Я дорого заплатил за мои ошибки, продолжал он. Самая большая из них, Лора, это то, что я считал себя убийцей. Я не мог дождаться, когда наконец скажу тебе это. Я не убил того человека, Банистера Дежардена. Десять лет назад я случайно встретил его на улице в Труа-Ривьер. Я был там проездом и на следующий день собирался уехать. Тогда он отделался несколькими швами на голове. Мы оставили его на мостовой, да, но он был не мертв, а всего лишь потерял сознание. Помнишь, как я запаниковал? Я словно с ума сошел, представляя себя в тюрьме до конца моих дней, в то время как вы с Эрмин окажетесь без моей поддержки! Как я сожалел о своей трусости! Мне следовало пойти в полицию, объяснить, что произошло, и ничего страшного бы не случилось. Наша жизнь пошла прахом из-за этого случая, из-за моего страха, что меня признают преступником. А ведь мы могли бы жить счастливо, в мире и покое. И вместе воспитывать нашу дочь. Ужас! Столько прекрасных лет потеряно безвозвратно!
Жослин неловко утер слезы, струящиеся по щекам. Лора тоже плакала. Для нее это оказалось слишком.
Ты был невиновен? сказала она. Господи, это не просто ужас, это катастрофа! Она разлучила нас, а наше единственное дитя выросло, не зная своих родителей!
Эрмин растроганно смотрела на них. Она осознала масштаб их семейной трагедии.
«Мои родители! думала молодая женщина. Впервые я говорю эти слова, когда они оба рядом со мной»
И она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Я думаю, вам не помешает подкрепиться, более доброжелательным тоном сказала Эрмин. Пойду принесу джина и печенья.
Спасибо, дорогая, отозвалась Лора слабым голосом. Я совсем без сил.
Молодая женщина вошла в кухню. Неутомимая Мирей как раз чистила картошку.
От меня что-то скрывают? С каких это пор мадам принимает в кабинете, а не в гостиной?
Она говорила шутливым тоном, но в нем слышались нотки волнения:
Если это судебный исполнитель или нотариус, лучше, если вы мне скажете! Мадам разорилась? Меня увольняют?
У тебя нет повода волноваться, Мирей, ответила Эрмин. Ты скоро узнаешь, кто пришел. Это очень близкий родственник.
Близкий родственник, пробормотала та себе под нос. Рассказывай какие хочешь глупости, моя девочка, но я-то не дурочка! Происходит что-то нехорошее, вот что я думаю!
Эрмин решила, что Мирей, верная своей привычке, должно быть, подслушивала у двери.
Ну ладно, уступила молодая женщина. Только не говори ничего Шарлотте и Хансу. Мой отец жив! Жослин Шарден жив! Похоже, он узнал, что мама собирается замуж, и решил приехать.
Господи Иисусе! воскликнула домоправительница. Но, глядя на тебя, я бы не сказала, что ты рада!
Года два назад я украсила цветами его могилу. Я молилась за него, а он в это время жил где-то Мирей, мне нужен кофе, джин и что-нибудь перекусить.
Не нравятся мне твои мысли! Эрмин, у тебя теперь есть мать и отецчем не повод для улыбок?
Слишком поздно, отрезала молодая женщина. Лучше бы он приехал, когда я жила без родителей в монастырской школе. В канун Рождества я часами смотрела на улицу Сен-Жорж и верила, что вот-вот появится упряжка, которой будет править он, мой отец. Но она так никогда и не появилась. Я зла на него, Мирей, это сильнее меня. Но если бы даже я и хотела обрадоваться, это невозможноон болен туберкулезом.
В нескольких фразах она рассказала домоправительнице, как познакомилась с неким Эльзеаром Ноле, который, по мнению докторов, был обречен на скорую смерть. Этот человек оказался Жослином Шарденом.
Он не мог за это время выздороветь, добавила она. Думаю, он пришел, чтобы попрощаться. И я не хочу привязываться к нему, если скоро мне предстоит его потерять. Но маме снова придется страдать из-за него!
Онтвой отец, и ты обязана его уважать, отрезала Мирей.
Но для меня он чужой! возразила Эрмин и расплакалась.
Домоправительница встала, вытирая руки о фартук. В порыве искреннего сочувствия она притянула Эрмин к себе.
Моя крошка, ты совсем извелась. Я вижу, как тебе плохо. Но надо быть сильной, волнения только начинаются, помяни мое слово! Свадьбы не будет, мсье Ханс упадет с небес на землю. А тебе нужно беречь себя. Думай о хорошем: скоро приедет Тошан, на Рождество у тебя родится чудесный малыш
Тошан! повторила Эрмин. Но ведь он привезет Талу! Мы пригласили мою свекровь на свадьбу! Это же катастрофа!
И молодая женщина еще крепче прижалась к Мирей. Доброе отношение и неизменная искренность той действовали на нее успокаивающе.
В кабинете Жослин, пользуясь отсутствием дочери, затронул деликатный момент их с Лорой раздельного существования:
Я не хочу ничего скрывать от тебя, Лора, ты моя жена перед Богом. Я считал себя вдовцом и имел связи с другими женщинами. Их было немного. Но об одной, ее звали Алинмир ее душе! я должен упомянуть. Это была хозяйка пансиона, в котором я жил, когда работал на лесопилке, недалеко от Ла-Тюка. Она была вдовой и сдавала комнаты, чтобы хоть как-то заработать. Мы скрывали наши отношения: ни я, ни она не хотели вступать в брак. Алин часто кашляла. Она была больна туберкулезом, и от нее я заразился. Ты уже знаешь, что я болен, иначе не жил бы в санатории.
Я не могу ни в чем тебя упрекнуть, Жослин. Я сама, когда у меня была амнезия, вышла замуж за Фрэнка Шарлебуа. И сейчас тоже готовилась к свадьбе.
Ты любишь этого человека? спросил он едва слышно.
Лора не знала, что ответить. Ей не хотелось причинять боль Жослину, и в то же время она пыталась разобраться, что именно чувствует к Хансу.
Он стал для меня нежным, приятным и терпеливым спутником, призналась она. Когда Эрмин уехала, я чувствовала себя очень одинокой, мне нужно было общество. По правде говоря, она не уехала, а убежала, ты ведь не знаешь всей этой истории. Жозеф Маруа, который в то время был законным опекуном Эрмин, запретил ей выходить замуж за Тошана, вернее, за Клемана Дельбо.
Что ж, я его понимаю, сказал Жослин. Признаюсь, узнав о замужестве дочери, я удивился. Но почему ты согласилась на этот неравный союз? Эрмин получила образование, она могла бы стать учительницей. И это кроме того, что у нее талант к пению! Наша дочь заслуживала лучшего!
Жослин, я запрещаю тебе говорить так! Ты осуждаешь своего зятя, хотя почти не знаком с ним! Ты можешь сказать, что он перебивается с работы на работу, что он метис, и я соглашусь. Но человек он достойный.
Лора знала, что несколько месяцев назад ни за что не сказала бы такого. Сейчас же, стремясь быть справедливой, она сочла своей обязанностью защищать Тошана.
Как бы то ни было, теперь он член нашей семьи, и я не советую тебе критиковать его в присутствии Эрмин, она непременно покажет свои коготки!
Я не стану его критиковать. Она и так смотрит на меня как на постороннего, с горечью отозвался он.
В эту же секунду молодая женщина постучала в дверь. Лора сразу заметила, что дочь плакала.
Дорогая, иди ко мне! Что вкусненького ты нам приготовила?
Это не я, а Мирей, сухо ответила Эрмин.
Жослин, теперь, когда наша дочь здесь, я хочу, чтобы ты сказал, кто похоронен на твоем месте, там, на севере. Ты думал, что это я, я же была уверена, что ты. Кто же тот несчастный или несчастная, что покоится в той могиле?
Хм! Я понятия об этом не имею, тихо ответил он. Те края оказались не такими уж пустынными. Возможно, там свел счеты с врагом кто-то из золотоискателей. Анри решил, что это я пустил себе пулю в лоб, потому что нашел труп недалеко от хижины. Тело невозможно было опознать: у него не было лица, да и волки съели почти половину.
Это была ложь, однако он покорился желанию Талы оставить в тайне личность умершего. Заинтригованная, Эрмин спросила:
Откуда вы это знаете? Кто вам сказал?
Пойманный врасплох, Жослин развел руками.
Уезжая из санатория, я задавался сотней вопросов, сказал он, вставая. В Робервале я остановился в одном пансионе и случайно встретился в городе с некой Мелани Дунэ, которая когда-то жила в Валь-Жальбере. Она мне все это и рассказала. Люди любят делиться слухами Поставь себя на мое место, Эрмин. Я хотел знать. Я увидел тебя и узнал, что моя жена жива. Моя Лора, которую я так долго оплакивал! Я чувствую, что ты не доверяешь мне, думаешь только о том, чтобы я поскорее ушел, но я здесь, чтобы все тайное стало явным. Можешь ли ты представить, каким кошмаром стала для меня жизнь? Я чуть было не убил женщину, которую обожал, чтобы не видеть, как она умирает, не видеть, что она потеряла разум! Сколько раз я порывался убить себя, когда узнал, что любовь всей моей жизни лежит под грудой камней и грубо сколоченным из досок крестом, не получив святого причастия!
Жослин был на голову выше Эрмин. Он слегка наклонился, во взгляде его читалось страстное желание оправдаться.
И знаешь ли ты, почему я не повесился на первом же дереве? Скажи, ты это знаешь?
Нет, выдохнула молодая женщина, находящаяся под впечатлением этого порыва.
Из-за тебя, моей дочери! Я еще надеялся, что однажды встречу тебя и расскажу трагическую историю твоих родителей. Эта мечта была единственным, что осталось у меня в жизни. Я старался держаться подальше от Роберваля, Шикутими и уж тем более от Валь-Жальбера, и слишком стыдился себя, чтобы пытаться что-то узнать о тебе. Я верил, что монахини позаботятся о тебе. Как горячо я молился! В глубине сердца я был уверен, что ты, по крайней мере, жива и получаешь образование. Сегодня я наконец тебя вижу, могу к тебе прикоснуться, просто протянув руку, но я понял, что ты меня ненавидишь. Господи, как же здесь душно!
Эрмин заметила, что лоб отца покрыт мельчайшими капельками пота. Лора широко распахнула защищенное москитной сеткой окно, до тех пор лишь слегка приоткрытое.
Жослин, успокойся! взмолилась Лора растроганно. Нам было бы удобнее в гостиной, но я решила, что будет лучше, если никто не станет нам мешать.
Она вынула из кармана носовой платок, смочила его водой и вытерла мужу лоб и виски. Это был жест, показавший сострадание и нежность, как если бы не прошло много лет, как если бы они всегда были вместе здесь, в этом доме. Жослин снова сел в кресло. Он дышал с трудом.
Мне жаль, что вы так думаете, быстро сказала Эрмин. Я не испытываю к вам ненависти, но вы приехали без предупреждения, даже не сочли нужным нам написать. Если бы мы получили письмо, то эта встреча не стала бы для нас с мамой таким шоком. Мы бы к ней приготовились. Откуда у вас наш адрес?
Мне дала его сестра Викторианна, там, в санатории, ответил Жослин. Она понятия не имеет, кто я на самом деле. Я же, как только узнал, где вы живете, сразу отправился в путь. Ничто не могло помешать мне, я был одержим мечтой увидеться с вами.
Господи, ты уже приходил в Валь-Жальбер! вскричала Лора. Значит, снегоступы у крыльцатвои? Признайся, прошу тебя! И ты стоял там, под окнами, когда я объявила день нашего с Хансом бракосочетания!
Так и было, согласился он. Я стоял на улице, в холодной темноте, и смотрел на радостную компанию, собравшуюся в твоей гостиной. Яркий свет, красивые шторы и мебель; все эти незнакомые люди! И ты, Лора, так сильно изменилась Просто дама из модного журнала в крепких объятиях другого мужчины! Эрмин и Тошан переговаривались на ушко. Господи, мне показалось, что теперь-то я точно умираю, что я всего лишь привидение, проклятая душа, человек, который не имеет права на радости жизни. Не будет больше для Жослина Шардена ни светлых комнат, ни смеха, ни ласки! Ничего не будет! Я сказал себе, что попросту не имею права разбивать ваше счастье, что должен исчезнуть. И я убежал, в очередной раз убежал. Вся моя жизньбесконечное бегство
Но ведь это было в марте! вмешалась Эрмин. Почему вы до сих пор не предприняли ничего, чтобы помешать маме выйти замуж?
Я знал, что обречен. Лора считала себя вдовой, это я понял со слов Мелани Дунэ. Я же готовился к смерти, поэтому мог предоставить свободу женщине, которую так любил.
Которую так любил? повторила задетая за живое Лора. Скажи лучше сразу, что больше меня не любишь! И почему ты говоришь в прошедшем времени? Ты больше не обречен, ты не умрешь?
Похоже, что так, ответил Жослин. Я консультировался с доктором в Шикутими. У меня ремиссия.
И каким же чудом? спросила взвинченная до предела Лора.
Он только загадочно улыбнулся в ответ. Тала взяла с него обещание, что он никогда никому не расскажет об их короткой связи и ее роли в исцелении. Индианка не разбиралась в медицине, но считала, что человеческий дух временами оказывается сильнее тела. По ее словам, воля к жизни и радость бытия вполне заменяют прописанные докторами лекарства.
Так решил Господь! сказал он. Возможно, это знак, которым он уберег меня от совершения очередной ошибки. Я исповедовался в церкви Сен-Жан-де-Бребеф в Робервале. И священник взял с меня обещание объявить о себе до твоей свадьбы. В противном случае по моей вине ты впала бы в смертный грех. Двоемужество у католиков не приветствуется.
В словах Жослина прозвучала легкая ирония. Это не слишком понравилось Лоре, которая знала его в те времена, когда он был очень набожен и больше всего боялся Божьего гнева, как на земле, так и в загробной жизни. Она хотела задать ему вопрос, когда в маленький кабинет без стука вошел Ханс. На лице его читалось любопытство.
Вот уже час, как я слышу гул голосов! воскликнул он. А Шарлотта поет двадцатую колыбельную. В таких условиях невозможно уснуть! Мсье? Разрешите представиться: Ханс Цале, будущий супруг хозяйки дома.
Эрмин затаила дыхание. До этой секунды она пребывала в раздумьях, испытывая противоречивые чувства, вынуждавшие ее молчать. Неожиданное появление пианиста вывело ее из этого состояния. Она успела подумать, что отец обладает особым магнетизмом: с тех пор как он вошел в дом и заговорил своим низким звучным голосом, молодая женщина была словно околдована.
Мсье, с кем имею честь? добавил Ханс.
Жослин Шарден, супруг Лоры в настоящее время и навсегда!
Смысл этих слов не сразу дошел до ошеломленного Ханса. Он внимательнее присмотрелся к человеку, который произнес их весьма энергичным тоном.
Но это полнейшая бессмыслица! возмутился он. Лора, дорогая, не позволяй этому типу обмануть себя! Ты всегда говорила, что твой первый муж умер, и хотела поехать к его могиле этим летом. Перед нами самозванец!
Я могу доказать правдивость своих слов, заявил Жослин. В этой папкемой паспорт, свидетельство о браке и свидетельство о рождении нашей дочери Эрмин. Я вас понимаю, мое присутствие вам не по нраву. Но раз я жив, то обязан помешать вашему бракосочетанию.
Ханс побелел как полотно. Лора, понимая, каково это слышать, потянулась к нему. Глаза Ханса за стеклами очков расширились, и он отшатнулся.
Мне очень жаль! вздохнула Лора. Но это правда, Жослин Шарденмой первый муж. Я его узнала. Это долгая история, очень запутанная.
Хотел бы я ее услышать, эту историю! сердито отозвался пианист. Мне казалось, что я тоже имею к этому отношение! Ты должна была меня позвать. И вы, мсье Шарден, вы решили появиться в последний момент, чтобы разрушить наше с Лорой счастье? Я не знаю, каким чудом вы остались живы, но решение напрашивается простоеразвод! Правда, Лора? Ты ведь попросишь развод? Венчания в церкви не будет, но я без него обойдусь, тем более что мы уже
Намек был прозрачным. Жослин получил подтверждение своих опасений: его жена и Ханс не стали дожидаться благословения священника, чтобы лечь в одну постель. Эрмин, которая об этом тоже догадывалась, была шокирована, но скорее отсутствием деликатности со стороны Ханса. Он поставил Лору в весьма неловкое положение.
Замолчи, Ханс! воскликнула последняя. Я и так сама не своя от волнения! Никто не виноват в том, что случилось. Но теперь ясно, что мы не сможем пожениться.
Цале смотрел на Жослина со все возрастающей ненавистью. Эрмин и Лора никогда не видели его таким, ведь Ханс всегда был покладистым и терпеливым.
Мсье Шарден, начал он, тыча в Жослина указательным пальцем, предупреждаю, так легко я не сдамся! Я люблю Лору и не уступлю вам свое место. Вы слишком торопитесь! Приезжаете, чтобы разрушить все наши планы! Лора, скажи ему, чтобы катился к черту!
Ханс, не надо так, дрожащим голосом попросила Эрмин. Ты потерял голову. Подумай о маме. Посмотри, она плачет!
И это была правда. Лора рыдала, в смятении заламывая руки. Жослин сделал шаг вперед и посмотрел сопернику в глаза.
Если моя супруга попросит, чтобы я ушел, я уйду! заявил он. Но я не собираюсь исполнять приказы каждого желторотика!
Останься, Жослин! воскликнула Лора. Нам нужно найти общий язык, объясниться!
Теперь я понял! выкрикнул Ханс. Ты собираешься снова жить с человеком, который стал для тебя чужим? Ты разочаровываешь меня, Лора. Прости, но не твой ли первый муж пытался убить тебя в жалкой лачуге на берегу Перибонки? Однажды вечером ты рассказала мне об этом. Эти прекрасные вечера, когда мы вместе сидели возле камина, для тебя больше ничего не значат? Ты предпочитаешь остаться с этим убийцей? С тем, кто заставил тебя бросить дочь, которой не было и года? Браво! Я терпел твои нервные срывы со слезами, твои таинственные горести, твои капризы, а теперь ты вышвыриваешь меня!