Меня сгрузили с плеча на главной площади и привязали к столбу. Тут уж я не выдержала и начала лягаться. Меня! К столбу?! К позорному столбу?!
Но в боевых искусствах я была не сильна, так что потешив себя парой пинков, я все равно осталась привязана к столбу, с поднятыми вверх руками. Двое детин с тесаками остались неподалеку, а на площадь стали забегать взволнованные ребятишки, чтобы посмотреть правда ли привезли будущую жертву и быстро убегать обратно. Видимо, чтобы позвать остальное семейство поглазеть.
Сдув с лица темную прядку я яростно уставилась на вальяжно подошедшего Олава.
Он ел яблоко. И откуда только взял?!
Как ты посмел допустить такое?накинулась я на него.Ты должен был убить их всех!
И откуда в тебе столько кровожадности, принцесса? Убить всех! Голову с плеч! Да делать мне больше нечего как из-за тупой девчонки убивать людей.
Я задохнулась от ярости.
Тупой девчонки?
Ага,и он с хрустом откусил от яблока.А кто в своем уме обзывает ратанцев? Это какой неотесанной тупицей надо быть, чтобы не соображать такое?
Да кто они такие, чтобы я думала об их чувствах?!вспылила я и притопнула ногой.
Олав молча жевал, глядя на меня с осуждением и дажепрезрением что ли. Злость моя куда-то испарилась и я притихла. Даже глаза опустила. И вовсе не от стыда! Просто просто нужно было посмотреть на свои ботинки. Фу, уродство.
И что будет дальше?спросила смурно.
Праздник. Для них жертвоприношение богамэто большая удача. Так-то они людей не убивают, но хулителей народаэто дело святое. В Валанте дураков хулить ратанцев давно уж нет, а тут ты. Какая удача.Он отдал огрызок яблока Визу, сидящему на плече, и тот, схватив его двумя лапками, стал быстро есть.
Чудесно.
В общем, дорогая, слушай меня очень и очень внимательно.Олав наклонился к моему лицу и стал быстро шептать.Тебя сейчас будут мыть и всячески услаждать. Такие уж у них порядки. А потом тебя спросят: кто будет приближать твою душу к Богу последнюю седмицу. И ты выберешь меня, ясно?
Приближать мою душу к Богу?я изогнула бровь.Это каким это образом?
Выберешь меня.повторил маг.Или прощайся с жизнью.и пошел себе прочь насвистывая.
Какая-то излишне пышная и дородная девица в уродливом домотканом платье окликнула его и бросила еще одно яблоко. Так вот значит чем он тут занимается! Яблочки от поклонниц жрет, пока меня убивать планируют! Этот негодяй разулыбался ей, облокотился на забор и стал бессовестно флиртовать.
Если бы я не была привязана к позорному столбу, то и не обратила вниманияубеждала я себя. Но поскольку я стояла и деться никуда не могла, то смотрела. Олав был ничего такой. Стоило признать, он конечно не красавец в понимании Кано, где мужчине следовало быть высоким, худым и жилистым, но никак не мускулистым. Фи, плебейство. Но хоть Олав стандартам моей страны не соответствовал, все равно был очаровательным. С ямочками, взъерошенными волосами цвета пшеницы, с яркими голубыми глазами. Но больше всего цепляла его мимика и пластика. Яркая, свободная, живая. Улыбочка не сходила с его губ, лукавые глаза сверкали, и селянка таяла как первый снег на полуденном солнце. А я все больше закипала. В итоге когда этот подлец невзначай подцепил прядку волос деревенской девицы (наверняка такой же тупой как ее папаша, братья и все в этой идиотской деревне!) я заскрипела зубами.
Может займешься уже делом?!заорала я на всю площадь и тут же прикусила язык. Нельзя мне кричать. Принцессы не кричат и и не обращают внимания на то, с кем флиртуют бесполезные простолюдины. Вот уж точно!
Да, ваше высочество.отвесил мне издевательский поклон Олав. Хотел было уйти и тут (сердце мое совсем остановилось) вытащил из-под ремня доспехов мой платочек и отдал этой тупой деревенской клуше. МОЙ платочек! М-мой!
Да сотня магов верхом на варанах соревновалась в столице Кано два года назад, чтобы только получить из моих рук венок победителя. За мой платочек там бы любой удавился! А этот! Этот!
«Этот» тем временем развернулся и пошел себе куда-то. А я осталась. Раздавленная и униженная, привязанная к позорному столбу. В отвратительно скроенной жилетке и грубых кожаных башмаках без единого стежка вышивки, без пряжек, жемчужин или бисера на мысках.
Словом, это явно был худший день моей жизни.
Стояла я еще около получаса и руки уже затекли невероятно. Я попросила меня освободить. Вежливо. Но нет, никто из моих конвоиров и ухом не повел. Приходили местные и глазели на меня. Одеты они были с ужасающей простотой: домотканая материя, простая вышивка, у некоторых редкие дешевые стеклянные бусы. Боже и как они могут так жить?
Потом пришла целая процессия из местных видимо старейшин, потому что возглавляла их старуха настолько дряхлая, что грозила рассыпаться при каждом шаге.
Боги милостивы! Заступники и благодетели.
Кому какпроворчала я себе под нос. В меня горстями полетело зерно, листва и пахучие травки. Ну чудесно! Увидела как Олав на этот раз с горстью каких-то ягод, уселся на передок телеги, чтобы видеть поверх собравшейся толпы. Он кидал ягоды себе в рот и ухмылялся, явно наслаждаясь представлением. Я испепелила негодяя взглядом. Увы, в немагической земле ничего у него не подпалилось даже.
Они привели к нам хулительницу народа!немощные руки экзальтированно взлетели вверх.
Да как такой народ не хулить.продолжала я ворчать и смотреть на Олава. Он смеялся себе под нос, глядя на меня. И мои губы тоже тронула улыбка. И что собственно это значит? Но Олав веселился, и я гладя на него тоже развеселилась. Вот засранец!
Мысленно дала себе по губам. Принцессы не выражаются. Нет, нет, это недопустимо.
Семь дней мы будем благодарить Релатанну и Фирдаурда, что привели врага прямо к порогу нашему. На седьмой день отдадим ее Ргуху.
Да он мной подавится,я выплюнула попавшую на губы веточку сушеной лаванды. Никак не могла замолчать. Все это представление раздражало и смешило куда больше чем пугало. Перспектива казни все еще не укладывалась в голове. Такого не может быть. Ну не может и все тут. Не. Может. Быть.
На моей голове уже наверное горка крупы образоваласьтак яростно меня закидывали.
Подошли четыре женщины и отвязали меня от столба.
Наконец-то!возмутилась я, потирая запястья.
Отчасти моя отчаянная храбрость подкреплялась спокойствием, что еще семь дней меня казнить не собираются, а уж за семь дней Олав должен что-нибудь придумать и спасти меня от этих глупых крестьян. Я в конце-концов важная птица и его пропуск из немагических земель в нормальную жизнь.
Меня подхватили под руки и потащили куда-то.
Куда теперь? К Ругху?глумилась я.
В баню.мрачно ответили мне.
О! Баню я люблю,я гордо выпрямилась и снисходительно улыбнулась Олаву, когда меня тащили мимо.
И по смешливому теплому взгляду, по тому, как он покачал головой, не в силах согнать улыбку с губ, я поняла, что селянке ничегошеньки с ним не светит. Поняла и обрадовалась. Вроде и нечему, вот правда ну какая мне разница что обо мне думает этот мужлан. Но я обрадовалась и снова засмеялась не пойми чему.
* * *
Меня так отпарили, что кожа только что не скрипела. Потом еще и горячими полотенцами отхлестали, натерли мочалом так что я орала как сопливая девчонка, а после напоили местным медом и уложили на лавку делать массаж и промывать волосы.
Я блаженствовала совершенно обессиленная. Да это тебе не купальни с холодными мраморными бассейнами во дворце. Что-то в этом определенно было, хотя в какой-то момент показалось, что меня просто сварят заживо.
Я так устала, что даже подремала, пока сильные руки моих тюремщиц массировали и втирали мне в кожу местные масла и благовония. Ничего такие кстати, ароматные. Все это напоминало о доме, где обо мне именно так и заботились. Ах, если оказаться дома
Потом мне протянули местное платье и все мое благодушное настроение как рукой сняло. Кажется, Санлина, ты покатилась по наклонной. Если одежда предоставленная мэром того городка, как там его, была ужасна, то эта тряпка рыже-коричневого цвета с робкой вышивкой по вороту была просто-напросто катастрофой.
Я не могу это надеть.сказала я сурово.
Женщина посмотрела на платье. Она была примерно в таком же.
Почему?
Я буду выглядеть как вы.пояснила тупице.И перестану чувствовать себя женщиной.
Баба поглядела на мешок, который она называла платьем, на меня, на мешок.
Голой хочешь идти?родила она в своей голове ответ.
Можно мне мою одежду? Которая была.
Все вещи хулительницы сожжены.
Н-но вы что сожгли все?!
Все.
Но там был мешочек!взорвалась я.С моим родовым амулетом! И мои остальные амулеты! Вы что же тупицы неотесанные сожгли амулеты?! Да их же можно было наполнить! Вы просто идиоты! Тупицы! Дураки!
Женщина расплылась в улыбке.
Язык можно и раньше казни отрезать.сказала она радостно.
Я тут же потеряла все желание разговаривать. Закрыла глаза и почувствовала, как их щиплют слезы. Сожгли мой родовой амулет! Они сожгли мой родовой амулет. Тот, что говорил всему миру, что я Лей Син, что защищал меня от любой беды, который бабушка надела мне на шею в четыре года в семейной пещере кристаллов. И эти тупые темные крестьяне его сожгли!
Умом я понимала, что будь он исправен, не сгорел бы. Умом я понимала, что Олав был правродовой амулет отводит три смертельных опасности и рассыпается в труху. Но он значил для любого мага из семьи Дюжины так много! Принадлежность к аристократическому кругу, заграждения и заклинания, через которые мог провести только родовой амулет. Потеряв его ты разом становился таким как все, а я меньше всего на свете хотела быть как все.
Я взяла мерзкое платье и влезла в него, не проронив ни слова. Рядом с потерей родового амулета даже этот мешок казался мелочью. Меня подпоясали и надели сверху какую-то расшитую накидку.
Слава Небесам тут не было зеркал. Увидела бы себя и удавилась, не дожидаясь казни.
На улице уже темнело. На главной площади играли простую музыку и жгли огромный костер.
«Надеюсь не для меня?»опасливо подумала я.
Оказалось нет, на нем жарили кабана. Поскольку ни завтрака, ни обеда мне не перепало, я с удовольствием под улюлюканье и оскорбительные выкрики толпы села на бревнышко и взяла миску с мясом. Ломоть ароматного домашнего хлеба и стакан терпкого местного меда дополнили мой ужин.
Меня обзывали хулительницей народа и грязноязычницей, слали к Ругху, махали на меня руками, смеялись, но делали это все не особенно зло. Даже благодарно. Еще бы. Такой праздник и все благодаря мне. Погордилась бы, если бы они не праздновали, что нашелся идиот, которого теперь можно с чистой совестью казнить.
Я ела и с любопытством смотрела как ратанцы веселятся: танцуют, затевают молодецкие забавы, прыгают с девушками через костер. Желудок мой наполнился и после бани и сытного ужина я разомлела. Тупые варвары вдруг показались милейшими людьми, а Олав, который, сняв оружие, боролся в расчерченном песке с местными горячими головами, страшно симпатичным и загадочным.
А какие правила?спросила я у своей конвоирши.
Завоевать землю.ответили мне. Вздохнула и стала смотреть сама. Все указывало, что нужно было просто вытолкнуть оппонента из круга, очерченного на земле. Кто вылетел, тот и проиграл.
Олвав играючи вышвырнул уже троих парней подряд и каждый раз после этого из толпы наблюдателей выталкивали визжащую девушку и маг с диким гиканьем под рев толпы хватал и целовал ее в губы. Девица отбивалась и делала вид, что страшно недовольна, но потом счастливая и раскрасневшаяся бежала к своим подружкам. Лицемерки негодные! Вы посмотрите на них! Если не хочешь целоваться так чего торчишь возле круга, вертихвостка!
В другой стороне площади танцевали и ноги мои сами по себе отстукивали ритм. Я обожала танцы! И музыку и веселье! И конечно же, чтобы из-за меня дрались мужчины! А тут сиди себе на бревне в компании строгих женщин и смотри, как другие веселятся.
А собственно почему это?
Я встала, отдала посуду в руки обалдевшей конвоирше и решительно пошла в круг танцующих. Танцы тут были простые, я с ходу уловила рисунок и ритм. Тоже мне, подумаешь. Я лучше всех танцевала ригер-сину, самый сложный танец при дворе, а эти смешные два прихлопа три поворота для меня было ничто.
Я встала в ряд и стала повторять за всеми. Девушки и юноши испугались сперва, а потом не видя упрека от старейшин быстро закружили меня вместе с собой. Я летала и порхала и даже мешок вместо платья не портил мне настроение. Волосы заплели в косы, они хлестали и меня и соседей, когда я быстро поворачивалась вокруг своей оси.
Местные мальчишки с радостью брали меня за руки и то и дело кричали:
Меня! Меня бери!
Нет, меня бери, хулительница рода! Меня!
Да кто они? Сосунки! Бери меня!
Такое яростное соперничество за мою благосклонность было мне очень даже лестно. Я щедро брала всех за руки и танцевала фигуру-другую. Мне подмигивали, брали за талию, а потом не в меру ретивый ратанец нагло ухватил меня за ягодицу. Я вспыхнула и влепила ему пощечину. Ничуть не смутившись, парень наклонился, дыхнув мне в лицо медом.
Меня бери, так заезжу тебя, помирать не страшно будет.
Оттолкнув наглеца, я выскочила из круга. Щеки горели, сердце стучало от быстрых танцев, но ощущение гадливости нахлынуло в один миг. Грязные варвары! Какая мерзость! Да о чем он вообще!
И тут музыка оборвалась. Возле меня выросли как по волшебству мои провожатые и взяли меня под руки.
В центр ковыляла старуха. Медленно, мучительно передвигая ноги и клюку.
Выбрала?проскрипела она.
Что выбрала?не поняла я.
Кто будет вести твою душу к Богу.
Кто-то засвистел и заулюлюкал.
Меня бери!
Эй да молчи ты, меня!
А-ха-ха, эй уродина, меня бери! Не подведу!
Надо мной смеялись, на меня показывали пальцем, облапывали скабрезными взглядами. Я смотрела в толпу и словно на островок в бушующем океане наткнулась на спокойные голубые глаза.
Он!я указала на Олава.
Он?..Старуха наморщила лоб. Олав быстро шагнул вперед, выходя из толпы.
Да! Он. Его выбираю.заявила я твердо. Все засмеялись, парни разочарованно заворчали.
Он пришлый. Так нечестно!крикнул кто-то.
Он тебя выбил из круга.загоготали другие парни и тот, что кричал покрасней и отвернулся.
Его хочешь?уточнила старуха.
Ну эм.я засмущалась двусмысленности фразы, но взглянув на Олава быстро добавила.Да! Хочу его.
Вокруг засмеялись, а я покраснела. Я начинала догадываться, что скрывалось за странным определением «приблизить к Богу».
Хочешь ее, пришлый? На семь дней до казни.
ХмОлав смерил меня скептичным взглядом, а я чуть не задымилась от ярости.Беру.
А умеешь ли?скрипуче усмехнулась старуха. Толпа взорвалась улюлюканьем и гоготом.
Ваших невест спросите, много я их сегодня перецеловал.
В толпе захихикали девушки. Ух, презренные гулящие девицы!тут же закипела я от злости. Бабка махнула рукой.
Ставьте шатер! Пришлый берет хулительницу.
Кто-то разочарованно поворчал, мужчины быстро стали ставить в углу площади шатер и таскать туда кой-какие вещи. Скоро снова заиграла музыка и всем стало наплевать и на меня и на Олава. Когда шатер был готов, бабка толкнула мага ко мне, он показательно споткнулся, как будто в ее руке была жуть какая сила, и заключил меня в объятия.
Ну что, принцесса, вот ты и моя. Ах, мог ли я мечтать!заявил он нагло.
Естественно, не мог.ответила я.И не начинай.и сбросила его руки со своей талии.
Ну-ну, я же тебе по душе, не разочаровывай нашу публику.и его наглые руки снова оказались у меня на талии.
Только перспектива казни может заставить такую девушку как я выбрать такого мужлана как ты!
Правда? То есть были более приятные твоему взгляды кандидаты?он выгнул бровь.
Я смутилась. Потому что когда смотрела на толпу он и правда очень выделялся и выбрала я его искренне.
В этой дыре на фоне остальных ты может быть и ничего, но в настоящем обществезаявила я надменно.
Ах, мое сердце разбито! Ну ничего, есть чем утешиться.
И он взвалил меня на плечо и понес в шатер. Толпа громко поддержала его выходку очередным скабрезным улюлюканьем.
Глава 8. Ближе к Богу
Отдернув полог и согнувшись, Олав внес меня в шатер и поставил на ноги. Вот прямо сразу, даже отбиваться и возмущаться не пришлось.