вырисовалось удивление, смешанное с неподдельным восхищением. Он протянул руку к монете. Однако Бочонок сжал монету в кулаке.
Э, нет, Петя. Покажи сначала кочегарку.
В этот момент подошёл вылезший из воды Аполлон. Петя смущённо заулыбался, застенчиво поглядывая на Аполлона.
Подошёл Шнурок, бесцеремонно ухватился за кулак Бочонка:
Что это у тебя там, Бочонок?
Бочонок разжал кулак. Шнурок взял монету, стал с интересом её рассматривать.
Ух ты!он повернулся к ревниво следящему за его движениями Пете.Петя, смотри, тут пятёрка! Из этой копейки можно орден отличника сделать!
У Пети загорелись глаза. Он попытался выхватить монету у Шнурка. Шнурок увернулся, отбежал в сторону. Петя бросился за ним, громко, с нотками возмущения, крича:
И-най, и-тай И-тай!
Он что, нумизмат?спросил Аполлон Бочонка, кивая в сторону гоняющегося за Шнурком Пети.
Хуетелист,хихикнул Бочонок.
Картёжники оставили игру и включились в беготню, подначивая бедного Петю.
Бочонок хитро подмигнул Аполлону и крикнул Шнурку:
Шнурок, пусть кочегарку покажет.
Шнурок не замедлил выполнить просьбу:
Петя, покажи кочегарку, тогда отдам.
Петя остановился неподалёку от Аполлона, выразительно посмотрел на него.
И-най И-тай
Шнурок, видно, хорошо понимал язык Пети, потому как тут же попытался развеять его сомнения:
Да что ты, Петя, ломаешься, как красная девица! Что он, голой жопы не видел, что ли?
Шнурок поднял монету над головой, поддразнивая Петю.
Судя по всему, аргументы Шнурка оказались весьма убедительными, так как Петя со смущённой улыбкой повернулся задом к публике и начал спускать трусы. На свет божий появилась большая, весьма упитанная, белая задница, на обеих половинках которой было вытатуировано по кочегару с лопатами в руках. Лопаты, заполненные, по всей видимости, углём, упирались в низ расщелины между половинок.
Давай, Петя, пошёл,скомандовал Шнурок.
Петя послушно начал делать хорошо всем известное упражнение "ходьба на месте". Кочегары заработали лопатами, подбрасывая в его задницу уголь.
Давай, Петя, быстрей, они тебе уже накидали угольку!осклабился Шнурок, видимо, далеко не в первый раз выполняя работу импровизированного то ли режиссёра, то ли киномеханика.
Петя побежал на месте, и кочегары энергичней заработали своими лопатами, закидывая в Петину задницу виртуальные калории.
Пацаны, сгрудившиеся перед "экраном", дружно заржали.
Ну, как тебе кино, Американец?спросил Аполлона Бочонок, снисходительно посмеиваясь.
Никогда такого не видел,честно сознался Аполлон, с интересом вглядываясь в живую картинку.Это кто ж такое придумал?
Работали тут у нас в совхозе в прошлом году шабашники, коровник строили. Так у одного на жопе боксёры были. Как тот показывал тут, на речке, бокс, так Петя аж покатывался от смеху Вот он к ним и пристал, как банный лист к жопе, чтоб ему тоже такую картинку выкололи Теперь у Пети самая красивая жопа на тыщу километров вокруг. Хоть в Третьяковскую галерею его сажай на самое видное место Да он сам всем её с гонором показывает. Это ты новенький, вот он и поломался для приличия