Меган улыбнулась. Да, утренний прием кончался в двенадцать, а вечерний начинался не раньше четырех. Но, как правило, она не укладывалась в отведенное до двенадцати часов время, и продлевала утренний прием по крайней мере на час. А до четырех ей еще нужно было посетить некоторых больных на дому.
Я заказала нам столик в «Шеки», сказала Джессика. Там рыба. Ты рыбу любишь?
Меган любила рыбу и не прочь была выпить в придачу пару стаканчиков белого вина, но на столь изысканный обед в Вест-Энде у нее просто не хватало времени. Если честно, то обычно она едва успевала перехватить в ближайшей забегаловке сэндвич. С другой стороны, ей не хотелось расстраивать старшую сестру.
Четыре часа отводятся не только на обеденный перерыв, мягко начала объяснять она. Еще визиты к больным.
Больным! с ужасом воскликнула Джессика.
Да, больным. Вот сегодня, например, мне надо посетить одну женщину. Точнее, ее маленькую дочку.
Вау, какая ужасная обязанностьпосещать больных на дому, Мег! Я думала, что такое делается только на Харли-стрит.
Меган объяснила, что как раз на Харли-стрит больным не нужно, чтобы их посещали на дому. У этих людей есть машины, супруги, даже шоферы. На худой конец они могут заказать такси. А вот в Хэкни у пациентов «нет средств». Ни машин, ни денег на такси. Многие живут в тесных квартирках с кучей орущих детей и просто не могут себе позволить высиживать очередь в приемной у врача. В общем, вызовы врачей на домвполне стандартное явление для нижнего сегмента общества.
Меган не стала объяснять сестре, что, между прочим, старшие доктора в ее больнице терпеть не могут ходить к больным на дом, и поэтому большую часть из таких визитов взваливают на нее. Несмотря на то что между сестрами была четырехлетняя разница в возрасте, Меган всегда чувствовала себя старшей и более опытной, и поэтому считала своим долгом защищать ранимую Джессику от грубой правды жизни.
Тогда давай найдем место поближе, согласилась Джессика, стараясь скрыть разочарование.
Да, пожалуй.
Они отправились в кондитерскую «Валери», сделали заказ и улыбнулись друг другу. Из-за новой работы Меган сестры в последнее время виделись нечасто. Через некоторое время они убедились в том, что выбор места не имеет никакого значения.
Как Паоло и его бизнес? спросила Меган.
Хорошо, ответила Джессика. В прошлом году он принес восемь процентов дохода. А может, и не восемь? Она тут же засомневалась в собственных словах и задумчиво уставилась в настенное панно. Не помню. Знаю, что они привезли из Италии много новых машин. «Мазератти», «Феррари», «Ламборджини», такого рода товар. Народ их здесь заказывает. Поэтому Паоло с Майком их и привозят. А как Уилл?
С Уиллом все кончено.
Джессика вздрогнула, как от боли.
А мне нравился Уилл. Хорошенький. Конечно, если не обращать внимания, что он коротышка.
Не такой уж он и коротышка!
Ну, все равно. Наверное, вам трудно было поддерживать отношения, потому что вы оба так много работаете.
Уилл ни разу в жизни не выполнил дневной нормы. Да, очень трудно было поддерживать отношения с таким отъявленным лентяем и бабником.
О! Извини, я не знала.
Ничего. Конечно, такие вещи лучше узнавать заранее, ну, ты понимаешь, пока не станет слишком поздно. Пока не влипнешь в какую-нибудь глупость.
Но ведь ты любила Уилла, разве не так?
По-моему, я была просто благодарна человеку за то, что он обратил на меня внимание, сказала Меган. Особенно когда этот человек оказался таким хорошеньким коротышкой. Обе засмеялись. Да ты обо мне не беспокойся. Между нами никогда не было великой любви. Как у вас с Паоло.
И все же Это очень грустно, когда люди расстаются. Я терпеть не могу, когда это происходит. Почему в жизни ничего не длится вечно?
Меган улыбнулась. Джессикапоследний романтик наших дней. В точности такой же она была и в детстве. Над ее кроватью много лет висела фотография Эндрю Риджли, и столь же долго она была безнадежно влюблена в одного недостижимого мальчика в школе.
Ты хорошо выглядишь, Джесс.
А ты выглядишь плохо. Никто и не догадается, что из нас двоих больна я.
Ты не больна!
А зачем тогда мне собираются делать этот кошмарный тест? Проделывать дыру в животе в районе пупка?
Это называется лапароскопия. Кто тебе будет ее делать?
Джессика назвала имя гинеколога и его адрес на Уимпол-стрит.
Хороший врач, одобрила Меган. Тебе не о чем беспокоиться. А как дела со спермой Паоло?
Сидящий за соседним столиком бизнесмен повернулся и посмотрел на них в упор. Меган непоколебимо встретила его взгляд, так что в конце концов бизнесмен отвернулся.
Есть проблемы с подвижностью.
С подвижностью! Ну, это не конец света! Это значит всего лишь, что эти маленькие мерзавчики весьма ленивы. Я не могу тебе передать, какие чудеса сейчас творят с ленивой спермой!
Бизнесмен снова с укоризной посмотрел на них, покачал головой и сделал жест официанту, чтобы тот принес счет.
На самом деле я не очень беспокоюсь о Паоло, сказала Джессика, нервно перебирая руками предметы на столе и угодив пальцами в рассыпанный сахар. Гораздо больше я беспокоюсь о себе. Интересно, что они во мне найдут, когда вскроют?
У Меган были свои соображения относительно того, что увидят врачи, когда обследуют ее сестру. Но она не стала говорить об этом Джессике, а просто взяла ее за испачканную сахаром руку и улыбнулась.
У меня такое чувство, словно со мной что-то не в порядке, Мег.
Ты чудесная. И с тобой все в порядке, заверила ее Меган, а про себя подумала, что если человек так прекрасно выглядит, то он просто не имеет права грустить.
Мне кажется, я какая-то неполноценная. Джессика мягко высвободила свою руку из рук сестры и стряхнула кристаллики сахара. Что я делаю далеко не все возможное. Она сунула один палец в рот и сморщилась, словно сахар ей попался совсем не сладкий.
Вы с Паоло родите прекрасного малыша, и после этого ты станешь самой лучшей мамочкой на свете.
В это время официантка принесла им макароны и салат, и при виде еды на Меган накатил приступ тошноты. Она вскочила со своего места, растолкала людей в кафе, отбросила в сторону попавшуюся на пути официантку и едва успела заскочить в туалет, как ее вывернуло наизнанку.
Когда она вернулась к столу, оказалось, что Джессика так и не притронулась к своей еде.
В чем дело, Меган? спросила она.
Ни в чем.
Джессика смотрела на сестру с мрачным упрямством. Этот взгляд Меган помнила еще с детства.
Что с тобой? не отступала Джессика.
Просто усталость, ничего больше. Слишком много работала, надо полагать. Ничего особенного. Ешь свои макароны.
Меган не могла сознаться сестре. От таких секретов Джессику надо охранять даже больше, чем от всех прочих неприятностей в жизни. Новость о чужом ребенке просто разобьет ей сердце.
Тем более, что Меган вовсе не планировала рожать этого ребенка.
Говорю вам, доктор, я сегодня так устала, что у меня не было сил даже зажечь газ.
Меган очень скоро поняла, почему другие доктора не жаждут навещать больных на дому.
Как правило, люди вызывают врача не потому, что реально заболевают и нуждаются в постельном режиме. Даже пенсионеры, согбенные артритом, или одинокие мамаши с вечно больными детьми, или пожилые женщины с раковым диагнозомвсе эти люди стараются самостоятельно добраться до больницы и высиживают длинные очереди в приемной.
А те, которые вызывают, без вариантов оказываются крикливыми, эгоцентричными личностями, с удовольствием заявляющими о своих правах и относящимися к себе с несказанной жалостью. В точности как миссис Марли.
Эта огромная женщина жила в маленькой муниципальной квартирке в сердце унылого и бесцветного Санни Вьюодного из самых безрадостных районов Лондона. Если сам человек не живет в этих многоэтажных бетонных кроличьих садках, то вряд ли ему придет в голову добровольно сюда прийти, разве что если ему нужно купить наркотики, или продать наркотики, или оформить какую-то неотложную бюрократическую бумажку. За исключением лета, когда здесь начинались традиционные ежегодные бесчинства, даже полиция обходила стороной районы типа Санни Вью. Но у Меган не было выбора.
За свою врачебную карьеру она успела много чего повидать (и не на шутку испугаться). Будучи стажером, она полгода проработала в муниципальной больнице под руководством консультанта, а затем еще полгода в приемном отделении скорой помощи в Хамертоне.
Муниципальный Королевский госпиталь можно было даже назвать цветочками: ее консультантом оказался очень добрый и великодушный педиатр, а детки в Хайгейте, Хэмпстеде и Белсайз-паркечудесными воспитанными созданиями, которые просили Меган почитать им Гарри Поттера. Но скорая помощь в Хамертоне была чем-то из другого мира. Преодолев первое потрясение, Меган поняла, что повидала в жизни гораздо больше, чем ей самой того хотелось: раненные в поножовщине подростки, побитые жены, месиво из тел, привозимых после автомобильных аварий. Рабочие мясных рынков с мясными крюками в головах, пьяницы, замерзшие на улице во время позднего возвращения из паба, наркодельцы, убитые выстрелом в лицо.
В обязанности Меган входило оценить серьезность ранения у тех пациентов, которые приползали в госпиталь сами, или у тех, кого приносили на руках другие. Вид всех этих ран, а также необходимость моментально ставить диагноз и предпринимать неотложные мерыничего ужаснее в своей жизни она не испытывала. Но по каким-то причинам сам район Санни Вью и перспектива встречи с миссис Марли и ее больным ребенком показались ей теперь чем-то еще более страшным. Как такое могло быть? «Гормоны, подумала Меган. В моем теперешнем состоянии бунтуют гормоны».
Внизу, в подъезде дома, где жила миссис Марли, стояла группа праздных подростков: неземная белизна кожи и прикрытые капюшонами головы делали их похожими на нечисть из романов Толкиена. Когда Меган проходила мимо, они молчалитолько ухмылялись и скалили зубы с непередаваемым презрением и отвращением. От них несло дешевой едой и наркотикамисладковатый, гнилостный запах, который шел из-под капюшонов.
По-моему, ты слишком молодая, дорогуша, сказала миссис Марли, подозрительно оглядывая Меган с ног до головы. А ты настоящий доктор?
Такое начало произвело на Меган сильное впечатление. Раньше никто не подвергал сомнению ее врачебный авторитет.
Яординатор общей практики.
Ну и что из того?
Перед получением диплома я прохожу практику под руководством опытных врачей.
Миссис Марли сузила глаза.
В следующий раз присылайте мне кого-нибудь поопытнее. Свои права я знаю.
Так в чем проблема? спросила Меган.
Проблема была у ее дочери. У миловидной трехгодовалой девочки (как могло случиться, что у столь отвратительной мамаши родился такой волшебной красоты ребенок?). Она бессильно лежала на диване и смотрела по видеомагнитофону какую-то взрослую чепуху.
Меган осмотрела ее. Температура высокая, но во всем остальном, по-видимому, никаких отклонений. В ушах у девочки были маленькие сережки-гвоздики. «Эти люди в Санни Вью словно хотят, чтобы их дети побыстрее выросли», подумала Меган. Хотя, глядя на взрослых в этом районе, с их непонятной одеждой, наркотиками и постоянно грохочущей музыкой, складывается впечатление, что они сами так и не выросли.
Как тебя зовут? спросила Меган, убирая с мокрого лба ребенка прядь волос.
Дэйзи, мисс.
По-моему, у тебя небольшая простуда, Дэйзи.
У меня есть Китти-Кэт.
Очень хорошо.
У меня есть щенок!
Чудесно.
У меня есть динозавр!
Замечательно. Но прошу тебя, в ближайшие пару дней полежи в постельке. Ты мне обещаешь?
Да, мисс.
Потом Меган обратилась к миссис Марли:
Как у нее со стулом? Все нормально?
Гадит, как лошадь! возвестила ее мать, облизывая розовым языком край свернутой из газеты сигареты.
Меган встала во весь рост и взглянула женщине прямо в лицо. Когда она заговорила, то сама удивилась своему волнению.
Значит, вы курите наркотики в присутствии ребенка?
Миссис Марли пожала плечами.
У нас свободная страна или нет?
Это всеобщее заблуждение. Если я напишу жалобу на то, что вы курите наркотики в присутствии ребенка, то вы сразу узнаете, насколько она свободная!
Вы угрожаете мне социальной службой?
Пока я всего лишь требую, чтобы вы этого не делали.
Вся агрессия внезапно куда-то улетучилась. Женщина бросила в мусорное ведро сигарету и начала кудахтать над Дейзи, изображая из себя образцовую мать.
Ты не голодна, дорогая? Хочешь, мамочка разогреет тебе кашку?
Меган позволила себе немного расслабиться. Будь Дейзи моей дочерью, подумала она, я бы кормила ее хорошими продуктами, читала бы ей Гарри Поттера и ни за что бы не просверлила ее маленькие ушки ради какой-то дешевой бижутерии
На глаза Меган навернулись слезы: Дейзи не была ее дочерью. Она была всего лишь пациенткой, и в этом районе у Меган еще таких три, и всех она должна успеть обойти до начала вечернего приема.
Сквозь толпу спрятанных под капюшонами юнцов в подъезде дома ей пришлось уже проталкиваться. На этот раз они не смеялись, хотя их ряды пополнились другими спрятанными под капюшонами существами более младшего возраста. Те вообще выглядели, как эльфы.
«Что за люди, думала Меган, вырываясь на свежий воздух. Плодятся, как кролики». Какое счастье, что она приходит сюда, чтобы их спасать.
У начальницы Кэт было все.
Бригитт Вульф построила свой бизнес с нуля. Своего бойфренда она встретила на одном из самых фешенебельных курортов Кении. И в довершение всегоона была независимой.
Если идеалом Кэт была полная, ничем не омраченная свобода, то из всех ее знакомых Бригитт подошла к достижению этого идеала ближе всего. У нее не было ни мужа, ни детей, и она могла в любой момент прыгнуть на самолет и полететь, куда ей заблагорассудится. Никто не мог считать Бригитт своей собственностью. И, в отличие от большинства живущих на планете людей, она не была связана прошлым.
Поэтому Кэт очень удивилась, когда, войдя в субботу вечером в кабинет к начальнице, она увидела, что та методично скармливает бумагорезке старые фотографии.
При виде Кэт Бригитт подняла руку, призывая не задавать лишних вопросов. Кэт села и стала смотреть, как постепенно пустеет коробка, в которой раньше хранились воспоминания ее начальницы.
Вот Бригитт выбирает из пачки какую-нибудь фотографию, некоторое время с холодной улыбкой на нее любуется, а затем отправляет в ворчащее жерло бумагорезки. Мусорная корзина, доверху наполненная разноцветной бумажной лапшой, говорила о том, что Бригитт уже довольно долго занимается этим делом. Кэт заметила, что на многих фотографиях ее начальница изображена со своим бойфрендом Дигби. Если, конечно, сорокапятилетнего мужчину, бизнесмена и городского застройщика позволительно называть бойфрендом.
Прошлое Бригитт было отмечено целой вереницей мужчинвсе гораздо старше нее и богаче, и она поддерживала с каждым из них отношения года два или три, а затем меняла на что-нибудь новенькое. «Как машины, говорила она Кэт. Надо покупать новую, пока у старой не полетела вся техническая часть».
С Дигби она не расставалась дольше, чем с другими. Она любила повторять, что, мол, пусть Дигби остается до тех пор, пока она не найдет себе вибратор поновее, с которым прилично ходить на открытия выставок. А теперь Дигби изгонялся из ее жизни самым радикальным образом.
Бригитт научила Кэт всему, что знала о ресторанном бизнесе, и еще больше тому, что знала о жизни.
И теперь Кэт сидела перед Бригитт в терпеливом молчании, понимая, что происходящее перед ней что-нибудь да значит, и, в конце концов, она сможет извлечь из этого урок.
Своей карьерой Кэт была обязана этой женщине.
Ей было двадцать пять лет, когда Бригитт Вульф встретилась на ее жизненном пути. Тогда Кэт была свободным журналистом и получала крошечные гонорары за ресторанную хронику, которую писала в супермодные иллюстрированные журналы. Пиши только о том, что знаешь, говорили ей в журналах, а после долгих лет заботы о подрастающих сестрах единственной областью, в которой девушка досконально разбиралась, пожалуй, была еда.
Кроме того, ей было кое-что известно о ресторанах, потому что все более или менее воспитанные парни, с которыми она встречалась, перед тем, как тащить в постель, сперва приглашали ее в ресторан, где усиленно кормили и (особенно) поили. По сравнению с миром ее детства рестораны казались совершенно другой планетой. Вместе с отцом и его друзьями-актерами Кэт и раньше бывала в ресторанах, но тех больше интересовала выпивка, а не еда. Впоследствии она с удовольствием позволяла молодым людям водить себя по таким заведениям. Не в последнюю очередь потому, что благодаря этому Кэт не приходилось готовить самой.