Теперь приятели дожевывали остатки хлеба и запивали студеной водой, сочащейся из стены. Стасик чувствовал себя не так уж плохо. Если бы он был дома, то лежал бы сейчас в постели, обложенный грелками, напичканный лекарствами. Мама металась бы из кухни в комнату, растрепанная, в слезах. Удивительное свойство бывает у человека: если его некому жалеть, он и не заболеет! Витька после более или менее благополучной переправы снова вошел в роль начальника большой экспедиции. Теперь он был уверен, что выход найдется.
Идти можешь? Привал окончен. Встать, смирно, шагом арш!.. Хлеб надо экономить.
Стасик не наелся, но покорно завернул последний ломтик в кальку и отдал его другу. Теперь он готов был подчиниться ему во всем. Ходьба согревала. Одежда на обоих была изодрана, перепачкана, мокрые портянки хлюпали в сапогах. Если бы кто-нибудь сейчас увидел ребят!
Грот снова расширился. На стенах и на полу блестел снег, испещренный натеками. Было настолько холодно, что начинали стучать зубы. Ребята пошли быстрее. Неожиданно грот закончился глухой стеной. Напрасно ребята тщательно обследовали каждый закоулок, выстукивали каменные толщи. Выхода не было.
Пойдем обратно, сказал Стасик.
Это никогда не поздно.
Витька обратил внимание, что снег на стенах лежит не сплошной массой, а завивается спиральками, свисает сосульками, похожими на палицы, складывается в кружевные узоры, в причудливые белые розы и лилии. Даже при легком прикосновении они мгновенно рассыпались, таяли, оставляя на ладони жидкую кашицу, или с хрустом ломались.
Вон посмотри, какой цветок, удивленный, Стасик шагнул к выступу, на котором красовалась огромная белоснежная астра. Вдруг ноги его провалились до колен. Он испуганно выбрался из впадинки. Снег шипел, осыпался. Обнажилось небольшое отверстие внизу стены. В нем брезжил слабый свет. Забыв о причудливых созданиях кальция и воды, Витька бросился к отверстию. Ему удалось просунуть туда голову. Работая плечами, он расширил щель. Она уходила вверх.
Ударяясь спиной о выступы, Витька пополз. Карабкался он долго, несколько раз отдыхал. Вдруг щель неожиданно кончилась, и он свалился на пол обширного грота. Витька осмотрелся В правой стене грота, у самого потолка также была узкая трещина, через которую сочился свет. Там была свобода.
Стаси-ик, закричал Витька, скорей!
Он бросил приятелю веревку, помог ему выбраться из щели, подставив вместо ступеньки спину. Ребята даже забыли о голоде. Надежда возвращалась.
В этом гроте не было карстовых цветов. Зато у самой стены на высоком пьедестале сидел гигантский паук с мохнатыми лапами. Он сидел неподвижно, словно выжидая, когда в его тенета попадет жертва. Но теперь и Стасик знал, что это за паук.
Погань какая, сказал Витька и с геологическим молотком в руке направился к пьедесталу. «А ведь сюда когда-то придут люди Мы оставим им обломки» Витька остановился. Неожиданно над его головой зашуршали крылья. Странные маленькие существа заметались около светлой щели, ударяясь в потолок. Одно свалилось к ногам Стасика.
Таких-то малявок испугался, усмехнулся Витька и поднял теплый пушистый комок, по бокам которого свисали перепончатые крылья. Обыкновенные летучие мыши. А знаешь, они сигналят друг другу ультразвуками. Видишь, уши какие? И если их унести далеко-далеко, то все равно найдут свою пещеру. Я читал об этом.
На земле лежали кучки мышиного помета. Из них тянулись к свету тонкие бледные побеги. Наверное, мыши занесли сюда на своих шкурках семена трав. Но в темноте взошли совсем не такие травы, как на поверхности земли.
Витька быстрым шагом направился к трещине, через которую просачивался свет. Она прорезывала стену у самого потолка. До щели можно было добраться по камням. Витька подтянулся на руках, встал на первый выступ, шагнул на второй, цепко держась за неровности. Он поднимался все выше и выше. Вспугнутые летучие мыши закружились, заметались, тучей закрыли щель. Витька чертыхался, отмахивался одной рукой. Вот он протолкнулся к трещине и чуть не заплакал. Она резко сужалась и изгибом уходила в сторону. Пролезть в нее можно было только летучим мышам.
Запахи земли и хвои проникали сюда. От них кружилась голова. Долго, жадно дышал Витька. Но пальцы уже занемели, пришлось спускаться.
Идем, сурово сказал он Стасику. Брови его сошлись, на скулах напряглись желваки.
Стасик не узнавал друга. Он казался совсем взрослым, похожим на своего отца.
Оба наугад углубились в одно из многочисленных ответвлений. Фонарики горели тускло. Батарейки иссякли. Запасных не было. Впереди опять забрезжил слабый свет. Витька очутился в гроте, потолок которого был расколот узкой трещиной Да, они снова попали в грот «Летучих мышей».
Другое ответвление напоминало ствол дерева. Множество проходов расползалось по сторонам и тоже разветвлялось. Ребята шли вслепую. Витька молчал. Ему было страшно. Наконец они оказались в небольшом гроте, странно приплюснутом сверху. Стасик сел на камень и был не в силах сдвинуться с места.
Погибнем мы!
Витька нахмурился:
Ты что, сдурел?
Завел меня в свою дурацкую пещеру.
Ну вот, так всегда бывает. Сначала ищут виноватых, потом гибнут все Вот что, твердо сказал Витька, считаться не станем. Надо идти, пока есть силы! Понял?
Стасик отвернулся:
Иди один. Я не могу.
Я приказываю тебе!
Начальство какое нашлось.
Маменькин сынок, нюня!
Стасик поднялся, сжал кулаки, засопел. Витька грозой надвигался на него. Сверху равнодушно смотрели тяжелые темные своды. Витька тряхнул головой, опустил руки.
Спелеолога из тебя не получится, спокойно сказал он, повернулся и зашагал в темноту.
Стасик потоптался на месте и стал его догонять.
Теперь они поднимались вверх по пологому коридору. Впереди снова неясно зачернел грот. Фонарик Стасика погас. Витька достал батарейку, лизнул клеммы и швырнул ее подальше:
Все Пошли скорей.
Коридор сначала нырнул вниз; ребятам пришлось съехать по неровному полу. Потом надо было карабкаться вверх, удерживаясь за хрупкие выступы. Впереди в стенах чернели трещины. Фонарик Витьки медленно угасал. Несколько секунд волосок лампочки еще светился. Потом все погрузилось в непроглядный мрак.
Представить эту темноту трудно. Ночью даже в самую ненастную погоду можно различить на поверхности земли отдельные предметы. Вон чернеет стог сена. Тускло белеет береза. Вон светлое пятноэто озерко. Световое действие миллионов звезд, рассеянное атмосферой, излучение самой земли продолжаются всегда. А предметы отражают этот свет, и глаз его улавливает. В глубинах земли, за редким исключением, нет никаких источников света.
Витька вспомнил книгу знаменитого французского исследователя пещерспелеолога Норберта Кастере«Тридцать лет под землей». Там написано, что в пещерах встречаются пропасти свыше километра глубиной. Что, если и здесь где-нибудь такая же пропасть?
Зеленый свет
Все-таки надо идти, сказал Витька.
Они ощупью достали веревку, связались ею.
Потом, касаясь рукой стены, осторожно пошли по коридору. Спотыкались, падали, снова шли. Пожалуй, ничего страшнее такого путешествия в полной темноте не придумаешь. Спички они берегли: в коробке осталось лишь несколько штук. Они совсем обессилели, но вдруг в коридоре стало чуточку светлее. Только глаза, привыкшие к непроглядному мраку, могли уловить это. Еще два десятка шагов, и стало ясно: где-то новая трещина или воронка, выходящая на поверхность. Витька опасался: не возвращаются ли они по подземному лабиринту в «Грот летучих мышей»? Но свет нес надежду.
Коридор нырнул влево. Впереди наклонно уходила вверх широкая труба. Пол коридора был липким, крепко цеплялся за сапоги. Видимо, через эту трубу вливались в пещеру вешние воды. А сейчас чистый воздух врывался в нее. Труба была настолько просторной, что человек легко мог в нее вползти.
Оставив Стасика внизу, Витька вскарабкался вверх, цепляясь за неровности. Труба, видимо, никогда не просыхала. Вязкая глина растекалась под руками. Иногда Витька, зацепившись за выступ, отдыхал. Его удивляло, почему свет в трубе зеленый и не чувствуется совсем ветра, который гудел в трещине «Грота летучих мышей». Вскоре он понял причину. Выход из трубы заслонили густые ветви. Витька раздвинул их.
По глазам ударил яркий свет. Пришлось зажмуриться. Наконец Витька смог оглядеться. Он стоял среди огромных елей, лапы которых крепко сплелись у самой земли. Седой мох бородами обволакивал стволы. Витька снял с ветки жучка, дружески подмигнул ему и вдруг засмеялся, запел, начал плясать какой-то дикий танец. Веревка яростно задергалась. Только теперь он вспомнил, что Стасик еще под землей.
Вскоре приятели катались по мягкому мху, боролись, хохотали. Пестрота красок, живых, сочных, ошеломила их. Позади уходила в страну Карст крутая воронка. Из нее тянуло холодом. Витька бросил камень, но звука не услыхал.
Я спущусь туда опять, сказал он, только с настоящей экспедицией. Я буду спелеологом.
Но надо было продолжать путь.
А куда идти нам теперь? В какую сторону? спросил Стасик.
Ну, это проще простого, весело откликнулся Витька. Мы на правом берегу Колвы. Течет она с севера на юг. Давай искать муравейник.
Витька всматривался в просветы между деревьев, ловко нырял под колючие лапы. Наконец он остановился у бурой конусообразной кочки, вплотную прижавшейся к стволу ели. Кочка была сложена из сухих игл и тоненьких веточек.
Смотри, муравейник всегда с южной стороны дерева. Работяги-муравьи свой дом от холодного ветра берегут, Витька удовлетворенно похмыкивал, улыбался. Стасик смотрел на друга влюбленными глазами.
Север нашли, рассуждал Витька, значит, Колва течет вот так, он черкнул прутом по земле. Теперь, чтобы выйти на берег, вправо или влево?
Стасик покрутил головой.
Эх ты! Солнце садится на западе. Значит, по ту сторону Колвы. Смотри тени. Ага! В путь, на юго-запад!
Продираясь между стволами, ребята срывали багряные ягоды костяники, жевали сладковатые корешки трав. Неожиданно натолкнулись на огромные камни. Среди них шелестел небольшой малинник. Спелые ягоды были сладкими, словно мед. У Стасика сонно слипались глаза. Витька тормошил его, тянул дальше. По дороге разгреб муравейник, сунул в него ветку. Крупные красные муравьи мигом облепили ее. Витька сдунул муравьев, протянул ветку Стасику:
На, оближи.
Стасик почувствовал, как острая, пахучая муравьиная кислота защипала язык. Сонливость исчезла. Вскоре они очутились на небольшой веселой полянке. В зарослях бодро журчал невидимый ручеек. Витька радостно присвистнул, бросил рюкзак.
Ну вот что, давай разбивать лагерь, а потом будем держать военный совет.
Ребята облюбовали местечко под сосной, навалили охапки травы. От ее терпкого аромата кружилась голова. Стасик сорвал пушистый одуванчик, дунул. Маленькие парашютики взмыли вверх, а потом медленно опустились на кусты.
Похождения в пещере казались сном. Было трудно восстановить по порядку все, что пришлось испытать в ее лабиринтах и гротах. В памяти Стасика опять возникли темные гроты, сказочные узоры на их стенах, стройные сталагмиты. Особый, ни с чем не сравнимый мир. Но думать о нем сейчас не хотелось. Приятели лежали на траве, смотрели в просторное небо.
Костер! Костер надо развести! заорал Витька, вскакивая.
Быстро наломали хвороста. Костер разгорался. Ребята развесили ободранную одежду, умылись. Теперь страшно захотелось есть.
Сиди, приказал Витька и углубился в лес.
Под мохнатыми лапами елей чуть розовели хрупкие шляпки сыроежек. У замшелого пня, прикрыв макушки сухими листьями, торчали на тонких ножках опята. У самого края полянки Витька нашел четыре бархатистых обабка, а потом набрел на россыпь брусники. Сочные ягоды стлались по земле среди маленьких, будто вырезанных из клеенки листьев.
Вскоре приятели снова сидели у костра. Витька на тонком прутике поджаривал грибы. От них шел вкусный парок.
У меня такой план, с набитым ртом разглагольствовал он. Выйдем к Колве и сплывем на плоту. Свалим елки, переплетем ивняком и построим настоящий фрегат.
Чуть стемнело, налетел гнус. Тучи комарья плясали в воздухе. Дым костра не спасал. Ребята подкладывали хвою, мокрые ветки, шуровали угли, нещадно колотили себя по щекам, лбу, шее, но обоим было весело.
А помнишь, как мы через поток переправлялись? смеялся Витька.
Я обязательно узнаю, что это за птица была, говорил Стасик. И все-таки в пещере интересно. Зажмуришься, и кажется, будто снова там. Грот «Индийский» Ты помнишь грот «Индийский»? Урал Я напишу стихи! Вот, слушай:
Не сравниться ни тропикам знойным,
Ни причудливым краскам степей
С красотой каждой тропки Урала
Давай-ка лучше спать, предложил Витька.
Он хотел было устраиваться на ночлег, но раздумал. Над самой поляной уходила в небо вершиной огромная ель. Широко раскинулись ее могучие ветви, в них негромко гудел ветер.
Я сейчас залезу, кивнул на нее Витька. Может быть, Колва недалеко. На берегу рыбаки бывают, костры жгут. Их иногда за десятки километров видать.
Скинув сапоги, ловко подтягиваясь на руках, Витька стал карабкаться к вершине. На ладонях налипала смола, колючая хвоя хлестала по лицу. Ветки становились все тоньше. Цепко держась за ствол, Витька огляделся. Черная масса леса волнисто уходила вдаль, теряясь в темноте. И, кажется, совсем рядом, на какой-то возвышенности мерцал огонь. Витька заорал, испугав Стасика:
Ура, мы идем верно! На вершине какие-то люди!
На другой день они сидели в избе Платона и рассказывали, перебивая друг друга. Дочурка проводника, широко раскрыв глаза, жадно слушала. Ей все казалось сказкой. Белугин ни с того ни с сего ерошил голову сына. Платон хохотал, качал головой:
Да ведь вы просто-напросто вернулись и в лес ушли. Вот и ищи вас!
Витька видел, что им не особенно верят, горячился, волновался:
Мы покажем вам трубу, а потом спустимся туда с экспедицией!
Да, только с хорошо организованной экспедицией, серого сказал отец. И если ты это понял, то будущим летом пойдем вместе.
Примечания
1
Название Apterygota иногда применяется к подклассу маленьких, подвижных насекомых, отличающихся от других насекомых отсутствием крыльев в настоящее время и в их эволюционной истории; примечательными примерами являются чешуйница, огненный крыс и прыгающий щетинохвост. Их первое известное появление в летописи окаменелостей относится к девонскому периоду, 417354 миллиона лет назад.