Глава пятая
Лишившись предводителя и осадных орудий, обескураженные норманны отступили от Трани. Позади них тащилось небольшое войско лангобардов, видя злые лица грозных северных воинов и слыша недовольный ропот своих вчерашних союзников.
Маленький двор замка в Мельфи, едва смог вместить всех норманнов. Все собравшиеся понимали, что надо избрать нового вождя. Но кого? Не было у нормандцев больше доверия к лангобардам. То тут, то там, раздавались злые голоса:
Продажные, изнеженные псы!
Твари!
Шлюхино отродье!
Где Ардуйн? Сбежал, подлый червяк!
Да, видите ли, с ним обошлись не по заслугам, когда мы избрали Аргира.
На горе мы избрали себе этого продажного лангобардского пса! На горе!
А, Атенульф, брат герцога из Беневенто, что, лучше? Этот чёртов Аргир, подарил ему захваченного нами Нами! В битве у Монтепелозо катапана Боиоанесса. А что сделал Атенульф? Получил выкуп за катапана и сбежал, присвоив себе всё золото!
Нет веры больше этим продажным лангобардам!
Смерть им!
Смерть!
Долго покричав таким вот образом, нормандцы пришли к выводу, что им надо избирать предводителя из своей среды. Такого же по крови и по духу нормандца. Но кого?
Гуго Тубо! кричали одни.
К дьяволу твоего Тубо! отвечали им другие.
Рольфа Рыжебородого!
Этого коротышку? Найдём себе вождя и получше!
Барона Синибальда!
Да этот старый, беззубый пердун, годиться только на то, чтобы портить воздух!
Может граф Аверсы Райнульф Дренго?
При помощи двух воинов, влез на перевёрнутую телегу, старый Визигис. Он поднял руку, показывая, что хочет говорить. Всё войско знало этого старика, ценя его опыт и острый ум. Ропот постепенно стих.
Собратья! Воины! Друзья, мои! в наступившей тишине, слабый, старческий голос Визигиса был слышен всем. Ястар, но благодаря этому, своему треклятому возрасту, много чего повидал. На своём веку, я видел многих вождейславных и удачливых, жадных и глупых, отважных храбрецов и жалких трусов. Многих. И сейчас мне кажется, что со времён битв под Сиракузами, Монтеманджоре и Монтепелозо, среди нас есть только один достойный, тот, кто и в дальнейшем поведёт нас в битвы. Я веду речь о Гильоме Железная Рука!
Несколько мгновений тишины, сменились громогласными криками:
Отвиль!
Отвиль!
Отвиль!
Кандидатура Вильгельма Отвиля устраивала не всех, но, так или иначе, надо было кого-то выбирать. Особо рьяных из недовольных, оттеснили и заставили замолчать воины, действовавшие по приказу Дрого Отвиля.
Отвиль! Отвиль! Отвиль! продолжали выкрикивать нормандцы.
Из города, от руин языческого храма Аполлона, быстро притащили несколько мраморных глыб, и Вильгельм Отвиль, в окружении своих братьев, под одобрительные крики толпы поднялся на возвышение.
Воины! Храбрые воины! Благодарю вас за честь, оказанную мне! Вот моя рука и вот мой меч, и клянусь вам, что я не вложу его в ножны, до тех пор, пока мы не отвоюем для себя эту прекрасную землю!
Веди нас!
На греков!
На врагов!
Веди нас, Гильом!
К победе!
Вперёд вновь вышел старый Визигис.
Я предлагаю, нашего предводителя всех норманнов Апулии, наделить титулом графа.
Да! Да! Да!
Утрём нос Райнульфу Дренго!
Так, в сентябре 1042 года, Вильгельм Отвиль был избран графом Апулии.
Глава шестая
Графы не могут существовать сами по себе, Дрого Отвиль, задумчиво крутя в руках чашу, посмотрел на брата.
Вильгельму нездоровилось. Прошло напряжение последних часов, и сейчас его вновь трепала лихорадка. Несмотря на тёплый сентябрьский вечер, он зябко кутался в подбитый мехами плащ и протягивал к очагу мёрзнущие руки.
Хэмфри, склонив голову, беспокойно вышагивал по залу.
Готфрид с любопытством смотрел на старшего брата, словно пытаясь понятькаково это быть графом?
У нас есть наши рыцари, наконец отвернувшись от чарующих языков пламени, проговорил Вильгельм.
Сколько? Всего около двух сотен?
Этого мало! остановившись и посмотрев на старшего брата, сказал Хэмфри.
Но они все пойдут за нами Я хотел сказать, за Вильгельмом И Умрут За нас Они на мече поклялись нам в этом. То есть, Вильгельму
Все три брата, одновременно, смотрели на мямлившего эти слова Готфрида.
Наших врагов, намного больше чем нас. Греки пока отступили, и это нам на руку. Лангобарды, после измены Аргира, бегства Атенульфа и Ардуйна, разобщены. Но рано или поздно, среди них появится новый вождь, и тогда они всем скопом навалятся на нас.
Вильгельм, произнося эти слова, потирал немеющие пальцы.
Надо не допустить усиления лангобардов! порывистый Хэмфри посмотрел прямо в глаза старшему брату.
Как?
Мы обложим их тяжкой данью, распустим ополчение городов, пошлём гарнизоны в их крепости.
Где ты возьмёшь людей, для того чтобы отправить их во все города лангобардов? Ведь как сказал Дрого, у нас всего около двухсот рыцарей.
Дрого, поставив чашу на стол, подошёл к братьям.
Надо взять заложников среди лангобардов. Самых знатных и богатых. Самих или членов их семей. Лучше всего, их детей. И тогда, если эти скоты посмеют напасть на нас, мы перережем всех заложников. Пусть твари, трижды подумают, прежде чем подымать против нас восстание.
Отличная мысль!
Согласен!
Молодец Дрого!
Я сам займусь этим.
Вильгельм, протянув руку, потрепал Дрого по плечу.
Молодец. С лангобардами вроде как решили Но вот что делать с греками. Они засели в своих городах, и нам надо выбить их оттуда. Но надо, если мы хотим прочно обосноваться на этих землях. Императоры в Константинополе никогда не смирятся с нашим господством здесь. Рано или поздно они пришлют новую армию, и тогда
Да, тогда одним нам не выстоять.
Все четыре брата вновь погрузились в размышления. Мысль о том, чтобы попросить помощи у Райнульфа Дренго, отпала сразу.
Первым из задумчивости вышел Хэмфри.
Граф, это одно из звеньев вассальной цепи, которая связывает императора или короля, через герцогов и младших баронов, с самыми последними из крестьян. Нам надо найти себе сюзерена.
Трое братьев, с удивлением смотрели на Хэмфри, не ожидая от него таких познаний и высокопарных слов.
Хэмфри смущённо улыбнулся.
Я просто вспомнил слова, которые мне читал из книги один монах.
Что за монах?
Грек. Он служит у меня писцом и переводчиком. Весьма образован.
Да, как бы то ни было, но, похоже, что твой монах прав.
Снова кому-то подчиняться?! Не желаю! злой Готфрид сложил руки на груди.
По-другому нам не выжить, Готфрид. Ни как. Это Вынужденная мера.
Тогда, кто? спросил Дрого.
Я вижу только одного Гвемара Салернского.
Твою мать!
Может кого другого?
Нет, братья мои. Нет. Гвемар, князь Салерно, герцог Амальфи, князь Капуи. Он самый могущественный владетель в этих землях. Мы должны будем подчиниться ему.
Кровь Христова! Снова лангобардская собака!
Мудро Вильгельм, мудро. Мы принесём вассальную присягу Гвемару Салернскому, но на наших условиях. И если он не примет их, то тогда война.
Я думаю, что до этого не дойдёт. Гвемар понимает, что без нас ему снова, как последней шлюхе придётся ложиться под византийцев, а он этого, ой как не хочет. К тому же, я думаю, что Дренго нам поможет.
С чего это вдруг, этому ублюдку нам помогать?
Да почти по той же причине. Без нас, его сожрут лангобарды.
До этого ведь не сожрали?
Райнульф Дренго уже не тот. Хватка уже не та. Ему сейчас не до битв и походов. Он сыт и только и думает, как удержать завоёванное. Ты, Готфрид, отправишься к нему, отвезёшь богатые дары и попросишь о поддержке. Он согласиться. А ты, Хэмфри, отправишься к Гвемару и передашь ему наше предложение. На тебе Дрого, знатные лангобарды Апулии.
Польщённый Гвемар Салернский, взвесив все за и против, принял предложение нормандцев из Мельфи. Он вёл тяжёлую войну с греками, и с выпущенным ими на свободу Пандульфом, Волком из Абруццо, которого византийцы щедро снабдили средствами для борьбы за Капую, и как никогда нуждался в помощи и поддержке.
В конце года, Гвемар, в сопровождении графа Аверсы Райнульфа Дренго и большой свиты, прибыл в Апулию. Собравшиеся со всей Южной Италии нормандцы, провозгласили Гвемара IV Салернского герцогом Апулии и Калабрии, и он, торжественно, при большом стечении народа, принял из рук Вильгельма Отвиля герцогскую корону. Гвемар подтвердил графский титул Вильгельма Отвиля и принял он него вассальную присягу. И в знак заверения и дружбы, может быть в знак признательности, Гвемар, отдал в жёны Вильгельму Отвилю, свою племянницу Гвиду.
На правах герцога он разделил на двенадцать баронств, среди нормандских вождей, те земли в Апулии, которые они уже захватили, и пообещал им во владение те, которые они завоюют в дальнейшем, заявив таким образом, что война продолжится до тех пор, пока последний византиец не будет изгнан с италийского полуострова.
Граф Апулии Вильгельм Отвиль, взял себе в вечное владение Асколи, а его брат ДрогоВенозу.
Старый Райнульф Дренго не был бы самим собой, если бы не извлёк из всего этого выгоду. Хватка у него была ещё крепкая. Формально он не являлся бароном Апулии, но был слишком могуществен, чтобы можно было, вот так, просто, задвинуть его. Да и дары, с которыми к нему ездил Готфрид Отвиль, подразумевали собой это Райнульф получил во владение в Апулии приморский город Сипонто и земли, прилегающие к монастырю Монте-Гаргано.
Сама неприступная крепость Мельфи осталась в общем владении всех нормандских вождей в Апулии. Стала оплотом, откуда нормандцы продолжили осуществлять завоевательные походы и грабительские набеги, и куда они свозили захваченную добычу.
Глава седьмая
Роберт, сидя в седле, мрачным взглядом осматривал эти землиубогие клочки крестьянских наделов, их неказистые хижины, сложенные из грубо отёсанных камней и укрытые камышом, некогда цветущие, а ныне запущенные рощи и сады, возвышающиеся кое-где сторожевые башни. Встречные крестьяне, или быстро убегали в тень дремучих деревьев, или опасливо и осторожно осматривали их с высоты холмов.
Что думаешь делать, Роберт? также осматривая окрестности, спросил барон Бриан.
Роберт поморщился.
Не знаю. А ты?
Я? Я буду продолжать поиски своего сына.
Пять лет прошло, старик. Пять лет. Если бы твой сын был жив, он непременно дал бы о себе знать.
Бьёрн жив! Слышишь, он жив! И я найду его!
И где ты собираешься его искать?
Теперь настал черёд барона Бриана поморщиться и склонить голову.
Не знаю, едва слышно прошептали его губы.
Вот и я, не знаю.
Роберт был седьмым ребёнком Танкреда Отвиля и его шестым сыном. Маленькое поместье отца в Нормандии на полуострове Котантен, не могло вместить всех его наследников. Четверо старших сыновейГильом, Дрого, Хэмфри, Готфрид, облегчая отцу задачу, уехали в поисках славы и богатства. Отец умер, и сейчас делами на землях Отвилей в Нормандии заправлял пятый сын ТанкредаСерло. А Роберт был старшим ребёнком старого барона от его второго брака, с ещё одной незаконнорождённой дочерью герцога Нормандии Ричарда I БесстрашногоФрезендой. Серло неодобрительно относился к единокровным братьям, хотя и почитал свою мачеху. А тут ещё мятеж баронов Нормандии, против герцога Вильгельма Бастарда, который приходился Роберту двоюродным племянником, и в который он неосмотрительно ввязался. Герцог Вильгельм, опираясь на силы короля Франции и герцога Фландрии, разбил мятежников, и Роберт вынужден был покинуть родные места. Надежда на братьев, ставших баронами и графами в Апулии, не оправдалась, и он действительно не знал сейчас что ему делать и куда податься.
Смотри, что-то горит! окрик барона Бриана вывел Роберта из мрачного ступора.
В стороне от дороги, за высоким холмом, покрытым густыми зарослями, высоко в небо поднимался столб чёрного дыма.
Посмотрим?
Бриан кивнул, и подозвав оруженосца, поспешно облачился в кольчугу и надел на голову шлем.
Возьми копьё, Роберт.
Без надобности. Щит и меч, этого достаточно.
У подножия холма им пришлось спешиться, так как лошади не могли преодолеть крутой подъём и дремучие заросли. Оставив двоих стеречь лошадей, они стали подыматься в гору. Непроходимый кустарник, корни, выступающие из земли, переплетённые ветвями и кронами деревья, непролазные побеги плюща, всё это затрудняло подъём и они основательно взмокли, пока добрались до вершины холма.
Внизу, на берегу небольшого ручья, лежало маленькое крестьянское селение, вернее раньше лежало, а сейчас убогие домишки крестьян жарко горели, а среди домов, сгоняя крестьян в одну кучу, таща то упирающуюся козу, то дико визжащих свиней, деловито сновали воины. Четверо из них, загнув об плетень одну из крестьянок, по очереди сноровисто насиловали её, гогоча и отпуская шуточки.
Роберт стоял и смотрел на происходившее, как тут, краем глаза заметил какое-то резкое движение в густых зарослях орешника. Раздался предупредительный крик барона Бриана:
Берегись!
На Роберта, размахивая над головой большим, обоюдоострым топором, выскочил кто-то, голый по пояс. За свои тридцать лет жизни, Роберт достаточно повоевал и был опытным воином. Он уклонился от топора и встретил нападавшего ударом щита. Другой бы, от мощнейшего удара наделённого большой физической силой Роберта отлетел бы прочь, или вообще бы сдох, а этого здоровяка удар только остановил. Роберт уже занёс меч, чтобы проткнуть незащищённую грудь противника, но раздумав в последний момент, просто нанёс удар рукоятью меча по голове. Глаза противника закатились под лоб и он рухнул у его ног.
Ещё четверо атаковали их. Можер, отступив за спину Бриана, послал в нападавших пару стрел. Старый барон, укрываясь за щитом, копьём проткнул одному бедро. Второго достала стрела Можера, воткнувшаяся в горло. Роберт, отбив щитом меч ещё одного, сильным ударом ноги сбросил того с холма. Последний из противников, хищно и злобно скалясь, затравленно озираясь, прикрывшись щитом, медленно отступал.
Короткая схватка на вершине холма, привлекла внимание воинов, грабивших селение. Оставив своё приятное и прибыльное занятие, поручив четверым охранять согнанных в кучу крестьян, дюжина из них быстро поднималась наверх.
С этой стороны склон холма был более пологим и расчищен. Кроме высокой травы, ничего не замедляло подъём воинов. Роберт подумал об отступлении, нет о бегстве, но прикинув то, как они будут пробираться через густые заросли и станут лёгкой добычей врага, отбросил эту мысль.
Можер, ты со мной?
С пренебрежительным прищуром глядя на идущего противника, Можер улыбнувшись, ответил:
До самой смерти!
Меня можешь не спрашивать, барон Бриан, оглянувшись, осмотрел своих троих людей. Я сражался рядом с твоим отцом, бок о бок, когда тебя ещё и на свете то не было.
Тогда, пора!
Стрела пущенная Можером воткнулась перед ногой предводителя противников, который выделялся красным плащом на плечах и золотым торквесом (украшение из перекрученной проволоки) на шее, и вынудила того остановиться.
Кто вы и зачем напали на моих людей? крикнул он.
Я Роберт Гишар, по наитию, словно кто-то подсказывал ему, Роберт не назвался своим родовым именем. Хотя, полное название владений их семьи, отцовского замка, звучало Отвиль-ла-Гишар. Но Отвили были широко известны на этих землях, а вот второе название мало кто знал. Мы защищались. Твои люди первыми атаковали нас.
Как там мой друг Серулло? Зачем вы убили его?
Роберт не сразу сообразил, о ком его спрашивают. А когда понял, опустил глаза и посмотрел на тело того воина, который первым атаковал его, и лежавшее чуть поодаль.
Дышит. Крепкая, однако, у него башка.
Моли за это всех ангелов небесных, Роберт Гишар. Если бы вы убили Серулло, я бы жестоко казнил вас. А так, вы можете оставить нам всё своё оружие, доспехи, всё ценное, что есть у вас, и проваливать. Я сегодня добрый.
Стоявшие внизу воины, поддержали слова своего предводителя, одобрительным смехом. Но все их смешки, перекрыл громкий хохот Роберта. Смеясь, он подошёл к поверженному Серулло, всё ещё валяющемуся без сознания, и приставил ему к горлу меч.
Тебе нужен твой Серулло? Или может тебе отдать только его голову? А может сначала руки, затем ноги, а уж после, голову?