Спать с женщинами Кирк начал рано, с четырнадцати лет. Его первой женщиной стала их семейная няня и домработница. Это раз. Потом прошло два года, и только тогда у него появилась настоящая, собственная девушка. Это два.
А потом, три года спустя, когда он стал инструктором по нырянию с аквалангом, в его офисе каждый день толпились женщины в купальных костюмах. Тогда их у него было много: итого примерно десять.
Потом он провел лето на Филиппинах и открыл для себя девушек из бара: девятнадцать. А, может быть, двадцать? Когда в сентябре Кирк вернулся в Сидней, то у него появилась замужняя дама, чья семья владела цветочным магазином. Они встречались по утрам в воскресенье, между восемью и девятью часами, когда ее муж и сыновья еще спали на верхнем этаже в своих спальнях, а он одевался и уходил как раз к тому моменту, когда они просыпались и готовились идти в церковь. Это двадцатая или двадцать первая.
Потом была еще одна пловчиха, которая ему действительно нравилась, потом сестра его друга А, может, он кого-то забыл? Он знал, что у него случаются странные провалы в памяти. Вот и сейчас почему-то все тела и постели смешались в его мозгу в одну неразборчивую массу, и он ничего не мог вспомнить: сколько их еще было? Трое, четверо, пятеро?
Итого можно округлить до двадцати пяти Впрочем, кажется, было еще несколько. Если разобраться, не так уж и много, учитывая, что периоды алчной половой неразборчивости перемежались в его жизни с отрезками вполне моногамными, причем длящимися годами.
И тут он вспомнил один из периодов своего сексуального сумасшествия, когда еще не закончилась одна связь, а уже началась другая, а между ними вдруг вклинилось очень заманчивое предложение, так что ему пришлось в один день встречаться с тремя. Он до сих пор не мог понять, как тогда со всей этой чехардой справился. Причем дело было не в физической потребностисовсем нет. Он ощущал себя так, словно путешествует.
Но последние два года Кирк был верен одной девушке, у себя на родине. Ему самому это казалось удивительным, если учесть, что во время своих путешествий он посещал бары в Бангкоке, клубы в Токио и молодежные вечеринки в целой дюжине европейских городов, включая Варшаву и Стокгольм, где красавицы встречались на каждом шагу. И, несмотря на все эти соблазны, он остался верен своей девушке.
Вплоть до той ночи, когда встретил Меган.
Что он такого в ней нашел? Чем она его так привлекла?
Все дело в том, что он желал ее больше, чем она его. И это главное. Она зацепила его по всем пунктам: была страстной, веселой и остроумной (хотя, как правило, с другими девушками галочку по последнему пункту Кирк не считал обязательной). Но фокус заключался в том, что ей, в отличие от него, было все равно, и это его сильно зацепило.
Пока самолет трясся и дергался где-то над Индонезией, Кирк задавал себе вопросы, которые только могут волновать влюбленное мужское сердце.
Как мне завоевать ее? Сколько мужчин было в ее жизни?
Когда я смогу увидеть ее снова?
Дигби пришел в «Мамма-сан» под руку с Томсин. Кэт бросила взгляд на Бригитт, которая обслуживала за барной стойкой двух постоянных посетителей, и увидела, что та заметно покраснела, словно ее ударили наотмашь.
Наблюдая за Дигби, Кэт подумала: «Да как ты можешь?» Но самое интересноеона его поняла. Поняла не то, почему он пришел сюда и сунул под нос Бригитт свою новую пассию (такая преднамеренная жестокость выходила за рамки понимания Кэт), но почему он бросил Бригитт ради Томсин. Эту женщину Кэт видела в «Мамма-сан» еще в те дни, когда та была всего лишь обычной проституткой, пытающейся подцепить в баре футболиста.
Если язык тела Томсин суммировать в двух словах, то этими словами будут «Возьми меня», тогда как обычное поведение Бригиттгордой, сильной и блистательной женщинывсегда несло противоположное значение: «Мне ничего от тебя не нужно».
Кэт наблюдала, как Дигби и Томсин подошли к аквариуму с лобстерами и начали выбирать себе подходящий экземпляр. Оглянувшись, она увидела, что Бригитт ушла из бара и скрылась на кухне. Она решила, что никому не позволит унижать свою подругу и начальницу. По крайней мере, здесь.
Кэт считала Дигби весьма привлекательным мужчиной, однако его привлекательность имела какой-то сладенький, маслянистый оттенок, так что этой маслянистости могло хватить на обжарку изрядной порции картофельных чипсов. Вид у него был самоуверенный и наглый, какой обычно принимают стареющие мужчины, когда выходят в свет с молодой женщиной. Он словно ждал, что ему устроят овацию, или ожесточался на тот случай, если его поднимут на смех.
Томсин, в свою очередь, тоже из кожи вон лезла, чтобы соответствовать выбранному стереотипу. Она цеплялась за Дигби, словно это он был плейбой, а не она опытная проститутка. Словно карточки «Американ Экспресс» в кармане у мужчины вполне хватало, чтобы компенсировать молодость. Неужели она действительно была такой идиоткой? Суперкороткая юбка, до странности неподвижные груди, неправдоподобно светлые волосы. Как могло случиться, что Дигби променял Бригитт на эту маленькую развратную куклу? Все равно что променять реальную женщину на резиновую.
С дружелюбной улыбкой на лице Кэт подошла к этой парочке, прекрасно понимая, что ни о каком дружелюбии не может быть и речи. Дигби мало было просто порвать с женщиной. Он должен был еще убедиться в том, что она страдает!
Дигби, рада тебя видеть, сказала Кэт.
Кэт, я уже, кажется, присмотрел себе подходящий экземплярчик, ответил Дигби.
Томсин склонилась над аквариумом и прижала носик к стеклу. Ее юбка задралась при этом настолько, что бедра обнажились до задницы. Мужчины за ближайшими столиками затаили дыхание, палочки в их руках задрожали от восторга. Лобстеры в аквариуме медленно перебирали своими клешнями и двигались по направлению к Томсин.
Я почему-то думала, что они розовые, сообщила Томсин.
Они розовые, когда вареные, ответила Кэт.
А я люблю их в свежем виде. Дигби тоже приблизил свое мясистое лицо к стеклу аквариума. Пожалуй, мы возьмем этого. И он указал пальцем на самого крупного ракообразного.
Я прослежу, чтобы его приготовили по твоему вкусу, Дигби.
После того как лобстер был выбран, Кэт усадила парочку за хороший столик и приняла заказы на спиртное: белое вино для Томсин и «Асахи» для Дигби. В ожидании заказа они сидели, оживленно перешептываясь и хихикая, словно юные влюбленные. Кэт в это время отправилась на кухню и спросила Бригитт:
Ты в порядке?
В ответ Бригитт постаралась засмеяться, но у нее получилось нечто, больше похожее на сухой кашель. Вид Бригитт потряс Кэт: совершенно уничтоженная, постаревшая женщина. Очевидно, ничем не обремененная жизнь предполагала также полнейшую уязвимость.
Кажется, у него от восторга совершенно вышибло мозги, сказала Бригитт.
Не думаю, что у него они когда-то были, пробурчала Кэт и отправилась к шеф-повару.
Затем, когда солнечно-розовый лобстер на деревянном японском блюде, выстланном мелко нарезанным хреном и редиской, приехал на стол Дигби и Томсин, она убедилась в том, что заняла удобную наблюдательную позицию.
На протяжении каких-то нескольких секунд не происходило абсолютно ничего: посетители и их еда просто смотрели друг на друга, словно загипнотизированные зрелищем. А затем улыбки исчезли с лиц, потому что лобстерс видимым усилиемподнялся с деревянного блюда и пополз по столу. Его клешни оставляли на крышке стола кусочки хрена и редиски.
Томсин вскрикнула. Дигби схватился за бутербродный нож, словно пытаясь защитить себя и свою драгоценную куколку. Лобстер между тем полз по направлению к Томсин, которая вопила теперь от ужаса, не стесняясь других, и ее надувные груди дрожали.
Может быть, вам подать соус к этому блюду? спокойно спросила Кэт.
Однако позже она решила, что полная свобода и необремененностьдело совсем не безопасное. Женщину они могут завести очень далеко. Теперь Кэт осознавала это с полной ясностью. Между свободой и несвободой должен соблюдаться баланс.
Человек должен чувствовать себя необремененным, однако не плыть по течению, словно его бросили на произвол судьбы. Он должен быть свободным, но не забытым. Любимым, но не заласканным до полного подавления личности. Только как соблюсти все условия одновременно?
Мы идем в ночной клуб, сообщила Бригитт Кэт как-то в субботу после работы. Пойдем с нами.
За окном уже брезжил рассвет. Ресторан закрылся, и персонал с утомленными лицами мрачно дожевывал отпущенную на их долю еду. На улице вереницей стояли микроавтобусы, готовые развезти всех работников по домам. Вокруг Бригитт вертелся только хоровод молодых, сильно накрашенных официанток. Все они с нетерпением смотрели на Кэт.
Пошли, Кэт! Бригитт проявляла настойчивость. Будет весело!
«Может быть, пару лет назад я бы и пошла, думала Кэт. Может, и сегодня пошла бы, если бы у меня не было человека, с которым мне гораздо приятнее и интереснее проводить свободное время».
Развлекайтесь без меня, ответила она Бригитт. Сквозь огромные окна «Мамма-сан» Кэт видела, как Рори выходит из машины. Я еду домой.
Возьми с собой Рори.
Он по натуре человек не клубный.
Никакой жалости к Бригитт Кэт не испытывала. Та прекрасно умела со вкусом развлечься. Но сама Кэт не могла вообразить себе ничего хуже, чем пребывание в какой-то грязной дыре, где гремит пошлая музыка, а вокруг снует накачанный наркотиками народ, на пятнадцать лет моложе самой Бригитт.
«Неужели так обычно в жизни и случается?»думала про себя Кэт. Если женщина не обзаведется семьей в положенные сроки, то кончит тем, что в сорок лет будет глотать наркотики в каком-нибудь отвратительном ночном клубе.
Необремененностьвовсе не такая универсальная вещь, как казалось ей раньше.
Джейк переехал на жительство к отцу.
Разумеется, все считали это абсолютно временной меройпока не будут улажены отношения между ним, его матерью и приемным отцом. Кажется (все, что касалось внутрисемейных стычек, было покрыто туманом неопределенности), взрослые поймали его за тем, что он в туалете портил юных девиц.
По мнению Кэт, более покладистого и легкого в обращении человека, чем Рори, трудно было себе вообразить. Сама она приходила к нему и уходила из его квартиры, когда ей вздумается. До позднего вечера она работала и не считала нужным отчитываться перед ним. А когда они проводили время порознь, то она не чувствовала потребности докладывать ему о своих передвижениях.
Любить и не быть при этом задушенной любовьюразве это не именно то, чего она хотела? По своей природе Рори не был деспотом и рабовладельцем (как многие другие мужчины), не имел склонности постоянно липнуть к своей женщине и маниакальной сосредоточенности на собственной сексуальной истории. Он желал, чтобы их отношения развивались и дальше, и чтобы они оба были счастливы. Кэт читала это в его робких, с веселыми искорками глазах.
Однако между ними было нечто, что составляло абсолютное табу: Кэт не имела права даже в малейшей степени критиковать его сына. Запрет на критику она не могла преступать ни при каких обстоятельствах.
С момента последней ссоры Джейка с его матерью Кэт запрещалось даже упоминать о том, что они с Рори могли бы переночевать у нее дома. Потому что Джейкмистер Ранимостьможет подумать, что она его избегает. Рори постоянно беспокоился о внутренней самооценке Джейка. В свою очередь, Кэт размышляла: а ее собственная мать хоть на минуту задумывалась о самооценке дочерей, когда, вызвав такси, ринулась вон из дома?
Привет, Джейк, мы дома, окликнул его Рори, когда они с Кэт вошли в квартиру и обнаружили, что Джейк на диване ласкает груди какой-то тощей, сутулой девочки. Вся квартира пропахла черствой пиццей, детским сексом и тем, что Кэт идентифицировала как красную марокканскую коноплю. Сама она терпеть не могла коноплю, однако в их ресторане большая часть кухонного персонала во время перерывов курила именно это зелье.
Но ведь мой персоналлюди взрослые, подумала она. А не зеленые подростки, только что вступившие в период полового созревания.
Вы что, не могли постучать? злобно отозвался Джейк, так что Кэт едва не рассмеялась: такой забавной показалась ей мысль, что человек должен стучать при входе в собственное жилье. Пока девочка застегивала бюстгальтер и натягивала на себя майку, а Джейк приводил в порядок молнию на брюках, Кэт старалась смотреть куда-то в пространство. Краем глаза она заметила на майке девочки множество раз повторяющийся слоган: «Во всем виноваты родители, во всем виноваты родители, во всем виноваты родители»
Послушай, парень, сказал Рори, а мать знает, что ты здесь?
Какое ей дело, старой корове?
После этих слов молодые люди дружно прыснули.
Однако если ты собираешься здесь оставаться, сделай одолжение, сообщи ей. Сообщишь?
Джейк сфокусировал свой окаменевший взгляд на чем-то чуть выше плеча Рори и ничего не ответил.
Может быть, молодые люди хотят есть?
Я не голоден, оскорбленно отозвался Джейк. Впрочем, он взял себе за моду любые слова отца воспринимать, как личное оскорбление.
Ну, тогда спокойной ночи.
Но те сделали выбор в пользу какого-то банального телевизионного шоу. Огромные машины, белые виллы, одетые в бикини женщины в голубой воде бассейна. «В конце концов, все мы мечтаем о свободе, думала Кэт. Только в какой точке мечты подростков совпадают с мечтами взрослых людей?»
Наркотики? переспросила Кэт, когда Рори попытался ей что-то объяснить. Побойся бога, Рори, я не ханжа. Чего только нет у меня на кухне! Только не кажется ли тебе, что они еще малы для наркотиков?
Судя по всему, это правда, с грустью признал Рори. Но когда детям исполняется пятнадцать, наркотики сами их находят. И мы с Эли решили, что пусть лучше он употребляет легкие наркотики дома, чем подсядет на тяжелые где-нибудь в другом месте.
«Мы с Эли, подумала Кэт, и от этих слов у нее мурашки пробежали по телу. Сколько лет они с Эли в разводе? А Рори до сих пор говорит так, словно какая-то связь между ними существует. И все из-за их переросшего, избалованного сыночка».
Мне не нравится, в каком тоне он с тобой разговаривает, сказала Кэт, когда они раздевались. До чего же бесцветно проходило это раздевание. Очевидно, сегодня ночью ни о каком сексе снова не могло быть и речи. И не нравится, в каком тоне разговариваешь с ним ты.
А как я с ним разговариваю?
Кэт постаралась говорить нейтральным голосом, ей вовсе не хотелось ссориться с Рори.
Так, словно извиняешься за свое существование.
Неужели? Самому мне так не кажется. Я просто люблю его, и все. Он мой сын. Будь у тебя свои дети
Наверное, ответила Кэт. Но ведь у нас с тобой не может быть детей, не правда ли?
Он отвернулся от нее с расстроенным видом, и она тут же пожалела, что у нее с языка сорвались такие слова. Ей не хотелось причинять ему боль. И детей от него она тоже не хотела иметьвпрочем, как и от любого другого мужчины. Но так ли это на самом деле? Ведь одновременно она не хотела закончить, как Бригитт, и в сорок лет находить утешение в ночных клубах. О господи! Иногда она сама не знала, чего хочет.
Это правда, Кэт. От меня ты не хочешь иметь детей
О, Рори, ты же знаешь: я вообще не хочу детей!
Просто я о нем беспокоюсь, вот и все. Он еще не родился, а я уже беспокоился, что у его матери может быть выкидыш. А когда он был совсем маленьким, я беспокоился, что в своей коляске он может задохнуться. Я терпеть не мог оставлять его одного: от этого у меня начинались настоящие физические страдания. Потом я начал опасаться пьяных водителей, сексуальных извращенцев, неизлечимых болезней. Ведь с детьми такое часто случается.
Конечно, случается, примирительно ответила Кэт, но в душе ей хотелось закричать: «Но какое отношение это имеет к нам?»
А теперь я беспокоюсь о разводе и о том, как он на него повлиял: насколько ему больно, как это отразится на его собственной будущей жизни, на отношениях с другими людьми, будет ли он счастливым. Меня беспокоит, что может сделать с ним мир, и о том, что я сам с ним сделал. Когда ребенок рождаетсяо, или даже за девять месяцев до того! в нас появляется какой-то страх, который можно назвать страхом божьим, и с тех пор он не оставляет нас ни на минуту. Пока мы остаемся родителями, этот страх постоянно с нами.
Кэт услышала взрывы грубого хохота в соседней гостиной. Но с таким хорошим человеком, как Рори, ей не хотелось спорить.