Крокодилы могут уходить очень далеко от воды и оставаться без нее в течение нескольких недель. Помню парочку очень неприятных встреч в глубине джунглей в разгар сухого сезона, когда я поднимал крупного крокодила из-под покрова сухой листвы. (Существует карликовая разновидность африканского крокодила под названием Osteolaemus, который обычно живет на суше и направляется к воде лишь раз в году на короткое времякак принято считать, с целью размножения.)
Мне не нравятся крокодилы. Из всех животных, похоже, только они злонамеренно относятся к человеку, и вовсе не так глупы, как может показаться. Кроме того, они настоящие охотники, и наиболее крупные экземпляры смотрят на людей как на законную добычу. Эти проклятые твари иногда специально выслеживают человека, без какой-либо провокации с его стороны. Как-то ночью я ловил в прибое рыб и крабов легкой ручной сетью на краю мангровых болот в Новой Гвинее. Услышав за спиной какой-то странный звук, я посветил вокруг фонариком. Это был очень крупный крокодил, тихо подкрадывавшийся ко мне с горящими глазами и слегка приоткрытой пастью. Мне редко приходилось бегать так быстро, и с тех пор я никогда не ходил один на ночную рыбалку. Однако, даже находясь в обществе дюжего туземца, освещавшего окрестности ярким лучом фонаря, я еще дважды сталкивался с крокодилами на том берегу. Конечно, мангровые болотаэто не джунгли, но такое поведение характерно для крокодилов в любом месте. Со мной происходили похожие случаи в Африке, Южной и даже Центральной Америке. Возможно, этого не случается с обычными охотниками, потому что они постоянно находятся в движении и выслеживают добычу. С другой стороны, сборщик животных двигается очень мало, старается вести себя как можно тише и почти не зажигает света. Мы гораздо более уязвимы.
Другую группу водных или полуводных животных, выходящих в джунгли, образуют разные черепахи, жабы и лягушки, которые тоже движутся по проторенным тропам, где опытный сборщик животных может установить ловушки. Первоначально в своем жалком невежестве я полагал, что речные жабы и лягушки просто выпрыгивают наружу везде, где могут найти опору на берегу, корнях или нависающих ветвях. Не тут-то было: они тоже следуют по предписанным маршрутам, как крокодилы или, если хотите, законопослушные граждане. Однажды у берега большой реки я видел чистую воду, буквально кишевшую лягушками нескольких видов, выставившими глаза над водой и выжидательно глядевшими на берег, где их ждала пища. Отступив назад и немного подождав, я мог наблюдать, как они начинают медленно двигаться к берегу. Но, ей-богу, затем они разделились на отдельные упорядоченные потоки движения и терпеливо ожидали своей очереди, чтобы выбраться на берег в строго определенном месте. Я был настолько зачарован этим зрелищем, что на следующий вечер пригласил свою жену и помощников посмотреть и подтвердить мои наблюдения. И каждый раз лягушки следовали установленным правилам. Более того, затем они продвигались по невидимым ориентирам на довольно значительное расстояние, прежде чем разбрестись по вертикали или по горизонтали для ночной охоты. Почему животные, имеющие сколько угодно свободного места, ведут себя как люди в дорожных пробках перед светофором? Этому должно быть какое-то разумное объяснение.
В джунглях существуют другие тропы и даже «автострады», по которым может двигаться кто угодно, от мышей до крупных кошек и неуклюжих черепах. Никто из них не уклоняется от маршрута, даже подвергаясь энергичному преследованию со стороны хищников. Животные очень консервативны и практичны. Маршруты их движения ставят исследователей в тупик, но их цель может стать очевидной для каждого, кто изволит лечь ничком на землю и обозреть местную топографию из мышиной перспективы.
Тропы в джунглях не такие четкие, как на открытой местности, но они существуют. Любой сборщик животных очень скоро узнает об этом. Коренные жители тропического леса чуть ли не инстинктивно следуют по ним, но и люди, родившиеся вне джунглей, могут быть невероятно способными следопытами. За одним деревом они сворачивают налево, через четыре дереванаправо, потом внезапно сворачивают под прямым углом и направляются к крутому обрыву, который выглядит совершенно непроходимым. Но если вы отбросите сомнения и последуете за ними, то обнаружите, что на самом деле подъем оказывается довольно пологим, и внезапно окажетесь на вершине, даже не запыхавшись. Животные путешествуют таким же образом, и если вы откажетесь от предрассудков и позволите себе просто «плыть по течению», то будете следовать за ними по магистралям дикой природы.
Много раз я просто бродил вокруг, особенно по ночам, поглядывая то на землю, то на деревья, и внезапно сталкивался нос к носу с каким-нибудь крупным, удивленным и весьма раздраженным животным. Обычно мне встречались тапиры в Америке и на Суматре, всевозможные дикие свиньи в Африке и Азии, а также их родственники, пекари в тропических лесах Южной Америки. Эти существа консервативны, и хотя такое утверждение может показаться чрезмерно антропоцентричным, их как будто возмущает само ваше присутствие на их привычных тропах. Вы можете также столкнуться с нервными оленями, огромными неуклюжими гиппопотамами и близорукими муравьедами. Выражение их морд, когда вы сталкиваетесь с ними, часто бывает очень комичным. Конечно, время от времени вы можете встретиться с настоящим склочником в лице одного из маленьких лесных быков, которых в Африке называют буш-коу. Эти животные не уступают дорогу. Если вы навлечете на себя их недовольство, они могут ходить кругами, следовать за вами и даже, по слухам, подстерегать вас в засаде. Последнего со мной не случалось, но однажды на меня напал молодой бычокбез всякой видимой причины, кроме того, что я случайно оказался у него на пути. В последовавшем соревновании финтов и уверток мне удалось одержать верх.
Из прилегающей местности в джунгли ведут ясно различимые тропинки, тропы и даже дороги, протоптанные животными, но внутри они как будто исчезают. Тем не менее через некоторое время вы начинаете двигаться по установленным маршрутам, хотя и без всякой видимой причины. Вы инстинктивно обходите это дерево с одной стороны, а следующее с другойв точности как профессиональный охотник. В конце концов вы обнаруживаете, что делаете это каждый вечер в пределах разведанного участка вокруг вашего лагеря. Именно на этих невидимых тропах вы встречаетесь с животными. Вы не можете заранее определить свой путь в лесу, а если попытаетесь, то вас ждет горькое разочарование.
Однажды у меня был удивительнейший спутник, на пари присоединившийся к нашей экспедиции в Западную Африку чуть ли не в последний момент. Полагаю, ему приходилось держать в руках ружье перед отъездом из Англии, однако я не особенно верил в его охотничьи способности. Но через несколько дней после нашего прибытия в джунгли он ушел один (что привело в ужас моих охотников-африканцев), а вернувшись после долгой ночной прогулки, принес с собой не менее сорока разных животных. Он не имел представления о том, где был, и я не знаю, как он нашел дорогу домой, но ему это удалось. После коротких расспросов мы выяснили, что он весьма благоразумно ограничил свои передвижения окраиной джунглей и берегом реки, протекавшей поблизости. К нашему несказанному удивлению (как-никак мы считали себя опытными следопытами), он заявил, что повсюду были маленькие тропы, с которых хорошо просматривались нижние ветви деревьев и путь впереди. Иными словами, он инстинктивно выведал профессиональный секрет местных охотников.
Когда вы свыкаетесь с обстановкой, то по ночам перестаете относиться к джунглям как к зловещему месту, полному хищников и других опасных существ. Они становятся очень дружелюбнымипри том условии, что вы не будете топать, как слон в посудной лавке, пугая законных обитателей. Испуганное животное может быть опасным, поэтому в джунглях принято дрейфовать, а не ломиться напрямик. В любых джунглях можно наблюдать дрейф подвижной жизни, такой же, как в мелководных морях, а быть может, и в океанских глубинах. Возможно, он вызван регулярными суточными «приливами», но если вы движетесь слишком быстро или в неверном направлении, то рискуете все испортить. С другой стороны, если вы стоите неподвижно на видном месте, то можете вызвать еще большее смятение. Я очень быстро выяснил, что если вы медленным, скользящим шагом входите в стадо кормящихся животных, даже при свете дня, они уделяют вам очень мало внимания до тех пор, пока вы не остановитесь. Тогда все головы сразу же поворачиваются к вам. На вас устремляется множество взглядов, и, если вы продолжаете стоять без движения, животных охватывает паника.
Многие хищники, особенно большие кошки, часто не могут отличить от фона неподвижный объект, даже если он съедобен и они чуют его запах. Олень, антилопа или человек должны находиться в движении, чтобы хищник мог зафиксировать его и броситься вдогонку. Однако другие животные, на которых обычно охотятся хищники, ведут себя совершенно противоположным образом. Пока вы движетесь вместе со стадом, то как бы являетесь его частью. Известно, что хищники стараются сидеть тихо, ожидая, пока добыча пройдет мимо, поэтому неподвижное дышащее существо рассматривается травоядными как источник угрозы.
Такой «дрейф» происходит как в дневное, так и в ночное время. Хочу подчеркнуть, что это правило не обязательно действует вне джунглей или в других растительных зонах. Настоящие джунгли нельзя сравнить ни с чем. Они обладают собственным ритмом, структурой и сводом правил, во всех отношениях более строгих, чем в других тропических лесах. Здесь жизнь подчиняется установленному распорядкувы понимаете это, как только свыкаетесь с ним. Рискуя повториться, скажу еще об одном. Очень немногие люди действительно попадают в джунгли, а оказавшись там, пользуются первой же возможностью выбраться наружу. Даже местные жители после темноты выходят в лес с фонарями и бравым пением лишь для того, чтобы пройти к соседней деревне или поляне. Туземные охотники на рассвете обшаривают окраины джунглей и выходят наружу. Иностранцы переезжают с одного официального курорта на другой и редко пробуют охотиться в джунглях, так как днем не видят добычи, а ночью неизменно утрачивают ориентацию в пространстве. Лишь профессиональные исследователи и отдельные яркие представители научного мира, о которых мы поговорим позднее в этой книге, действительно жили в джунглях.
Время от времени случалось так, что мы терпеливо натаскивали более или менее разумных местных парней, чтобы те помогли нам в сборе животных, а затем объявляли, что мы собираемся в «буш» и хотим пожить там пару месяцев. После этого только мы их и видели! Случалось, они шли с нами, но, убедившись в серьезности наших намерений, со стыдом умоляли отпустить их обратно. Это происходило с людьми, родившимися и выросшими на самой окраине джунглей, в прибрежных портах, в миссионерских поселениях и так называемых цивилизованных районах. Я неоднократно спрашивал, что их пугает, но так и не добился конкретного ответа. Это был бы тот же самый глубоко укоренившийся, если не врожденный страх, который я наблюдал у белых людей во время Второй мировой войны. Некоторые бравые пехотинцы, воспитанные на комиксах и голливудских понятиях о «джунглях», не желали ступить туда хотя бы одной ногойни ради денег, ни даже ради спасения собственной жизнии предпочитали каждый вечер подвергаться японским бомбежкам. Ирония заключалась в том, что на некоторых островах западной части Тихого океана не было даже ядовитых змей, не говоря уже о львах, тиграх и прочей нечисти.
Для коренных тропических народов, не живущих в джунглях постоянно, таких как некоторые индейцы Южной Америки, африканцы, малайцы и папуасы, ситуация выглядит еще более абсурдной, так как места их обитания часто являются охотничьими угодьями многочисленных ядовитых змей, леопардов, ягуаров и других животных, представляющих потенциальную опасность, в то время как совсем неподалеку от них, под лиственным пологом дождевого леса, эти существа либо вообще не встречаются, либо боятся человека не меньше, чем он боится встречи с ними.
Ф. Спенсер Чепмен в своей замечательной книге «Джунгли: нейтральная зона», возможно, подошел к объяснению этого феномена ближе, чем кто-либо еще. Он указывает, что проблема имеет психологическую природу. Когда он остался один в джунглях, после того как японцы оккупировали Малайзию, смертность среди его людей была прямо пропорциональна их образованию и умственному развитию. Рядовые погибали первыми и in toto; за ними следовали сержанты. Выживали лишь офицеры.
Огромное большинство животных в джунглях проводит большую часть времени в разнообразных убежищах. Иногда это могут быть пещеры, но чаще норы, выкопанные в земле, среди корней деревьев или под упавшими стволами. Своеобразными норами можно считать огромные полости в пустотелых деревьях, изобилующие в джунглях. Там даже днем царит ночь, и там обитают всевозможные ночные существа, как наземные, так и древесные. В полых деревьях африканских джунглей мы обнаруживали самый невероятный ассортимент животных, от леопардов до летучих мышей вида Idiurus. Эти обитатели древесных стволов фактически являются частью «подземного мира» и ведут себя соответственно.
Почва джунглей пронизана бесчисленными норами, как правило хитроумно замаскированными сверху. Любопытно, что лишь немногие из них глубоки и протяженны, в отличие от внушительных подземных хором, прорытых животными, обитающими вне джунглей. Сунув палку в одну из таких нор, вы обычно можете натолкнуться на ее обитателя на небольшой глубине или расстоянии от входа, и тут вас ждет масса сюрпризов. Крупные змеи, вроде питонов и боа-констрикторов, устраивают жилища в мелких прибрежных ямах, вырытых панголинами и другими муравьедами; наземные птицы могут гнездиться рядом с крысами и дикобразами. Однажды я даже нашел целую семью гамадрилов в огромной норе, явно вырытой другим животным. В пещерах дела обстоят немного иначе. Даже ночные животные обычно не углубляются туда дальше нескольких футов от входа, хотя мне приходилось встречать в глубинах пещер старых, больных леопардов и ягуаров, как живых, так и мумифицированных.
Несмотря на изощренные меры предосторожности, предпринимаемые животными для маскировки входа в свои норы, почти всегда можно найти четкие тропы, ведущие наружу и внутрь. Речь идет о крупных животных, таких как пака в Южной Америке и панголины в Африке. Существа меньшего размера ведут себя смелее во всех отношениях. Мне на ум сразу приходят знаменитые муравьи-листорезы американских тропиков. Поскольку это одна из моих любимых тем, я лучше ограничусь кратким описанием, а для более близкого знакомства порекомендую вам свою книгу «Живое сокровище».
Эти невероятные существа являются единственной формой жизни, помимо человека, практикующей сельскохозяйственную деятельность (или агрокультуру, если вы относите выращивание грибов к этой категории предпринимательства). Они питаются в основном выделениями определенных грибов, которые выращивают в теплицах, расположенных в подземных норах. Теплицы сооружаются из постоянно обновляемого запаса свежих листьев и цветов, собираемых муравьями на вершинах деревьев и деловито транспортируемых к муравейнику. Споры грибницы переносятся маткой и рассаживаются специальными «рабочими» в растительные теплицы, где затем должным образом проветриваются, увлажняются или, наоборот, высушиваются, чтобы ускорить рост мицелия. Когда грибница проникает в растительную массу и усваивает ее, появляются «плоды»грибы на крошечных ножках, начинающие выделять пищу для муравьев. Городская экономика этих насекомых включает всевозможные виды иной деятельности, от которой у человека глаза лезут на лоб. Но сейчас мы интересуемся преимущественно движением в джунглях.
Муравьи-листорезы прокладывают постоянные дороги с подземными переходами, транспортными развязками и некоторыми другими инженерными и топологическими сооружениями, далеко опережающими по совершенству творения человеческих рук. Действительно, на первый взгляд эти трассы в беспорядке разбросаны по окрестностям, как тропы вокруг нор крупных животных, но муравьи имеют гораздо более конкретную цель. Трассы ведут на деревья, по которым бесконечным потоком шествуют муравьи, собирающие листья на большой высоте. Потом «рабочие» спускаются вниз, держа свою ношу на весу как маленькие зеленые паруса, и с торжественной неспешностью возвращаются к муравейнику по проторенному маршруту. Движение четко контролируется муравьями-полицейскими, которые несут службу на перекрестках и патрулируют отряды грузчиков. В случае опасности муравьи-солдаты выходят из гнезда и атакуют нарушителя, даже если это человек или другое крупное животное. Укус такого муравья может оставить на коже аккуратный разрез длиной в четверть дюйма. Муравьиные трассы полностью очищены от мусора, а если что-то падает сверху, команды рабочих немедленно организуются для уборки. Таким образом обеспечивается постоянное движение. Если падает большое бревно или ветка, муравьи-полицейские сразу же устраивают обходы и высылают отряды на расчистку нового маршрутапод новым препятствием, над ним или вокруг него.