Алиссандра КардашПриговорён к свободе
Август
Страха не существует в реальности. Онвсего лишь плод нашего воображения, который рождается в сознании, поглощая мысли. Именно он не позволяет нам делать то, на что мы на самом деле способны.
Почему мы совершаем поступки, на которые многие просто не могут решиться?
Потому что выбора больше нет. Мы или сражаемся до конца, или проигрываем. Конечно, опасностьэто реальный факт, я не спорю, но страхнаш выбор, и иногда он не играет особой роли.
Мир, где человек пытается быть выше всех, не такой приветливый и солнечный, каким может казаться. Если только дашь слабину, он опрокинет тебя с такой силой, что встать после этого будет невозможно. Ни ты, ни я, ни кто-то другой не бьёт сильнее жизни. И не так важно, как ты ударишь в ответ. Куда важнее, какой силы удар сможешь вынести.
Всегда помни о могуществе человеческого сознания. О своём могуществе.
Только так ты сможешь одержать победу.
***
Ещё не успев проснуться, я упал на жёсткий бетонный пол. Взгляд прояснился и наткнулся на решётку в тусклой комнате. Значит, это всё-таки не было сном?
Мои кошмары заботились обо мне. Они не могли говорить, но всегда пытались предупредить о том, что произойдёт. Только люди предпочитают не внимать голосу подсознания.
Я не думаю, что стоит надоедать этим парням, убеждал я пьяного Орфея несколько часов назад.
И что они сделают? За последние сутки меня ударили ножом шесть раз, мой капитан, так что им придётся хорошо подумать! и эти парни оказались-таки более оригинальными, разбив Орфею нос и вывихнув руку. Меня увезли в участок как свидетеля, скрыться не получилось. Гвардейцы при задержании узнали, что несколько недель назад Август Райан был объявлен в розыск.
Я пытался спастись. Вырывался, бежал вперёд, во тьму, чтобы скрыться от проклятий гвардейцев и их цепких рук, но шприц со снотворным вонзился в руку. Огни потускнели. Глаза закрылись.
Неужели проснулся? засмеялся гвардеец, приоткрывая дверь. Я дёрнул бровью. Безразлично. Скучающе. Надменно. Со страшным желанием выбить ему пару зубов. Мы так долго тебя искали Надо же, такой преступник попал в тюрьму лишь из-за того, что оказался свидетелем уличной драки! я знал, что это лишь провокация, и всё же не удержался от безумного смеха, который всегда раздражал или пугал людей. Это сработало и сейчас. Гвардеец сплюнул через плечо, изо всех сил хлопнул дверью и скрылся. Я расслышал только его быстрые шаги по лестнице и чужие голоса.
В стенах этой камеры, так далеко от ясного неба, тяжело дышать. Я держусь на ногах только благодаря надежде, которая угасает с каждым днём. Тени на каменных стенах похожи на длинные чёрные когти. Мне кажется, что эхом отдаётся их стук с другой стороны, но это было бы совсем сумасшествием, так ведь?
В тишине темниц собственный голос кажется мне смешным. Здесь я подолгу молчуне разговаривать же с самим собой! Тишина разносится треском пламени уходящего заката. Из маленького окна, забитого решёткой, я вижу только самый край уходящего солнца, поэтому закат чудится мне во всём, даже в тишине и голосе. В первые минуты после того, как солнце совсем скроется и уступит место тьме, я не могу добраться от окна до старой железной кровативсё кажется настолько чёрным, что не различаю даже силуэтов. И ещё пару мгновений вглядываюсь в стены, в темноту ночи, снова и снова пытаясь осознать, что же происходит с моим сознанием, пока я здесь. Пока я на волоске от смерти.
Я никогда не изменюсь. Поэтому вы либо со мной, либо против меня, последние слова, что я сказал своей преступной группировке. Мы тогда собрались на корабле, готовясь к путешествию, которое должно было подарить нам приключения и богатство, но в эту же ночь я всё-таки попался. Впервые за много лет увидел гвардейцев так близко.
Что бы ни думали остальные, моё сердце и правда забилось быстрее, отзываясь в голове, руки задрожали, а все язвительные нотки исчезли из голоса. Я боялся тюрьмы до безумия, а теперь оказался здесь без единого шанса сбежать. Гвардия искала меня слишком долго, она не отпустят такого опасного преступника.
Только не в этот раз.
Орфей
Дети любят сказки. Самые разные сказки.
О храбрых героях и прекрасных героинях, о страшных чудовищах и добрых драконах, о вечной любви и неизменной победе добра над злом. Дети ждут, когда же мелькнёт вороний силуэт за окном, когда обычные двери станут вратами в новый, сказочный мир. Дети ждут, но время идёт. А взрослые вокруг говорят, что волшебства не существует.
Даже обычные чудеса сгорают свечами во мраке зимней ночи на старом кладбище. Ничего не происходит. И никто не постучится в дверь, чтобы забрать тебя с собой и крепко обнять.
А время идёт. И я понимаю, что когда был маленьким, родители не зря говорили, что волшебства не существует. Они ведь были правы, да?
Неправда.
Скажешь, что это глупости и галлюцинации? Скажешь, пора сходить к врачу и проверить голову?
Я лишь рассмеюсь в ответ.
***
Когда капитан не вернулся из города, команда пришла в ужас. Такого не было никогда. Август при любых обстоятельствах предупреждал нас об опасности, но чтобы что-то подобное случилось с ним? Да никогда!
Он любит громкие фразы и говорит всегда много, пытаясь нас успокоить, даже когда мы на волоске о смерти, но одно его предупреждение я запомнил навсегда.
Хорошо, тогда давай по-другому. Сыграем в игру? Ты попробуешь засадить меня в тюрьму. Чем ближе я к ней буду, тем хуже будет твоя жизнь. Если же я окажусь там, ты на собственном примере узнаешь, что такое девятый круг Ада.
На самом деле Август никогда не был жестоким и готов был сражаться за свою команду до последнего, но в тот день из-за меня мы все оказались в опасности, и он не сдержался. Я его понимал, даже оправдывал, но всё равно боялся, и в ту ночь не сомкнул глаз ни на минуту. А когда на закате Аполлон, правая рука капитана, сообщил нам страшную весть, я понял, что мне конец.
Когда девять лет назад я потерял всё, что у меня было, именно благодаря Августу мне удалось не только выжить, но и познать настоящее счастье. Пожертвовать пришлось лишь одним. Все мы принесли клятвы капитану и команде: защищать до последнего вдоха. Быть верными. Не лгать.
Август никогда не рассказывал, почему назвал команду и фрегат «Хель». Нас было больше полусотни, каждый был готов стоять за капитана до последнего вздоха. Но что будет с командой без Августа? Капитан никогда не передавал никому бразды правления. Ни один человек не знал его планов, и это было самым страшным для остальных.
Вчера, через три дня после исчезновения Августа, мы остановились на пустом берегу, но должны были сейчас же отчаливатькак никогда тихо, быстро и осторожно, только бы не оказаться в тюрьме вслед за капитаном. Тогда я и решил следовать своему запасному планупокинуть корабль навсегда.
Это решение было одним из самых сложных в моей жизни. Девять лет я считал фрегат своим домом, а командусемьёй, которой мне не хватало ещё в детстве. Но сейчас всё изменилось. Грядёт что-то по-настоящему опасное и страшное, и выбора у меня больше нет.
Пока корабль не превратился в едва различимую точку, я оставался на пристани, глядя на медленно опускающееся за море солнце. До утра моего отсутствия не заметятникто даже предположить не может, что Орфей сбежит, нарушив главную клятву и предав свою команду.
Август хоть и принял всех нас в команду с сияющей улыбкой, всегда был строг, справедлив и требователен. Незнающий человек, если попадёт на наш корабль, сразу поймёт, кто здесь капитан, даже если никто не издаст ни звука. Всё, что было нашим, стало принадлежать руководителю. Единственное, что у нас осталосьимя, но вскоре мы потеряли даже это. Каждый получил кличку, которая за годы прижилась так, будто мы с ней и родились.
Орфей в древнегреческой мифологии был легендарным певцом и музыкантом, поэтом и философом, олицетворял могущество искусства, и это имя дал мне сам Август. Капитан с самого начала твердил, что янеисправимый романтик. И за девять лет, что я провёл рядом с командой, его мнение не изменилось.
После того, как я потерял родное имя, у меня не осталось ничего, кроме надежд на путешествия, ради которых я и перешагнул порог корабля.
Моя жизнь не была сладкой, но была наполнена приключениями. Я полной грудью вдыхал аромат ветра и моря, когда начинался шторм. Выходил на палубу и видел дельфинов, желал быть свободнее, чем восточный ветер. Я любовался маяками по ночам, жертвовал ради свободы и приключений всем, что у меня былочестью, принципами, жизненными истинами. Только была ли она у меня, эта свобода?
«Ради свободы он мог бы умереть». Не я ли считал эту фразу глупой, слишком драматичной и полной той наивности, которая когда-то заставила меня сбежать из дома и вступить в преступную группировку?
Не моя ли душа натягивалась пружиной, не я ли ощущал то самое запретное чувство, что расцветает только в те времена, когда я действительно чувствую эту самую свободу сердцем? Я готов был отречься от собственных планов, от шанса стать кем-то великим, от шанса на семью, осознав, что свобода стала мне дороже солнечного света.
Я понимаю, что всё возможно, когда смотрю в глаза капитану, который дышит, живёт этим чувством. Август шагнул в пасть самой смерти и держится всё время на грани, ходит по краю, словно не чувствует ни страха, ни боли. Он готов ради этого незабываемого чувства на всё, как мне кажется. Действительно на всё.
Я таким качеством похвастаться не могу.
Корабля с берега больше не видно, северный ветер забирается под куртку и заставляет дрожать от холода. Я медленно поднимаюсь с пристани, в последний раз взглянув на горизонт, и покидаю это место. Может быть, навсегда.
Я никогда не боялся ночного мира, но сейчас старался не думать о том, кто может ждать меня за углом после побега с корабля. Поначалу меня пугают даже тени, словно пытаются выбить из колеи, заставить чувствовать себя беспомощным, но я не отступаю. Ни через один час, ни через четыре.
За моей спиной целые километры. Водители, которые соглашались подвезти меня до соседних городов, возможность купить билет на автобусвсё это дало возможность оказаться достаточно далеко от берега уже к утру. В горячий полдень я остановился в городе, где передо мной раскинулись многоэтажные здания с десятками окон, торговые центры, толпы людей и целые армии машин. Городской шум пьянил сознание, я готов был упасть на горячий асфальт и глядеть в немного дымчатое небо, где по ночам почти не разглядеть звёзд, что непривычно до ужаса. О небесных светилах я мог бы говорить всю ночьправда, найти собеседника для такого разговора непросто.
Визг тормозов обжёг мой слух, отвыкший от подобного шума. Несколько машин, разлетевшись в разные стороны, разбились вдребезги и задымились. Я, не думая ни о чём ином, помчался к одной из них. Силуэт человека, беспомощного и обездвиженного, заставил меня оказаться рядом уже через несколько мгновений.
Лица девушки я не успел даже разглядеть, но кровь заметил ещё издалека. Не думая ни секунды, поднял её на руки осторожно, словно маленького ребёнка, забрался в ближайшее такси и помчался в больницу. Люди вокруг смотрели на меня, как на идиота, но мне было плевать. Может быть, спасать жизнине моё призвание, но если есть хоть какая-то возможность, я ни за что не откажусь от неё. Даже если придётся рискнуть. Да, яконтрабандист, преступник, но людей никогда не убивал и не собирался.
В больнице у меня не потребовали документов, не спросили, почему я привёз девушку сам, не дождавшись машины. Правда, через минуту уже вытолкнули из больницы, крича вслед что-то о правилах.
На улице душно и облачно, глаза разъедают непонятно отчего появившиеся слёзы. Больница находится на отшибе, рядом со спальными районами и учебными заведениями и далеко от центра. Она неудобно расположилась в том самом районе, что противен мне даже сейчас, в первые минуты. Машин здесь безумно много, а места так мало, что пройти удаётся только боком, и это кажется мне лучшей идеей. Уж точно лучше, чем мёртвая тишина приёмного отделения, чем мои дрожащие руки. Я протискиваюсь мимо толпы студентов, кривясь и скалясь каждому, кто выражает недовольство, и решаю совсем скоро, что толкнуть кого-нибудь в ответочень хорошая идея.
К счастью, этот район скоро заканчивается, и я оказываюсь у централюдей здесь ещё больше, но и местатоже, так что я практически бегу по улицам, по набережной, разглядывая реку и снова вспоминая о корабле, море и капитане. Что же со мной сегодня такое?..
Разбиваться, разлетаться на маленькие кусочкиэто каждый может. А ты попробуй собраться воедино снова. Жизньэто не только безоблачное небо и ясное солнце. Звёзды летят через весь космос, чтобы человек мог загадать желание, думая, что так всё и должно быть. Мантии, даже самые дорогие, выцветают, корабли не всегда возвращаются из моря, люди, даже те, которые были для нас самыми дорогими, не всегда будут с нами. Но это жизнь. Прекрасная отговорка, правда? На все случаи.
При любых обстоятельствах скажи: «Это жизнь», и кто угодно поймёт тебя.
Август
Тяжело привыкать к такой жизни, когда в последние десять лет ты был свободнее северных птиц; но ничего другого не остаётся.
Я готов был смириться со своим положением всего неделю назад, но как всё изменилось за эти дни! Суд принял решениепожизненное лишение свободы. Судя по усмешкам гвардейцев, мне не придётся больше ни видеть лазурного неба над морем и пенящихся волн, ни вдыхать чистый морской воздух, ни руководить командой.
Но всё-таки больше всего пугало то, что я потеряю свою свободу.
Целую ночь я вспоминал девушку, которую когда-то любилЕву. В восемнадцать мы познакомились, но через некоторое время мне посчастливилось получить в наследство деньги отца и собрать небольшую команду, купив корабль. Постоянные переезды и ссоры с Евой были нашими постоянными спутниками, хотя мне всё ещё хотелось настоящей любви. Через полгода у нас родилась дочь, и пару месяцев мы жили так, словно были настоящей семьёй. Я даже купил домик на тихой улице недалеко от моряправда, ни хорошего отца, ни мужа из меня не получилось. В двадцать лет я покинул дочь и Еву уже навсегда, оставив им только дом, целый альбом фотографий и гору воспоминаний.
Моя команда увеличивалась с каждым месяцем, превращаясь из неизвестной шайки разбойников в настоящую преступную группировку. Мы были на слуху у любого, кто оказывался близко к криминальному миру, и сумели стать составляющими огромной паутины контрабанды, сумели назвать себя корсарами. Повелителями морей и океанов, городов и старинных драгоценностей, за перевозку которых можно получить целое состояние, исследователи тюрем и колонийблагодаря десяткам, сотням дел, связанных с ними, бояться этого просто не представлялось возможным.
Конечно, были в моей жизни события, о которых пришлось пожалеть, но будь у меня сейчас возможность вернуться в прошлое, поменял бы немногое.
Я люблю смотреть на лица, которые признают во мне правителя, люблю видеть в их глазах желание слушать. Люблю чувство торжества, когда замки, сковывающие незнакомого мне преступника, падают на пол, а тот становится свободным. Быть на высоте, быть вне закона, не существовать для гвардейцев, но по-настоящему жить ради себя и команды. Всего две недели назад всё так и было. Я никогда не отступал от своего принципа: верить в лучшее, но ожидать худшего, чтобы не разочаровываться, если что-то пойдёт не по плану. Всегда имел возможность отступить, спастись, исчезнуть вместе с командой, залечь на какое-то время на дно Только в тот раз всё оказалось настолько реальным и глупым, что мы не успели даже отреагировать.
Сейчас я отчаянно цепляюсь за время, которое у меня осталось. Всё ещё хочется засыпать с рассветом после выполненных дел, встречать луну, как старого приятеля, повиноваться волнам и чувствовать свободу каждой клеткой тела. Я никогда не был романтиком, чёрт возьми, но то, что происходит со мной сейчасстрах в чистом виде!
Я не могу навсегда расстаться со всем этим и буду пытаться сбежать, чего бы мне это ни стоило. Хуже всё равно уже не будет.
А месть всегда подаётся холодной, так ведь?
Нарцисса
Мы потеряли человека, благодаря которому наш корабль рассекал волны даже в самый сильный шторм. Он знал все наши имена с кличками и наизусть помнил карты.
Командовал нами теперь Аполлонправда, он никогда не сравнится с Августом. Аполлон прислушивался к команде, потому что сам знал едва ли больше нашего. Корабль постоянно причаливал к берегу, за две недели мы шесть раз теряли курс, не заработали ни копейки и были на мели. На самой границе между жизнью и смертью. Может быть, Аполлон был слишком неубедительным, может, дело в чём-то другом, но итог одинесли мы не решим, что делать дальше, то не проживём и трёх месяцев.
Есть несколько человек, которые теперь являются главными претендентами на управление кораблём. Каспер просто отказался брать на себя такую ответственность, Орфей куда-то исчез в тот день, когда Август оказался в темнице. Все думали, что его тоже посадили, но я почти уверена, что парень сбежал. Хотя Орфей никогда не был трусом, он заботится о своей шкуре. И теперь, когда капитан в тюрьме, Орфей винит во всём себя. Что же, если он сбежал, значит, нарушил клятву. Пока нам не до этого, но если остальные узнают, что с ним, непременно отправят кого-нибудь на его поиски. Я за Орфея очень боялась.