Мы заходим в канцелярию университета, представляемся как ученые с советского судна, говорим, что хотели бы посмотреть университет. Очень любезные, немолодые дамы заволновались. Сейчас лето, январь месяц, да еще не кончились рождественские каникулы, все профессора в отъезде. Стали звонить по телефону, разыскивая ректора или кого-нибудь из профессоров. К нашему счастью, оказалось, что геолог, профессор Кларк, случайно у себя в лаборатории и охотно примет нас. Одна из любезных дам провела нас через двор университета в американский барак, где временно размещаются кабинеты кафедры геологии.
Профессор Кларк, один из крупных геологов Новой Зеландии, очень радушно принял нас, рассказал о структуре новозеландского университета, о системе преподавания, об учебных программах, о работе своей кафедры и повел показывать университет, который существует уже 45 лет (Новая Зеландия ведь молодая страна).
Обучение в высшей школе в Новой Зеландии находится на высоком уровне, и новозеландские ученые, работающие как на родине, так и в Англии, завоевали заслуженный авторитет. Это каждый из нас знал в отношении своей специальности. Кстати, знаменитый физик Резерфорд, один из основоположников разработки проблемы об атомной энергии, был одним из 12 сыновей новозеландского фермера и каретного мастера и учился в университете в Крайстчерче.
Университет сейчас пуст. Все студенты разъехались на каникулы. Мы увидели старую библиотеку, расположенную в Здании бывшей церкви, с цветными витражами в окнах и прекрасной деревянной резьбой.
Прошли по кабинетам геологии, ботаники, зоологии, В зоологическом музее университета, где хорошо представлена местная фауна, нас особенно привлек террариум, в котором живут две туатары, Sphenodon punctatus, самец и самка. Самцу приблизительно 80 лет, самке около 50. и Ящеры пойманы на острове Стефен (в проливе Кука) и уже несколько лет живут в. лаборатории. Я с почтительным трепетом взял в руки сухое, холодное, с отвисающей чешуйчатой: кожей тело самца, этого «динозавра», дожившего до атомного века.
Любезный профессор Кларк провел нас по новому, строящемуся зданию, рассказывая, где что будет, показал намечаемые просторные помещения кафедры и лабораторий геологии и вывел нас на крышу. Перед нами открылся великолепный вид на расстилающийся далеко внизу город, бухту, корабли, на зеленые горы по ту сторону бухты. Но резкий, холодный ветер, обычный для Веллингтона, не дал нам долго наслаждаться картиной и прогнал нас с крыши.
Показав нам все, что могло нас, натуралистов, интересовать в университете, профессор Кларк повез в своей машине в музей Веллингтона, где познакомил с директором доктором Фалла. Доктор Фалла пригласил членов экспедиции посетить музей, обещая показать и лаборатории, и богатые коллекции музея.
Профессор Кларк помог нам связаться и со многими другими, интересовавшими нас учеными.
Нас, научных работников, весьма интересовало ознакомление с научными учреждениями Новой Зеландии. Научно-исследовательская работа в Новой Зеландии объединяется и координируется Управлением научных и промышленных исследований (Departement of scientific and industrial research of N. Z.), в ведении которого находятся и чисто научные институты и лаборатории, и научно-прикладные, занимающиеся вопросами сельского хозяйства, удобрений, фитопатологии, молочного дела, рудного дела, лаборатория питания и т. п.
На следующий день мы с утра посетили Новозеландский океанографический институт, основанный несколько лет тому назад. Институт занимает довольно тесное помещение, штат его 10 человек. Институтом руководит в настоящее время зоолог, доктор Моррисон Касси. На своем небольшом судне работники института проводят океанологические исследования в водах, окружающих Новую Зеландию. Изучают приливно-отливные явления и океанские течения, жизнь океана, образование морских осадков и структуру дна океана. Некоторые исследования проводят по плану Международного геофизического года.
Научное оборудование Океанографического института ничем особенным нас не поразило. Техника работы в общем близка нашей. Конечно, работая на маленьком судне, новозеландские океанологи не в состоянии изучать большие глубины океана.
Доктор Касси подробно рассказал нам о работах института. На прощание мы пригласили его и всех научных работников посетить «Витязь» в специальный день, отведенный для визитов ученых.
В течение первых одного-двух дней у нас установился контакт с учеными Веллингтона. В. Г. Богоров познакомился с руководством новозеландского комитета по проведению Международного геофизического года, наши геологи посетили геологическое и геодезическое управления и завязали знакомства с видными местными ученымипалеонтологом доктором Флемингом, палеоботаником Купером, геологом Те Пунга (маорийцем), специалистом по пыльцевому анализу милейшим доктором Харрисом и другими. Метеорологи посетили метеорологическую обсерваторию и установили личные контакты с местными синоптиками и метеорологами, которые оказались нам весьма полезными в дальнейшем плавании. Зоологис зоологами Веллингтона и т. д.
Нельзя не отметить исключительно любезное и дружественное отношение, которое все мы встречали со стороны новозеландских ученых.
К концу дня наши советские друзьяГ. М. Родионов с супругой и работники миссии пригласили нас всех к себе в гости.
Советская миссия расположена на горе, занимает красивый зеленый дом в саду, «зеленый замок», как его шутя называют в Веллингтоне.
В беседе с нами работники миссии рассказали много интересного о Новой Зеландии, ее природе, людях, о большом интересе новозеландцев к Советскому Союзу.
Вместе с тем работники миссии живо интересовались жизнью своей, далекой от них. Родины. По их вопросам и жадному интересу ко всему советскому видно было, с каким вниманием следят они за замечательными успехами нашего народа в выполнении поставленных Партией и Правительством задач экономического и культурного развития Советского Союза, с каким волнением восприняли весть о запуске первого в мире советского искусственного спутника Земли.
Мы рассказали им, как встретили запуск спутника у нас на Родине. Советские люди присылали в редакции газет, в Академию наук письма, полные восхищения и гордости за свое отечество, за великую Коммунистическую партию Советского Союза, за советскую науку, за славных инженеров и рабочих, осуществивших дерзновенную мечту человечества.
Работники миссии устроили для состава нашей экспедиции сюрприздемонстрацию нового фильма «Сестры» по роману Алексея Толстого «Хождение по мукам». На «Витязе» ни москвичи, ни владивостокцы еще не видели этого прекрасного фильма, и впервые посмотреть его им довелось на другом конце Земного шара.
Местные газетыдневная «Доминион» и вечерняя «Ивнинг стар»с первого дня прибытия «Витязя» публикуют сообщения и статьи с многочисленными фотографиями о нашей экспедиции, и до конца нашего пребывания в Веллингтоне интерес к русскому кораблю не угасал. Корабль был открыт для посетителей, и весь день на нем толпились многочисленные гости. Мы были, по-видимому, вторым советским судном в Веллингтоне. В прошлом году сюда заходило судно советской антарктической экспедиции «Обь».
Следующий день, 14 января, был важным днем в жизни нашей экспедиции. По договоренности с новозеландским комитетом по проведению Международного геофизического года на этот день было назначено заседание Королевского общества Новой Зеландии (Royal Society of. N. Z), на котором профессор Богоров сделал доклад о результатах работ нашей экспедиции. Светлая уютная аудитория Королевского общества в здании музея Веллингтона была до отказа наполнена учеными. Председательствовал доктор Барнетт, секретарь новозеландского комитета по МГГ.
Вениамин Григорьевич в ясном, сжатом докладе на английском языке рассказал об итогах уже сделанной работы, о результатах первого разреза через Тихий океан с севера на юг.
На широкой таблице, с художественным вкусом выполненной Анатолием Ивановичем Савиловым, было наглядно изображено, как по мере продвижения от северных умеренных широт, где «Витязь» начал свой разрез, на юг через субтропическую область северного полушария, тропики и экваториальную область и далее через южную субтропическую область в умеренные широты южного полушария, в район Новой Зеландии, изменяются все условия среды. Как по мере этого продвижения изменяется солнечная радиация, изменяются температуры воды и воздуха, прозрачность воды, содержание кислорода и углекислого газа, питательных солей (фосфатов), живых организмовбактерий, планктона, рыб и бентоса, и отложение донных осадков.
Центральная часть Тихого океана, пересеченная нашим разрезом, естественно, распадается на ряд зон в зависимости от преобладающих ветров и условий движения водных масс: зона северотихоокеанского течения до 32° северной широты; зона так называемой северной субтропической конвергенции, где сталкиваются два встречных потока водных масс, что вызывает мощные токи в вертикальном направлении, от дна к поверхности; северная пассатная зона от 21 до 9° северной широты; зона экваториального противотечения до 7° южной широты, южная пассатная зона до 15° южной широты и и зона южной субтропической конвергенции до 30° южной широты.
В докладе начальника в истории изучения Тихого океана, был дан широкий, комплексный океанологический анализ центральной части Тихого океана как целого. Он показал, что имеется известная симметрия в биологической структуре океана. Холодные воды бореальных зон в умеренных широтах на севере и юге отличаются большим содержанием питательных солей (фосфатов) в верхнем, продуктивном, пронизываемом солнечными лучами стометровом слое и как следствие этого большим количеством планктона в этих слоях. Тропическая область является самой бедной в этом отношении, субтропики тоже очень бедны. Средний пояс океана, область вокруг экватора, обнаруживает снова максимумвысокое содержание и фосфатов и планктона. Объяснение этого экваториального максимума заключается в. мощных вертикальных токах в этом районе, поднимающих к поверхности из больших глубин огромные запасы питательных солей.
Как следствие богатства планктоном в умеренных и экваториальной зонах в верхних слоях океана и количество рыб, биомасса рыб на единицу площади моря дает также максимумы в этих зонах. Наши ихтиологи при одинаковом облове добывали значительно больше рыб разных видов в холодных водах умеренных широт и в экваториальных прогретых зонах океана. Наоборот, районы субтропиков и тропиков дали минимальные сборы рыбьего материала.
Изучение содержания планктона во всей толще воды показало, что в холодных водах умеренных широт значительные массы планктонных организмов обитают и в глубинных слоях, спускаясь на многие тысячи метров. В противоположность этому в теплых водах субтропиков, тропиков и экваториальной области планктонная жизнь привязана по преимуществу к верхним слоям океана, тогда как глубины моря очень бедны планктоном. В результате этого глубинная, придонная фауна, бентос, живущая за счет падающих сверху живых и мертвых планктонных организмов, растительных и животных, богата в умеренных широтах и становится все беднее и беднее по мере продвижения в субтропические и тропические районы. Синие теплые воды тропиков и экватора не в состоянии прокормить сколько-нибудь богатое население на дне океана.
Докладчик сообщил целый ряд новых, ярких и вместе с тем точных фактов по гидрологии и биологии Тихого океана, вызвавших огромный интерес у аудитории. Новозеландцы в силу своего островного положения вообще очень интересуются Морем и морскими исследованиями. Широкая картина зонального изменения всех физических, химических и биологических характеристик океана на огромном протяжении умеренных широт северного полушария до умеренных широт южного полушария, где уже чувствуется холодное дыхание Антарктики, произвела большое впечатление на слушателей. Эта картина показала размах работ советской экспедиций, особенно импонирующей ученым малой страны с ее ограниченными возможностями.
Докладчику было задано много вопросов разными специалистами. На многие вопросы он дал ответы тут же, а для более детального обсуждения отдельных сторон работы пригласил всех присутствующих на «Витязь», где завтра будет проведен симпозиумдетальное обсуждение разных сторон работы экспедиции по отдельным лабораториям.
Председатель, доктор Барнетт, в заключительном слове отметил глубину и размах советских исследований и от имени Королевского общества Новой Зеландии поблагодарил докладчика.
На следующий день новозеландские ученые собрались на «Витязе». В этот день корабль был закрыт для массовых посетителей. Это был день приема ученых. Ученые разных специальностей собрались в соответствующих лабораторияхгеологи у геологов, зоологи у зоологов и т. д. В каждой лаборатории были сделаны подробные доклады о проделанной работе, демонстрировались собранные коллекции, карты и диаграммы, чертежи и графики, выполненные на основании проведенного рейса.
Шло оживленное, свободное обсуждение научных результатов экспедиции, без всякого регламента, весьма интересное для всех и давшее много полезного нашим товарищам. Это был день настоящего, живого научного контакта советских и новозеландских ученых. Как раз тот научный контакт и обмен мнений, о желательности которого так много говорят и пишут в газетах и который с необычайной легкостью и простотой устанавливается сам собой, если противники таких контактов из числа сторонников «холодной войны» не чинят препятствий естественному желанию ученых вступать во взаимное научное общение.
В один из следующих дней мне посчастливилось принять участие в экскурсии, организованной местными геологамипрофессором Кларком, доктором Харрисом, доктором Те Пунга и другимидля наших геологов. Маршрут наш лежал сперва вдоль берега бухты, вдоль линии сбросов, которые очень активно происходили и продолжают происходить в районе города Веллингтона, затем по долине речки Хатт, мимо двух небольших городковНижний и Верхний Хатт.
Долина реки Хатт некогда была ареной кровопролитных битв между маорийцами и английскими колонистами. Теперь тут пригородные поселки с заводами и с многочисленными, хорошенькими, утопающими в цветниках и садах коттеджами, в которых живет значительная часть населения Веллингтона.
Мы ехали на трех машинах по прекрасному асфальтовому шоссе, время от времени делали остановки, и ученые рассказывали нам о геологическом строении местности и о тектонических процессах, в настоящее время разыгрывающихся здесь. Обращали наше внимание на интересных представителей флоры, хвойные деревья рода Podocarpus, редкие гигантские каури, некогда столь многочисленные в Новой Зеландии.
Мы проезжали мимо богатых пастбищ, где паслись многочисленные коровы и ходили стада тонкорунных овец, главное богатство Новой Зеландии. Сделали около сотни миль и полу-чили первое, конечно, беглое, но все же непосредственное впечатление о природе и сельском хозяйстве этой части края. Геологи получили, кроме того, много интересных сведений и сделали наблюдения в своей области под руководством опытных и знающих специалистов.
Вечеромофициальный прием в нашей миссии по случаю прихода «Витязя». Посол, его жена, капитан и начальник экспедиции у входа встречают гостей. Таков этикет. Гостей собралось множество. Прибыл премьер-министр, лидер лейбористской партии, Уолтер Нэш с супругой, мэр города мистер Киттс, министры, американский посол, впервые, между прочим, на приеме в советской миссии, французский, индийский и другие послы и главы миссий, председатель новозеландского комитета по МГГ, ученые, общественные деятели.
Гости заполнили все помещение миссии, разбились на группы и стоя, как всегда на приемах, вели оживленные беседы. На столах стояли закуски, вина, превосходные апельсинные и другие натуральные фруктовые экстракты.
Профессор Богоров и мистер Барнетт обменялись приветственными речами. Речь Вениамина Григорьевича была, конечно, отредактирована не без участия наших дипломатов, так как на официальном приеме необходимо соблюдать принятый дипломатический этикет, знать, каким титулом величать премьер-министра, а каким мэра города, не забыть на первом месте приветствовать премьера, а на втором лидера оппозиции и тому подобные тонкости. Хоть и не без труда, но наш начальник экспедиции с честью справился со своей задачей, которая была много труднее, чем большой доклад о результатах экспедиции.
Из интересных знакомств мне хочется отметить старого заслуженного ученогофизика сэра Эрнеста Марсдена, изрода старейших колонистов Новой Зеландии, теперь уже ушедшего на пенсию, но активно работающего в области радиоизотопов. Румяный, веселый, подвижной старичок, с которым мы встречались четверть века назад в Кэмбридже, когда он был сотрудником знаменитого Резерфорда, а я работал в лаборатории его друга, физико-химика Вильяма Харди.