Однако у Темуджина был сейчас резон послушать отца. Кедаи слыли трудолюбивыми работягами, и у них, наверняка, было чем поживиться. Он ушёл на восток, и с той стороны лет двести подряд приходили яркие известия о бурной и неустанной деятельности Во благо или во вред сделаннойсудить тяжело. Но распространение кидаев дальше на запад прекратилось. Потом наступило долгое затишье. В результате весь Дальний Восток и долину Енисея снова заполонили кедаи.
Скорее всего, Темуджин уснул «сном Атланта» не верится, что он погиб. Что же нам делать сейчас? Потомки Темуджина сдерживают их пока, но это ненадолго. Китайские переселенцы заполонили всё. Вплоть до Енисея они строят города, возделывают почву. Кедаи капитально и прочно оседают на земле. Скоро придёт время, и они хлынут дальше в Сибирь, жаловалась Елизавета на большом совете семьи, прибыв на встречу в дом Таджина в Саразме.
Пока они не дошли. Не будем паниковать раньше времени. Кедаи хоть и сыны дракона, но ползут тихо, как змеи между камнями, стараясь проникнуть вглубь континента незаметно. Не их вина в том, что они плодовиты и живучи. Такова их генетика. Но сами по себе они не злые. Умеют балансировать на грани войны и мира, да и в бой идут скорее защищаясь. Иначе быстро пришли бы в упадок, нажив многочисленных врагов, говорил Сафуан, философствуя не по делу.
Придет время и Темуджин очнется ото сна, погонит их обратно. Нужно ждать.
Сколько лет? Сто? Двести? Есть ли у нас это время? загорячился Таджин.
Нужно быть начеку, но не лезть на рожон. Вот что я скажу!
Сафуан встал и предложил сделать перерыв на обед. Они проговорили почти весь день, и голодный желудок уже урчал, не давая покоя. Сафуан нервничал, и затянувшаяся беседа начинала его раздражать.
Таджин тоже встал:
Пожалуй, да. Пойдемте в зал, он махнул рукой двум дворцовым, стоящим рядом с опахалом, и они побежали к выходу докладывать, что пора нести обед. Один из них очнулся на полпути и вернувшись занял своё прежнее место.
Я тоже держу людей с опахалом, улыбнулась Елизавета. Они машут лопухами, отгоняя назойливых мошек!
И засмеялась.
Мама, что ты раньше мне не написала? Я бы тебе отрядил парочку прелестных опахал. Ты видела моих павлинов?
Ты мне лучше паранджу уложи, самое то от комаров, продолжала посмеиваться она.
А что это, мама? Таджин посмотрел с непониманием.
Сын. Этот вид одежды появится гораздо позднее. Мама не знает, что говорит. Как ещё слово-то вспомнила? Древнее
Они ели и продолжали обсуждать наболевшие проблемы.
Как было тихо и богобоязненно ещё каких-то пару тысяч лет назад. Чем больше народу, тем меньше свободного пространства, безопасного для жизни. Крупные животные выродились, найти добычу становиться труднее, зверь уходит на север, измельчал. То, что я видела двадцать тысяч лет назад и сейчаскак небо и земля. Самым страшным хищником, как и в далёком будущем, так и сейчас становится человек.
Эска, дорогая, обратился Сафуан к Елизавете. А как там поживают две пары буйволов? Мой подарок на юбилей?
Красивое, звучное имя Елизаветы с годами становилось всё короче, и в устах горстки сибиряков, кочующих с ними аж от самой Гипербореи, изменилось донельзя.
Есть возможность, что коровенки выживут. Правда, после зимы осталась только одна пара буйволиц, да и рога у них отвалились, болели всю зиму. Как только появилась первая зелень, мы выпустили их из загонов. Бедняжки хоть начали набирать вес. А так смотреть на них больно было! Одна вышла из зимы с приплодом и смогла выносить телёнка. Не телёнок, а котенок, в самом деле. Надеюсь, подрастёт, заматереет, и у нас будет производительная сила. Хочу в этот раз увезти с собой кур, Эске посмотрела вопросительно на сына.
Ты, похоже, всерьёз решила заняться животноводством? усмехнулся он.
Что ещё делать тысячелетней старушке!
Мама, ты выглядишь не больше, чем на сорок!
Ах, а мне лишь 38! Дерзкий мальчишка! шутливо возмутилась она.
Да брось. Сколько же тогда мне? задал вопрос Таджин.
Разве не ты должен был вести подсчет? подняла брови Большая Эска.
До трёхсот пятидесяти я ещё считал, а потом бросил. А тот возраст, на котором мой организм остановился, вычислить вообще невозможно. Я мужчина и каждый день в зеркало не смотрю, гадая на морщинах, Таджин заулыбался глазами. В густой бороде улыбка спряталась, как хитрый лис в плотных зарослях можжевельника.
Глава девятая. Пробуждение
Темуджин выбрал достойное убежище для сна. Сто восемьдесят лет как корова языком слизала. С гравилором он был в некоторой безопасности. Спасибо, мать позаботилась о нём, отдавая свой.
Я нахожусь в окружении своих людей, обо мне позаботятся. А ты вечный странник, непокорный блудный сынтебе нужна защита. Будут ли с тобой рядом твои верные подданные? Позаботься, сынок, о крепком клане жрецов, верных и преданных людей, говорила Эска, передавая ему гравилор.
Темуджин очнулся глубокой ночью. Щепа в каменной кладке была вырвана, булыжник частично вывалился, и часть входа приоткрылось. «Все ритуалы были соблюдены, и я не вернусь в мир «нищебродом», не придётся начинать всё с нуля. Если бы здесь были люди, то они давно бы вынесли из пещеры всё ценное», думал Темуджин, сощурившись, рассматривая в лунном свете содержимое пещеры. Тело слушалось плохо. Он опустил ноги на пол, усаживаясь на холодный камень своего ложе, и неожиданно наступил на что-то мягкое и влажное. Темуджин одёрнул ногу и наклонился, присматриваясь к темному пятну. Он втянул носом воздух, всеми органами чувств пытаясь осмыслить окружающий мир. Пахло мясом. Свежей ещё кровью.
Темуджин развернулся в другую сторону и поднялся на ноги. В ворохе подношений он отыскал чудом сохранившиеся сапоги и кожаный плащ, подбитый мехом. Мех, конечно, был уже не тот, поэтому Темуджин накинул плащ наизнанку. Другая одежда распадалась прямо в руках.
Ночь стояла холодная, и проснувшегося ото сна человека била мелкая дрожь. Он стал перебирать предметы утвари в поисках огнива, когда услышал шорох и глухое рычание.
Сквозь расщелину в пещеру пробрались два матерых волка. Они медленно шли сквозь гулкое пространство, и рычание эхом отражалось от стен. Темуджин замер. Минуту ранее он нащупал в груде металла рукоять меча и теперь тянулся в надежде на спасение. Волки подходили всё ближе, обнюхивая объект подозрительного движения, но через пару минут напряженного ожидания затихли, не найдя ничего подозрительного. Всё те же запахи, ничего нового, чужого. Они улеглись у каменного ложе и стали жевать остатки рваной туши, не обращая внимания на человека.
Вот они, мои верные жрецывидно охота не удалась, чуть слышно сказал Темуджин. Он нашёл кресало, и, аккуратно напихав в большой медный чан гнилое тряпьё, развел небольшой огонь.
Волки рычали, чихали от дыма, но пещеру покидать не собирались. «Волки должны привыкнуть к огню, и тогда можно постепенно увеличивать высоту пламени», думал Темуджин. Каждый раз они возвращались с охоты к нему, с добычей или нет. Темуджин не спешил расставаться с непрошеными гостями: он был слаб, а волки приносили в пещеру мясо. Месяц ушел на адаптацию, но его воодушевляло то, что волки и правда оставляли ему часть своей добычи. Вскоре Темуджин начал сопровождать пару на охоте. А когда волчица ощенилась, охотились только самцы.
Из высоких ущелий Саянских гор Темуджин вышел не один: его сопровождала стая. За двести лет его земли между Ангарой и Енисеем заселили кедаи. Он был в ярости, его люди растворились в массе азиатов, их как будто и не было!
Позаимствовав в ближайшей деревне «колесницу» небольшие санки стоящие на круглых жердяхон запряг в неё матёрых волков и отправился в Сибирь к родичам, собирать новое войско. По дороге Темуджин замечал и вербовал «своих» они отличались от кедаев своей европейской внешностью с небольшой азиатской перчинкой. Они держались от «тихих» захватчиков обособленно и всячески сопротивлялись ассимиляции. Уже по пути до переправы через Енисей к нему примкнуло почти двести человек, но он хотел армию в десять раз больше.
Добравшись до Грустины, Темуджин застал у матери многочисленную родню. Он прибыл к совету. Большая Эска прослышала о том, что Темуджин идет домой, и направила гонцов к другим главам родов, собрав всех на совет. Ещё она рекомендовала каждому привести с собой дружину, это поможет Темуджину быстрее собрать войско.
Темуджин прибыл с помпой. При виде стаи волков все бросились врассыпную, прячась за бревенчатым частоколом большой усадьбы. Собаки заходились беспокойным лаем, и никто не решался «распрягать» и задавать корм необычной упряжке.
Из загона выпустили стадо свиней, и Темуджин поставил на постой туда своих «коней». Только крупная белая волчица следовала за ним неотступно, остальная стая оставалась там, где приказано быть под присмотром начальников пока небольшого войска Темуджина. Он сам быстрым шагом зашел в зал, где собрались за обедом главы всех регионов.
Ну, вот и я, матушка. Как поживали?
Кашу жевали, да тебя поджидали, встала ему на встречу Большая Эска. Она подошла и, обхватив его обеими руками за талию, крепко сжала в объятьях.
Темуджин глубоко и прерывисто вздохнул, а белая волчица заскулила, словно маленький щенок, волоча зад и подбираясь к Темуджину, беспокоясь о хозяине.
Я смотрю, вы готовились к моему приходу? начал Темуджин, спасаясь от тягостных объятий матери, и быстро отстранился. Мужчина должен оставаться сильным не смотря на то, что сердце соскучилось, душа плачет, и чувства рвутся наружу. Не стоит показывать свои слабости на людях.
Мы собрали около тысячи воинов для тебя.
Маловато. Я был в этом муравейнике. Тысячей воинов там не управиться.
Погоди, Темуджин, мы разве не должны попытаться миром решить эту проблему? Большая Эска не дошла до своего трона, развернувшись на середине зала. Она посмотрела на Темуджина, вопросительно подняв брови.
Вести переговоры было вашим делом в прошлые времена. Вы разве ничего не предпринимали?
Мы оборонялись. Кедаи продвигаются медленно. В первую очередь на землю приходят охотники, они проводят разведку местности, за ними пастухи приводят животных на выпас, и только в следующий раз ставят загоны для скота. Если близлежащие племена не вступают с ними в конфликт, они строят хижины, и следом приходят их семьи.
Да, Таджин прав. Когда стоянка разрастается, они начинают вытеснять местных, подтвердил слова Таджина Сафуан.
Все уже изучили эту тактику и осторожно впускают на свою землю пришлых кедаев. И последние двадцать, тридцать лет без боя в наши места не зашла ни одна новая колония. Стычки случаются всё чаще, и сейчас войны, мне кажется, уже не избежать.
Мы должны попытаться. Направим гонцов к главарям кедаев. И предложим собраться для переговоров.
Где же?
Лучше на нейтральной территории. Подумайте. А ты, Темуджин, можешь остаться здесь и потренировать свое войско. Люди все неопытные. Им ни разу не приходилось воевать.
После долгих разговоров, когда солнце уже село за горизонт, в домах зажгли свечи и развели жаркие очагиклан Большой Эски уселся для трапезы. Дочери Тома и Синеока послушно помогали накрывать на стол и подавать кушанья. Тома поставила перед Тамуджином кувшин с медовухой и села рядом на скамью. Она с аппетитом ела, хитро поглядывая на сводного брата и загадочно улыбаясь.
Что за взгляд, сестрица? одёрнул её Таджин.
А что, брат? лукаво ответила она и опустила глаза.
Тамуджин засмущался было, да одернул себя: «сестра ведь».
Тома незаметно для всех положила ему на колено руку. Тамуджин вздрогнул. Двести лет не видел он сестры, и теперь задавался вопросом: «Она что, до сих пор не замужем?».
Тома не давала проходу, не отставала днём и ночью, а Темуджин вздрагивал и просыпался по ночам. Уже и мать, не раз отчитавшая дочь за такое недозволительное поведение, заперла её в доме, запрещая покидать свою половину.
Мама! Почему я не могу его любить? Я не чувствую себя его родней. Да и родня мы лишь наполовину!
И отец и я против вашей близости. Вы не можете иметь детей. Родственные связи чреваты уродствами для будущих детей!
Я могу отказаться от рождения детей! Любовьвот что важно!
Тебя осудят люди! Кроме того, дорогая, я вижу, что твой возраст не остановился. Ты взрослеешь. Медленно, но верно! А Темуджин всё так же молод, как и двести лет назад! Прости меня, солнышко, еще сотня, другая лет, и ты неминуемо постареешь.
Кто же виноват? Почему же я вдруг старею, а Темуджин нет?
Видимо, что-то меняется в моём организме, или животворящая сила ослабела.
Я хочу быть с ним!
А ты его спросила?
Он не отталкивает меня, но и не принимает
Что ж, он мужчина. Ему трудно сопротивляться такому напору. Но, думаю, он будет непреклонен! Я знаю сына!
А меня ты знаешь? Я тоже буду непреклонна!
Ушай давно просит твоей руки. Назначим же день свадьбы!
Мама! Ты не посмеешь!
Почему не могу? Могу! поставила точку Эска. Она не могла потакать самодурству.
Месяц изоляции Тома выдержала с трудом. Несколько раз ей удавалось бежать. Однажды она выбила дверь и ещё раз чуть не устроила пожарище, пытаясь устроить панику, подпалив покрывало.
Уже и Тамуджин забеспокоился:
Может не нужно таксама угомонится, поди, если ей не перечить? Отпусти ты её, мама!
Не верю, что она угомонится. А ты что так за неё беспокоишься? Что у тебя на уме?
Ишь! вспылил он и размашистым шагом покинул мать.
Ночь стояла жаркая, испарина шла от земли, и Темуджин открыл все окна, скинув лишнюю одежду. Спасаясь от жары он размахивал большим лоскутом бересты, на котором писал письмо главарю кедаев. Одна рубаха болталась на нём, и та раздражала кожу, прилипая к потному телу. Белая волчица лежала у ног и дремала, когда занавески резко дёрнулись и в окно проникла быстрая тень.
Волчица зарычала и оскалила зубастую пасть навстречу незнакомцу. Втянув воздух мокрым носом, она узнала навязчивый запах, давно преследующий её хозяина, и снова легла. Тамуджин не противился этой женщине, а значит и волчица терпела, принимала её, позволяя мужчине самому решать, что с ней делать.
Но Темуджин не знал. Он замер перед ней, ожидая развязки. Главным здесь был не он, а комок в горле, змий, вьющий гнездо у него в животе. Темуджин громко сглотнул. Тома же принимала решения быстро, как лёгкая, воинственная амазонка, она брала крепость с набега.
Глава десятая. Тома
Только солнце пробралось сквозь лохматые, зелёные шевелюры рыжих сосен, в дверь постучали, и Темуджин подпрыгнул в своей постели в испуге, как нашкодивший мальчишка. Волчица глухо рычала, но не чуяла явной опасности снаружи. Темуджин приоткрыл дверь. Девушка быстрым и ловким движением нырнула в комнату, и сразу была приперта к стене грозным зверем.
Я не к тебе. Я к хозяйке, пусти. Во мне нет никакой опасности, твердо сказала она волчице, ничуть не испугавшись. Девушка, скользя вдоль стеночки подошла к кровати и начала трясти Тому за плечо. Тома открыла глаза.
Нужно немедленно уходить, сказала она и подала длинный темный плащ. Тома, нисколько не смущаясь, демонстративно одела рубашку, и, накинув плащ, вышла от Темуджина, кокетливо улыбаясь, всем своим видом показывая: «Я не отстану, я буду умолять Эску. А если нет, сбегу с тобой!». Темуджина пробила дрожь от этого заговорщицкого взгляда, и мысли пошли кувырком. Он впервые попал в такую нелепую ситуацию и теперь совсем растерялся. Не в его привычках было командовать женщинами, не ими он правил.
Две недели его осаждали навязчивые мысли и женщины: то одна, то другаяТара, приносящая послания от Томы. Он видел свою незваную невесту за каждым кустом в лесурыжим хвостом увлекающую в гущу леса; в зарослях камыша серой утицей скользила она по бурой воде; верхом на Нанеего белой волчице, огрызающийся каждый раз при её приближении. Панибратство и наглое сюсюканье утомляло и возмущало гордый нрав Наны, но она не хотела расстраивать своего названного брата и терпела тисканья женщины. Она как никто другой чувствовала её временную природу: «Не быть ей с Темуджином. Слишком она нетерпеливая, податливая, неосторожная. Стати ей не хватает, злости, характера быть рядом с нашим братом. Она просто кажется сильной, а внутри у неё сидит заяц, он не уверен в себе и дрожит».
После того, как отправили сватов к Сагалаку, каждое утро Большая Эска находила у своих ворот большой медный котел с подаркамиэто Ушай начал задабривать будущую тёщу, начав заранее согласованный между семьями обряд сватовства.
Большая Эска рассматривала подарки и демонстративно отправляла их обратно. «Не то, всё не то!», играла она свою роль. По обычаю не принято сразу соглашатьсяположено покапризничать, просить больше и лучше. Не за так ведь отдавать любимую дочь.