Новый виночерпийдоверенное лицо и близкий друг фараона Эта новость разлетелась по дворцу, и придворные и просители всех мастей принялись обхаживать Минмеса, чтобы получить от него побольше привилегий. Но не таков был Минмес: все их усилия наталкивались на непробиваемую стену. Вместе с властями Карнака он разрабатывал первый план строительства, уже утвержденный Тутмосом, и на льстецов у него не оставалось ни минуты. Минмес привык к другой, ремесленной среде, поэтому самых назойливых подхалимов отвадил быстро.
«С виду парень неказистый, рассудил про себя Старик, давая новому виночерпию на пробу свое лучшее вино. Но надо держать ухо востро: он явно не мямля и не вертопрах».
Минмес не спеша потягивал красное вино, снабженное пометкой «Трижды отличное».
Гармоничное, с долгим послевкусием и при этом легкое! Одним словом, восхитительное! Я покупаю все вино, которое у тебя есть.
К чему такая спешка? Сначала договоримся о цене.
Назначай свою!
В обмен на двадцать кувшиновпару коров, три горшочка с притираниями, пять пар сандалий и кресло.
Дороговато!
Изготовление такого винаэто искусство.
Твоя правда, и все же
Ладно, за ту же ценуеще кувшин белого, того же качества, и обещаю, что и впредь вино будет отличное.
Это мне подходит. Первая поставкасегодня. Но это еще не все
Старик насторожился, опасаясь подвоха, и доверительный тон Минмеса только подтвердил его опасения.
Сдается мне, ты человек здравомыслящий.
Это с какой стороны посмотреть.
Я собираюсь хорошо служить моему царю, а служить означает и добывать для него сведения. Согласен ли тыконечно, за неплохое вознаграждение, держать меня в курсе всего, что говорят люди, и ничего не приукрашивать?
А ты не станешь перевирать?
Нет. Передам все как есть.
Старик потер подбородок:
Глас народа Это даже интересно. Но у меня два условия: вознаграждения не надо, и чтобы это было во благо.
7
Первое совещание глубоко впечатлило его участников-министров. Тутмос на практике применил максиму мудреца Птахотепа, чьи «Наставления» знал на память: «Тот, кто больше слушает, больше разумеет». Он внимательно слушал Узера и других чиновников. Министры по очереди изложили, с какими трудностями столкнулись в порученных им сферах.
Антеф, личный секретарь суверена, все время что-то записывал, равно как и Минмес, слушавший с большим вниманием. Этим двоим предстояло стать глазами и ушами царя, который в конце утреннего, довольно продолжительного совета ограничился тем, что напомнил своим приближенным о главном принципе: единстве Верхнего и Нижнего Египта, Юга и Севера.
Пройдя это испытание, которого страшился, первый министр уже не сомневался в способностях Тутмоса III и в его стремлении стать хорошим правителем. Но хватит ли одних благих намерений? Нужна некая магия, незаурядные способности Недостойного верховная власть попросту сокрушит. Царица-фараон Хатшепсут преодолела это препятствие ценой больших усилий, но удастся ли это молодому Тутмосу?
Критики приумолкли, но только на время, до первого удобного случая. И народ Полюбит ли он своего царя, поверит ли ему? В противном случае царствование обернется провалом, и пострадает от этого целая страна.
* * *
Я пообедал в компании Минмеса, принесшего мне на пробу отличного вина. Нильский окунь с гарниром из лука-порея тоже был выше всяких похвал.
Что думаешь о моих министрах?
Виночерпий заглянул в свои заметки:
Скажу, что люди они серьезные, хоть и не без самодовольства, и критики не терпят. По-моему, они скрыли от тебя некоторые недочеты. Чтобы в этом убедиться, мне нужно время, но я все сделаю. Тогда и будешь решать.
А Узер?
Ты его удивил, а с такими, как он, многоопытными царедворцами, это случается нечасто. Окончательного мнения он еще не составил, так что поблажек от него не жди.
Хочешь сменить его на посту?
А этого делать нельзя! Ты пока не разобрался в делах, и без Узера не обойтись.
Думаешь, он не предаст?
Узер считал тебя посредственностью и, я уверен, намеревался сместить. А теперь он в раздумьях.
А что Антеф, мой глашатай и личный секретарь? Вы поладили?
С чего бы? Ончеловек хитрый, изворотливый и хваткий.
То же самое он мог бы сказать о тебе, ты не находишь?
Минмес едва заметно усмехнулся:
Может, и так. Я за ним присмотрю.
А где ты раздобыл это вино?
Привез местный виноградарь, все зовут его просто Старик. Цена, конечно, непомерная, но зато он согласился рискнуть и побыть выразителем народных мнений. И это, в отличие от вина, бесплатно.
* * *
Даже другу Минмесу я не рассказал, как страшно мне стало после того, самого первого совета, я понял, что на самом деле меня ждет. Ответственность за три миллиона живых душ, за процветание страны, чьим богатствам завидуют враги явные и тайные, за величественную цивилизацию, породившую государство Маат, за сплоченность в обществе, за пирамиды, храмы, письменность и науки За тысячелетнюю культуру, цель которойстать прибежищем богов и победить смерть. Я решил, что могу управлять этим царством, было ли это легкомыслием или безумством? Но отступать мне теперь некуда, как и незачем упиваться своими страхами.
Минмес правмне еще многому предстояло научиться. И лучшего наставника, чем теперешний первый министр, не найти. Узер упрям и неуступчив, зато хорошо знает свое дело и то, как все в государстве устроено и управляется. Поэтому я последую совету госпожи Небету
Она указала мне путь, и я по нему следую. Теперь мне предстоит встретиться со второй из упомянутых ею персонХюи, наставницей певиц и танцовщиц в Карнакском храме. Минмес навел справки, и оказалось, что эта почтенная женщина редко появляется на людях, избегает участия в пиршествах и официальных церемониях, но занимаемый ею постодин из важнейших. Музыкантши, певицы и танцовщицы, которых Хюи тщательно отбирает, обожают ее, несмотря на ее требовательность. Хюивдова, и у нее есть одна-единственная дочь, чью красоту люди превозносят на все лады. Еще эта девушка обладает чудесным голосом, и у нее много поклонников, но замуж она не спешит.
Госпожа Хюи принадлежит к крайне немногочисленной карнакской храмовой элите. Пребывание большинства служителей культа в храме ограничено, они приезжают только на время церемоний, кто-то надолго, кто-тонет. И немногие из них обрели на священной храмовой земле свое постоянное пристанище.
Маху набрал для меня телохранителейдвадцать лучших солдат, которые позаботятся о моей безопасности. Испытания они прошли суровые, под его личным присмотром, так что теперь, куда бы я ни отправлялся, я спокоен.
Высоко в небе светит солнце, блестят воды реки, радует глаз зелень полей
С удобством расположившись в носилках, я даю себе минуту отдыхаредкость, которую нужно ценить по достоинству.
8
Мой приезд в храм вызывает некоторую сумятицу. Прибегает один из смотрителей обители Амона.
Что угодно вашему величеству?
Я желаю видеть госпожу Хюи.
Но она репетирует с оркестром, и как бы это получше сказать
очень не любит, когда ее прерывают, даже если это царь.
Смотритель совсем поник, ожидая грома и молний.
Проводи меня к ее жилищу. Там я подожду, пока не закончится репетиция.
Святилище Амона посещают и другие боги, а потому атмосфера здесь, в Карнаке, ни с чем не сравнима, здесь все буквально дышит божественной силой и безмятежностью. Прогулка по аллеям храма наделяет меня такой силой, что я, по примеру предшественников, даю себе клятву сделать его еще прекраснее.
В скромном жилище наставницы Хюи всего три комнатызал для приема гостей, рабочий кабинет и спальня. Служанка, не помня себя от волнения, приносит мне кресло, а потом и пива.
Госпожу Хюи, конечно же, предупредили, поэтому она заканчивает репетицию и вскоре предстает передо мной.
Высокая, седовласая, лицо в морщинках, карие глаза, тонкие губы Одета в красное платье, на грудиколье из бирюзы.
Хюи кланяется мне, но без подобострастия.
Для меня это большая честь, ваше величество. Желаете услышать моих воспитанниц?
Ваша подруга, госпожа Небету, посоветовала мне с вами поговорить.
Я к вашим услугам.
Вы не против прогуляться?
Вдвоем, под пристальными взглядами жрецов и разномастной прислуги, мы прогуливаемся по аллеям, проходим мимо святилищ. Рассуждения Хюи, то, с каким достоинством она держится, все это производит на меня большое впечатление. Рядом с ней я чувствую себя недорослем. Юнцом, чей долг отныне управлять Двумя Землями.
Богатства Карнакского храма неисчислимы и вносят свою лепту в величие нашей державы, говорю я. Я благодарен Менху Старшему за это и рассчитываю на его преданность.
Вы в ней сомневаетесь?
А разве не должен я сомневаться в каждом из своих приближенных?
Это тяжкое испытание, ваше величество.
«Тот, кого ты вскормил, тебя же в спину и ударит». Так наставлял наследника один наш фараон.
И был совершенно прав. Чего вы ждете от меня?
Чтобы вы объяснили, как на самом деле устроен этот огромный храмовый комплекс, чем он живет. Видимость бывает обманчива. От Карнака во многом зависит наше процветание, и место он занимает особое. Верховный жрец Амоначеловек настолько могущественный, что может вообразить, будто он выше всех, включая фараона.
Этот риск нельзя исключать, соглашается госпожа Хюи. Все зависит от того, насколько лучезарен наш владыка. Если слава его сияет недостаточно, его затмит сильнейший. Если же фараон продемонстрирует подлинную мощь, то все иные светила только усилят его собственное сияние. Что важноникогда не обвинять другого в своих просчетах и, что бы ни происходило, становиться только сильнее. Здесь, в храме, мы по мере сил служим богам, дабы они не покинули наших земель. Так пусть же фараон напомнит верховному жрецу, в чем его первейший долг! Тот обязан присматривать за сокровищницей Карнака, все богатства которой в первую очередь должны преподноситься в дар богам, а потом уже служить смертным. Когда же приоритет отдается людям, приходят жестокость, несправедливость, нужда. Менх Старший узнал об этом во время своего посвящения, но вы ему напомните, если память его вдруг подведет.
Осмелится ли он выступить против фараона?
Не давайте ему такой возможности. В противном случае только себя и будете винить.
Желаете ли вы занять какой-нибудь пост в администрации?
Это исключено. Мое место здесь, в музыке вся моя жизнь. Не зря ведь говорили великие провидцы: «Даже свети тот поет»! Обучать девушек, прививать им вкус к прекрасному, подчеркивать важность их участия в ритуалахвот мои обязанности. И мое счастье.
Что ж, представьте мне своих учениц.
Достопочтенная госпожа Хюи сообщила мне все, что я хотел знать, и я прислушаюсь к ее советам. Попытаться ее улестить? Напрасный труд! Какой бы способ я ни избрал, толку не будет.
В пристройке храма, отведенной под музыкальный класс, нагромождение инструментов: арфы, флейты простые и парные, гобои, тамбурины, трещотки И два десятка девушек, у которых перерыв, и они разговаривают между собой.
При виде наставницы все встают.
Царь почтил нас своим визитом. Так покажите же ему ваши таланты!
Оркестр, хор и единственная солистка. Первая песнябыстрая, увлекающая. Мой взгляд останавливается на арфистке. Она очень изящная, пальцы ловко перебирают струны. Волосы скорее белокурые, кожа словно светится изнутри, изумительно тонкие черты лица Она сосредоточена, глаза ее полузакрыты, и хотя сидит она во втором ряду, ясно, что именно ее инструмент задает ритм всему оркестру.
Солистка, наоборот, старается привлечь мое внимание сложнейшими вокализами, которые она исполняет виртуозно. Черноволосая, миловидная, она чудо как хороша
Жаль, что этот приватный концерт так быстро закончился. Госпожа Хюи по очереди знакомит меня со своими подопечными. Арфистку зовут Сатья, солистку, единственную дочку наставницы, Меритре. Одна держится очень скромно, другая улыбается мне.
Если будет на то ваша воля, девушки могут играть во дворце во время официальных празднеств, говорит Хюи.
Для меня это будет удовольствием.
Я с сожалением покидаю храм, а вместе с ним и пределы Дома Жизни, в чьей библиотеке, этом хранилище ритуалов и изречений древних, прошла большая часть моей юности.
Мною овладевает странное волнение. И мысли мои устремляются к юной арфистке, столь же обворожительной, как ее музыка.
9
Ворчун ходил в солдатах с юности. На прошлом месте службы, в казармах Мемфиса, он охранял кухни, но так надоел своим брюзжанием командиру, что тот перевел его в палестинскую крепость Газа.
Местных племен египтяне опасались, поэтому держали там гарнизон, призванный хранить спокойствие в регионе. Командиров сюда назначали опытных, солдат набирали из тех, кто хотел жалованье побольше или кто вечно всем был недоволен, но тем приятнее было вернуться домой, в Египет, после многих месяцев службы
Сирийско-палестинский коридор оставался уязвимой зоной. Тутмос I жестоко подавил волнения, и в регионе снова воцарился мир, однако банды грабителей продолжали нападать на караваны и заявлять о своей ненависти к Египту.
Между египтянами и палестинцамиминимум контактов и максимум подозрительности. Администрация фараона обложила местных податями, но в обычаи их не вмешивалась.
Полноватый для своих пятидесяти лет, Ворчун страдал от болей в пояснице и считал дни до перевода на новое место. Год в Газеему этого хватило с лихвой. А впредь попридержать свой длинный язык он сумеет
Весть о смерти Хатшепсут радости в гарнизоне никому не прибавила. Удастся ли ее преемнику, по слухам, совершенно бездарному правителю, удержать в равновесии этот вечно кипящий котел? Предчувствия оправдались: было приказано усилить сторожевые посты и патрули. Показать палестинцам, что им лучше вести себя смирно.
Местные намек поняли. В деревнях царили тишина и покой, так что бдительность египтян стала понемногу ослабевать. У Ворчуна настроение и вовсе было отличноескоро он вернется к нормальной жизни.
Погода стояла пренеприятнаяжарко и влажно.
Что у нас на ужин? спросил Ворчун у повара.
Свиные ребрышки и бобовое пюре.
Ничего другого придумать не можешь?
Я готовлю из того, что дают. Через месяц вернемся в Мемфис, вот там и попируем! Эта проклятая пустыня надоела мне хуже горькой редьки!
Не тебе одному.
Разговор прервал призывный сигнал трубы.
Что еще стряслось? Надо идти!
Комендант крепости созвал людей, чтобы заново распределить патрули. Ворчуну, конечно, повезло меньше всех: сторожить ночью, да еще и за стенами крепости.
Не моя же очередь! возмутился он. Некоторые лодыри еще ни разу в ночь не ходили!
Приказ есть приказ.
Тогда дайте двойную пайку! Мне же ночь стоять на ногах.
Получишь!
Ворчун понуро поплелся назад, на кухню. Спальня у рядовых, конечно, не роскошная, но даже там лучше, чем под открытым небом. А сегодня и неба не видно. Погода мерзкая, и работа такая же.
Два поджаренных куска свинины, большая миска бобового пюре, каравай хлеба, кисловатое пиво Насытившись, солдат вооружился палицей и копьем. С закатом солнца он завершил свой первый обход крепости.
Куда ни гляньпесок, камни, дикие травы. Таким пейзажем не полюбуешься. Ворчуну вспомнились египетские сады, водоемы, обилие цветов. Здешние же ветры рождали мигрени и боль в горле, которыми постоянно мучились солдаты.
Как обычно, ничего настораживающего Разрозненные палестинские племена не посмеют напасть на египетский бастион; они без конца дерутся друг с другом и не способны избрать вожака, который возглавил бы бунт.
Ворчун присел на толстую циновку, воткнул копье в землю. Сегодня, в новолуние, небо затянуло облаками, но хотя бы тепло. Пора уже идти на второй круг, такой же бесполезный, как и первый. Единственная приятная перспектива: завтра отдых.
Странный звуксловно сухая веточка хрустнула под сандалией. А следомприглушенный крик.
Ворчун вскочил, вскинул копье.
Кто идет?
Сначалани звука. Ложная тревога?
Из темноты возник палестинец с большим ножом. А за нимдругой, третий, десяток, сотня