Я понимаю
В отличие от ассоциаций мастеровых, гильдии, объединяющие торговцев из одного региона, работают по принципу взаимопомощи. Они ведут свои дела за счёт членских взносов и, как сказал Якоб, помогают торговцам, попавшим в беду и неспособным справиться самостоятельно. Также они могут опротестовать несправедливое решение властей, применённое к торговцу за границей.
Но гильдии не созданы для того, чтобы выплачивать долги неосмотрительных торговцев, пострадавших от собственной алчности. В таких случаях, даже если гильдия формально возьмёт на себя ответственность, она без всякой жалости потребует деньги с самого должника. Другие члены союза не станут выручать такого человека, и для всех это обстоятельство служит веским предостережением.
Взгляд Якоба был напряжён, точно лук с натянутой тетивой.
К сожалению, я не должен проявлять к тебе сострадание. Я должен быть строг, потому что заседаю в том зале. Таков устав союза. Если станет известно, что мы нянчимся с нашими торговцами, вся гильдия станет мишенью для насмешек.
Разумеется. Я бы и сам разозлился, если бы кто-то поплатился за свою жадность, а к нему проявили особое отношение. Лоуренс мужался, иначе разговор было не вынести.
И конечно же, ты знаешь, что членам гильдии запрещено давать деньги друг другу в долг. И сама гильдия не может выручить тебя. Это подаст дурной пример.
Понимаю
Второй дом Лоуренса только что громко хлопнул перед ним дверью
Человек из Ремелио сказал мне, что срок погашения долга истекает через два дня. Компания Ремелио пострадала от падения цен на снаряжение, и теперь они в панике. Они не станут тянуть с взысканием, а значит, послезавтра всё станет публично известно, и я должен буду задержать тебя. Ну, какие выводы ты сделал из всего сказанного?
Если я за два дня не найду сорок семь люмионов и не отдам их торговому дому Ремелио, у меня нет будущего.
Нет, неверно, Якоб опустил глаза и покачал головой.
Рядом легонько прошуршала одежда должно быть, зашевелились ушки или хвост Холо.
Будущее у тебя определённо есть. Тёмное, горькое и тяжёлое. Он имел в виду, что Лоуренсу даже не дадут покончить жизнь самоубийством. Сорок семь люмионов можно вернуть, работая десять лет на торговом судне дальнего плавания или же вкалывая в шахте. Это если ты не заболеешь или с тобой что-нибудь не приключится.
Любой, кто видел переписку между капитаном и хозяином корабля, понял бы, что в словах Якоба не было и капли правды. Большая часть переписки состояла из просьб капитана дать ему новых гребцов и заверений хозяина, что прежние ещё вполне могут работать.
Как правило, четверо из пяти гребцов на кораблях дальнего плавания бесполезны уже через два года, половина остальных ещё через два. Оставшихся, самых крепких мужчин, сажают на противопиратские корабли, и они никогда не возвращаются.
И всё же корабль не самое плохое место. В шахтах люди умирают в первый год от болезни лёгких. Если же человеку крупно повезёт и он избежит этой участи, то, скорее всего, погибнет года через два под завалом.
И наоборот, долги пострадавших не по своей вине выплачивала гильдия, а потом они каждый год постепенно возвращали долг с низкими процентами завидная судьба! Попав в беду, начинаешь понимать, насколько тяжким грехом является алчность.
Но, конечно, ты знаешь, что я не желаю тебе смерти. Не забывай об этом! Однако за преступлением следует наказание, и я не в силах изменить этот порядок.
Понимаю.
Якоб смотрел ему в глаза, и впервые Лоуренс заметил проблеск сочувствия в суровом взгляде.
Остаётся лишь сделать всё возможное за эти два дня. Чем смогу помогу. Личная поддержка в торговле не запрещена. Тут я не поскуплюсь. К тому же я тебе доверяю и не буду задерживать на эти два дня, хоть и должен бы.
Слова о доверии сильно давили на Лоуренса, ведь Холо обещала устроить ему побег, если всё пойдёт прахом. Но теперь, сбежав, он предаст Якоба. Мог ли Лоуренс так поступить? Похоже, он и сам не знал ответа
Спасибо за всё. Я постараюсь заработать денег за эти два дня.
Торговля порой радует неожиданными открытиями и возможностями. Некоторые из них мы видим только перед лицом смертельной опасности.
Эти слова несколько удивили Лоуренса. Казалось, в них был завуалированный намёк на незаконные действия. Как глава союза Роуэна в Рюбинхайгене, Якоб обрисовал всю тяжесть реального положения дел, но по-человечески он действительно переживал за Лоуренса. Ведь под руководством человека, неспособного на сочувствие, гильдия не стала бы для торговцев вторым домом.
Ты хочешь спросить или сообщить что-то ещё?
Лоуренс сначала покачал головой, но тут ему внезапно пришла в голову кое-какая мысль.
Вам, Якоб, стоит заранее подумать, что вы скажете, когда я невероятным образом верну деньги!
Глаза Якоба на секунду расширились от удивления, и он громко расхохотался. И правда, самые смешные шутки рождаются в неожиданные моменты.
О, я непременно найду что сказать! А ты, красавица, хочешь что-нибудь добавить?
Лоуренс был уверен, что Холо вставит своё слово, но, на удивление, она лишь тихо покачала головой.
Значит, на этом закончим. Не стоит тратить много времени на болтовню. Люди кругом чересчур мнительны: если поползут недобрые слухи, тебе будет тяжелее действовать.
Кресло снова скрипнуло, когда Якоб поднялся; собеседники последовали за ним.
Якоб и Лоуренс знали: торговцу не стоит показываться на людях с кислой миной, поэтому они старались изобразить на лице праздное, беззаботное выражение, будто у них состоялась обыкновенная дружеская беседа. Вернувшись в зал, Якоб занял своё обычное место и лёгким движением помахал Лоуренсу на прощание. Но люди, потягивающие вино в зале, напряжённо молчали, словно чувствовали неладное. Лоуренс ощущал тяжёлые взгляды на своей спине и, лишь закрыв за собой дверь, избавился от них. А ведь гильдия могла задержать его! Лоуренс был очень благодарен Якобу за эти два дня форы. Поистине широкий жест доброго человека!
Есть два дня полной свободы, и нужно сделать всё, что только возможно, пробормотал он, успокаивая себя.
Однако надежда собрать за два дня огромную сумму в сорок семь люмионов казалась бредовой фантазией. Если бы существовал такой способ, все бедняки уже стали бы сказочно богаты. Тем не менее нужно было что-то придумать. Если не удастся, его ожидает судьба, о которой страшно помыслить. Мечты о магазине будут растоптаны, исчезнет всякая надежда вернуться к торговле, и он проведёт остаток жизни в тёмной шахте или на корабле, где даже шум волн не может заглушить крики агонии.
Он мужался и убеждал себя, что всё как-нибудь разрешится, но чем усерднее это делал, тем более призрачным казался шанс выбраться из передряги.
Якоб доверял Лоуренсу и дал эти два дня Но что, если Якоб из сострадания хотел подарить последние часы свободы обречённому человеку?..
Чем больше Лоуренс рассуждал, тем яснее осознавал: сорок семь люмионов ему за два дня не заработать. У него задрожали руки, торговец ощутил горький стыд и сжал кулаки, чтобы унять дрожь. Поверх кулака легла маленькая ручка Холо, и тут он вспомнил, что она находится рядом. Он не один! Лоуренс наконец справился с волнением и сделал глубокий вдох. Если ничего не изменится, ему придётся нарушить обещание сопроводить её до северных лесов. Лоуренс снова стал искать выход.
Заметив в нём перемену, Холо заговорила:
Что думаешь делать?
Прежде чем размышлять о хитроумных способах, нужно попробовать простой.
О чём ты?
Об оплате одного долга другим.
Ни один человек не может спокойно одолжить большие деньги, если только он не баснословно богат или невероятно добр. И только нуждающийся или крайне скупой будет требовать возврата незначительной суммы. Долги похожи на мутный поток, его нелегко очистить, но можно разделить и направить в несколько разных рек.
Лоуренс мог получить такую большую сумму, только одолжив по чуть-чуть у разных людей. Затем он постепенно возвращал бы маленькие долги. Однако
«О, Лоуренс! Давненько не виделись! Как идут твои дела?» когда он приходил к знакомым торговцам, все радушно его приветствовали. Но стоило попросить об одолжении, они начинали хмуриться: «Пять люмионов? Нет, к сожалению, мне и самому сейчас тяжело. Конец года, цены на мясо и пшеницу поднимаются, а мне к весне надо запастись товарами, прости».
Все отвечали одно и то же, будто сговорились. Торговцы чувствовали неладное. Если человек не берёт в долг у своей гильдии, а идёт в другие компании, сразу становится ясно: он находится в очень скверном положении. Никто не хочет грузить свой товар на тонущий корабль. Даже когда Лоуренс просил всего лишь один люмион, на него смотрели в высшей степени презрительно и быстро выпроваживали, практически выгоняли. Тот, кто не хочет торговать или вести переговоры, а лишь желает занять денег, для них как вор. Увы, в мире торговли такое отношение считается благоразумным.
Попробуем ещё одно место
Холо ждала Лоуренса снаружи около торговых компаний и домов. Когда он вышел к ней в пятый раз, то уже не стал ничего говорить. Лоуренс бодрился и пытался улыбаться вплоть до третьего раза, а после четвёртого она перестала спрашивать, как всё прошло.
Как бы между прочим после просьбы о краткосрочном займе он узнавал, нет ли сейчас какой-то возможности заработать, но и здесь ему ничего не светило, ведь торговцы зарабатывают, вкладывая накопленные деньги. Очевидно, без них ничего не сделать.
Лоуренс, сам того не замечая, постоянно ускорял шаг и отдалялся от Холо. Обратив на это внимание, он попытался успокоиться, но тщетно. К тому же Лоуренса стали ужасно раздражать попытки Холо подбодрить его. Положение было действительно удручающим. И хотя с наступлением сумерек воздух стал прохладнее, его лоб и шея были липкими от пота. Торговец думал, что готов ко всему, но оказалось, происходящее влияет на него куда сильнее, чем он предполагал. Дурное предчувствие заполонило всё его тело, эмоции выливались через край, словно вода из переполненного сосуда. И зачем он только заключил эту сделку в Поросоне?! В нём боролись сожаление и осознание того, насколько теперь никчёмны эти мысли. Напряжение росло. Холо окликнула его, и Лоуренс заметил, что опять слишком отдалился. На него напало ощущение ужасной слабости. Он уже не был уверен, что, раз остановившись, сможет идти дальше. Однако времени на передышку не было.
Извини.
Зазвонили колокола, и рынок потихоньку стал закрываться. Торговые компании тоже заканчивали свою работу в это время. Когда Лоуренс и Холо подошли к девятой компании, там уже шла уборка погрузочной площадки, а деревянная дощечка на входе гласила, что торговля на сегодня завершена.
Но компания была домом для хозяина и некоторых людей, что там работали, поэтому Лоуренс всё же рассчитывал кого-то застать. Он постучал дверным молотком и глубоко вздохнул: осталось совсем мало знакомых, но необходимо добыть деньги любой ценой.
Кто вы?
В дверном проёме показалась привлекательная женщина, которую Лоуренс помнил. Готовый к худшему, он попросил позвать хозяина. Та на секунду обернулась и ушла в дом с растерянным видом. На порог вышел хозяин.
Давно не виделись, господин Лоуренс.
Да, и правда. Простите, что беспокою вас так поздно, у меня есть просьба.
В первых компаниях Лоуренс начинал с отвлечённого разговора о торговле, но сейчас он уже не мог позволить себе такой роскоши. Подобное начало было чересчур прямолинейным, и хозяин бросил на непрошеного гостя взгляд, полный презрения:
Я слышал, вы уже многих обошли с этой просьбой
Стыдно признаться, но да.
У торговых компаний в городе были очень крепкие связи. Конечно, хозяин уже знал о беде Лоуренса.
И сумма, должно быть, довольно большая? Потому что снаряжение упало в цене?
Да, я промахнулся из-за своей невнимательности.
Он должен достать деньги, даже если ради этого придётся унижаться и ползать на коленях. Ведь когда у тебя ни гроша в кармане, никак иначе сорок семь люмионов не достать, тем более за два дня. К тому же, если откажут и здесь, куда бы он ни пошёл дальше, перед ним закроют дверь. Если бы хоть в одной компании ему дали денег, другие, возможно, тоже помогли бы. Но, кажется, никто не верил, что он выпутается и снова встанет на ноги. Между компаниями очень тесные связи любая новость вмиг облетает весь город.
Тон хозяина был всё таким же холодным:
Невнимательность? Да, полагаю, так.
Не нужно быть опытным торговцем и знатоком человеческих чувств, чтобы понять: денег тут не получишь. Хозяин нахмурился и раздражённо вздохнул. Казалось, он прекрасно знал, что Лоуренс взял снаряжение, не заплатив, и влез в огромные долги. От репутации зависит жизнь торговца. Если её запятнаешь, никто не протянет тебе руку помощи. Лоуренс добровольно ввязался в эту авантюру, и пенять следовало лишь на самого себя. Лоуренс опустил голову, силы покидали его. Всё пропало!
Внезапно хозяин продолжил:
С другой стороны, один Господь Бог может предсказать падение цен на товар. Несправедливо упрекать вас в этом.
Лоуренс от неожиданности поднял голову. Если он сможет одолжить хотя бы немного денег, в других компаниях ему уже будет легче. Всё-таки он известен как успешный странствующий торговец. Может быть, дело выгорит, если он пообещает вернуть долг с процентами. Наконец в сердце Лоуренса поселилась надежда, но его встретил раздражённый, презрительный взгляд.
Когда я узнал о вашей беде, то подумал, что в силах что-то сделать, несмотря на собственные трудности. Ведь вы не один раз помогали мне хорошо заработать. Да, я торговец, но живу по Божьим законам и считаю своим долгом быть искренним с вами.
Лоуренс не понимал, к чему тот клонит, и начал было отчаянно извиняться, но его грубо прервали:
Вы ходите ко всем в поисках сочувствия и денег и таскаете с собой женщину?! Какая нелепость! Гильдия Роуэна пала так низко!
Эти слова парализовали Лоуренса, и, пока он стоял как вкопанный, хозяин громко хлопнул дверью перед его носом. Лоуренс не мог пошевелиться, он словно забыл, как дышать. За дверью стояла мёртвая тишина. Казалось даже, что дверь не настоящая, а нарисованная на камне. Она была так же холодна и тяжела, как стена. Дверь не откроется снова, все его связи в городе оборваны, никто не даст взаймы, надежды нет!
Сам того не осознавая, он, покачиваясь, отошёл от двери. А когда вернулся в сознание, оказалось, что стоит прямо посреди дороги.
Чего растопырился?! разозлившись, крикнул проезжавший на телеге мужчина, и Лоуренс, словно бродячий пёс, поплёлся к обочине.
«Что же делать? Что же делать? Что же делать?» без остановки крутилось у него в голове.
Как ты?
Услышав голос Холо, он вздрогнул.
Ты очень бледный, вернёмся в гостиницу.
Девушка нежно прикоснулась к нему, но Лоуренс резким ударом оттолкнул её руку.
Если бы не ты!.. в сердцах крикнул он.
Его слова были большой ошибкой, но осознал это Лоуренс слишком поздно. Во взгляде Холо отразилась такая боль, словно её пронзили копьём в самое сердце. Рука на секунду застыла в воздухе и медленно опустилась, ведь она не могла снова прикоснуться к Лоуренсу. Боль сменилась пустотой, теперь её лицо не выражало ни злости, ни печали. Холо потупила взор.
Про прости, едва различимо пробормотала она, даже не пытаясь снова дотронуться до него.
Чёрт! Я идиот!
Лоуренсу ничего не оставалось, кроме как отругать самого себя. Внезапно на него навалился весь ужас содеянного.
Я вернусь в комнату, тихо сказала Холо, отводя глаза, и побрела прочь.
Волчица обладала очень острым слухом и, даже находясь на улице, могла разобрать, о чём говорят внутри зданий. Конечно же, она слышала каждое слово, сказанное хозяином. Слышала так отчётливо, словно сама стояла рядом. И теперь Холо чувствовала себя настолько виноватой, что ей хотелось сбежать. Она сопровождала Лоуренса исключительно ради поддержки, однако, не ведая о том, Холо причинила ему вред и, не желая приносить бесполезные извинения и демонстрировать собственную растерянность, попыталась проявить заботу Лоуренс осознавал, что она была права, и от этого понимания собственная жестокость казалась ему немыслимой. Он не мог найти слов, чтобы крикнуть вслед Холо, исчезающей в толпе. Лоуренсу не хватало мужества, и он ещё больше корил себя. Если богиня удачи существует, он желал ударить её прямо в прекрасное лицо.
Когда закрылись все заведения, которым разрешено работать после захода солнца, Лоуренс наконец вернулся в гостиницу. Он хотел утопить свои невзгоды в вине, но тем, у кого нет денег, не наливают. К тому же было бы малодушно и подло стоять перед Холо пьяным. А вернулся он так поздно, потому что ещё раз обошёл торговые дома. Он рассудил следующим образом: если станет просить, забыв о чести и достоинстве, ему дадут немного денег, чтобы только отделаться. И это действительно сработало. В итоге он взял три люмиона у четырёх человек. Трое из них заверили, что Лоуренс может и не возвращать эти деньги, ведь они прекрасно понимают, что он собой представляет.