Храмы меняли конфессии как перчатки: сначала христиане переколотили статуи обнаженных языческих богов, потом католики смыли православные фрески, но это был напрасный труд, так как пришли турки и превратили церкви в мечети.
Греки-язычники затри месяца принудительно стали православными, навсегда потеряв право называться эллинами. Величайшая цивилизация Древнего мира на века погрузилась в мрак невежества. Академии были закрыты. Даже за ношение хитонаодеяния философов древностиможно было поплатиться жизнью. Ничто не должно было напоминать о былом величии эллинизма. Афины переименовали в Сатине. Ренессанс, эпоха Просвещениягреки пропустили все и из нации поэтов и философов сделались пастухами.
Туркократия, венетократия, франкократия: почти 1200 лет рабства. Грекам не повезло в средней и новой истории. Капитализм нанес удар похуже Морозини: уничтожил последние следы древности, снеся церквушки и великолепные мраморные особняки с лица землипод многоквартирный дом или паркинг или просто потому, что не на что было содержать обваливающуюся рухлядь. На месте грациозного особняка в Псири, где когда-то жил Байрон, сейчас находится пустырь. Легендарную пальму, которой восхищался еще Андерсен, срубил очередной афинский Сквозник-Дмухановскийвидите ли, она мешала движению по улице Эрму. Да, мешала, но она веками мешала!
Тем не менее город жив. Неприглядный, непобедимый, неукротимый памятник античному духу, терпимому ко всем нациям и религиям. Он впустил в себя пакистанцев, индийцев, албанцев, славяни не утратил своеобразия. Он столько раз погибал и не перестал быть. Я чувствую, знаю, что он одушевлен. Я слышу его мягкое, спокойное дыхание. Если ты разглядел его истинное лицо и полюбил его, то будь уверен во взаимности. Он никогда не выпустит тебя из своих мягких могучих объятий.
О том, что есть в Греции
Работы в Греции нет: кризис. Идиотом быть в конце концов надоело. Нашла заказ на переводкнига о греческой кухне. Сидели с автором в офисе, совещались. Издатель попросил: «Взгляни, Катерина! Все ли будет понятно в этих рецептах русским? Экзотические мы исключили!»
Я смотрю рукопись: так я и думала! Все как в обычных греческих кулинарных книгах.
Суп из головки ягненка, копанисти, марсело
Внимательная редколлегия реагирует на мое замешательство, требует пояснений. Я осторожно, чтобы не задеть авторское самолюбие, замечаю: «Да вот головка меня смущает»
У писательницы, гречанки лет шестидесяти, мнительной и ранимой, как все литераторы, недоуменно взмывают брови: «А что тут такого! Головка! Вы чтобаранину не едите?»
«Нет, едим, горячусь я в приливе патриотических чувств. Просто трудно найти именно головку Ее почему-то нечасто продают. И потом, вот тут вы пишетекопанисти Никто не в курсе, что это такое Собственно, даже я не знаю, что это!»
«А! Это сыр такой, смягчается автор. Ну, вместо копанисти пиши манури тогда».
Я боюсь говорить. Я мимикой пытаюсь выразить, что и по манури информации в России ноль.
«Чем же вы, русские, питаетесь? Замени мизитрой, ладно, его-то уж совершенно точно все знают».
Вздыхаю. Задумчиво пробегаю глазами следующий рецепт: пирог с горными травами. Молчание затягивается. Это фиаско! Все равно греки не поверят, что русские не едят горные травы. Открываю новую главу: «Супы». Уха из скорпены, летучих рыб и морских юнкеров.
Катерина, есть у тебя вопросы? снова спрашивает издатель.
Да, есть. Какие же рецепты вы, дорогие греки, считаете экзотическими?
Секс для тех, кому за сорок
Родители в Греции пестуют своих деток до гробовой доски. Мне это, признаться, надоело. Ну сколько можно, в самом деле? Мы уже сами почти старички, в конце концов! Чувствуешь себя вечным студентом в тени научного руководителя. А ведь хочется самому порулить кафедрой.
Приведу понятный пример.
Вчера дедушка подарил нам с Йоргосом книжку: «Секс для тех, кому за 40».
Ну это-то еще зачем, спрашивается? И так непросто в сумрачном лесу середины жизни. Дров наломановсю оставшуюся половину разгребать. А тут еще американский терапевт заливается соловьем:
«Не сдавайтесь, птички мои. Не все потеряно! Понятно, что не хочется. А через не хочупробовали? Раскачивайте эстроген, товарищи женщины». И т. д., и т. п.
Теория перемежается детальными инструкциями, как облизать внутреннюю сторону бедра, и пикантными историями из анамнеза пожилых пациентов.
Так, скажем, Элизабет, прожившая 35 лет в браке с Хэнком, в 60 впервые попробовала оральный секс и была потрясена.
Оу, призналась Элизабет терапевту. Какие прекрасные ощущения! Честно говоря, не ожидала. Всегда думала, ЭТО нравится только мужчинам.
О чувствах Хэнка, положившего полжизни на уговоры жены, в книжке ни слова.
А он как же? спрашиваю.
Да понятно все с ним. Страдалец. Столько лет коту под хвост, сочувственно отозвался муж.
Вот. А была бы у них книжка сказал дедушка в сторону. Негромко, но выразительно. Как настоящий научный руководитель, уверенный в рекомендуемой библиографии.
Дедушка
Спрашиваю у своих, что приготовим на обед в воскресенье. Дедушка отвечает не колеблясь:
Что хотите! Итак. Что именно: барашка или свиные отбивные? Йоргос вздыхает:
Папа, ну может, лучше сварим фасоль?
Дедушкачеловек мягкий, но принципы у него жесткие.
Нет, отвечает он. Вот умру, будете есть фасоль. А пока живбуду печь мясо на углях. Итак. Барашек или отбивные?
Дедушку знает весь район. Соседиэто само собой. Любая помощь, поздравления с праздниками: дедушкина доброжелательность стабильна, как явление природы, например восход солнца. В еженедельном списке продуктовпеченье и мини-мороженое: угощать друзей внука. Ранним летом дедушка развешивает на соседские заборы сумки с абрикосами и черешней своего урожая. Осенью делится хурмой. В прошлом году лимонное дерево подкосил мороз, дедушка выхаживает новое: надеется, что в следующем году будет что раздавать зимой.
Однажды мы с Йоргосом взяли его «форд», потому что наша «новая старая» заводится через раз и то под горку, остановились на центральном светофоре, том, что рядом с церковью, возле него стоит маленький зябкий пакистанец, замотанный по уши в шерстяной шарф: моет лобовые стекла, продает бумажные платки, в общем, выживает. Йоргос опускает окно, говорит ему:
Привет. А мы сегодня не на своей. Это машина
Дедушки! заканчивает фразу хрупкий смуглый иноземец, выглядывая из шарфа с таким уверенным чувством причастности, как будто и он, да и вообще весь мирдедушкины внуки. Причем любимые.
* * *
Дедушка от природы прижимист, как любой крестьянин. И он точно знает, чего хочет. Когда он служил сверхсрочником на Кипре, то покупал себе пижонские модные вещи. В частности, носил золотое кольцо с выгравированным на нем Парфеноном. Первый в семье приобрел машину«фольксваген-жук».
Потом решил, что пора заводить семью.
Влюбился, но действовал осмотрительно: чувства чувствами, а семьяэто навсегда. Поэтому, перед тем как делать предложение, отправился навести справки о будущей жене.
«Фольксваген-жук» произвел в деревне невесты форменный фурор.
«У жениха есть машина! Повезло Василики!»
Отзывы были скорее положительные: девушка и хозяйственная, и добрая, вот только болезненная.
После свадьбы кольцо с Парфеноном дедушка подарил теще. Сказал: мне оно зачем? Я женатый человек, теперь я собираю только нужные вещи. Машину тоже поменялна «форд эскорт», как более практичную.
* * *
Дедушкавторой ребенок в многодетной семье, родился после старшего, Мицоса. Обычно первого и второго ребенка в Греции называют в честь родителейсначала мужа, а потом жены, но история дедушкиного имянаречения особенная. Его назвали Панайотисом в честь друга отца, с которым тот воевал во время Второй мировой. Друг погиб, своих детей родить не успел, и Панайотиса ему «посвятили». Может быть, поэтому ему часто приводилось играть роль в ритуалахто он сидел на коне с невестой во время свадьбы в качестве талисмана (чтобы у пары первым родился мальчик), то единственный из всех деревенских детей надевал на Благовещение фустанеллутрадиционную юбку, у которой четыреста складокпо числу лет османского ига. Юбку Панайотису сшила его дальняя тетка, для которой он ходил за лекарствами в соседнюю деревню Симопулос. Иногда, когда он рассказывает эту историю, у него уточняют:
А она вам платила за услуги?
Дедушка всякий раз обескуражен от такого поворота мысли:
Так она же моя тетка! И шила мне фустанеллу!
* * *
Дедушка овдовел несколько лет назад: это его самая крупная трагедия. Он убежден, что семьясовершенная форма жизни человека.
В садике у нашего дома свили гнездо черные дрозды. Дедушка их обожает. Рассказывает, подчеркивая уважение:
Эти птицы существуют только в паре. Самка строит гнездосама, одна, мужа не подпускает. Зато яйца высиживают вместе, по очереди. Я на них не смотрю, чтобы не потревожить. В этом году у них два яичка.
Как же вы узнали, сколько яичек, если не смотрите? Дедушка пожимает плечами:
Я покосился!
* * *
Из всего изобилия целебных трав я различаю только одуванчик, мяту и крапиву. «Моя мать умела считать только гинеи». Спаржу я тоже узнаю, но только в стаканчике на прилавке магазина: дедушка, внимательный к флоре, как Карлик Нос, показывал-показывал мне ее, но самостоятельно вычленять эти коротенькие невзрачные стебельки из пейзажа я так и не научилась. А у дедушки практически весь мирсъедобный. Он знает амарант, осот, цикорий, латук, щавель, тордилий апулийский, горчицу.
Однажды проезжали мимо монастыря, стоящего посреди чиста поля. Неподалеку от святых врат монах что-то искал и срезал в траве. Дедушка насторожился. Вежливо подождал, пока монах завершит свою работу и уйдет. Потом взял нож, отправился на разведку. Вернулся счастливый, с мешком разнотравья. Тряхнул им и говорит:
Пятнадцать видов трав! А игумен-то собирал вот чтосколимбрию! и достает из мешка какой-то крайне непривлекательного вида сорняк, по виду настоящего мизерабля. Показывает на него с восторгом и нежностью: Вот они, с колючками. Придется чистить каждую, но оно того стоит. Помнишь мать Сулиса, старую Афанасию из моей деревни? Она только сколимбрию и ела! Не жалела ни сил, ни времени.
Сколимбрию съели в салатетравка и вправду оказалась очень вкусной, кисло-сладкой, как китайский соус.
Тордилий апулийский я пустила на пирог. Тесто для него сделала самое простое: только мука, щепотка соли, оливковое масло и теплая вода. Замешивается легко, мнется без усилийи выходит мягкое, пухлое, теплое, как мамино плечо. Дедушка попробовал и оценил:
А хорошее тесто делают в твоей деревне, Катерина!
Санкт-Петербургу совершенно не стоит обижаться на «деревню». Потому что это самый горячий дедушкин комплимент.
Желание
Имиджпо-гречески икона. Слова здесь плотные, концентрированные, многослойные. В них так же, как в приметах, мирным образом сосуществуют чувства и знание. Перемешались, как розовый и золотой цвета в апельсиновой кожуре.
Кстати, греки говорят, что свежий апельсиновый сок нельзя пить после захода солнца.
Почему? А черт его знает. Возможно, все оранжевые шары в природе соединены друг с другом таинственной серотониновой связью. Поэтому лишенный световой пары, апельсин бесполезен и даже вреден во тьме.
Или, скажем, море.
Приезжай, говорит мне Йота, встречать Новый год в Пирей. У насморе. Оно каждый день разное. Красивое, вдохновляюще пахнет солью. Но в эту ночь происходит что-то особенное. Когда сменится год, загудят корабли в порту. Все, без исключения. И будут гудеть долго, минут пять, пока не зазвенит в ушах. Ты в курсе, если написать на бумажке все свои страхи, травмы, лжи, предательства, боли, несбывшиеся надеждыс самого-самого начала, с детства, а потом разорвать бумажку и бросить ее в море, у тебя начнется не только новый год. Начнется новая жизнь. Луна лежит, капитан стоит, продолжает Йота, показывая на ночное небо.
Там, в нарядной блестящей люльке, важно покачивается новорожденный месяц.
Смысл поговорки такой: на новолуние море беспокойное, поэтому капитану приходится торчать на вахте. У тебя есть что-то золотое?
Есть. Кольцо, которое мне папа подарил.
Надо потереть золото, глядя на молодой месяц, и тогда сбудется желание.
Дома услышишь подобное, и тут же заводится червячок сомнения. Как может простое слово связать древний земной металл и чужое, золотое только с виду, небесное тело?
А здесь почему-то хочется верить. Может быть, потому, что слова здесь очень плотные? Концентрированные, многослойные. Пробуждающие желания. Я свое загадала.
Вирус
У меня долго держалась легкомысленная иллюзия, что в Греции зимой не болеют. Или болеют меньше. Понятно, почему гриппует Питер. Света нет, сыро, как в подвале. Климатические заложники за себя не в ответе. Конфликта нет. Интрига полностью отсутствует.
Другое дело Греция. Здесь постоянно по-летнему обильное солнце, мощные фрукты. Зимой вообще сезон цитрусовых. Апельсинов, лимонов, мандариновзавались. Стоят смешные копейки. От витаминов спасу нет, иммунная система уже по швам трещит.
И тем не менее.
Греческие вирусы жестче, беспринципнее, коварнее. Наших болотных чахликов с ними даже сравнить нельзя. Им чайку горячего, медку дай, таблетку покажиони и сдулись. Пошли на попятную. А с местными легкие пути не пройдут.
Эти нагреют тебя до 40 с половиной градусов, чтоб ты загудел, как доменная печь. Иссушат все твои жизненные соки до капли. Поделят сутки на драматические трехчасовые интервалы с температурным катарсисом в финале.
И будут нагнетать напряжение денька три-четыре, а может быть, и пять, и целую неделю. Забросают суровыми экзистенциальными вопросами о жизни и смерти. Пока ты не похудеешь, не станешь кротким, ласковым, добрым. И не задумаешься: «Бог мой. Неужели это вирус сделал человека человеком?»
РецепТФевральский апельсиновый кекс
Народное название февраля по-греческифлевари. Оно созвучно греческому слову «флева» вена
В этом месяце у земли набухают вены, остывшие за зиму, скоро по ним побежит горячий сок, несущий расцвет и жизнь.
Первыми после зимы в Греции просыпаются мимозы и миндальные деревьяони начинают цвести после новогодних праздников. Миндаль наполняет воздух сладким благовонием, похожим на церковный фимиам. А дома, в Питере, дай бог увидеть каштановые свечки в конце мая. Или уже дожить-дотерпеть до июньской сирени на Марсовом
Последние дни зимы скучны и депрессивны, но и прекрасны тоже: в них уже зреет предчувствие весны.
Апельсин, самый популярный зимний фрукт, этот оранжевый предвестник лета, дает нам превосходную возможность испечь ароматный апельсиновый кекс и создать весеннее настроение в зябкие февральские дни.
Ингредиенты:
2 яйца комнатной температуры
250 г муки с разрыхлителем
1 чайная ложка разрыхлителя для теста дополнительно
180 г сахара
200 мл растительного масла
100 мл свежевыжатого апельсинового сока
ванилин
цедра 1 апельсина
Для начинки:
мякоть 1 апельсина
свежевыжатый сок ½ апельсина
цедра ½ апельсина
2 столовые ложки сахара
5 столовых ложек воды
1 палочка корицы
1 столовая ложка кукурузного
крахмала
В первую очередь подготавливаем начинку. Мякоть очищенного апельсина режем на маленькие кусочки и кладем в небольшую кастрюльку.
Туда же отправляем сахар, воду, корицу, цедру. Варим на среднем огне, пока вода почти вся не испарится. Затем добавляем разведенный в ложке воды кукурузный крахмал, оставляем еще немножко прокипеть, чтобы начинка окончательно загустела. Отставляем ее в сторону.
Дальше готовим обычный кекс. Смешиваем в глубокой миске муку с ванилином, цедрой и разрыхлителем. В другой миске взбиваем яйца с сахаром до мягких пиков.
Соединяем мягкими, но энергичными движениями взбитые яйца с мукой, попеременно добавляя растительное масло и апельсиновый сок.
Смазываем маслом форму. Я использую под этот кекс небольшую форму размером 20 см. Кекс сильно поднимется, поэтому советую брать форму с высокими стенками.
На дно формы выкладываем ложкой половину тестаоно получается довольно жидкой консистенции, как густая сметана. Потом сверху осторожно размещаем начинкуравномерно, но так, чтобы она не выливалась за края. Заканчиваем сборку, выкладывая сверху остаток теста.