Ты не лошадь. Ты осел, печально возразил Джонни. Как я теперь буду с волосатой коленкой?
Алхимик пожал плечами.
Брить будешь, пока лето. А зимой все равно не видать. Даже теплее По крайней мере, не будет ревматизма коленной чашечки.
В последних словах Джонни уловил издевательскую нотку и молча врезал коварному Алхимику по скуле. Вернее, хотел врезать. Вовка тоже был не промах, он защитился и двинул Джонни в плечо. Тот не устоял, но, падая, ухватил Вовку за ногу. Колбы на столе подпрыгнули и задребезжали
Катя взяла с подоконника большую кастрюлю, тщательно понюхала содержимое, убедилась, что там вода, и аккуратно вылила ее на сцепившихся противников.
Джонни и Вовка, фыркая, разлетелись по углам комнаты. Вовка осторожно держался за нос, и это слегка примирило Джонни с действительностью.
Я в общем-то и не хотел на тебе испытывать, примирительно объяснил Вовка. Я хотел помазать соседского кота, у него плешь от лишая. А ты сам, как нарочно, со своей коленкой
Джонни, ласково позвала Катя. Если уж Вовка сделал лекарство от облысения, то лекарство наоборот он еще легче сделает.
Запросто!.. Со временем, откликнулся Вовка.
Давай бутылку, хмуро сказал Джонни.
Вовка очень осторожно отлил половину жидкости из флакона в пузырек поменьше.
Кое-что оставлю. Для кота А ногу-то давай забинтуем. Всякий опыт надо доводить до конца.
Тугой бинт мешал сгибать ногу и крутить педали. Джонни и Катя пошли пешком, а велосипеды вели «под уздцы». Теперь Джонни размышлял спокойнее и находил, что у случившегося есть две стороны. Конечно, будут лишние хлопоты с бритьем, но в то же время он, Джонни Воробьев, станет единственным в мире человеком, у которого на коленке растут волосы. А быть в чем-то единственным всегда приятно: возможны известность и слава.
Джонни подумал, не поделиться ли этой мыслью с Катей, но Катя шла какая-то рассеянная и смотрела под ноги. Вдруг она сказала:
А все-таки Шестопаловмолодец.
Дурак он и нахал, твой Шестопалов! моментально вспылил/ Джонни.
Почему это мой?
А кто все время «Вовочка, Вовочка»?
А как бы я его упросила? С людьми надо лаской Вот попробуй сам когда-нибудьувидишь
Джонни попробовал, когда начал разговор с Верой Сергеевной:
Вера, скажи, пожалуйста, не могла бы ты объяснить мне, где живет Валентин Эдуардович? Извини, что я тебя отвлекаю, но мне очень-очень надо.
Ласка и вежливость не помогли.
Уйди, чудовище, сказала Вера. Ты хочешь сделать ему очередную гадость?
Джонни потупил глаза.
Я хочу извиниться За тот случай
Вера остолбенела. Она уронила черный грифель, которым красила ресницы, и забормотала:
Тогда я да, конечно Сейчас Женечка, а это правда?
Честное слово, мужественно сказал Джонни.
Вера суетливо написала ему гостиничный адрес.
Только ты, Женечка, сегодня же А то он завтра утром уедет.
Ой! Он же хотел послезавтра!
Его вызвали в институт принимать вступительные экзамены. Завтра в девять у него последняя лекция, а потом он на поезд Ты иди лучше прямо сейчас, он у себя.
Джонни и сам понимал, что надо спешить. Но Вера уговорила его сперва надеть чистую рубашку, а потом припудрила синяк (который стал уже светло-желтым и называться синяком не имел права).
Видимо, она сбегала к телефонной будке и предупредила Валентина Эдуардовича, потому что он ждал Джонни. Он встретил его у входа в гостиницу, сказал надутой администраторше «это ко мне» и заговорил с Джонни, когда еще шли по коридору:
Женя, я чрезвычайно рад, что вы пришли, но вы совершенно зря волнуетесь по поводу того случая. Уверяю, я на вас не в обиде Вот моя комната Вот, садитесь в кресло Наоборот, ваше выступление доставило мне большое удовольствие. Оно было в меру темпераментным и крайне актуальным. В самом деле, эти безобразные современные постройки среди исторических кварталов у самого крепостного холма Это чудовищно!
Все-таки я виноват, вздохнул Джонни, останавливаясь у громадного кресла. Вы уж извините меня, Валентин Эдуардович Но у меня еще один вопрос. Можно?
Ну разумеется! Прошу.
Можно прямо?
Конечно!
Совсем прямо
Да-да, Женя! Я весь внимание. Ваша прямота мне весьма импонирует.
Джонни встал за кресло, уперся подбородком в его шершавую спинку и поднял ясные глаза.
Вам нравится Вера?
А? сказал Валентин Эдуардович и нервно погладил лысину. М-м То есть да. Да Но, увы, мне кажется, я ей не нравлюсь.
Это не так, деловито объяснил Джонни. Вы ей нравитесь. В общем. Ей не нравится только ваша прическа. То есть то, что прически нет
Валентин Эдуардович опять хотел потереть свою блестящую голову, но раздумал. Снял очки и жалобно сощурился.
Эх, Женя, грустно сказал он. Это не самый большой мой недостаток. Но, к сожалению, самый неисправимый.
Может быть, исправимый, возразил Джонни. Вот. И он протянул пузырек и бумагу, где был переписан рецепт и письмо неизвестного лекаря.
Узнав, какое снадобье принес ему Джонни, Валентин Эдуардович заметно разволновался. Сначала стал смеяться печальным смехом, потом заходил из угла в угол и начал говорить, что он очень ценит Джоннины старания и очень благодарен ему за доброе отношение, но (увы, увы и увы!) в природе не существует сил, которые заставили бы облысевшую голову снова покрыться волосами. Если бы такие силы были, современная наука давно бы их открыла.
Современная наука многое позабыла, опять возразил Джонни. Вот недавно в «Очевидном-невероятном» рассказывали про древнюю медицину. Там такие вещи делались, что сейчас никто не верит
Гм Валентин Эдуардович остановился. В твоих рассуждениях много логики. Но нет-нет, Женя. Спасибо, но я выглядел бы смешным в собственных глазах, если бы решился на такой эксперимент. Это недостойно здравомыслящего человека.
Жаль Ну, вам виднее, конечно, вздохнул Джонни. А пузырек я вам все же оставлю
Да зачем же он мне?
А мне он и совсем ни за чем, печально сказал Джонни.
Огорченный, он вышел на улицу. Странные людиэти кандидаты наук. «Недостойно здравомыслящего человека» Что тут недостойного? Взял бы да попробовал! Если Вовкино зелье действует, завтра утром, перед отъездом, Валентин Эдуардович был бы уже не лысый, а как бы стриженный под машинку. Сперва это некрасиво (Джонни знает по себе), но скоро волосы становятся длиннее, и тогда делай прическу и сватайся на здоровье.
Трудное ли это делопомазать жидкостью башку? Так нет же, принцип не позволяет Зря только бедного Алхимика заставили ночью колдовать. Всей пользы от этогоДжоннина волосатая коленка
Но Стоп! Если волосы на ней прорастутэто же доказательство! Тогда уж Валентин Эдуардович не откажется. Надо завтра утром прибежать к нему и показать: «Вот! А вы спорили! Мажьтесь!»
А вдруг он уже вылил снадобье в раковину?
Джонни помчался назад, в гостиницу, но у самого входа вспомнил суровую администраторшу. Тогда он пошел вдоль здания, становясь на цыпочки у каждого окна: Валентин Эдуардович жил на первом этаже. В пятом или шестом окне Джонни увидел его.
Валентин Эдуардович стоял перед зеркальным шкафом и держал стеклянную пепельницу. Он осторожно макал в нее свернутый платок. Влажным платком Валентин Эдуардович старательно натирал свое блестящее темя.
Весь день Джонни хотелось посмотреть: что там с коленкой? Но Катя говорила:
Не смей. Переохладишь, и сорвется опыт.
Иногда коленка чесалась, а порой кожу покалывало. Может быть, это проклевывались волоски.
Перед сном Джонни не выдержал и размотал бинт. Левая коленка была абсолютно гладкойи на вид, и на ощупь. Она ничем не отличалась от правой, разве что была почище.
Сначала Джонни очень расстроился, но потом сказал себе, что горевать рано: прошло всего полсуток. Он снова забинтовал колено
Проснулся Джонни рано. За ночь повязка сбилась. Джонни с замиранием души потянул из-под одеяла ногу
И перестал дышать.
Коленка была черная.
Она была черная, как Сказать, «как у негра»? Но любой самый темный негр позавидовал бы этой густой, без всяких оттенков черноте. Коленка была такой, словно ее осторожно обмакнули в блюдечко с тушью. Лишь посередине тянулся, как розовая нитка, след от облупившейся царапины.
Ой, мамочка с тихим стоном сказал Джонни и на правой ноге, будто левая коленка не просто почернела, а была раздроблена картечью, поскакал в ванную.
Сначала он мыл коленку горячей водой и туалетным мылом. Потом Вериным шампунем. Потом скреб нейлоновой мочалкой и даже попробовал оттирать пастой «гои».
С таким же успехом можно было стараться отмыть добела черный резиновый мячик. Джонни лишь добился, что коленка стала блестеть, как носок офицерского сапога, начищенного перед парадом.
Закрывая коленку ладонями, Джонни упрыгал в свою комнату и влез в модные вельветовые брюки, которые ему недавно подарили на день рождения.
Потом он сел на край постели и с головой ушел в черные думы.
Таким и нашла его прибежавшая Катя.
Она увидела на Джонни вельветовые клеши и обрадованно спросила:
Получилось?
Джонни встал и молча подтянул штанину.
Ой-я-я, тихо сказала Катя. Села на корточки, внимательно обследовала коленку и подняла на Джонни синие страдающие глаза. Чем оттирал?
Всем. Даже купоросом, процедил Джонни. Подлец твой Шестопалов. Неуч. Шарлатан Он опустил брючину и печально сказал:Пойду.
Бить Вовку? понимающе спросила Катя.
Вовка подождет. К Валентину Эдуардовичу Катька, он же думает теперь, что я нарочно
Ой-я-я, опять сказала Катя. Про него-то я забыла.
«Забыла»! Зато я только про него и думаю! Вот выходит он на сцену, снимает по привычке берет
Ну, мне кажется, он увидел свою голову раньше, успокоила Катя.
«Раньше» Не все ли равно? Ой, Катька Может, бежать в тайгу или в Антарктиду?
Я с тобой, мужественно сказала Катя.
Нет, решил Джонни. Лучше уж пойду к нему. Сам. Навстречу грозе
Я с тобой, снова твердо сказала Катя. Идем?
Но идти не пришлось. Раздался звонок, Джонни услышал, как мама пошла открывать дверь, а потом в передней прозвучал отчетливый голос Веры Сергеевны:
Где. Этот. Изверг?
Вот уж не знаешь, когда ждать беды, а когда спасения Гроза обошла Джонни стороной. Едва задела крылом. Потому что папа, услыхав историю со старинным лекарством, вдруг согнулся пополам, будто ему в живот попали футбольным мячом, вытаращил глаза и начал дико хохотать. Он хохотал, икая, плача и даже булькая. Мама, которая пошла за валерьянкой для себя и для Веры, отдала ее папе.
Катя, увидев, что большой опасности для Джонни уже нет, незаметно подмигнула ему и тихонько исчезла.
Папа продолжал стонать от смеха. Мама вдруг начала кусать губы. А Джонни не улыбнулся. С непонятной грустью он смотрел, как Вера укладывает чемоданы.
Она уехала после обеда. Вслед за Валентином Эдуардовичем, который укатил еще утром в туго натянутом на уши берете. С мамой и папой Вера простилась очень ласково, а с Джонни сухо.
Вскоре после этого краска на Джонниной коленке пошла трещинками и кое-где зашелушилась. А еще через час начала отслаиваться тонкими пленками
Под вечер Джонни сидел на подоконнике в покинутой Вериной комнате и задумчиво счищал с колена последние черные кожурки. Все в комнате было так же, как при Вере, та забрала с собой только два чемодана, а крупные вещи решила увезти позднее.
Раньше Джонни приходил сюдабудто вступал на территорию, занятую враждебной армией, а теперь здесь ему ничего не грозило. И пришла к Джонни странная печаль.
В комнату заглянула мама. Задержалась в дверях. Внимательно посмотрела на Джонни и тихонько спросила:
Ну? Что притих, искатель приключений?
Джонни поднял грустные глаза.
Мам А ведь в общем-то она совсем не плохой человек.
Наконец ты это понял, сказала мама.
Да вздохнул Джонни. Иногда он умел быть самокритичным. Знаешь, мама, мне даже кажется, что я буду по ней скучать
Мама, как девочка, села на подоконник. Рядом с Джонни. Взяла его за плечи. Покачала туда-сюда.
Эх ты, воробушек Ничего, она будет ездить к нам в гости. А мы скоро поедем к ней на свадьбу.
И я? усомнился Джонни. Думаешь, она мне обрадуется?
Мама засмеялась:
Обрадуется. Не так уж она и сердится.
А Валентин Эдуардович? Он-то, наверно, после этой истории меня и совсем видеть не захочет.
Захочет. Знаешь, что он сказал? «Все этодосадная случайность. Я уверен, что Женя действовал из самых благородных побуждений» А еще он попросил: «Передайте Жене, что он все равно кузнец моего счастья».
Как это? изумился Джонни.
Ну, видишь ли Когда Вера поняла, какие страдания он терпит, чтобы стать ее женихом, она больше не колебалась В одной старинной пьесе есть такие слова: «Она меня за муки полюбила»
Джонни задумчиво сказал:
По-моему, она все решила еще раньше.
Возможно. И все же этот случай был последней каплей
Джонни подумал и хмыкнул:
Ничего себе капля! Целый пузырек.
Мама посмеялась вместе с ним и поднялась.
Посиди, попросил Джонни. Мне одному что-то скучно
Да, «посиди». А кто будет готовить ужин?.. Ты не заскучаешь, вон к тебе Катя идет.
Где? оживился Джонни. Я не вижу О-о-о! Вот это да!
Катька переходила улицу. Сейчас она была совсем не похожа на загорелого поцарапанного мальчишку. Она была прекрасна, как в тот день, когда Джонни первый раз увидел ее на весеннем карнавале. В светлом пышном платьице и белых босоножках, она походила на маленького лебедя из балета Чайковского, который недавно показывали по второй программе.
Джонни почему-то заволновался, поправил вельветовую штанину и разгладил воротничок.
Катя впорхнула в комнату. Играя белой сумочкой, спускавшейся с плеча на тонком ремешке, она прощебетала:
Джонни, пойдем с нами в парк? Там выступает летний цирк, мама купила три билета.
Как я пойду? огорченно откликнулся Джонни. Я досиживаю то, что осталось. Последний вечер сегодня
Отпросись, пританцовывая, сказала Катя.
Опять просить? Ну уж, фигушки!
Тогда я сама Она выскочила за порог и через полминуты привела за руку Джонниного папу.
Поглядывая на Джонни, папа сказал:
Вам, Екатерина Дмитриевна, я ни в чем отказать не могу. Этот герой может считать, что получил помилование.
Не надо мне никакого помилования! ощетинился Джонни.
Здрасте, я ваша тетя! А что тебе надо?
Ми́луют тех, кто виноват
Ага. А ты, конечно, во всем прав! Так?
Так, задумчиво сказал Джонни.
И, значит, по-прежнему будешь кулаками выяснять отношения с этим со Шпуней!
Джонни подумал.
Нет, пожалуй Кажется, мы помирились.
Папа сказал с облегчением:
Один вопрос отпадает сам собой А как насчет звания «демагога», которым ты наградил родного отца?
Джонни встрепенулся и даже обрадовался:
Да, тут я конечно!.. Это от необразованности. Ты уж, папа, не сердись.
То-то же, сказал отец. Остался вопрос о твоем выступлении в парке.
Джонни опять опечалился и с гордостью человека, готового до конца страдать за истину, проговорил:
Тут я все равно прав. Мне сам Валентин Эдуардович сказал.
Он просто деликатный человек
Нет! Он всерьез говорил, что я хорошо выступил.
Да, вмешалась Катя. В газете ведь так же написано.
В какой газете? разом спросили папа и Джонни.
Вы не читали? удивилась Катя. Вы, товарищи, совершенно отстали от жизни.
Она достала из сумочки порядком помятый лист городской газеты. Наверху страницы было крупно напечатано: «Горны трубят! Пионерское лето в разгаре!» Джонни увидел несколько фотоснимков, на которых ребята качались на качелях, куда-то бежали, взявшись за руки, и били в барабаны
Вот Катя показала на маленькую заметку в уголке листа. Заметка называлась «На важную тему».
Папа и Джонни, стукнувшись над газетой головами, стали читать:
«В субботу ребята из городского пионерского лагеря с удовольствием прослушали лекцию об истории нашего родного города. Ее прочитал приехавший из Москвы кандидат исторических наук В. Э. Верхотурский. Перед лекцией выступил четвероклассник школы 2 Женя Воробьев. В своей короткой речи он поднял серьезный вопрос о том, что некоторые владельцы частных автомашин нарушают существующие правила и ставят свои гаражи в самых неподходящих местах, в том числе и на площадках, которые ребята сами построили для своих игр. Надо надеяться, что городские власти не оставят эту тревожную проблему без внимания.