Исуна ХасэкураВолчица и пряности. Том III
Действие 1
С тех пор как они покинули церковный Рюбинхайген, пролетело шесть дней. С каждым днём становилось всё холоднее, солнце всё чаще скрывалось за облаками, а прежде ласковый полуденный ветерок пронизывал до дрожи. Когда же дорога повела вдоль реки, добавилось стылое веяние зимних вод, что тем более не делало путешествие легче. Даже взгляда на серую как будто следовавшую примеру ненастного неба полосу реки хватало, чтобы прочувствовать исходящий от неё холод.
Путники кутались в несколько слоёв поношенной одежды, которая загодя была куплена в Рюбинхайгене по случаю заморозков, но от холода это не спасало. Лоуренс находил некоторое утешение, предаваясь тёплым воспоминаниям, и иронично улыбался своему давнему предприятию поездке на север, когда он пренебрёг покупкой тёплой одежды и вложил все деньги в то, чтобы загрузить телегу товаром. Всё-таки после семи лет в торговле он набрался опыта. Кроме того, в нынешние холода у Лоуренса было ещё одно «согревающее средство».
Начиналась седьмая зима с того времени, как он в свои восемнадцать стал самостоятельным торговцем.
Сидя на ко́злах, Лоуренс покосился на соседнее место, которое обычно пустовало. Конечно, время от времени случались попутчики, но сесть рядом с собой он никому не предлагал, не говоря уж о том, чтобы с кем-то делить покрывало, которое использовалось для защиты поклажи.
Хотел чего? подала голос его спутница, на вид которой можно было дать не больше пятнадцати лет. У неё была чудная речь казалось, теперь так уже никто не говорит.
Хорошенькое личико обрамляли льняные волосы настолько роскошные, что им позавидовала бы и аристократка, но Лоуренс сейчас завидовал не прекрасной шевелюре своей соседки и не дорогому её плащу, а хвосту, который она заботливо расчёсывала, держа его на коленях поверх покрывала. Хвост был тёмно-бурого цвета, с белоснежной кисточкой, мех выглядел очень тёплым. Сделай из него воротник, так жёны богачей не поскупились бы выложить кругленькую сумму. К сожалению, хвост не был предназначен для продажи.
Скорее заканчивай с хвостом и спрячь его под покрывало.
В плаще и с гребнем в руке будто монахиня за работой Холо сузила янтарные с красноватым отливом глаза, разомкнула губы, которые почему-то пощадил хлёсткий ветер, и, обнажив клыки, произнесла:
Хвост мой не грелка для чужих рук.
Хвост шевельнулся под её рукой. Встречные торговцы и путники приценивались к меху, но знали бы они, что хвост пока ещё не расстался с телом своей хозяйки! Да, он принадлежал именно этой девушке, которая старательно вычёсывала его. Мало того что у неё был хвост, так ещё и под капюшоном скрывались звериные ушки. Конечно же, девушку с хвостом и звериными ушами нельзя было назвать обычным человеком.
В мире встречаются люди, одержимые духом или демоном, вселившимся в них при рождении и исказившим их человеческий облик, но Холо не принадлежала к их числу. На самом деле её истинное обличье величественная гигантская волчица, обитающая в пшенице. Её называли Мудрая Волчица Холо из Йойса. Любой церковник или верующий, будь в нём хоть капля разума, затрясся бы от ужаса при виде громадной волчицы, приняв её за языческое божество. Лоуренс тоже не избежал подобной участи, но это было уже в прошлом, хоть и совсем недалёком.
Зная, как Холо гордится хвостом, Лоуренс мог в два счёта получить желанную грелку.
Мех на твоём хвосте прекраснейший. Уверен, что он грел бы как целая куча шкурок, будь он у меня на коленях!
Как и рассчитывал Лоуренс, лицо Холо озарилось торжествующей улыбкой, и она снисходительно переложила свой хвост под покрывало.
Далеко ли до города? За сегодня доедем?
Осталось совсем немного проехать вдоль реки.
Наконец-то можно будет покушать чего-то горячего. Не могу больше есть на морозе холодную кашу.
В пути Лоуренс не раз довольствовался плохой пищей; в отличие от Холо, привык к грубой еде и гордился этим, но сейчас он согласился со спутницей. Трапеза единственная радость путешественника, зима же отнимает и её. Ведь выбор невелик: либо грызть жёсткий ломоть чёрствого ржаного хлеба, либо хлебать жидкую рисовую кашу, дрожа от холода. Прибавить к этому лук с чесноком (из овощей зимой они сохраняются лучше всего) да пресное вяленое мясо.
Так как Холо всё-таки была волком, она не выносила резкого запаха лука и чеснока. Ржаной хлеб был для неё горек, поэтому она ела его только после того, как размочит водой. Для прожорливой Волчицы подобный рацион был пыткой.
Хочу тебя обрадовать: в городе, куда мы направляемся, сейчас большая ярмарка. Тебе будет что попробовать.
Ого! Но время ли для ненужных трат?
Неделю назад в Рюбинхайгене Лоуренс пошёл на поводу у собственной жадности и попался в торговую ловушку, которая грозила разорением. После всех передряг он остался не только без прибыли, но и чуть не потерял все свои средства. Доспехи, послужившие причиной недавних бед, были слишком тяжелы для перевозки, тем более, как полагал Лоуренс, на севере за них дали бы ещё меньше, чем в Рюбинхайгене, поэтому он продал их там же практически за бесценок.
Холо постоянно приставала к Лоуренсу со своими капризами, но сейчас она на удивление чутко отнеслась к бедственному положению своего спутника. Обычно скорая на колкости, эгоистичная Холо на самом деле была весьма мягкосердечной.
Тебе на перекусы хватит. Не переживай.
Но девушка продолжала сидеть с озабоченным видом.
Ах-ха
Да и потом, в Рюбинхайгене я так и не купил тебе медовых персиков. Считай, с меня должок.
Даже так?.. Но
Что «но»?
Меня, конечно, волнует твоё благосостояние, но также волнует и моё собственное. Если потратимся на мелочи, не придётся ли потом ночевать в каком-нибудь амбаре?
Лоуренс, поняв причину беспокойства Холо, с улыбкой ответил:
На гостинице экономить я не собираюсь. Или ты переживаешь, что, возможно, в комнате не будет печи?
Нет, я не требую столь многого, просто не желала бы, чтобы ты потратился на меня, а потом использовал это как предлог.
Предлог для чего?
Лоуренс отвлёкся на дорогу, чтобы вернуть лошадь в колею, а Холо тотчас прильнула к его уху и прошептала:
Растранжиришь деньги, а потом скажешь, что мы можем позволить себе комнату только с одной кроватью, а этого я не потерплю. Мне тоже иногда хочется поспать одной.
Лоуренс резко дёрнул поводья, лошадь с недовольным ржанием оступилась и фыркнула. Он постарался принять невозмутимый вид и холодно посмотрел на Холо:
Сначала храпишь, а теперь тебе, видите ли, не нравится спать на одной кровати.
От постоянных шуток в свой адрес учишься давать отпор. Не ожидавшая такого ответа, Холо разочарованно надула губки и отстранилась от Лоуренса. Не желая упускать возможность подразнить её, тот решил поддать:
Да и кто сказал, что ты в моём вкусе?
Холо застыла с удивлённым лицом. Она легко могла распознать ложь, и слова торговца сейчас были практически правдой.
Ты ведь чувствуешь, что в этом я не солгал?
Последний, добивающий удар. Обескураженная, Холо хотела было парировать, но только беззвучно шевелила губами, пока наконец не поняла, что этим лишь подтверждает своё поражение. Девушка осознала, что её ушки под капюшоном поникли, и она уныло потупила взгляд.
Вот он, долгожданный реванш! Но истинная победа ещё впереди. Лоуренс не солгал, но его слова и не были полной правдой. Поэтому, если он сейчас скажет, что есть доля правды в том, что она ему нравится, то дни, когда Холо обводила его вокруг пальца, будут отомщены.
По правде, ему были до́роги моменты, когда Холо смеялась, или когда он видел её спящей и беззащитной, или даже когда она была в печали. То есть
То есть в таком виде я тебе больше по нраву?
Холо заискивающе посмотрела на своего компаньона, и краска стыда несмотря на все усилия Лоуренса залила ему лицо.
Чурбан ты. Чем самец глупее, тем больше он любит слабых женщин. И не замечает, что сам слаб на голову.
В ехидной ухмылке Холо обнажила клыки. Она махом вернула былое превосходство.
Если желаешь видеть меня беззащитной принцессой, будь сам сильным рыцарем. Скажи, кто ты есть?
Холо выжидающе направила на него палец, но Лоуренс не знал, как ответить. Он перебирал в памяти события, и они убедительно показывали, что никакой он не избранный рыцарь, а заурядный торговец. Озадаченный вид Лоуренса вполне удовлетворил Холо, она расслабленно выдохнула, но что-то вдруг вспомнила и упёрла указательный палец в подбородок:
Хотя если подумать, есть один пример
Лоуренс с сомнением начал рыться в сундуке своей памяти, но ничего достойного не припоминалось.
Ты что, уже забыл? Когда ввязался в эту ерунду с серебряными монетами. Ты защищал меня в подземелье.
А, ты про это
Теперь он понял, о чём речь, но не связывал этот поступок с рыцарством. Он всего-то стоял в изорванной одежде, еле держась, чтобы не упасть в изнеможении.
Рыцарем делает не только сила. Если подумать, меня впервые в жизни кто-то защищал.
Всегда стремительная и пугающая в своей непостоянности, Холо без тени смущения улыбнулась и снова придвинулась к Лоуренсу. Торговцам тоже присуще преображаться, когда от этого зависит их прибыль, но Холо с лёгкостью заткнула бы их всех за пояс Лоуренс был тому свидетелем.
Возлагаю надежды на твоё крепкое плечо
Это было сказано с улыбкой, соединившей в себе кошачью элегантность и детскую наивность, такой Лоуренсу не увидеть и за десятки лет торговли. Но улыбка ложь. Холо всё ещё злилась на слова Лоуренса о том, что она не в его вкусе. Даже не злилась была в ярости. Торговец хорошо это понимал.
Прости
Извинения волшебным образом подействовали на Холо: её улыбка стала искренней. Девушка захихикала и потянулась:
Вот за это я тебя и люблю.
Их подтрунивание друг над другом напоминало игривую возню щенков. Именно такое общение нравилось Лоуренсу больше всего.
Ничего страшного, если будет одна кровать. Зато съем две порции.
Хорошо, намёк понял. Лоуренс вытер пот, который выступил у него несмотря на то, что не было жарко, а Холо вновь заговорила с улыбкой:
И что здесь есть вкусненького?
Ты имеешь в виду, что у них есть необычного? Не думаю, что можно найти что-то особенное, но эти места славятся своей
Рыбой, да?
Холо произнесла то, что собирался сказать Лоуренс, немало удивив его этим.
Однако! Ну да, рыбу привозят с запада, там есть озеро. Можно сказать, что рыбная кухня местная достопримечательность. Кроме озера, ещё ловят в реках. А как ты догадалась?
Холо может разгадать намерения человека, но неужели она и мысли умеет читать?
Ммм, я уловила запах, принесённый ветром. Вот принюхайся.
Холо указала в противоположную сторону от реки, находившейся по правую руку:
Вон тот обоз. Наверняка рыбу перевозят.
Только когда Холо сказала об этом, Лоуренс заметил показавшуюся из-за холма вереницу телег. Обоз находился на довольно большом расстоянии от них, так что Лоуренс с трудом разглядел количество повозок, но что именно перевозилось, определить не мог. Судя по направлению, в котором двигались лошади, обоз шёл почти параллельно Холо с Лоуренсом, но, скорее всего, где-то их пути должны пересечься.
Я плохо представляю себе рыбную кухню. Это как угорь из Рюбинхайгена?
Там был просто угорь, жаренный в масле, а бывает и поинтереснее. Например, рыбу варят вместе с овощами или мясом, а ещё, бывает, обжаривают с пряностями. А ещё есть ингредиент, который можно найти только в этих краях.
Занятно!
У Холо загорелись глаза, хвост под покрывалом зашевелился.
Увидишь, когда приедем.
Холо надулась из-за того, что Лоуренс остудил её энтузиазм, но на самом деле она не очень-то и злилась.
А как насчёт купить что-нибудь у обоза на ужин?
Я не особо разбираюсь в рыбе. Как-то прогорел на этом и с тех пор не пытаюсь что-то в ней понять.
Для этого есть мои глаза и нос.
Ты можешь определить качество рыбы?
А хочешь, я твоё качество определю?
Лоуренс покорно отступил перед озорной улыбкой:
Не вели казнить, о Мудрая Волчица. Ладно, если у них будет что-нибудь хорошее, купим, а потом пусть нам приготовят в гостинице. Так и дешевле выйдет.
Хорошо. Я не прогадаю.
Было сложно сказать, когда они сойдутся с обозом, гружённым рыбой, тем не менее расстояние между ними постепенно сокращалось, поэтому Лоуренс продолжал ехать по дороге.
«И всё-таки, думал Лоуренс, украдкой поглядывая на девушку, пока та высматривала телеги, если она сказала про глаза и нос, значит, имела в виду, что по запаху и внешнему виду может определить качество рыбы. Если у неё получается с рыбой, она чем чёрт не шутит может подобным же образом судить и о человеке». Ухмыльнувшись, он было отмёл эту идею как глупую, но интерес взял своё.
Будто невзначай он наклонился к своему плечу и попробовал его понюхать: сильного запаха не было, даром что они постоянно находились в дороге, не говоря о том, что у него, как и у Холо, не было смены платья. Размышляя таким образом, Лоуренс ощутил на себе взгляд. Ему не хотелось оглядываться на Холо, но он всё же повернулся, и та встретила его взгляд беззвучным хохотом:
Ты меня поражаешь. Если ты будешь таким милашкой, что останется делать мне? в её голосе слышалось удивление.
Лоуренс не нашёлся с ответом.
Вода в реке текла столь неторопливо, что казалась стоячей; с телеги просматривался берег, у которого утоляли жажду лошади, а люди перекладывали свои грузы. Необычное зрелище: «вывеска» странствующего точильщика меч, воткнутый в землю. Рядом, у «прилавка», сидел сам точильщик и сонно зевал, подпирая рукой подбородок. Рядом с пирсом стояла плоскодонка, на которой что-то громко выясняли лодочник и воин, державший под уздцы лошадь. Судя по лёгким доспехам рыцаря, он был гонцом, направлявшимся с донесением в какую-нибудь крепость. Лодочник, скорее всего, не хотел переправляться через реку, пока не наберётся нужное количество людей. Лоуренс горько улыбнулся гонцу: как-то и с ним приключилось нечто подобное, когда срочно потребовалась переправа.
Протянувшаяся до горизонта дикая местность сменилась лоскутами возделанных под посев полей, завиднелись фигурки крестьян. Ему всегда было интересно наблюдать за пейзажем, от которого постепенно начинало веять близостью людских поселений.
Они наконец-то соединились дорогами с рыбным обозом. Он состоял из трёх телег, в каждую из которых были запряжены по две лошади. Возница был только у третьей, дальней телеги и, похоже, не из простого люда. А рядом шли, судя по всему, его работники и понукали лошадей.
Сначала Лоуренсу показалось, что запрягать двух лошадей в одну телегу расточительно, но, когда они поравнялись, стало понятно, что это разумная идея. На повозках стояли большие, в человеческий рост, бочки и ящики; некоторые бочки были до краёв заполнены водой, в которой плавала рыба. А ведь незасоленная рыба, тем более живая, считалась деликатесом. Подводы с живой рыбой были редкостью, но кое-что привлекло Лоуренса значительно сильнее: торговец, владелец обоза, был ещё моложе его.
На ко́злах последней телеги сидел человек, одетый в обычный для торговца рыбой кожаный плащ, смазанный жиром. Лоуренс поприветствовал его.
Из-под капюшона донёсся юношеский голос:
Вас рыба интересует?
Лоуренс, к тому времени поменявшийся с Холо местами, отозвался:
Да, не продадите несколько штук?
Прошу прощения, на всю рыбу уже имеется покупатель.
Торговец, будто заметив удивление Лоуренса от столь неожиданного ответа, снял капюшон, открыв лицо, оно вполне соответствовало голосу. Назвать его ребёнком, возможно, было бы преувеличением, но на вид юноше не было и двадцати лет. Странно было встретить в рядах крепких и суровых торговцев худощавого молодого человека. К слову, развевающиеся волосы яркого пшеничного цвета придавали ему некое благородство. Юнец юнцом, но расслабляться не следовало всё-таки тот был владельцем трёх телег.
Извините за любопытство, а вы странствующий торговец?
Лоуренс ответил улыбкой на улыбку, но при этом так и не понял улыбался ли парень искренне, или то была улыбка дельца.
Да. Мы едем из Рюбинхайгена.
Ясно. Если поедете по той дороге, по которой едем мы, через полдня будете у озера там рыбаки наверняка согласятся продать вам улов. В это время можно закупиться отменными карпами.