Не порти мне мальчишку, сказал Марк, появившись среди ящиков и мешков.
Ну так не давай.
Марк скривил рот и вздохнул:
Холодно здесь. Заболеет ещё на голодный желудок, а мне пока нужно, чтобы он поработал.
Марк по-свойски проявлял любовь к подмастерью. Впрочем, Лоуренс хотел его накормить не из благотворительности, а потому, что Ланто действительно играл важную роль в его плане. Торговцы не святые. Если торговец что-то делает, значит, преследует свою выгоду.
Сегодня будет хорошая погода. И продажи будут хороши.
Кивнув словам Марка, Лоуренс сделал глубокий вдох. Морозный утренний воздух приятно бодрил. С выдохом Лоуренс изгнал из мыслей всё лишнее и настроился только на работу, оставив душевные метания на потом.
Ну что, приступим, завидев запыхавшегося мальчика, с воодушевлением сказал он.
На рынке царило иное настроение. Лоуренс сразу же это отметил, когда пришёл. Перед неискушённым зрителем представала гладкая поверхность озера, но можно было ошпариться, стоило только опустить в воду палец.
Едва поднялось солнце, в одной части рынка образовалась необычайно плотная толпа, все взгляды были обращены в одну сторону к лавке торговца камнями, единственной в городе. Всех интересовала нарисованная на доске таблица с ценами.
На ней записывались вес и форма пирита, а сбоку висели дощечки с указанием цены и количества покупателей. Также имелась колонка для продавцов, но дощечки туда не вешали и вряд ли собирались. При взгляде на таблицу сразу было понятно, что спрос значительно превышал предложение.
В среднем получается хм, восемьсот иледо?
Цена взлетела в восемьдесят раз! Прирост был безумен, но цена неукротимо рвалась вверх, будто конь на полном скаку. И невозможно было его остановить. Перед возможностью наживы разум людей что привязь из ветоши такая не удержит лошадь.
До открытия рынка оставалось время, но торговцы уже заключали предварительные сделки. Появившийся у лавки с той же целью Лоуренс видел, как торговцы частенько подходили к хозяину и что-то нашёптывали ему на ухо, после тот не спеша менял надписи в таблице. Не торопился он, видимо, для того, чтобы сохранить в секрете, кто и какую установил цену. Как бы то ни было, количество дощечек с покупателями и не думало снижаться.
Лоуренс хотел подсчитать общее число покупателей, как заметил краем глаза знакомую фигуру. Повернувшись, он увидел Амати. Вчера Лоуренс нашёл его первым, но тот был тоже не промах. Амати, не уступая Лоуренсу в наблюдательности, будто почувствовал на себе взгляд и повернулся в его сторону. Мысли моментально пронеслись в голове Лоуренса: дружеское приветствие казалось неуместным, но и не обращать внимания на Амати было бы неудобно, потому что тот обязался передать деньги после звона колокола. Но Амати опередил его и, улыбнувшись первым, поклонился.
На мгновение Лоуренса взяло удивление, но он сразу же понял почему: рядом стояла Холо. По какой-то причине она не стала одеваться по городской моде, а стояла в монашеском плаще, на её капюшон были прикреплены три крупных белоснежных пера. Она смотрела в сторону лавки, не обращая внимания на Лоуренса. При виде улыбки Амати внутренности Лоуренса будто обожгло огнём.
Сказав что-то Холо на ухо, Амати стал пробираться через толпу к Лоуренсу. Тот стоял с невозмутимым видом, подавив в себе любые зачатки гнева. Он был уверен, что разоблачить его истинные чувства под силу только Холо.
Доброе утро, господин Лоуренс!
Доброе утро!
И всё же Лоуренсу стоило огромных усилий сохранять спокойствие при виде улыбающегося Амати.
После звона колокола здесь будет не пробиться, поэтому я подошёл к вам пораньше, сказал Амати и достал из-за пазухи завязанный шнурком мешочек.
Что здесь? невольно спросил Лоуренс. Он был уверен, что юный торговец расплатится серебром, но мешочек был явно маловат для трёхсот монет.
Тем не менее Амати ответил:
То, о чём договаривались.
Разумеется, Лоуренс не мог не принять протянутый мешочек, несмотря на свои сомнения. Развязав шнурок, он заглянул внутрь и широко раскрыл глаза от изумления.
Прошу прощения, что не принёс серебро. Я посчитал, что вам будет неудобно носить такое большое количество монет, поэтому я хочу заплатить золотыми лимами.
В мешке поблёскивали золотые монеты. Лоуренс удивлённо задавался вопросом, где Амати мог купить лимы. Монета уступала люмиону в цене, зато имела хождение на западном побережье Проании королевства, которому принадлежал Кумерсун. За один лим давали около двадцати торени. Сейчас на рынке сложилась нехватка валюты, поэтому Амати, должно быть, пришлось заплатить немалую комиссию за обмен. Скорее всего, он пошёл на подобные меры, чтобы показать Лоуренсу, что может свободно разбрасываться деньгами. И Холо он взял, наверное, для того, чтобы Лоуренс отвлёкся на неё. Лоуренс ненароком показал своё удивление, и теперь это не скроешь от глаз Амати.
Обменял по последнему курсу. Здесь двадцать четыре лима.
Хорошо, я принимаю деньги.
Не будете пересчитывать?
Не требуется. Было самое время показать свою уверенность и отмахнуться от вопроса, но сейчас ему показалось, что его слова прозвучали как пустой блеф.
Теперь я бы хотел получить договор на триста серебряных монет, сказал Амати.
Лоуренс подал его, только когда Амати напомнил об этом. Юный торговец постоянно опережал его на шаг. После того как они обменялись наличными и частично выполненным договором, Амати сказал обычную в этой ситуации фразу:
Принято.
Лоуренс смотрел на удаляющуюся спину Амати, и в его голове одно за другим рождались плохие предчувствия. Может быть, Амати намеренно сказал, что у него не хватает наличных, и предложил трёх лошадей? Всегда иметь в запасе наличность это азы торговли. Или, может, он так же, как и Лоуренс, скупал ночью пирит? Чем больше у Амати пирита, тем меньший подъём в цене ему требуется.
Амати принял договор, с присущим ему изяществом распрощался и ушёл. Лоуренс очень сомневался, что имеет дело с блефом. Его чрезвычайно интересовало, сколько же пирита у Амати. Сделав вид, что трёт нос, Лоуренс закусил ноготь большого пальца.
Изначально он планировал до полудня наблюдать, а затем вбросить нужное количество пирита, чтобы сбить цену, но в голове у него мелькнула мысль, не поступить ли так раньше. Правда, посыльного Дианы до сих пор не было видно. Лоуренс не мог действовать, пока не выяснится, получит ли он сделку на большой объём пирита или нет.
Скупив кристаллы на деньги Амати сейчас, Лоуренс рисковал подставить себя, если Диана всё-таки договорилась с тем человеком и пирит на четыреста торени ему передадут. Лоуренсу хватало денег, чтобы расплатиться, но проблема заключалась в ином: тогда у него на руках окажется слишком много кристаллов.
С одной стороны, он скупал пирит, чтобы сбить на него цену, с другой не хотел покупать слишком много, чтобы не разориться. Лоуренс надеялся, что, если он покажет Холо, с какой решимостью и безразличием к собственной судьбе он рушит планы Амати, она непременно примет его искренние чувства. Однако на этом жизнь не заканчивается: ему надо думать, как прожить дальше. Цепи реальности тянули к земле сильнее, чем мешок с монетами.
В таблице у лавки торговца камнями снова обновились цены. Похоже, кто-то разместил крупный заказ на покупку. Цена и число покупателей резко выросли.
«Сколько теперь стоит пирит Амати?» раздумывал Лоуренс. Ему не терпелось что-нибудь сделать. Но потеря спокойствия означала проигрыш. Он закрыл глаза, перестал грызть ноготь и глубоко вздохнул. Если подумать, все его соображения могли оказаться ошибочными: вполне вероятно, что Амати, подстроив ловушку, заставил его мыслить именно в таком направлении. Всё-таки Холо сейчас находилась рядом с юношей. Если Лоуренсу удастся глубоко вникнуть в ситуацию, он победит. В этот момент раздался удар колокола. Начинались торги. Начиналась битва.
Взвинченные люди, в противоположность ожиданиям, старались соблюсти все правила. Присутствующие спокойно ждали звона колокола, после чего в толпе началось движение. Внимательный взгляд ухватился бы за то, как крестьяне и путники в дорожной одежде незаметно, будто скрываясь от кого-то, продают пирит.
Хотя мелкие сделки только подстёгивали цены. Без этих сделок прибыль получали только те, кто обладал большими запасами пирита, а так дополнительные продажи поддерживали интерес толпы, заставляя людей держаться около лавки. Ими двигала надежда, что они тоже могут разбогатеть. Всё-таки эти цепи не разрубить, не выбросив на продажу большое количество кристаллов.
Люди загораживали таблицу, но периодически можно было разглядеть, как цена, словно ртутный столбик, двигалась вверх, и только вверх.
Посыльного Дианы до сих пор не было. Если он не появится, Лоуренсу нужно действовать быстро, чтобы не упустить свой шанс.
Лоуренс с беспокойством наблюдал за изменениями в таблице. На мгновение волосы на затылке у него встали дыбом он заметил Амати, стоящего у лавки. Лоуренсу хотелось броситься вперёд с пиритом в руках. Но если Амати подначивал его таким образом, результат мог быть непредсказуемым. Продай Лоуренс пирита меньше необходимого количества, он тем самым лишь побудит людей делать больше заказов на покупку. Люди будут уверены, что получат пирит, стоит только отстоять в очереди.
С трудом заставив себя остаться на месте, Лоуренс взмолился, чтобы это было всего лишь провокацией. Потом он вдруг заметил, что Холо куда-то ушла. Гадая, в какой момент она исчезла, Лоуренс обвёл взглядом вокруг и заметил, что девушка стоит позади толпы и наблюдает за ним. Они встретились взглядами, но Холо с неприязнью сузила глаза, повернулась спиной и пошла прочь. Лоуренса бросило в холодный пот.
Он уверился, что юноша действовал по наущению Холо. Если она узнала от него про пиритовую лихорадку, ей как минимум пришла мысль заманить Лоуренса в ловушку. С её-то умом Холо не составит труда увидеть то, что упустил даже Амати, который лучше знаком с ситуацией. Тем более в способности читать сердца людей ей не было равных.
Лоуренс словно находился посреди болота. Ноги увязали, куда бы он их ни поставил. Всё, что он видел, было иллюзией, навеянной, как он боялся, Холо, которая выступила стратегом. Его тело обволакивал страх перед соперником коварной Волчицей. Но Лоуренс жил надеждой, что она поступает так лишь из упрямства. Догадки и сомнения заполняли его мысли.
Он бесстрастно следил за таблицей, но лишь потому, что не имел иного оружия. Цена тем временем росла. На его счастье, она взлетела до такой степени, что дальнейший рост сильно замедлился. Тем не менее подобными темпами к полудню цена достигнет двадцатипроцентного повышения.
По расчётам Лоуренса, у юного торговца имелся пирит на восемьсот торени, которые к полудню превратятся в девятьсот шестьдесят, и тогда Амати достаточно добавить каких-то сорок монет, чтобы выполнить договор. Он может просто продать часть имущества. В таком случае яд, скрытый в отложенном платеже, на него не подействует.
Долго ли ещё ждать посыльного? прошептал Лоуренс, теряя терпение. В животе у него всё сжималось.
Он прикидывал, сколько сможет скупить пирита, если начнёт сейчас. В отличие от предыдущей ночи, когда закрылся рынок и не было известно, как будет меняться цена, ныне ситуация была однозначной: цена росла и росла. Кто теперь продаст ему курицу, несущую золотые яйца? Оставалось только ждать посыльного, иначе план Лоуренса не сдвинется с мёртвой точки. Хуже того, отложенная сделка может ударить по нему самому.
Лоуренс потёр уголки глаз. Он думал, что настойчиво двигался к цели, сохраняя спокойствие, но в действительности он завёл себя в тупик.
«Нет!» сказал себе Лоуренс. Он знает причину своего состояния. Дело совсем не в колебаниях цены на пирит, а в гнетущих мыслях, связанных с Холо.
Если Амати и Холо были вместе с раннего утра, не исключено, что они встретились не утром, а провели ночь вместе. Вполне вероятно, после заключения отложенной сделки Холо снова позвала его в гостиницу. Она даже могла открыть Амати своё происхождение, показав уши и хвост. Лоуренс никак не мог допустить подобную мысль, но ведь Холо однажды доверилась ему самому. Думать о себе как о единственном, в ком Холо увидела человека, способного её принять, значило обманывать себя. К тому же Амати был без ума от Холо. И она уж точно могла понять, кому открываться, а кому нет.
«Положим, Амати принял её как есть» Он живо вспомнил улыбку юноши. Холо боялась одиночества, но хотела ли она быть только с ним, Лоуренсом? У него подкосились ноги не упал он лишь по чистой случайности. Лоуренс наказал себе, что лучше не думать в подобном ключе.
Внезапные выкрики из толпы отвлекли его от мыслей. Вдруг в таблице обновили цену на самый дорогой вид пирита, намного подняв её. Кто-то разместил заказ на крупную сумму. Наверняка остальные последуют примеру.
Возможно, Лоуренсу уже не остановить Амати. От Дианы не было вестей видимо, из-за того, что заказчик медлил и не желал продавать пирит в условиях постоянного роста цены на него. Лоуренс склонялся к тому, что будет разумнее бросить эту идею и самому начать скупать пирит. Хотя в таком случае ожидать благоприятного исхода всё равно что просить богов о чуде. Пирит на четыреста торени и сплетня, которую должен пустить Ланто, вот и всё его оружие, и, надо сказать, оружие весьма жалкое. Лоуренс теперь сомневался в действенности идеи пустить слух, а ведь вчера она казалась верхом мудрости, основанной на его опыте. Похоже, он просто был сильно пьян.
Мысли Лоуренса потекли в противоположном направлении: теперь он искал отступной путь. Если он так ничего и не предпримет, Амати выплатит ему тысячу монет, и тогда даже с убытком от отложенной сделки Лоуренс получит приличный доход. Облегчение, которое принесла эта мысль, было таким сильным, что ему стало стыдно.
«Тебя ждёт тысяча монет, поэтому ты не особо тревожишься, да?» Холо попала в точку. Лоуренс вспомнил про письмо от Дианы, лежащее за пазухой. Письмо, в котором содержатся подсказки, где искать Йойс. Возможно, он должен передать его в более достойные руки.
«Всё-таки я торговец, каких тысячи», разочарованно подумал Лоуренс, выискивая в толпе Холо. Хоть его такая мысль и удивляла, но приключения в Пассио и Рюбинхайгене казались забытым сном. В рыночной суете, где бушевали страсть и надежда, он со сдержанной улыбкой высматривал Холо. Не найдя её, он попробовал перейти на другое место.
С открытия рынка прошло какое-то время, но праздник ещё не начинался, судя по тому, как росла толчея. Холо нигде не было видно.
«Где она, когда так нужна!» в сердцах воскликнул про себя Лоуренс и вспомнил, что, когда они встретились глазами, она вышла куда-то из толпы. Неужели она не вернулась? Если ушла, то куда? Может, сочла, что поражение Лоуренса неизбежно, и вернулась в гостиницу? Это было бы логичным поступком. Лоуренс поразился этим отвратительным мыслям и подумал, что, должно быть, сходит с ума. Однако отчасти он был склонен согласиться с ними. Он захотел напиться.
Вдруг у него вырвался возглас. Лоуренс не поверил своим глазам:
Что?!
Если искать человека на таком пятачке, обязательно увидишь Амати. Он-то и вызвал удивлённый вскрик Лоуренса. Юный торговец прижимал руку к груди: видимо, за пазухой у него находились пирит и наличность. Но взгляд Лоуренса уцепился за то, как Амати с тревожным видом повсюду рыскал глазами, как и он сам. Вряд ли это было притворством.
Когда толпа между ними как по волшебству рассеялась на несколько секунд, Амати удивлённо поднял брови, увидев Лоуренса. Затем удивление сменилось выражением облегчения. Толпа снова скрыла их друг от друга. В пустой голове Лоуренса появилась догадка, что Амати тоже ищет Холо. Ошибки быть не могло. Поэтому-то юноша так обрадовался, не увидев её рядом с Лоуренсом.
Ему показалось, что кто-то толкнул его плечом. Лоуренс обернулся: недалеко стоял похожий на торговца человек и с кем-то оживлённо переговаривался.
«Странно», подумалось ему. Тут он почувствовал ещё один удар со спины, отозвавшийся в груди. Наконец Лоуренс понял, что это так сильно стучит его собственное сердце.
Амати нервно искал Холо и к тому же не исключал, что та ушла к Лоуренсу. Это говорило о том, что он с самого начала ей не доверял. Выходит, у него была серьёзная причина для беспокойства. Какая?
А ведь точно! сказал вслух Лоуренс.
Амати искал Холо, потому что она не сказала, куда пойдёт. К тому же, если он переживал из-за такой ерунды, Холо, скорее всего, не открыла ему свой секрет. Вереница тяжёлых и мрачных предположений тут же обратилась в череду светлых мыслей. Правда, Лоуренс не был уверен, что рассуждает разумно, что это не просто фантазия. Его тошнило от злости из-за неопределённости положения.