Бен Мерфи похож на соседского ретривера. Каждый раз при виде меня светится идиотским счастьем. Он рассказал, что этим летом они с сыном отправятся в путешествие по странепосещать места исторических сражений. Лично я даже представить себе не могу худшего способа провести отпуск, но у меня хватило совести не сказать об этом Бену.
Это будет настоящее приключение, сообщил он, легко достигая 5,9 мили в час (я показывала 3,5 мили в час и уже начинала пыхтеть). Сначала мы поедем посмотреть на место сражения Мурс-Крик в Северной Каролине, потом, может, заскочим в Национальный мемориал братьев Райтвсе равно по дороге. В Южной Каролине посмотрим поле битвы при Копенсе, где британцы наступали на ополчение Пикенса
Его голос вибрировал от восхищения. Я старалась изобразить интерес, хотя совершенно не понимала, о чем он. Единственное, что я помню про всю эту Гражданскую войну, «Бегство рабов» Гэрриет Табман. Я купила эту книгу в школьном «Книжном клубе». Помню гладкую обложку с кирпичным рисунком, запах типографской краски, историю храброй Гэрриет. Остальное забыто напрочь. Да и сейчас, когда смотрю национальные программы, я больше внимания обращаю на три сенаторских подбородка, чем на разглагольствования о налоговой реформе.
Но самое драматичноеполе битвы на реке Антиетам, близ Шарпсберга, в Мэриленде, все еще рассказывал Бен. Это событие знаменует конец первого вторжения на Север Роберта Ли. Более двадцати трех батарей убито и ранено за один день! Подумать только! Двадцать три тысячи человек за один день. Это поражает воображение!
Да, грандиозно, отозвалась я.
На самом деле меня поражало другое. Человеку, так не похожему на меня, остроумному, добродушному, непринужденно-искреннему, увлеченному американской историей профессору-химику я, кажется, нравлюсь. Интересно, смогу ли я вернуть былую привлекательность? Возможно ли для меня прочное, устойчивое счастье с читателем журнала «Излучательные квантовые переходы и количественная спектроскопия»? Может, это именно то, что мне нужно. Интересно, каков он в постели. Судя по тому поцелую в машинебьюсь об заклад, должен быть, как минимум, неплох.
На сегодня все.
В.
2 марта
Возник новый план: привезти Мэри к нам домой, чтобы мы вместе предстали перед Роджером. Примчалась к Черному озеру, ворвалась в Канареечный переулок, выпрыгнула из машины. Показалось, что сейчас появится Типпи, пузатая кошка, но ее не было. И Мэри, как оказалось, тоже. Шторы были плотно задернуты, как в прошлый раз, но теперь я поняла, что за этими окнами нет ни души. Приложила ухо к дверини музыки, ни звяканья кастрюль. Я постучала тихо, потом сильнее, потом забарабанила в дверьтщетно. Зашла за дом и постучала в окно. От стука оно открылось.
Дом был пуст. Ни плетеной мебели, ни полок, ни даже моей убогой картинкиничего не осталось! Я позвала Мэри и прислушалась: вдруг раздадутся легкие шаги? Тишина!
Как она могла так быстро исчезнуть? Куда она делась? Мне вдруг ужасно захотелось кинуться обратно к джипутакое бывало в детстве, когда без всякой видимой причины я неслась из подвала на свет, полумертвая от страха.
Позвонила по сотовому Либби. Электронный голос сообщил, что этот номер больше не обслуживается. Мне не терпелось поделиться с кем-нибудь. Позвонила Омару, его секретарша сказала, что он будет отсутствовать целый день. Я позвонила Бетси, лучшей подруге, у нее никто не брал трубку. По дороге к дому я проехала мимо Бена Мерфи и помахала ему, но он смотрел сквозь меня, будто впервые видел. Я никогда не была так безнадежно одинока. Взглянула на часыполдень. Омар говорил, уведомление о разводе принесут между часом и двумя. Надо успеть домой вовремя. Нервы были натянуты, по всему телу бегали мурашки.
Едва войдя в дом, сразу услышала Роджераон безмятежно распевал в душе. Забрела в большую комнату, включила телевизор, потом выключила. Раздражало это бубнение, мелькающие картинки. Голова словно наполнилась гелием, как воздушный шар. Запросто могла бы вылететь в форточку или взорваться. Шум воды в трубах прекратился. Роджер вышел в холл.
«Ты уже дома, любимая?»
«Да, милый».
Голос сорвался, и последнее слово прозвучало сдавленным кваканьем. Я нервно поглядывала на окно. Омар сказал, что уведомление о разводе должен принести представитель шерифа, но машина, остановившаяся у ограды ровно в час, была обычным «фордом» без опознавательных знаков. Из нее выбрался мужчина в футболке и джинсах. Я рассудила, что у представителя шерифа есть дела поважнее, чем развозить неверным мужьям уведомления о разводе, а этот парень, видимо, простой клерк.
Посыльный сверил адрес на конверте с табличкой на почтовом ящике. Решила пойти в дальнюю комнату, чтобы дверь открыл Роджер. Оттуда был слышен стук в дверь и шаги вниз по лестнице.
«Роджер Тисдейл?»
Остальное я не разобрала.
Вернулась в переднюю. Роджер стоял, уставившись на конверт.
«Что бы это могло быть?»размышлял он вслух.
«Не знаю, сказала я. Почему бы его просто не распечатать?»
«Потрясающая идея!»
Он широко улыбнулся и разорвал конверт. Вытащил бумаги, прочел их, но ничего не сказал.
«Ты ничего не хочешь сказать?»
Меня давило какое-то недоброе чувство. Что-то было не так. Роджер только улыбнулся.
«Ну ты и шлюха, знаешь ли! Он протянул мне листок. Это скорее к тебе относится, ласточка моя».
Я выхватила бумагу у него из рук. Сперва я поняла только, что это картинка, фотография, точнее, ксерокопия фотографии с подписью внизу. Я почему-то подумала, что это вырезка из газеты, новый тип оповещения о разводе, бывают же в газетах свадебные объявления! Мой затуманенный ум искал хоть какой-то поддержки.
Присмотрелась и поняла: на фото мы с Эдди в постели. Я читала подпись снова и снова, целиком и по буквам, не понимая ее смысла и не веря ему.
Там было только: «Ты проиграла».
По телу прошла горячая волна, я не понимала, что произошло. Этого не может быть. Мой муж ехидно улыбался, как гиена. Я перевела взгляд на бумагу и смотрела на нее долго, до боли в глазах. Этот снимок мог сделать только один человек. Если я когда-нибудь доберусь до нее, то, клянусь, разорву на части.
«А ты чего ожидала, бесценная моя? прищурился Роджер. Ну-ка, давай подумаем Может быть, это наверно, уведомление о разводе? Он запрокинул голову и захохотал. Ты бы посмотрела на свою физиономию! Бесподобно! Бесподобно!»повторял он сквозь хохот, вытирая слезы в уголках глаз и тыча в меня пальцем.
Я схватила трубку и набрала номер Либби.
«Дай подумать! захрюкал Роджер. Звонишь своему частному детективу, да?»
Откуда он знает?! Я швырнула трубку обратно, выбежала к джипу, заперла двери и нашла сотовый. Роджер стоял в дверях и хохотал еще громче.
После нескольких гудков я снова услышала сообщение, что номер не обслуживается. Позвонила Омару, но секретарша не захотела меня соединять. Когда я представилась и сказала ей, что у меня срочный разговор, она заявила, что босс не берет сейчас новых клиентов. После лихорадочных уверений, что я не новый клиент, что я уже заключила с ним договор, она сказала, что моего имени нет в папках с делами.
«Это невозможно! закричала я сквозь комок в горле. Посмотрите внимательно: РАЙАН, Р-А-Й-А-Н. Или, может быть, Тисдейл, фамилия мужа. Т-И-С-Д-Е-Й-Л».
«Ладно, вздохнула секретарша, посмотрю еще раз».
Я ждала, прикусив щеки изнутри. Пожалуйста, Боже милосердный, помоги мне!
«Шэрон Райан?»
«Нет, нет, это не я!»
Я начала задыхаться.
«О! Подождите, вот идет мистер Слаадк. Посмотрим, может, он поговорит с вами».
Она положила трубку на стол и отошла. «Конечно, поговорит, подумала я. Идиотка!» Но в трубке раздался ее голос, а не его. Секретарша вздохнула:
«Извините. Я была права, мистер Слаадк сейчас не берет новых клиентов. Хотите поговорить с кем-нибудь из его коллег?»
«Я же вам сказала! Я не новый клиент! Мой голос бился о стенки джипа, кровь стучала в ушах. Я чуть не плакала. Ну пожалуйста! Поверьте, он же мой адвокат! Ради всего святого! Хорошо?»
Мне послышалось, что она тоже сказала «Хорошо». Минуту спустя стало ясно: это было эхо моего собственного голоса из идиотского сотового. Секретарша просто положила трубку, я говорила сама с собой.
Откинувшись в водительском кресле, я пыталась справиться со страшной усталостью, внезапно навалившейся на меня. Чисто физическое желание закрыть глаза, уснуть, убежать от всего происходящего. Роджера уже не было в дверях. Я выехала за ворота и повернула в город. Просто куда глаза глядят. Я знала только, что мне нужно двигаться.
Сотовый зазвонил. Роджер.
«Я знаю, ты сейчас не в настроении со мной разговаривать, но хочу напомнить: в два у меня репетиция. Тебе придется забрать Пита. Ладно?»
«Ладно!»
Я нажала отбой.
Вспомнила Мэри. Бедная девочка! Что Роджер с ней сделал? Надо связаться с этим типом из «Классных леди», сообщить ему, что Мэри исчезла. Голова шла кругом. Оказалось, я стою у офиса Омара Слаадка. Заехала на площадку для парковки, закрыла джип и понеслась в здание. Нажала кнопку лифта, не утерпела, побежала по лестнице. Секретаршу я тут же узналарастрепанная рыжая голова, бровь проткнута серебряным кольцом.
«Я приехала поговорить с Омаром Слаадком и не уеду, пока не сделаю этого».
Она взглянула на меня с неистребимой корректностью и нажала кнопку.
«Мистер Слаадк, здесь миссис Райан, хочет вас видеть. Она отказывается уйти, пока вы с ней не поговорите. Секретарша повернулась ко мне:Присаживайтесь, сейчас он выйдет».
Я чувствовала триумф. Наконец-то мы к чему-то пришли!
«Спасибо, я постою».
В коридоре послышался шорох, раздались стремительные шаги Омара.
«Миссис Райан?»
Я обернулась на незнакомый голос. Это был пухлый, низкорослый мужчина. Черные, сальные волосы, перхоть на плечах, несвежее дыхание чувствуется даже за несколько шагов. Очевидно, это кто-то из его помощников.
«Мне нужен Омар Слаадк, если можно».
Коротышка протянул руку:
«Я Омар Слаадк».
Дальше я помню смутно: бледная акварель за его затылком, зеленый ковер, ворс, как он впечатался в щеку после падения. Когда я открыла глаза, секретарша что-то совала мне под нос. Кусочек лимона. Потом услышала шепот:
«Смотрите. Помогает. Она приходит в себя».
Господин с жирными волосами одной рукой держал меня, другойстакан воды.
«Выпейте воды. С вами все в порядке?»
«Вы точно Омар Слаадк? Вы уверены?»
«Абсолютно. Коротышка ласково улыбнулся. Недавно еще раз проверял!»
Он помог мне подняться.
«Но Омар Слаадк высокий и лысый».
«Нет, миссис Райан. Коротышка провел пятерней по волосам. Уверяю вас, это мои натуральные волосы».
Несколько секунд я не сводила с него глаз.
«Послушайте, случилось что-то ужасное. Вы, наверно, не понимаете меня. Человек, назвавшийся Омаром Слаадком, был моим юристом. Сегодня утром он должен был прислать моему мужу уведомление о разводе. Такой высокий, лысый, седая бородка! Он здесь работает? Вы должны мне сказать!»
Я говорила как безумная и выглядела соответственно. У него не было причин верить мне.
«Послушайте, мне надо идти».
Коротышка просил, чтобы я посидела у них, пока не почувствую себя лучше. Предложил мне кофе, сладкую кукурузу. Но мне нужно помочь Мэри! Надо ехать в библиотеку, там есть компьютерный зал. Можно выйти в сеть и послать письмо этому Просту, хозяину КЛИТа.
На перекрестке я повернула налевополпути до библиотеки. Дорога была свободна. Если не наткнусь на красный свет, доеду за три минуты. Кто-то пытался выехать на мою полосу. Пожилая леди. Я засигналила, но она проскочила вперед и, естественно, сбавила скорость. Стала ползти как черепаха. Я взглянула на спидометрвосемь миль в час. Черт! Подъехав вплотную к ее багажнику, я опустила стекло и заорала, брызгая слюной:
«Учись водить машину, старая калоша!»
Женщина обернулась и посмотрела на меня. Боже! Она оказалась Карлой Шуманн, первой нянечкой Пита. Заботливая, ласковая женщина, которая говорила, что я для нее как дочка. «Господи, хоть бы она меня не узнала!»подумала я и понеслась вперед.
В библиотеке оказалось неожиданно много народу. Я испугалась, что не найду свободный компьютер, но в углу был один незанятый. Зашла в Netscape, нашла КЛИТ и послала сообщение Вильгельму Просту. Написала, что, по всей видимости, с одной из его «девушек» произошло несчастье, перечислила все известные мне факты, упомянула имя Роджера и попросила срочно ответить. Минут через десять проверила почтовый ящико, чудо, Прост откликнулся: «Весьма сожалею, но по нашим сведениям, ни одна из девушек КЛИТ не имела связи с человеком по имени Роджер Тисдейл. Кроме того, ни с одним джентльменом из вашего города мы никогда не работали. Удачных вам поисков. Вильгельм Прост».
Я вышла из библиотеки и понеслась к джипу, но бежать стало невозможно. Свело голень, страшно закололо в боку. Я согнулась и начала оседать на асфальт. Схватилась за столб для парковки и так стояла, вцепившись в него, рыдая и задыхаясь. Прохожие поглядывали на меня.
«Чего пялитесь?! кричала я сквозь слезы. Пошли отсюда!»
Наконец доковыляла до джипа. И вдруг всеми печенками почувствовала: надо забрать Пита. Что бы ни вытворял Роджер, мой сын должен быть со мной. Хотелосьдо боли в грудиприжать его к себе, чувствовать запах его волос, целовать пальчики.
Дорога до школы заняла двадцать минут, за это время я еще раз позвонила Бетси, потом маменикого из них не было дома. Я была просто в вакууме, всем чужая, всеми покинутая. Ужасно. Пит очень смутился, когда я появилась в классе. Испугался, что мы пойдем к доктору. Я пристегнула его к детскому сиденью, сказала, что мы едем смотреть папину репетицию.
С Роджером мы еще не разобрались. Я понятия не имела, что я ему скажу, но в любом случае не позволю вести себя как ни в чем не бывало. Подъехав к Театру Данте, я впервые в жизни припарковалась в неположенном месте. Центральный вход был заперт, мы с Питом пошли к запасному, который почти всегда открыт.
В нескольких шагах перед нами шла молодая женщина, блестящие черные волосы покачивались в такт шагам. О Боже! Неужели? Я поспешила за ней, позвала ее:
«Мэри?!»
Она уже почти обернулась, но Пит потянул меня назад. Голова закружилась и отяжелела, выступил пот. Я пыталась изо всех сил пробиться сквозь внезапно загустевшее пространствовоздух между нами стал плотный, как желе. Я тянулась к ней, но не могла достать. Она злобно улыбнулась мне, надула пузырь из жвачки. Пит снова потянул меня за руку, уже сильнее.
«Мама!»
«Пит, подожди!»пробормотала я
Мама, пожалуйста!
С бешено бьющимся сердцем, с грохотом крови в ушах, но и с огромным, до слез, облегчением я открыла глаза. Сон. Я была не за кулисами Театра Данте, а в собственной постели. Под головой причудливо вышитая декоративная подушка. Слишком устала вечером, чтобы скинуть. Вот откуда ощущение коврового узора на щеке. Роджер храпел, свистел носомни разу еще я не была так счастлива слышать эти рулады. Три часа ночи. Часы светятся, как фонарь, надо их наконец отрегулировать. Внизу заворчал морозильник. Пит стоял рядом с кроватью и тер глаза. Пижамная курточка распахнулась, в аквамариновом свете часов костлявая грудка блестела от пота.
Я видел плохой сон, зашептал он.
Я тоже. У меня тоже был плохой сон.
Уложила его рядом и обняла. Влажные волосики пахли детским шампунем. Ухватила покрепче.
Хочешь, расскажи мне свой сон.
Нет, прошептал он.
Маленькое тельце обмякло, и вскоре послышалось ровное, глубокое дыхание. Спит. Обнимая его, я отважилась вспомнить кошмар, связывая разрозненные эпизоды. Хотелось понять глубинный смысл этого ужаса, его роль в моем состоянии. Теперь у меня есть шанс уличить неверного мужа, разорвать мучительный брак, начать новую жизнь с малышом. Но во сне я только металась, бежала в никуда, сбитая с толку и всеми покинутая. Почему сознание породило сон, в котором те, от кого я полностью зависима, мой адвокат, мой детектив, были на стороне моего мужа? И почему вместо уведомления о разводе Роджер протянул мне мою фотографию в постели с любовником? Такой анализ, безусловно, гасит разрушительную силу кошмара, но я была слишком измотана. Впереди напряженный день, уже почти четыре. Я даже не заметила, как уснула глубоким, спокойным сном. Без всяких сновидений.
На сегодня все.
В.
3 марта
Я больше не просыпалась, пока в семь тридцать не зазвонил будильник. Настроение было радужное, я даже поймала себя на том, что распеваю в душе: