Затем я отправляюсь в казарму, где только что соединились две армииюжная и северная. Назначаю командиров, и каждая рота пехоты разворачивает свое знамя.
Остается дать смотр элитному роду войскколесницам. Тщательным образом подобранные крепкие кони повлекут за собой колесницы с парой лучников в каждой, причем воины эти с непревзойденной ловкостью владеют также и копьем.
Импровизированный парад под приветственные крики толпы, которая с радостью взирает на марширующих под бравурную музыку солдат, это зрелище, внушающее чувство безопасности, состоялось вчера. Сегодня мы отправляемся на войну. Скольким из них, решивших сражаться за свою страну, суждено умереть? Нет, тревоги и сомнения не к лицу фараону. Все онимои сыновья, и моя задачавдохнуть в них свою силу и уверенность в победе.
* * *
На борту судна, отведенного для службы снабжения, Старик с Северным Ветром вздохнули свободнее. Хорошая еда, живописный пейзаж по борту, длительный отдых, салонные игры Оказывается, и на войне может быть что-то хорошее!
Ситуация несколько омрачилась по прибытии в Мемфис. Старика позвали к Тьянуни, к которому тот не испытывал ни малейшей симпатии. При внешнем ледяном спокойствии глаза у начальника тайной службы были как у дикого зверя
Поговорим начистоту, Старик! Хорошая работа службы снабжения играет решающую роль. Наши солдаты должны хорошо питаться, пить вдоволь, спать на толстых циновках. Сотни ослов и волов потащат телеги со всем необходимым, и за ними тоже нужен будет уход. Царский глашатай Антеф будет все это контролировать, а я, в свою очередь, следить, чтобы приказы неукоснительно выполнялись.
«Следитьэто по твоей части!» промелькнуло в голове у Старика.
Государь дал мне особое заданиетщательным образом записывать все подробности нашей кампании, продолжал Тьянуни. Поэтому мне понадобятся писчие принадлежности. Повезет их твой осел, а ты будешь отвечать за их сохранность.
Есть одна загвоздка.
Какая?
Ты видел моего осла?
На редкость крупная и крепкая животина! Такой вес потянет легко.
Все это правда, да только есть у Северного Ветра одна особенность: нужно всегда спрашивать, хочет он это делать или нет.
Что?
Ты меня слышал. И если не согласен, он и шагу не ступит.
И как я должен спросить?
Я задаю вопрос, и если осел поднимает правое ухо, значит, соглашается. Если левоеотказывается.
Этот козырь Старик приберег на потом: Северный Ветер, ясное дело, не захочет участвовать в такой опасной авантюре. Их признают негодными для службы и отправят восвояси.
Ты согласен везти на себе писчие принадлежности и участвовать в этой войне?
Ослик поднял правое ухо.
Вот все и решилось, без тени улыбки отметил Тьянуни.
* * *
Я осматриваю санитарную часть. Армейские лекари, бальзамировщики Первые станут лечить больных и раненых, вторые займутся первичной мумификацией покойников на месте, прежде чем отправить их в тыл. Так нашим солдатам будет спокойнее: ничьи останки не предадут чужой земле, каждый упокоится в семейной могиле, на родине. Лекарств, чтобы поддерживать отличное самочувствие бойцов, тоже предостаточно.
Утро сегодня выдалось солнечное, и все же тревога в лагере нарастает. Маху привел мою колесницу из электрумаприродного сплава золота и серебра, отделанную полудрагоценными камнями. В упряжи идут две мощные, но при этом послушные лошади.
В тиши своих библиотек разве мог я представить нечто подобное? С уверенностью, словно проделывал это множество раз, я перехватываю поводья и даю сигнал к отправлению.
17
Под привычной маской невозмутимости Тьянуни с трудом скрывает переполняющее его волнение:
Послание от правителя Кадеша!
Я ломаю печать и вслух читаю текст: «Я, предводитель армии союзников, жду в Мегиддо, чтобы сразиться с тобой и победить».
Он объявляет войну, говорит Маху. Но в первую очередь это провокация и западня.
Без сомнения! вмешивается в разговор старейшина военачальников. И если мы туда пойдем, нас разобьют. Удовольствуемся тем, что отвоюем Палестину и укрепим границы.
И тем самым сыграем противнику на руку! раздается громоподобный голос Джехути.
Жестом я прекращаю перепалку.
Выжидательная тактикаэто наша погибель! Раздавим мерзавца в его же логове!
Пусть боги решают. Сделаем привал в Буто, возле святилища богини-кобры, и я спрошу у нее.
* * *
Урей на короне фараонов Символ Уаджит, богини-кобры, одновременно ее око и пламя, сжигающее силы зла и открывающее путь. Со времен первых династий цари предавались размышлениям в храме богини, прося у нее могущества, которое пойдет на пользу народу, ведь долг фараоназащищать его от внутренних и внешних врагов.
Глядя на змею, вышедшую из первичного океана, я преподношу ей вазу с водой, взятой из разлившегося Нила, земная энергия, порожденная небесным приливом, без которого не было бы ничего живого. Моя задачаэто живое сохранить. И кто же меня направит, если не потустороннее видение?
Каменное изваяние охватывает пламя. Рискуя быть сраженным молнией, я выдерживаю его взгляд.
Ты, стоявшая у истоков зарождения царской власти! Ты, кто покровительствует ей день за днем, направь мою руку! Неприятель ждет меня в Мегиддо. Должен ли я сразиться с ним там?
Богиня-кобра утвердительно кивает.
* * *
Теперь придется помучиться, обратился Старик к своему ослику. Северный Ветер, как же это ты умудрился так ошибиться с ухом? Вернулись бы домой, жили себе спокойно. А еще лучше, вообще остались бы в Фивах. Но нет, тебе, видите ли, захотелось пошутить. И что теперь с нами будет?
Старик распечатал кувшин с белым виномвеликолепным средством от грусти.
И мне нальешь? спросил царский глашатай.
Чопорный, с угловатым лицом, Антеф был не из тех, с кем можно шутить.
Твоя правда, хорошее вино!
Теперь, когда ты попробовал, все в порядке.
Антеф кивнул:
Царь заботится о своем войске и хочет знать, что говорят солдаты. Поэтому нужно выбрать кого-то из снабженцев, чтобы слушал и запоминал. Мой выбор пал на тебя.
Наверняка найдется кто-то поспособнее!
Будешь передавать мне все жалобы, а я постараюсь облегчить тебе жизнь. Отчет ежедневно!
«Только этого не хватало!» подумал Старик.
* * *
В двадцать пятый день четвертого месяца второго сезона армия, покинув приграничный пост в Тьяру, ступила на землю Палестины. Из короткой речи царя каждый солдат узнал, что их целькрепость Мегиддо. И это далеко, очень далеко от Египта.
Войско продвигалось по Дороге Гора мимо многочисленных крепостей, не подвергшихся нападению. Шли, не встречая опасностей, быстрым маршем, достаточно отдыхали и хорошо питались. Никто ни в чем не нуждался, поэтому беспокойство, каким было отмечено начало кампании, понемногу стихало.
Однако с приближением к Газе ситуация снова изменилась. Египетская армия вступила на враждебную территорию, и теперь палестинцы могли напасть в любую минуту. Поэтому царь приказал укрепить арьергард и фланги.
Но нападений не последовало.
Египтяне проходили по опустевшим деревням, жители которых из страха перед насилием бежали на север, рассчитывая укрыться в Мегиддо.
Это добром не кончится, сказал Старик своему ослику. Скоро начнутся неприятности.
На месте крепости в Газе осталось пепелище. Это ужасное зрелище опечалило солдат, внезапно осознавших, что с врагом они столкнутся скоро и битва будет жестокой. Сжечь крепость и вырезать ее гарнизонна такое способна только пламенная ненависть. И юные рекруты при этой мысли содрогнулись.
Лагерь разобьем чуть дальше, решил фараон.
За пределами Газыни единой египетской цитадели. В любой момент враг мог нанести удар, чреватый жестокими потерями. Конных лазутчиков выслали вперед, дабы выявить возможного противника и обезопасить продвижение войск.
С наступлением вечера разбили шатры. Слава богам, ничего плохого не случилось, и запахи походной кухни пробудили у солдат аппетит. Вино, конечно, было не из лучших, но Старик рассудил, что и такое сойдет. Наевшись и напившись, он прилег рядом со своим ослом. В это время в лагере как раз расставляли часовых. Сменяться они будут часто, так что можно спокойно отдыхать.
18
Северный Ветер разбудил хозяина одним точно рассчитанным пинком, вырвав из сновидения, в котором Старик холил лозу, вздымающуюся высоко-высоко в небо.
Что еще стряслось?
Старик посмотрел по сторонам. Всюду солдаты Один предложил ему сухую лепешку и чашу с молоком.
Поспеши, мы выступаем!
Ну да, у нас же война
Хорошую новость уже слышал?
Расскажи!
Сегодняпервый день двадцать третьего года правления нашего царя. Хороший знак, верно?
Еще бы!
Доедал Старик в спешке. Отовсюду доносились начальственные окрики, так что войско могло двинуться в любую минуту.
Удостоверившись, что груз на ослике надежно закреплен, Старик прошел в середину длинной процессии, чтобы переговорить с пехотинцами. Те радовались, что служат фараону и стране, благо численный состав армии впечатлял и оружие выдали отличное. Конечно, грядущие сражения страшили, но в целом настроение у всех было бодрое, и никто не сомневался, что фараон храбр и победит врага.
«Глашатай Антеф будет доволен», подумал Старик.
После одиннадцатидневного марша без происшествий, под согревающим солнцем, египетское войско прибыло в Ихем, расположенный у южного склона горы Кармель. Обязательный привал, поскольку до Мегиддо было уже рукой подать.
Антеф объявил, что здесь армия задержится на целый деньцарь собирает военный совет.
* * *
Когда до цели остается немного, перед нами вырастает природное препятствиегора Кармель. Как наилучшим образом ее обойти и попасть в Мегиддо, где нас поджидают правитель Кадеша и его союзники? Я жду, когда мои советники и военачальники после внимательного изучения карт изложат свое решение.
У нас на выбор три дороги, говорит Тьянуни. Перваядорога, ведущая к городу Аруна и дальше, она самая прямая. Туда не стоит и соваться.
Объясни почему.
Во-первых, она упирается прямиком в Мегиддо. Во-вторых, местами дорога идет по ущелью, так что придется растянуться цепочкой. И это опасно. Солдат, выходящих в долину, сгруппированные возле крепости Мегиддо силы противника будут моментально уничтожать, в то время как остальных, зажатых в узком месте, расстреляют сверху, с каменных уступов. Растянувшись, наша армия понесет огромные потери.
А что с двумя другими путями?
Оба куда более безопасные, так что выбрать трудно. По одной дороге мы придем к Мегиддо с северо-запада, по другойс юго-востока. Можно будет остановиться вдалеке от крепости, без проблем перестроиться и приготовиться к штурму.
Военачальники, включая Джехути, кивают. Остается лишь выбрать одну из этих двух дорог. Начинается спор, и каждый стоит на своем.
Значит, решать буду я сам.
Мы пойдем через ущелье, прямым путем.
Мое решение вызывает изумление и смятение.
Простите, что возражаю, ваше величество, говорит старейшина военачальников, но ведь на конушесть тысяч жизней! Когда первые наши отряды уже выйдут к Мегиддо, арьергард все еще будет стоять в начале пути. Эта стратегия приведет к катастрофе!
За исключением моих товарищей Минмеса и Маху, которые молчат, все остальные члены военного совета начинают забрасывать меня аргументами, желая уберечь от роковой ошибки.
Правитель Кадеша именно этого от вас и ждет! Он уверен, что опытные вояки не пойдут на риск и не выберут опасную срединную дорогу, и разместит своих лучников на двух боковых. И прежде, чем мы успеем перестроиться, они нанесут нам серьезные потери. Так мы потеряем время и силы на мелкие стычки и выйдем к Мегиддо ослабленными, где основное войско противника нас и разгромит.
Некоторое время ошеломленные военачальники молчат.
Это рискованный ход, ваше величество, но
Это не ход, это ви´дение. Я встану во главе моей армии, сразу за знаменем Амона, нашего защитника.
Ко мне подходит Антеф.
Когда прикажете объявить о своем решении?
Завтра, на рассвете. Ты, Маху, вместе с Тьянуни и военачальниками распределишь задачи и командование. За ужином отчитаешься обо всем подробно, и я внесу поправки, если понадобится.
Несмотря на неудовольствие, мои командиры сразу берутся за дело. Четкая дисциплинаключ к нашему успеху.
Минмес осмеливается задать вопрос, который не дает ему покоя:
Ты уверен в своей правоте? Точно?
Я уверен, что ясын и ученик Тота, бога, чьи знания направляют наши шаги.
19
После объявления царского глашатая Антефа армия покинула Ихем. Солдат новость устрашила, и Старик выслушал немало жалоб. Многие боялись получить стрелу в грудь, даже не имея возможности защититься. Шаг за шагом настроение у египтян портилось, пока наконец они не достигли Аруны, возле которой и встали лагерем. Спали беспокойно, и пробуждение выдалось мучительное. Для скольких из них этот день станет последним?
Верный обещанию, фараон возглавил свое войско. Глупый поступок, если только он не знает наверняка, что это узкое ущелье не станет для них западней. И все же уверенность царя подействовала на солдат ободряюще.
Растянувшись вереницей, боевые колесницы и пехота ступили на опасный многочасовый путь, который мог закончиться их полным истреблением. Взгляды то и дело обращались вверх, к скалам, откуда могла хлынуть смерть.
Но Северный Ветер за всю дорогу не выказал и намека на беспокойство. Не забывая утолять жажду пивом, Старик часто посматривал на ослика, который опасность почуял бы первым.
В ущелье жара стала невыносимой, но никому не хотелось убавить шаг. Единственное желаниевыбраться из этих каменных тисков живым!
* * *
Если я ошибся, то стану первой жертвой. Моя колесница блестит, сияет синяя корона. Если сирийцы сейчас убьют фараона, начнется паника и они без труда разгромят египетскую армию, которая даже не способна будет ответить оружием. Может, стоило послушаться военачальников и не идти на такой риск? Но чем дальше, тем крепче моя уверенность: это правитель Кадеша ошибся, когда решил, что во мне возобладает боязливая осторожность.
Хриплый крик.
Знаменосец со штандартом Амона вздрагивает.
Сигнал к началу резни? Нет, это голос сокола, парящего высоко над нами. Благоприятный знак, который воодушевит наших солдат
Наконец становится больше света, больше простора. Вот и выход в долину! Охраняется ли он пехотой?
Изреельская долина, переходящая в равнину, на которой стоит крепость Мегиддо.
Она пустынна.
Одна за другой выезжают колесницы, выходят солдаты, оставляя позади страшное ущелье, и сразу перестраиваются в боевой порядок согласно полученным распоряжениям. Многие смотрят на меня с уважением и с облегчением кивают. После семи часов быстрого марша солнце стоит еще высоко, а волны целых и невредимых солдат всё прибывают.
Я благодарю Тота за то, что прояснил мой взор. Если бы не он, я бы поддался голосу здравого смысла и слепоте.
На всех лицах написано ликование. А ещежелание закрепить успех атакой.
Угадав мои намерения, Маху не может сдержаться.
Дадим парням отдохнуть, постановляет он. Лагерь разобьем возле речки Кины и снова соберем военный совет. Поспешность только навредит.
Я не настолько опьянен этой победой, которую и настоящей-то не назовешь, чтобы возражать. Мои солдаты проголодались, да и нервное напряжение было слишком велико.
* * *
Царский шатер находится в самом центре лагеря, разбитого четко по плану. Людям и тягловой скотине выдана двойная порция пищи, а наличие поблизости речки, протекающей через зеленую долину, облегчает жизнь. Можно помыться, постирать одежду, сполоснуть оружие. В обозе чистят лошадей, волов и ослов. За безопасностью следят многочисленные часовые.
Как раз к началу военного совета прибывает дозорный с докладом.
Большие силы противника стояли на обеих боковых дорогах, но теперь они поменяли дислокацию и сгруппировались возле Мегиддо.
Завтра же атакуем, решаю я. Правитель Кадеша рассчитывал уничтожить нашу армию по частям, а теперь столкнется со всей ее массой. Этой ночьюноволуние, время, которому особенно благоволит бог Тот. Повелеваю двум полкам выдвинуться немедленно. Один подойдет к городу с юга, второйс северо-запада. На рассвете я с оставшимися войсками перейду реку, и мы окажемся в центре. Атакуем широким фронтом, одновременно, и враг перед нами не устоит. Союзу против Египта придет конец.