Доктор Катала устраивает для нас кормление своих питомцев. С какой жадностью все они набрасываются на куски бросаемой рыбы! Все животные добываются на глубине о 40 метров ловцами, ныряющими в аквалангах с кислородными приборами. Сам Катала и его жена в свое время большими специалистами подводной охоты за морской фауной. С лодки до аквариума животные и рыбы доставляются в воде с непрерывным пропусканием струи воздуха кислорода. В устройство аквариума и его водопроводной системы доктор Катала внес много остроумных усовершенствований и изобретений. Вся система труб сделана из полупрозрачной пластмассы, обернутой черной тканью, не позволяющей зарастать водорослями.
Мы от души поблагодарили любезного хозяина и его жену за интересные демонстрации, которые они с готовностью, без устали и бесплатно, в течение целого дня устраивали для всего состава «Витязя», и еще снабдили нас прекрасными цветными диапозитивами, снятыми с животных в аквариуме.
Подходил срок нашего ухода из Нумеа. Гостеприимные французы старались сделать все, чтобы наше пребывание было максимально интересным и приятным. Возили нас на экскурсии по острову, приглашали в гости, устроили в городской мэрии на открытой площадке вечер нашей самодеятельности и выступления местных артистов, из Новой Каледонии и соседних островов. Большим успехом пользовались наши танцоры. Особенное впечатление произвел на всех нас танец с мечом, который исполнил, с акробатической ловкостью жонглируя отточенным мечом, Пакитаостровитянин с острова Валлис. Народу собралось более 1000 человек всех национальностей. Никогда еще, говорил организатор спектакля, издатель местной газеты, на вечера не приходило столько народу.
После окончания спектакля французы затащили «витязян» в бар, угощали пивом, устроили танцы, и долго еще в тишине тропической ночи доносились до «Витязя» песни, то русские, то французские, которыми завершался этот «вечер смычки» в далекой Каледонии.
В последний день Богорова и меня пригласил обедать к себе простой и открытый Мишель Леган. Его бунгало на берегу моря. Небольшой садик, рощица грейпфрутов, лимонные деревья. Хозяйка просит зайти в домик. Мы вошли и ахнули от восторга. ВнутриТаити, все «туземное» и все высоко художественное. Мебель из камыша, таитянские веера, циновки. Лампа в резной перламутровой раковине, изделие художника на Таити. Модель парусной пироги с островов Туамоту, на стенах небольшие, но отличные репродукций с картин Гогена. Хозяйка дома, красивая, стройная таитянка, в простом изящном платье, много рассказывает нам о последних годах Гогена, проведенных в крайней бедности в Папеэте, столице Таити. С Гогеном был дружен отец мадам Леган.
Садимся обедать. Подает дочка, хорошенькая Керри. Обед тоже таитянский, почти. Сперва рыба, сырая, вымоченная в лимонном соке, потом в молоке кокосового ореха. Очень вкусно. На второежареная курица по-таитянски с жареными бананами и каштанами. Кофе, правда, не таитянский, но местный, новокаледонский (Arabica), очень крепкий и вкусный. Только шампанское было французским.
И обстановка, и хозяева, и обед, интересные разговоры о жизни и судьбе меланезийцев и полинезийцев, гуманные и здравые суждения Леганавсе оставило у нас. исключительно теплые и яркие воспоминания.
Вечером в последний раз купаюсь в море, плаваю, стараюсь осознать необычность, фантастичность всего окружающего нас, советских жителей севера, Океания, январь, 28° в воде. Заходит солнце. Тяжелая океанская вода держит, как ртуть. Подплываю к берегу и разглядываю дно, чтобы не наступить на ската или, чего доброго, на камень-рыбу.
Отход назначен на 8 часов утра. Съезжаются наши знакомые. Бог ты мой, сколько успели завести знакомств наши «витязяне», и это не зная языка! Обмениваются сувенирами, снимаются во всевозможных группировках.
Без десяти минут восемь капитан просит гостей сойти на пристань. Мадам Леган надевает своим друзьям на шею ожерелья из цветов. Убирают трап. Тихо, тихо отделяемся от пристани. По таитянскому обычаю бросаем наши гирлянды в воду между кораблем и берегом. Это означает: «мы еще вернемся»!
Малым ходом идем из бухты. Все автомобили, собравшиеся в порту, гудят нам в унисон прощальный привет. Нумеа все дальше и дальше. Лоцман ведет нас другим курсом, огибая Новую Каледонию сперва на восток, затем прямо на север, через проход Хаванн-пасс. Входим в канал между островами. Проходим своеобразный, весь утыканный колонновидными араукариями островок, образно названный «Остров Еж».
Солнце, жарко. На берегу зеленые холмы, местами почва вскрытаэто добывали никель. Ручьи низвергаются водопадами.
Останавливаемся. Подходит лоцманский бот «Жанна», Пока нас ожидали, черные матросы наловили рыбырифовых окунейи бросают нам на палубу. Прощаемся с лоцманом и трогаемся в дальнейший путь.
НА СЕВЕР ПО 171-му МЕРИДИАНУ ВОСТОЧНОЙ ДОЛГОТЫ
29 января. Идем открытым морем. Легкий ветер в 23 балла, тихо, тепло, небольшая облачность. Проходим мимо цепи островов Лоялти, между островами Лифу и Маре. Административно они входят в колонию Новая Каледония. Но здесь и население иное, со значительной примесью полинезийцев, и экономика другая, обычная, «кокосовая».
Внезапно эхолот показывает уменьшение глубины800200100 метров. Малым ходом проходим гребень, не отмеченный на карте.
К утру выходим на большие глубиныоколо 7000 метров. Эго начало Ново-Гебридской впадины. Остановка, станция. Производят траление и другие работы. Во время станции в сачок попалась морская змея (Pelanus platirus), плоская, желтая, с червой спинкой и пятнистым хвостом, длиной сантиметров 70. Змея считается ядовитой. Эта змея недолго прожила у нас.
Идем дальше на северо-восток. Снова любуемся летучими рыбами. Около 6 часов вечера показывается высокий, гористый остров. Это остров Анейтьюм, самый южный из группы Ново-Гебридских островов. Склоны гор покрыты лесом. Вид острова суровый, мрачный, но, может быть, это потому, что уже темнеет.
В ночь на 31 января вышли на свой меридиан171-й восточной долготы, по которому будем идти на север, делая станции в намеченных по плану пунктах. Наслаждаемся тропиками, тихое, синее море, яркое солнце. Несколько повернули на северо-запад, чтобы «зацепиться» за остров Митра и уточнить свое положение. Действительно, остров Оправдывает свое название. С моря он выглядит, как два стога сена, или, при достаточной фантазии, как верхушка митры епископа. Административно он относится к Соломоновым островам.
Где-то недалеко должен быть остров Ваникоро (группы островов Санта Круц). Мы шарим биноклями по горизонту, но увидеть его не удается. На прибрежных рифах острова Ваникоро в 1788 году разбились корабли Лаперуза. Большинство спутников Лаперуза было убито туземцами и, вероятно, съедено, а сам Лаперуз с частью экипажа отплыл на самодельном судне, построенном из обломков его кораблей, и пропал без вести. Некоторые из его спутников многие годы жили на острове, вероятно и тогда, когда в виду острова Ваникоро проходили корабли дАнтракасто «Решерш» и «Эсперанс», посланные на розыски пропавшего без вести Лаперуза.
Интересна рекомендация, данная Лаперузу Парижским обществом медицины в 1775 году, «Наблюдать образцы человеческой природы, которые ему встретятся, и, если возможно, привезти». Общество считало мало вероятным, что он встретит карликов и великанов или людей с хвостами, но настаивало на розысках гермафродитов«мужчин, грудные железы которых содержат молока достаточно для кормления детей».
Плывем на север, к экватору. Почему-то в море меньше жизни, чем когда мы плыли на юг, меньше летучих рыб, меньше акул. Проходят тропические ливни, тепло, влажно. Ветер слабый, с запада, как и полагается в межпассатной области. Временами штиль. Влажность превышает 90 %.
6 февраля к вечеру пересекли экватор. На экваторе делали станцию. По случаю возвращения в родное северное полушарие зашел капитан, старший помощник и другие товарищи, распили две бутылки шампанского.
7 февраля. 1° северной широты. Вечером смотрим кино на палубе. Недолго еще смотреть кино на палубе, скоро попадем в зимние северные широты, предвидим штормы, холод. Но пока блаженствуем, тепло, тихо. На небе сияет Южный Крест, а на другом краю неба уже показалась Большая Медведица. Но кастрюля Большой Медведицы обращена донышком кверху, и Полярная звезда где-то ниже горизонта.
Подошли к островам Гильберта. Светит луна. В тихом море лежит атолл Макин. В ярком лунном свете вырисовывается край атолла, темнеют пальмы. На берегу светит огонь, горит костер. У костра, вероятно, сидят люди, смотрят на огни стоящего в море неизвестного судна. Другие люди, другая жизнь. Как жаль, что нельзя съехать на берег, прожить на тихом атолле несколько дней, узнать людей, их жизнь, природу. Острова Гильбертаэто уже Микронезия. Английская лоция пишет, что жители «активны и смышлены». Острова Гильберта славятся своими каноэ, самыми быстрыми во всей Океании. Но начальник экспедиции и слышать не хочет о задержке. Мы и так опаздываем против плана, а Москва, дирекция Института, все. время шлет грозные радиограммы, требуя возвращения в назначенные сроки.
Плывем дальше на север, вступили в зону пассатных ветров. Весь день дует ровный, свежий ветер с востока, балла 34, иногда доходит до 5 баллов. Ветер приносит прохладу. Целую неделю, почти с самого экватора и до 20° северной широты, мы шли с благословенным пассатом.
Выходим на траверз Маршалловых островов, и хотя наш курс проходит через этот архипелаг, но приходится брать вправо, огибая Маршалловы острова с востока. Маршалловы островаатомный полигон США, и плавание там запрещено.
11 февраля. Широта 12° норд. Приходит доктор Герман Никифорович и сообщает, что у научного сотрудника Козлянинова приступ аппендицита и надо делать операцию. Просит быть ассистентом. Курительную каюту подготовили под операционную, прокипятили инструменты.
Хотя доктор опытный хирург, но операция была очень длительная и трудная, так как червеобразный, отросток был не похож на отросток, лежал не там, где ему полагалось, и найти его было очень не легко. Но все кончилось благополучно, и к Владивостоку Козлянинов гулял по кораблю, как всегда вызывая смех своими шутками и остротами.
Прошли 20° северной широты. Летучих рыб почти не стало, акул тоже не видно. Островов также уже нет, открытый океан. Но и кораблей нет, пустынное море. В дночерпатель снова, как и на первом меридиане, попали зубы ископаемых акул. Появились альбатросы, сперва один-два. Теперь они будут сопровождать нас на север.
Северо-восточный пассат иссяк, кончился. Стоит штиль, который переходит в северо-западный ветер, сперва слабый, но постепенно усиливающийся. Ветер с норд-веста приносит холодный дождь. Пересекли тропик Рака. По причине холодной, ветреной погоды запрещено работать на палубе в одних трусах. Дует все время с северо-запада и северо-северо-запада. Ветер усиливается, разыгрывается зыбь. Альбатросы парят по ветру, скользят над волнами. Люди надели ватники.
Научные сотрудники в свободное от вахт и станций время сидят над отчетами, вычислениями, графиками.
18 февраля. Ветер разыгрался до 8 баллов, тучи, дождь. Высокие, крутые волны бегут с севера. Временами винт выскакивает из воды, и тогда все судно дрожит, вибрирует. Ход падает до 8 узлов.
Ночью ветер еще усилился, и приходится идти средним ходом. Синоптик сообщает, что к норд-осту от нас длительный, устойчивый циклон. Другой, молодой циклон приближается от берегов Японии.
20 февраля. За ночь погода успокоилась, море притихло, хотя пологая, крупная зыбь идет с норд-оста. Держим курс на Сангарский пролив, до которого еще 1500 миль.
Хотя погода стихла, но эта тишина обманчива. Синоптик сообщает, что на нас движется новый циклон. Японские радиостанции передают штормовое предупреждение. Капитан дает указание, проверить все ли закреплено по лабораториям. Боцман и матросы крепят весь палубный груз и технику.
Действительно, из штиля рождается юго-восточный ветер. Скоро он достигает 45 баллов, к обеду уже 67 баллов. Направление ветра меняется, теперь это чистый юг. Барометр падает с поразительной быстротойциклон движется на нас, и мы идем ему навстречу. К вечеру 89 балльный ветер дует с зюйд-веста и постепенно заходит на норд-вест.
Шторм трепал нас трое суток. Ветер достигал силы 1011 баллов, волны высоты 1011 метров. Идти приходилось все время средним ходом. Счисление показывало, что временами мы не только не продвигались вперед, но нас относило назад. Но «оморячившаяся» за долгое плавание публика переносит» шторм без особых неприятностей, и только команда корабля недовольна, что шторм задерживает прибытие в родной порт. Команда ведь вся владивостокская и очень дорожит каждым днем, который можно провести дома, в кругу семьи, между возвращением из плавания и уходом в следующий рейс.
На третий день барометр начинает постепенно подниматься. К нам движется с запада центр высокого давления. 22 февраля к обеду сила ветра упала до 23 баллов, мы делаем свои законные 12 узлов, с каждой вахтой приближаясь к Сангарскому проливу. Настроение у всех поднимается, несмотря на прохладную погодув воздухе 10°, в воде 13 % Для нас это холодно, хотя сейчас февраль месяц. Радисты сообщают, что во Владивостоке 10° мороза. Немного грустно, что тропики, Фиджи, атоллы, все это позади, может быть, навсегда.
25 февраля. С каждым днем все более холодает. Ясное небо, ветер баллов 5 с норд-норд-веста, температура всего 2 % Приходится надевать пальто.
К вечеру слева по борту начали открываться берега Японииостров Хонсю, подернутые дымкой. Сквозь мглу можно различить гористый берег, снег на горах, солнце во мгле. Может быть это самовнушение, но кажется, что смотришь картину в японском стиле.
Поздним вечером, уже в темноте входим в Сангарский пролив. По берегам мелькают огоньки, то справа, то слева вспыхивают огни многочисленных маяков. Навстречу идут корабли, которых мы не видели с самой Новой Каледонии.
Японское море встретило нас резким штормовым встречным ветром, снежными зарядами. Высокий нос «Витязя», палуба, брашпиль покрылись коркой льда. Но все равно Владивосток близок. На судне собрание, посвященное итогам рейса. Идет лихорадочная работа над отчетами, которые должны быть готовы к приходу в порт. Это дело чести экспедиции.
27 февраля. Солнце встает в морозной мгле, но ветер стих и море стихло. Идем со скоростью 13 узлов, это все, что можно выжать из машины «Витязя». Около 9 часов утра увидели родную землю. Это Приморье, голые склоны и снег Как похожи берега Приморья на берега Новой Зеландии. И такой же пронзительный ветер и холодные мелкие волны, как в проливе Кука.
Но все знакомое и родное. Открылся и ушел за корму мыс Поворотный. От острова Аскольд пошли льды, но «Витязь» легко режет их. Часам к четырем подошли к бухте Золотой Рог. Вся бухта замерзла. На рейде нас уже ждет катер с пограничниками и таможенниками. Останавливаемся, и власти поднимаются на борт.
К вечеру ошвартовались у того самого причала, от которого отходили четыре месяца тому назад. На причале ждут жены наших моряков, дети. Встречи, объятия. Мы же, «иногородние», побежали на переговорную телефонную станцию заказывать разговоры с родными.
Кончился 26-й рейс «Витязя», кончилось наше чудесное плавание.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Предлагаемая книжка представляет собой приведенные в систему путевые записи об экспедиции «Витязя» в центральную часть Тихого океана. Я пытался рассказать то, что видел, что узнал из бесед со многими лицами разных цветов кожи и разного общественного положенияполинезийцами и меланезийцами, французами и англичанами, рыбаками и земледельцами, торговцами и портовыми рабочими, учеными и представителями администрации. Многие сведения почерпнул, конечно, из книг, лоций и других источников, заслуживающих доверия.
Книжка печатается в серии «Путешествия. Приключения. Фантастика». В ней нет, однако, никакой фантастики и, к сожалению, никаких приключений. Я старался быть по возможности точным в передаче фактов и событий. Но по многим вопросам, о которых пишу, я не специалист и мог допустить ошибки или неточности. Я буду благодарен, если мне укажут на них.
Я рискнул написать эту книжку и предложить ее Издательству географической литературы в виду того живого интереса, который всегда вызывали рассказы об этом плавании «Витязя» как в частных беседах, так и на публичных лекциях, которые мне приходилось читать.
Приведенные фотографии частью принадлежат мне, частью товарищам по плаванию, прежде всего первому помощнику капитана Н. Т. Павлову, которым выражаю свою искреннюю благодарность. Некоторые очень ценные фотографии мне дали ученые, с которыми я встречался, доктор Деррик на Фиджи, доктор Фалла в Веллингтоне, доктор Бюникур и доктор Катала в Нумеа.