Больше не осталось.
Тогда пройди по коридору в противоположную от кельи сторону. За углом сразу наткнёшься на вход в комнату за алтарём.
Холо сорвалась с места, не дослушав.
Лоуренс вышел из тайника, вернул на место постамент и водрузил на него статую Святой Матери. Пришлось повозиться и порядком понервничать в попытках найти замочную скважину; наконец он её обнаружил, вставил латунный ключ и повернул его, а затем схватил одеяла и поспешил вслед за Холо.
Расположение комнат во всех церквях одинаково, поэтому, как и ожидалось, вскоре появился вход, дверь была распахнута. Узкий коридор, вероятно, вёл прямо к комнате за алтарём. Лоуренс ускорил шаг, прикрывая пламя свечи рукой. Вскоре вокруг стало светлее. Через ставни в окнах внутрь проникал лунный свет, так что можно было обойтись и без свечи.
За дверью напротив алтаря Лоуренс уловил приглушённые голоса. Холо взглядом велела ему поторопиться.
Ключ путники спрятали за алтарём (будет трудно объяснить, для чего он, если их обыщут и найдут его), а затем спустились от алтаря на пол, уложенный каменными плитами. Они присели на то самое место, где в полу было углубление, там отец Франц денно и нощно возносил свои молитвы.
Лоуренс задул свечи, накрыл себя и Холо одеялом.
Давно он не оказывался в положении вора, которого от поимки отделяла всего одна дверь. Когда-то, помнится, он пробрался вместе с другим торговцем в гильдию портового городка с целью подсмотреть список заказов. В то время Лоуренс ещё не понимал, какой товар может пользоваться спросом. Сейчас подобный поступок показался бы верхом безрассудства, но в сегодняшнем поведении безумия было гораздо больше. Ещё бы, ведь абсолютно никакой выгоды всё это не принесёт.
Но мне, как старосте ворвался голос Сэма через распахнувшуюся дверь.
Лоуренс глубоко зевнул и поднял голову, делая вид, что его только что разбудили.
Простите, что придётся потревожить священный покой верующего в церкви.
За спиной Сэма стояли Эльза и ещё один сельчанин с длинной палкой в руках.
Что-то стряслось?
Надеюсь, долгие годы странствий помогут вам примириться с нынешним положением. Вам придётся потерпеть.
Вперёд вышел сельчанин с длинной палкой. Лоуренс взялся за неё и встал на ноги:
Я состою в торговой гильдии Роуэна. Кроме того, в гильдиях Кумерсуна многие знают, что я направился в вашу деревню.
Сельчанин удивлённо обернулся к Сэму. Для деревушки вроде Терэо свара с торговыми гильдиями не прошла бы бесследно и безболезненно, ведь сообщества торговцев были так же богаты, как некоторые страны.
Разумеется, господин Сэм, я послушаюсь вас как странник, если вы, как представитель деревни, будете обращаться с нами соответственно.
Я понимаю. Но видите ли, господин Лоуренс, я пришёл к вам и к вашей спутнице не из дурных намерений.
Что-то случилось?
Послышался приближающийся топот ног: видно, сюда бежал проснувшийся Эван.
Сэм взглянул себе под ноги и выдавил:
В Энберге человек насмерть отравился нашим хлебом.
Действие 4
Если кто-то умирает, поев хлеба, то в первую очередь предполагают, что причиной тому стал риделиусов огонь так называют заражение злаков спорыньёй. У человека, отведавшего хлеба из заражённого зерна, начинают гнить конечности, словно пожираемые огнём изнутри, и несчастный умирает, заходясь в крике. Даже того, кто съел совсем немного, ожидают неземные видения, будто наводимые дьяволом, а у женщины, вынашивающей ребёнка, яд вызывает выкидыш.
Считалось, что злаки отравляет дьявол, добавляя заражённые чёрные зёрна в колосья, и если не заметить этого во время сбора урожая или по незнанию перемолоть в муку, то пиши пропало: отныне обнаружить в муке яд не под силу никому. Конечно, однажды он отыщется когда попадёт кому-нибудь в рот и вызовет горячку.
Для крестьян-хлебопашцев трудно найти врага страшнее, и, пожалуй, можно смело ставить его в один ряд с засухой и наводнением.
Самое страшное заключалось даже не в мучительной смерти отравившегося, а в том, что если риделиусов огонь затесался среди зёрен нынешнего урожая, то нельзя есть весь собранный хлеб.
У нас в деревне ведь никто не отравился?
Никто, господин староста. Старуха Динн, не встававшая с постели, всего лишь простудилась.
И свежесобранные колосья пошли на хлеб только во время праздника урожая, верно? Тогда хоть зерно, которое уже пустили в пищу, оказалось чистым.
Большая каменная плита в центре города, видимо, служила местом, где жители деревни сообща обсуждали важные дела. На улице красным огнём полыхали факелы, люди сонно потирали глаза и слушали владельцев домов, расположенных на площади: именно эти сельчане занимали значимое положение в деревне и сейчас по очереди держали слово.
Хаким говорит, что вчера вечером скорняк поел хлеба из зерна, купленного у гильдии Линдотта. Руки-ноги стали сизыми, и он умер в муках. Городской совет Энберга сразу выяснил, что это зерно из нашей деревни. Хаким сообщил, что тут же вскочил на лошадь и помчался к нам, поэтому не знает, что там дальше произошло, но представить нетрудно. Они пошлют срочного гонца к графу Бадону и вернут всё купленное у нас зерно. К рассвету следует ждать посла из Энберга.
Be вернут нам зерно? пробормотал хозяин гостиницы, и собравшиеся в кругу на камне промолчали в ответ.
Наконец слово взяла Ирма Лоуренс заметил совсем немного женщин наверху, и она была одной из них, хотя стояла вне круга.
И деньги за него придётся вернуть. Так, староста Сэм?
Да.
Сельчане, разом побледнев, схватились за головы.
Деньги кончаются, если сорить ими, а жители деревни вряд ли берегли каждую серебряную монету. Правда, не все на камне пришли в смятение: спокойны остались староста Сэм, хозяйка таверны Ирма, глава церкви Эльза, мужчина, приехавший с письмом к старосте во время визита Лоуренса, а также сами Лоуренс и Холо.
Конечно, не умение копить деньги или врождённое хладнокровие позволило сохранить им самообладание: просто все они понимали, что происшествие не случайно. Любому постороннему стало бы ясно как день, что историю с отравленной рожью подстроили в Энберге.
Староста, что же нам делать-то? Мы уже свиней и кур накупили, потратились на починку серпов с лопатами.
Не только. Ведь урожай собрали богатый. В таверну закупили отменной еды да выпивки. На это ушли деньги, и ушли из вашего кармана.
Перебрав крепкого вина, любой ощутит тоску. Мужчины опустили головы от сожаления. А Ирма тем временем обернулась к Сэму:
Но, господин староста, ведь это ещё не всё?
Что и говорить, отменная хватка была у Ирмы, на своих плечах протащившей котёл для варки пива и в одиночку торговавшей им на улице. Такая женщина могла бы управлять целой торговой гильдией в большом городе.
Верно. Раз наше зерно отравлено, его мы есть не можем. И хотя нынешний урожай удался, в прошлом году мы собрали куда меньше ржи.
Урожай считался неплохим, если хлеба вырастили в три раза больше, чем посеяли, а если повезёт собрать в четыре раза больше, то можно считать, что рожь уродилась на славу. Вычесть отсюда долю на посев, и останется совсем немного для запасов на следующий год, если хлеб вдруг не уродится. В худшем случае могло оказаться, что сельчане понадеялись на обильный урожай нынешнего года и уже съели прошлогодние запасы. Как бы то ни было, продовольственное положение деревни теперь было попросту плачевным, а денег на покупку нового хлеба достать неоткуда.
Что делать-то? Если бедствовать мы готовы, то голода не вытерпим.
Верно. Но мне
Сэм не успел договорить: мужчина, сидевший рядом с хозяином гостиницы, вдруг поднялся на ноги и ткнул пальцем в Лоуренса:
Да вот кто подмешал отравленные зёрна! Мне сказали, что торговец этот в деревню с зерном приехал! Подмешал, значит, отравы в наш хлеб, а сам потом свой продаст задорого!
Этого следовало ожидать. Разумеется, Сэм привёл путников на площадь вовсе не из злого умысла. В конце концов, не увидев чужеземного торговца среди собравшихся, жители деревни, ослеплённые мнительностью и жаждой покарать виновного в их бедах, сами бросились бы на поиски Лоуренса с топорами наперевес.
Да да, да, а как же! Он ведь в одиночку ходил к Эвану молоть зерно! Да тут и думать нечего: небось они вдвоём сговорились сгубить нашу деревню!
Ну конечно, Эван! Ну-ка, куда подевался этот лживый мельник?! Связать их обоих да выведать, куда они подкинули отраву!
Люди вскочили один за другим и угрожающе двинулись на Лоуренса.
Тут вперёд шагнула Эльза:
Постойте, прошу вас.
Без женщин разберёмся! Замолкни!
Что ты сказал?
Ирма, раза в три крупнее Эльзы, решительно встала рядом с девушкой, и пыла у выступавших мужчин вмиг поубавилось. Староста Сэм кашлянул, заставив собравшихся утихнуть.
Эван сейчас в церкви. Обвинения свои пока забудьте. Есть заботы поважнее: возврат купленного у нас хлеба и возврат полученных нами денег.
Так чего нет, того и нет. Остаётся попросить их подождать до следующего года
Хорошо бы этим всё и закончилось.
Лица сельчан дрогнули.
Как такое понимать господин староста?
Энберг, возможно, попытается воспользоваться случаем, чтобы начать торговать с нами на прежних условиях
Да как же так
Сельчане, в первую очередь самые старые, приуныли.
Как же так, господин староста? Энберг ведь уже не в силах нам навредить? Ведь отец Франц всё устроил?
Лоуренс не знал, скрыл ли Сэм от жителей деревни правду о взаимоотношениях Терэо и Энберга, или же сами местные не хотели разбираться, что происходит, но гадать не пришлось.
Я так скажу: зря мы решили, что Эльзе можно стать преемницей отца Франца. После такого нас держат за дураков.
Ещё бы. Весь день сидит в церкви, в поле даже лица не кажет, а хлеба получает, будто трудится не покладая рук И рожь-то уродилась благодаря Великому Торуэо. Негоже её церковной девчонке
А ну, прекратите!
Тревога подливает масла в огонь недовольства, и он занимается с того конца, который быстрее вспыхивает. Легко представить, что Эльза со всем присущим ей рвением отдалась одному делу сохранить наследие Франца. Сэм поддерживал с ней связь, а поэтому наверняка имел возможность в этом убедиться, но лишь теперь, после слов сельчан, Лоуренсу стало ясно, как в деревне относятся к девушке. От него не укрылось, что на лице Эльзы не дрогнул ни один мускул, но кулаки её сжались.
Господин староста, но что прикажете делать?
Для начала пусть каждый проверит, сколько у него осталось денег, что распределили после праздника урожая, а также сколько есть запасов на зиму. Неизвестно, когда к нам пожалует посланец для переговоров с Энбергом, но прибудет он в любом случае не раньше, чем на рассвете. До рассвета вы пока свободны. Всем выполнять мои поручения.
Мужчины недовольно крякнули, но, стоило Сэму повторить приказ, неохотно встали с мест. Даже спускаясь с каменного места собраний, они окинули Лоуренса и Эльзу взглядами, полными злобы.
Конечно, оба совсем не заслужили такого обращения, но, к счастью, хотя бы староста был на их стороне. Если бы против них обратился ещё и Сэм, Лоуренсу оставалось бы только одно: уговорить Холо пустить в ход последнее средство.
Эльза Сэм подковылял к девушке, опираясь на палку. Знаю, тяжко это, но ты уж потерпи.
Эльза молча кивнула, и старик взглянул на Ирму:
А ты, Ирма, ступай с нею в церковь. Боюсь, горячие головы не утерпят, и кто-нибудь непременно прибежит и начнёт ломиться в двери.
Считай, сделано.
Сразу видно, кто из сельчан на каком положении в деревне. Вот только какое место отводилось в этой иерархии Лоуренсу с Холо?
Наконец Сэм обернулся к ним.
Господин Лоуренс, начал он. Я, как и все жители деревни, вас подозреваю: слишком уж вовремя вы появились. Только прошу, не думайте, что я сразу обвиню вас. Не так я глуп.
Окажись я на вашем месте, господин староста, сказал бы то же самое.
Лицо старика Сэма, испещрённое морщинами, осталось хмурым, но он кивнул будто с облегчением:
Чтобы оградить вас от угрозы, а также не усиливать подозрения, пойдёмте в мой дом.
Лучше так, чем оказаться в путах по его приказу. К тому же не стоило поднимать шум: это привело бы к кровопролитию. Лоуренс послушно кивнул и зашагал к дому старосты, следуя за ним самим и сельчанами.
За кружкой вина иногда можно услышать байку о том, что в некой деревне есть темница. Обычно её начинают рассказывать, когда тепло от выпивки уже растеклось по телу, а истории о прибыльных сделках, которые торговцы только рады поведать друг другу, уже закончились.
По слухам, торговца заманивают в дом старосты, пообещав выгодную сделку, а там хватают и прячут в ту самую темницу. Жители деревни молчат как могила, и уже никто никогда не узнает, что стало с беднягой. Имущество несчастного продают, а его самого приносят в жертву ради богатого урожая.
К особенно богатым деревням слухи такого рода липнут, как колючки. Однако именно на Терэо, похоже, наговаривали напрасно. Путников проводили в обычную комнату, даже с окном, и она находилась рядом с той, через которую Лоуренс прошёл в свой первый визит к старосте. На ключ она не закрывалась, поэтому при желании можно было и уйти, да только в сложившейся обстановке находиться в доме старосты им было безопаснее, чем в церкви. Дальнейший план действий обсудить они могли и здесь.
Что думаешь?
Они сидели за широким столом в центре комнаты, на скамейках, поставленных по обе стороны стола, и разговаривали приглушёнными голосами, чтобы стражник у дверей ничего не услышал.
Думаю, что надо было тебя послушаться: забыть о книге и уехать отсюда.
Вот так заявление! Впрочем, на лице Холо не отражалось ни понимания совершённого, ни раскаяния в содеянном. Взгляд её был устремлён в одну точку, а сама она, видимо, усиленно, до головокружения, размышляла о чём-то.
Я не возьмусь сказать, что оказалось бы правильным. Представь себе, что мы приехали в город и, спросив дорогу до монастыря, уехали бы из деревни в тот же день. Случилось бы это позавчера. Однако в Энберге вдруг находят отравленную рожь. Тут, разумеется, предположат, что некто со злым умыслом подкинул отравленные зёрна. И на кого же подумают в первую очередь? На нас.
Да, ведь нечасто встретишь торговца-недоумка и прекрасную девушку. Нас бы очень быстро догнали.
Обидная реплика Холо вызвала у него усмешку: право же, не стоило ожидать от неё слёз и самобичевания.
Мы, как только въехали в деревню, неизбежно стали главными подозреваемыми в отравлении зерна. Ведь дьявол, что навлекает беды на деревню, всегда гость из чужих краёв.
Да уж, словами мы не докажем, что ни в чём не виноваты.
Неважно, отравил злаки дьявол или же это дело рук человека, желающего деревне зла. Бедствие уже произошло, и людям нужно знать почему. Не потому, что дьявол совершил зло, просто случилось нечто плохое, и обвинить больше некого.
Слишком уж складно всё получилось. Как ни посмотри, похоже, что это затеял Энберг, желая прижать Терэо к ногтю. Очевидно, в округе всей знати известно о том, что деревня и город никак не уладят меж собой вопрос уплаты налогов. Поэтому, если кто-то подкинет отравы в хлеб, все подумают, что эта история подстроена Энбергом. У Терэо же есть покровители, и уж они-то не станут молчать, так что Энбергу нужен козёл отпущения. Тут мы с тобой подвернулись как нельзя кстати. Они с радостью ухватились за такой случай и тут же претворили в жизнь свой план.
Легко представить, на чём сойдутся обе стороны.
Наверняка во время переговоров с деревней Энберг предложит такую сделку: мол, выдайте нам того, кто подмешал отравленные зёрна, а мы взамен предоставим отсрочку на уплату долга.
Так Энберг покажет всем, что непричастен к отравлению и деревне зла вовсе не желает, а Лоуренса с Холо отправят на плаху во имя интересов города.
Вряд ли Энберг желает тяжбы с моей гильдией, стало быть, никакого суда, чтобы установить нашу вину, не будет. Скорее, нам поторопятся свернуть шеи, а сельчанам пообещают простить часть долга, если те забудут о том, кто мы с тобой такие и откуда прибыли. На том и ударят по рукам.
Холо вздохнула и прикусила ноготь большого пальца клыком.
Неужто тебя устроит подобное?
Ещё чего. Лоуренс пожал плечами и фыркнул, хотя и не знал, как найти выход из положения.
Сбежать значит признаться, что это наших рук дело. Твои приметы разошлют повсюду, и на торговле можно будет ставить крест.