Ставим в прогретую заранее до 170 °C духовку. Выпекать кекс следует примерно час.
Крестная
Крестной мужа 98 лет. Мы обычно приезжаем к ней в гости без предупреждения: Йоргос говоритзачем звонить, куда она пойдет? Но раза два пришлось-таки расцеловаться с дверьюкрестная бодрилась по магазинам и церквям. Встречает нас каждый раз так, будто сидела и ждала. Одета тщательно, как ее ровесница, английская королева. Чулочки, домашние туфли, юбка бонтонной длины, свежая блузка. Комнаты в ее квартире всего двемаленькие, как будто игрушечные. Ни пылинки. Мебель старомодная, опрятнаязавернута в белоснежные чехлы. Музейная чистота. Если нечаянно упадет на пол микроскопическая соринкарежет глаз, как нечто инородное, муха в сметане. В буфете расставлены в шахматном порядке намытые рюмки, бокалы толстого недорогого стекла, пара фарфоровых уродцев, розетки под варенье. В ванной комнате ровно шесть предметов: зубная щетка, мыло, зубная паста, гребешок, шампунь и губка. Тотальная аскеза.
Книжек в доме нетодин только раз я заметила житие в бумажной обложке с закладкой в середине.
Сама старушкаогурцом. Зрениеединица, сознание острое, как у резидента. Каждый, кто пытается разговаривать с ней специальным голосом, каким говорят с очень пожилым человеком, сам выглядит круглым дурнем. Крестная нашавесьма обеспеченная дама. Даже можно сказать смелобогатая. Но живет вот такмодерато, с сильным заносом в бедность. А могла бы в церковь не пешком ходить, а на такси ездить. Питаться клубникой со сливками в январе. Купаться в роскоши. Ан нет. Она даже прислугу не берет, ведет свое маленькое хозяйство сама. Я сначала засомневалась в ее образе жизнискучновато. Без страстей, без увлечений. А потом подумала: а может, это она и естьнастоящая жизнь, в чистом виде, без примесей? Какой ее настоящий вкус? Никто не знает. Умеренностьпривилегия серьезней депутатской, доступна не каждому. Крестная получает наслаждение от каждой минуты. От каждого вздоха. От глотка воды. Ни вино, ни карты, ни соус тартар, ни любовники, горячие и сладкие, как пирожки, ее не интересуют. Она просто любит жить. И жизнь уже почти сто лет отвечает ей взаимностью.
Уборщицы
Автобусы в нашем пригороде ходят нечасто, но по расписанию.
Поэтому я всегда точно знаю, с кем поеду. По четвергам в 16.05 вместе со мной в автобус садятся две уборщицы. Они работают в доме престарелых, что напротив. Выбеленные локоны, яркие куртки, руки пахнут хлоркой. Лица разрушены едкой праной жизненного опыта так, что черты, выданные при рождении, уже толком не разглядеть.
Портрет Дориана Грея в действии. Бытовая алхимия, подробности жизни.
Мне не слышно, что они говорят, но по куцей мимике разборчиво прогнозируются слова, которыми они обозначают производственные проблемы: вывоз мусора, дефицит чистящих средств, наезды начальства.
Мы несколько минут ждем автобус на остановке. Одна из уборщиц обычно курит. Втораяпьет кофе из картонного стаканчика. И каждый раз, когда подъезжает автобус, они выбрасывают сигарету и стаканчик на тротуар демонстративно, игнорируя манящую урну с прекрасным сменным полиэтиленовым мешком внутри.
Случайно уловив мой праздный, любопытствующий взгляд, одна из женщин повернулась ко мне и наставительно сказала:
Потому что надо различать личную жизнь и работу!
Они не мусорили. Они спасались от профдеформации.
Презент Симпл
Гуляешь по послепраздничному городу, который оправляется от Нового года, и чувствуешь себя обновленным, как после гриппа: ты возвращаешься к прежней жизни, но видишь ее немного иначе, острее, красочнее, как будто температура перенастроила твою оптику, сделав ее более чувствительной.
Праздничные гирлянды все еще горят, но больше не вызывают эйфории: нет предвкушения, которое составляло половину удовольствия. Будни. Рутина. Типичный презент симпл. Как нас учили? Самое простое время. «Обычные действия, которые происходят, происходили или будут происходить в настоящем, прошедшем или будущем». Словом, ровным счетом ничего выдающегося.
Вот стройная девушка вылетает из «Зары»: последняя посетительница, охранник сразу закрывает за ней дверь. В обеих руках фирменные пакеты. Еле-еле справляясь, не надевает, а накладывает на себя пальто, но успевает пожаловаться в айфон на покупки: Их так много, прямо рук не хватает!
За углом, недалеко от сверкающих витрин с перечеркнутыми ценами устроились на ночлег бездомные. Через каждые три примерно метра гнезда, свитые из шерстяных одеял и картонных коробок.
Подходит девушка. По виду травести: полумальчик, полудевочка. Застиранные джинсы, очки. За спиной рюкзак, с трудом рулит груженой корзинкой на колесах из супермаркета. Спрашивает у бомжа по-английски: Фуд?
Достает из корзинки запотевший контейнер с горячей едой, наливает из ведерка-термоса чай. Заворачивает в салфетку лаваш, везет корзинку к следующему. Корзинку заносит, колеса скользят на асфальте.
Слышу, как она, выравнивая дрифт, жалуется себе под нос:
Их так много. Прямо рук не хватает.
Праздники прошли, наступили будни. Время обычных действий, которые происходят, происходили или будут происходить в настоящем, прошедшем или будущем. Самое простое времяпрезент симпл.
Дом
Внутри греческого дома нет ничего интересного. Разве что снежно-белые деревенские занавески с геометрично прорезанными в них цветами. Или старомодные стулья из грецкого ореха с гнутыми ножками и удобными мягкими сиденьями. На спинкахопять! вырезаны листики и полураспустившиеся бутоны. Буйная греческая природа как будто вырвалась из сада, прыгнула за порог дома и попала в капкан растительных узоров на мебели и вышивках. Тишина. Только ветер мерно стучит кистями занавесок: там-пам-пам-пам, там-пам-пам-пам. Ритм делит время на четыре четверти, покойные и основательные, как греческие низкие кровати. Солнечный луч наводит на предметы фотоновый прицел, проворно, как снайперская винтовка, передвигая мишень со стеклянных стаканов и рюмок, выставленных в буфете на треугольных языках вязаных салфеток, на обеденный стол, заставленный дымящимися яствами. Аромат, исходящий от простых фаянсовых тарелок, такой же добротный и уютный, как часть обстановки. Пахнет мясом, которое долго, терпеливо разваривали в томатном соусе с палочкой корицы и сладким ямайским перцем. Дольки жаренной на оливковом масле картошки вызывающим частоколом торчат из керамической миски с голубой волной на боку. Картофелины жесткие, как карамель, но, преодолев их сопротивление, зубы погружаются в душистую густую мякоть, приправленную орегано для пикантности. Нет, решительно нет ничего интересного внутри греческого дома! Потому что большую часть своей жизни грек проводит вне его. Греки живут на террасе или в саду. Пол на балконе выстлан мрамором, декорирован зеленым базиликом и красными геранямидля контраста. Кресла поставлены так, чтобы видеть и собеседника, и природу. Греческое небо, как огромный хамелеон, меняет цвет в помощь настроению человека. Утром оно розовое, мечтательное, даже облака, кажется, оцепенели в сонной истоме. Днем ослепительно-яркое, энергичное, бодрое. Вечерние лессировки призваны без потрясений провести слабый человеческий дух в черную бездну сна. Греческий дом-корабль, освещенный медовой луной, несется в космосе сквозь время и пространство, каждую секунду восполняя разрыв между реальностью и утраченным раем.
Вкус судьбы
Греки одержимы двумя глобальными страстями: суеверия и чревоугодия. Если грек вознес руку, то к бабке не ходи: либо сорвет с ветки черешню, либо перекрестится. Живя здесь, поневоле начинаешь вовлекаться. Особенно эти процессы обостряются весной. А как иначе? Сады, обочины дорог, парки обсажены абрикосовыми, тутовыми, черешневыми и вишневыми деревьями. Ветки изнемогают от изобилия. Пройти мимо невозможно! Грех. Приходится то и дело принимать позу «хенде хох» с поднятыми к небу руками и собирать томно-сладкие пузырьки шелковицы, кусать за спелый бок загорелые абрикосы и уже из последних сил, превозмогая себя, поедать свежую черешню. Но это еще далеко не все искушения.
В Агиос-Стефаносе открылась новая сувлачная: в ней жарят кала-маки. Вечер, столы заключены в желтую клетку скатертей, террасу яростно обвивает цветущий жасмин, луна такая яркая, что спорит со светильниками. Запотевший графин с ледяным белым. Шашлычки из баранины, свинины, курицы. Куриные запеленуты для сочности в бекон, хотя мясо и так не сухое, плотно окропляет нёбо горячим сладким соком.
А между тем на месте этой сувлачной всего год назад была другая. И она разорилась. Не выдержала кризиса, рассказывает дедушка.
Не понимаю, отвечаю я. А как же нынешние владельцы не побоялись открыться на том же месте?
Ну, как тебе объяснить. Дедушка на секунду задумывается, а потом формулирует греческое мировоззрение в одном предложении: Каждый должен попробовать свою судьбу на вкус!
РецептВишневое варенье
Вишневое варенье варят в каждом греческом доме. Секрет его популярности не только в тонком вкусе и всеми любимом аромате, но еще и в том, что это летнее лакомство.
Из вишневого сиропа здесь делают летний напитоктак называемую висинаду.
Разводят вишневый сироп ледяной водой по вкусу и наслаждаются им в летнюю жару.
Для приготовления литра вишневого варенья нам понадобится:
1 кг вишен (вымытых, высушенных, без косточки)
1 кг сахара
пол чайной чашки воды
сок маленького лимона
Кладем в таз или кастрюлю с широким дном подготовленные ягоды. Засыпаем их сахаром, осторожно перемешиваем, чтобы не помять, добавляем воды и оставляем на ночь.
На следующий день начинаем варить варенье на среднем огне. Его нельзя оставлять без внимания ни на минуту. Снимаем образовавшуюся пену, продолжаем варить, помешивая деревянной ложкой. Вишневое варенье должно сохранить свой уникальный цвет, ни в коем случае его нельзя перевариватьиначе оно станет коричневым. Через полчаса варки можно начинать пробовать, готов ли сироп. Для этого даем стечь с ложки капле на белое блюдце. Капля не должна растекаться. Если капля густая и «высокая», варенье готово.
Добавляем сок лимона, варим еще одну-две минуты и раскладываем варенье по стерилизованным банкам.
Для того чтобы почувствовать вкус греческого лета, просто добавьте ложечку душистого вишневого варенья в стакан ледяной воды
Кебабная «Афанасий»
Таверна. Вернее, забегаловка на Монастираки.
С краю, прямо на проходе, сидит игумен. Хрупкий и сморщенный, как ноябрьский лист. Большие плюшевые уши, беззубые детские десны. Трясущаяся рука влипла в палку. Естественно, он не один. С ним помощник лет 60. Молодой, как тут принято считать. По сравнению с ветхим старцем он и вправду кажется мальчиком. Плотность человеко-потока, обтирающего боком заведение, сопоставима со столичным метро в час пик.
Игумен с удовольствием рассматривает людей, с удовольствием делает заказ: салат, жареная картошка, кебабы, пиво и кока-кола.
Ага! Понятно. Его преподобиюмонашеский постный картофель и кока-кола на десерт. Остальное чревоугодиемолодому поколению.
С первого, рассеянного взгляда кажется, что закусочная проходная, без души. Так, столовка за рупь двадцать. Паллиатив для туристов, намертво пришпиленных к месту дефицитом времени. Ничего подобного. Это оазис. Музей. Главные здешние прихожанестарички-антики. Последние могикане. Случайно уцелевшие экспонаты. Мощи Афин 50-х годов.
Я никому не режу крылья. Пусть приходит, говорит чете старичков немолодой официант с сократовскими залысинами.
Старички приехали с чертовых куличек «спального» района в кафе своей молодости, пообедали и заодно зондируют почвунельзя ли пристроить сюда сына.
Я тоже два года, помню, сидел без работы. Это не жизнь. С ужасом думаю про пенсию. Имейте в виду: он должен быть одет хорошо. Не Ален Делон, но хорошо. Я порекомендую его старшему. Это и называется человечность! Правильно? Официант внезапно оборачивается, и вопрос вонзается в меня.
Я от смущения утыкаюсь в телефон.
Простенькая уличная кебабная? Хм, сомнительно. Форменные рубашки официантовослепительной белизны. Их тут человек двадцать, не меньше. Все мужчины. Половинамолодые, половинастарые. Обслуживают на пятой скорости. Мясо шипит на огромных решетках так, что аппетитная симфония слышна с улицы. В глубине повар свирепо разнимает тесаком хлебаогромные, легкие, похожие на закатные облака с румяной корочкой.
У молодых халдеев лица выпускников Гарварда. Вызывающе блестят очочки. Острые носки модных туфель и интеллект. Они на подхвате, статисты. Обеспечивают пролог: принимают заказ, накрывают. Приносят салфетки и убирают объедки тоже они. Пожилые официанты выступают во втором акте, как и полагается примадоннам, и в апофеозе, когда надо заплатить.
У одного на руке выстроено пирамидой восемь блюд. Рука левая. Правой он прокладывает себе путь. Другойтот, что советовал старичкам, что-то вроде резонера. Тонкий фактотум. Ответственный за драйв и настроение.
Мыморяки. Целый день то поднимаем парус, то опускаем парус, шутит он, натягивая тент.
Тем временем за монашеским столом начинается трапеза. Игумен откладывает посох. Начиняет рот плотными цилиндрами кебабов, не забывая понижать пивную ватерлинию. Его собеседник скромно хрустит салатными листьями.
Окрестил порося в карася, мимоходом комментирует фактотум.
Что, вот так, при всех? удивляюсь я.
Лучше за столом, чем за столбом. Что же онне человек, что ли? Главноеникому не резать крылья. Сфотографировать вас? предлагает он, видя, что я вожусь с телефоном.
Нет, спасибо. Давайте лучше я вас сфотографирую.
Официант реагирует мгновенно:
Девушке еще бокал вина. От заведения.
Юный официант вопросительно поднимает брови.
Учишь вас, учишь, молодежь, а толку никакого. Салага! нервничает ветеран. Что будете делать, когда я уйду на пенсию? Убытку на копейку, а радостина фунт. Это и называется человечность.
Олимпиец
Ухаживание за русскими девушками в Грециипопулярное развлечение аборигенов. По уровню престижа олимпийский вид спорта, но толькотсс! он масонский, тайный. Да его никогда официальным и не сделаюткому интересно каждые четыре года видеть пьедестал, плотно забитый одними и теми же же волосато-носатыми мачо? Перспективы романа жестко ограничены курортными правилами: только sea, sun, sex. Негусто, да, зато высшего качества, утверждают сами игроки. И естественно, все тонко: жертва должна проявить желание сама, иначе, мол, победителю никакого удовольствия. Спортивная этика соблюдена.
Костасмногократный чемпион. Можно сказать опытный многоборец. Ветеран. Каждое летов бой. В текущем сезоне опять красиво охотился за одной русиной. Такой длинноногой, высокопопой, третий номер в декольте. Одним словом, на золотую медаль. Возил ее на модный пляж, платил за коктейль. Купил ногу осьминога в дорогой таверне, показал Млечный Путь. В общем, отлично сдал норматив. А приз, между тем, медлил. Жертва переназначала даты состязаний, то есть свиданий. То у нее одно, то другое. Непонятно. Офсайд или что. Костас, как опытный нападающий, решил добить затянувшийся дриблинг романтическим вечером в кафе. Заказал высокий стакан кофе с трубочкой, добавил в него ликерный допинг, направил откровенный разговор прямо в декольте.
Девушка оттаяла, улыбнулась.
Ой, Костик. Ты такой славный. Не то что мой балбес. С ним я вечно занимаюсь всякими легкомысленностями и глупостями!
Погоди. А со мной ты чем занимаешься?
Ас тобой я пью кофе.
Так русские взошли на пьедестал.
Угощение
Греческие мужчиныполные профаны в кухонных делах. Поехал Андреас в гости к своему другу на Крит. Тот скорее угощать, но не тут-то было. Самостоятельно он сумел найти только ракию. А потом в ход пошел телефонначались звонки жене на работу.
Примечания
1
Морские юнкерыэто тоже рыбы. Прим. перев.