Я допускаю такие случаи, например, если один из супругов любит другое лицо.
Но даже помимо этого. Не сочтут-ли, например, злонравной жену, если она не хочет жить с своим мужем только потому её голос опять дрогнул, и он понял намек только потому, что она имеет против этой жизни личное отвращение отвращение физическое, наконец, называйте это брезгливостью или как угодно, хотя она в то же время уважает и ценит своего мужа? Я просто ставлю вопрос: должна-ли она стараться пересилить свою брезгливость?
Джуд бросил на нее тревожный взгляд и ответил, глядя в сторону:
В случаях такого рода мой личный опыт стоит в противоречии с моими убеждениями. В качестве человека, признающего семейное начало, я должен сказать да. Говоря же по собственному опыту, без отношения к принципу, должен сказать нет Сусанна, я убежден, что вы несчастны!
Нет, вы ошибаетесь! ответила она, в сильном возбуждении. Может-ли быть несчастна жена, которая всего два месяца замужем за человеком свободно ею выбранным?
Свободно выбранным! повторил Джуд с заметной иронией.
Зачем вы повторяете мои слова?.. Однако, мне надо ехать обратно с шести-часовым поездом. Вы, вероятно, останетесь еще здесь?
Да, на несколько дней, для окончания тетушкиных дел. Этот дом теперь сдан. Если позволите, я могу проводить вас к поезду.
Сусанна лукаво улыбнулась:
До поезда не надо, а до половины дороги, пожалуй.
Но постойте, вы не можете ехать с ночным: этот поезд не довезет вас до Чэстона. Вы должны остаться до завтра. Если вы не желаете переночевать здесь, то ведь у м-с Эдлин много простору.
Ну что-ж, можно, ответила она нерешительно я не говорила мужу, что вернусь сегодня наверное.
Джуд сходил предупредить вдову, жившую рядом, и, вернувшись через несколько минут, снова сел.
Боже мой, в каком ужасном положении мы с вами находимся, Сусанна! неожиданно промолвил Джуд, застенчиво потупив взгляд.
Ну вот! Чем же?
Я не могу объяснить вам всю мою долю несчастья. А ваша в том, что вам не следовало выходить замуж. Я понимал это прежде, чем вы сделали непоправимый промах, но не считал себя в праве вмешиваться. Я ошибся. Теперь я вижу, что должен был вмешаться!
Но что собственно побуждает вас пускаться со мною в эти рассуждения?
А то, что я отлично вижу вас сквозь ваши перья, моя бедная, несчастная птичка!
Её рука лежала на столе и Джуд положил на нее свою, но Сусанна отдернула руку.
Это нелепо после всего того, о чем мы с вами рассуждали, Сусанна! Я оказываюсь гораздо решительнее и солиднее вас, если на то пошло. Уже одно то, что вы отталкиваете такие невинные движения, показывает всю ребяческую неустойчивость вашего характера.
Ну, я соглашаюсь это было с моей стороны, пожалуй, слишком жеманно, оправдывалась Сусанна с оттенком раскаяния. Но я приняла это просто за шутку в вашей стороны быть может слишком частую, кокетливо прибавила она. Вот, берите! и она протянула ему руку. Можете держать ее сколько угодно. Ну, а это хорошо с моей стороны?
Да, очень.
Но ведь я должна сказать ему об этом.
Кому?
Ричарду.
Ну что-ж, скажите, если считаете нужным. Но мне кажется, что такими пустяками вы только расстроите его и совершенно понапрасну.
А уверены-ли вы, что позволяете себе эту вольность только в качестве моего кузена?
Конечно, уверен. В моем сердце уже совсем не осталось чувства любви.
Это ново Как-же это?
Очень просто я виделся с Арабеллой.
Сусанна встрепенулась при этом имени и не утерпела спросить:
Давно вы с ней виделись?
Когда был в Кристминстере.
Значит, она возвратилась, и вы до сих пор не сказали мне ни слова!.. Надеюсь, вы будете теперь жить с нею?
Разумеется. Вот как вы живете с вашим мужем.
Она смотрела в пространство чрез листву стоявших на окне герани и кактусов, поблекших от небрежного ухода, и на глаза её навертывались слезы.
Что это? спросил Джуд более нежным тоном.
Почему вы так рады вернуться к ней, если если то, что вы обыкновенно говорили мне, остается верным, я хотела сказать тогда было верно! теперь уже, конечно, нет! И как могло ваше сердце так скоро обернуться к Арабелле?
Мне кажется, к этому привел неисповедимый путь Провидения.
О, это не правда! возразила Сусанна с легкой досадой. Вы дразните меня, вот и все, потому что воображаете, что я несчастна!
Я не знаю. Да и не желаю этого знать.
Еслиб, я была несчастна, в этом была бы моя вина, мой промах: я не имею еще права разлюбить его! Он внимателен ко мне во всех отношениях, и кроме того он очень интересный, всесторонне образованный и начитанный человек в своей специальности Полагаете-ли вы, Джуд, что мужчина должен жениться на женщине непременно своего возраста, или он может жениться и на той, которая моложе его, как я, на восемнадцать лет?
Это зависит от чувства, которое они питают друг к другу.
Он не дал ей опоры к самооправданию, и ей пришлось отстаивать себя собственными силами. Тоном побежденной, едва сдерживая рыдания, она продолжала:
Мне кажется мне кажется, всхлипывала она, что я должна быть так-же откровенна с вами, как вы были со мной. Быть может, вы поняли, что собственно я хотела выразить?.. Я говорю, что уважая м-ра Филлотсона, как друга, я не люблю его, для меня пытка жить с ним, как с мужем!.. Теперь я вам все высказала, и не могла не высказать, хотя и воображала себя счастливой. Я боюсь, что после моего признания вы будете презирать меня!
Сусанна опустила голову на руки, лежавшие на столе, и зарыдала Легкий треножный стол содрогался от её рыданий.
Я была замужем всего месяц или два, продолжала она, все еще склонившись над столом и всхлипывая. Говорят, что иногда к тому, от чего женщина содрогается в первые дни своего замужества через несколько лет она относится уже с полным равнодушием. Но это все равно, как если-бы сказать, что ампутация какого-нибудь члена не есть несчастие, потому что с течением времени человек привыкает к употреблению деревянной ноги или руки.
Джуд едва мог говорить, но, овладев собою, ответил:
Я полагал, что между вами произошло какое-то роковое недоразумение, Сусанна, я прямо так и решил!
Но в том-то и дело, что вы ошибаетесь! Тут не было никакого недоразумения, кроме моей собственной порочности, как вы, вероятно, назвали-бы это, и отвращения с моей стороны по причине, которую я не могу открыть и которую люди вообще не признали-бы уважительной!.. Всего ужаснее мучает меня необходимость быть ответственной пред этим человеком, сознавать силу этого рокового союза в вещах, допустимых только по доброй воле!.. Я хотела-бы, чтоб он бил меня, или был неверен мне, словом делал-бы со мною такие вещи, которые могли-бы оправдать меня перед людьми за мое к нему отвращение. Но он ничего такого не делает, за исключением разве того, что стал несколько холоднее ко мне с тех пор, как заметил мое настоящее чувство к нему. Вот причина, почему он не захотел приехать на погребение Нет, я ужасно несчастна, и ума не приложу, что мне с собою делать!.. Не подходите ко мне. Джуд, это не нужно.
Но Джуд вскочил и прижался лицом к её щеке, или вернее к её уху, так-как лицо было закрыто.
Я сказала вам не надо, Джуд!
Знаю, знаю. Я хочу только утешить вас!.. И все это вышло из-за того, что я женился до нашей встречи. Не так ли? Вы былибы моей женой, Сусанна, неправда-ли, еслибы не эта случайность?
Вместо ответа, она быстро встала и, сказав, что хочет освежиться и пройти на кладбище к могиле тетушки, вышла из дома. Джуд не пошел за него. Полчаса спустя, он увидал ее идущей по лужайке к м-с Эдлин, а вскоре она прислала девочку за своими вещами, поручив сказать ему, что она очень утомилась и нынешний вечер к нему уже не придет.
Джуд одиноко сидел в комнате тетушкиного дома, наблюдая, как коттэдж вдовы Эдлин постепенно исчезал в надвигавшемся сумраке ночи. Он знал, что и Сусанна сидела в своих стенах так-же одиноко и с таким-же разбитым сердцем, и, как всегда, искал утешения только в философском убеждении, что все делается к лучшему.
Он лег спать рано, но сон его был тревожен от сознания, что Сусанна была так близко от него. Часа в два ночи, он уже начинал засыпать, как вдруг был разбужен пронзительным, столь знакомым по прежней жизни в Меригрине, отчаянным визгом кролика, попавшагося в ловушку. Джуд еще ребенком старался щадить жизнь даже земляных червей и потому не в состоянии был равнодушно слышать крик бедного зверка. Одевшись на-скоро, он вышел из дому и при лунном свете пошел лугом, по слуху, на крик. Дойдя до плетня, окружающего сад вдовы, он остановился, взял кролика из ловушки и одним ударом прекратил его мучения. Возвращаясь назад, он еще издали увидал Сусанну, стоявшую у открытого окна коттэджа.
Джуд! послышался её робкий голос. Это вы?
Я, моя дорогая! Мне с вечера что-то не спалось, и вдруг я слышу раздирающий крик кролика. Мне стало ужасно, жаль его, и я решил выйти и убить его. Но я так рад, что неожиданно увидел вас И что за варварство ставить на маленьких зверков железные капканы!
Джуд подошел к окну, настолько низкому, что ему виден был весь стан любимой женщины. Она положила руку на его руку, и освещенное лунным светом лицо её пристально смотрело на него.
Вас тоже разбудил этот писк? спросил Джуд.
Нет, я еще не спала.
Почему?
Ах, да вы и сами теперь знаете, почему! Как человек религиозный, вы, конечно, думаете, что замужняя женщина совершает смертный грех, поверяя свое горе мужчине, как я поверила его вам. Теперь я жалею об этом!
Не жалейте об этом, моя дорогая! сказал Джуд. Дело в том, что мои религиозные убеждения и личные взгляды начинают расходиться в разные стороны.
Я знаю, знаю это! и вот почему я дала себе слово не смущать ваших убеждений. Но я так рада видеть вас, тем более, что не надеюсь на продолжение свиданий. Последнее звено между нами рушилось со смертью тетушки!
Джуд схватил её руку и осыпал поцелуями.
Еще более крепкое звено осталось! Я не буду теперь заботиться о моих религиозных и других взглядах. Бог с ними! Позвольте мне прежде всего помочь вам, еслиб даже я и любил вас, еслиб даже вы
Не договаривайте, я знаю что у вас на сердце; но я не могу допустить этого. Слушайте-же! Намекайте на что хотите, только не вынуждайте меня отвечать на вопросы!
Я желаю, чтобы вы были счастливы, чего-бы мне это ни стоило!
Поймите, что я не могу быть счастлива! Люди, которые могли-бы заглянуть в мое чувство, сказали-бы, что это моя причуда, прихоть или что-нибудь в этом роде, и осудили-бы меня. Быть может, было-бы ошибкой с моей стороны говорить о своем несчастье с вами, еслибы я могла говорить о них с кем-нибудь другим. Но у меня нет ни единой близкой души, а между тем должна-же я открыться кому-нибудь! Прежде чем я вышла за него, Джуд, я никогда вполне не сознавала истиного значения брака, хотя и наблюдала его на других примерах. Какой-то идиотизм овладел много, и в этом не может быть никаких извинений. Я была настолько взрослой, что считала себя вполне опытной. Такой жребий не редко выпадает женщинам, только они обыкновенно подчиняются ему, а я отбиваюсь. Когда люди будущих поколений оглянутся на варварские нравы и предразсудки эпохи, в которую мы имеем несчастие жить, что они скажут о нас?
Вы очень озлоблены, дорогая Сусанна! Как мне хочется как хочется
А теперь уходите
Сусанна перегнулась из окна и, с заплаканными глазами, прильнула лицом к его голове, которую чуть заметно поцеловала и быстро отклонилась, чтобы он не успел обнять ее. Потом она закрыла окно и Джуд возвратился в тетушкин домик.
III
Скорбная исповедь Сусанны всю ночь терзала Джуда.
На следующее утро, когда настало ей время уезжать, соседи видели, как она шла со своим спутником по тропинке, выходившей на большую дорогу в Ольфредстон. Через час он возвращался той же самой тропинкой, и лицо его горело возбуждением и решимостью. Он был под впечатлением только что испытанного.
Когда они собирались расстаться на безлюдной большой дороге, между ними опять возникли препирательства на тему о допустимой между ними фамильярности по поводу желания Джуда поцеловать ее на прощание. Только после долгих споров, дошедших почти до ссоры, Сусанна уступила ему, наконец, и они, крепко обнявшись, поцеловались. После этого у Сусанны разгорелись щеки, а у Джуда сильно стучало сердце.
Этот поцелуй, как оказалось, произвел поворот в судьбе Джуда. Доводы Сусанны подействовали на него. В самом деле, нельзя преследовать две противоположные, одна другую исключающие цели: нельзя готовиться к высокому пастырскому служению и проповеди христианской морали, если он сам так далек от нравственной зрелости, что мирские помыслы и искушения оказывают неотразимое влияние на его душу. Это убеждение заставило его раз навсегда примириться с мыслью, что он совершенно недостоин быть служителем алтаря и покончить с мечтами о неподходящей для него карьере.
В тот же самый вечер, в сумерки, он вышел в сад и, остановившись у одной небольшой ямы, свалил туда свои богословские и философские трактаты и брошюры, чтобы безжалостно сжечь их. Весь этот книжный ворох дружно загорелся, осветив заднюю сторону дома, свиной хлев и его собственное лицо. Случайные прохожие наивно принимали это ауто-да-фе за сожжение ничего не стоющего хлама, накопившагося за долгое время у его покойной тетушки. Покончив таким образом с своими мечтами, Джуд умиротворил свою совесть в страстной любви к Сусанне. Он мог теперь поступать, как обыкновенный грешник.
Между тем Сусанна, расставшись с ним рано утром, шла по направлению к станции, со слезами на глазах; ее мучила совесть. Зачем она легкомысленно дала поцеловать себя?.. «Я оказалась слишком уступчивой!» упрекала она себя дорогой. «Его поцелуй жег, как поцелуй любовника, да! Я больше не буду писать ему никогда или, по крайней мере, долгое время, чтоб дать ему почувствовать мое достоинство! Воображаю, как он встревожится, ожидая моего письма завтра, и на следующий день, и еще на следующий Он будет терзаться всевозможными догадками, не беда? я буду даже очень рада этому» И слезы жалости к предстоящим терзаниям Джуда смешивались у неё со слезами жалости к самой себе.
И вот эта худенькая, миниатюрная женщина, ненавидевшая мужа, эфирная, слабонериная и слабосильная и по характеру и по вкусам, совершенно неспособная к исполнению условий супружеской жизни с Филлотсоном и, вероятно, со всяким другим мужчиной, порывисто шла вперед, волнуясь, задыхаясь, несказанно мучась.
Филлотсон встретил жену на вокзале, и, увидев ее такой расстроенной, объяснил это тяжелыми впечатлениями от кончины тетки и похорон. Он начал рассказывать ей о своих делах, а также о посещении приятеля его, Джиллингама, соседнего школьного учителя, которого он не видал уже много лет. Когда, войдя в город, они сели на империал омнибуса, Сусанна вдруг сказала, как бы не жалея себя:
Ричард, я позволила м-ру Фолэ держать мою руку и хочу знать, не считаешь-ли ты это предосудительным?
Филлотсон, видимо очнувшись от мыслей совершенно другого порядка, ответил рассеянно:
А, вот как! Зачем же ты это сделала?
Сама не знаю. Он просил, и я дала ему руку.
Значит, это было приятно ему и, вероятно, случилось уже не в первый раз.
Они продолжали путь в молчании. О поцелуе Сусанна почему-то не упомянула.
После чаю Филлотсон провел вечер за разными школьными счетами. Сусанна оставалась все время необычайно тихой и, наконец, сказав, что сильно устала, рано ушла спать. Когда Филлотсон пришел в спальню, утомленный своей кропотливой работой, было уже начало двенадцатого. Войдя в спальню, из которой днем открывался беспредельный вид на Блекмурскую долину, он подошел к окну и, прислонившись к раме, неподвижно глядел в таинственную тьму, застилавшую теперь обширный ландшафт. Он о чем-то раздумывал. Кажется, заговорил он наконец, не оборачивая головы, придется просить комитет сменить поставщика писчебумажных принадлежностей. Тетради этот раз прислали все бракованные. Ответа не было. Думая, что Сусанна задремала, он продолжал:
Надо исправить также проклятый вентилятор в классе, а то сквозняк немилосердный и дует мне прямо в голову, отчего я и простудил висок. Продолжавшаяся мертвая тишина заставила его, наконец, обернуться.
Сусанна! окликнул он.
Но её не было в постели, хотя она видимо уже ложилась, так как одеяло с её стороны было откинуто. Думая, что она пошла зачем-нибудь в кухню и сейчас вернется, он снял сюртук и спокойно поджидал ее, но, потеряв наконец терпение, вышел в сени и опять стал звать Сусанну.
Здесь! ответил ему знакомый голос снизу.
Что тебе вздумалось возиться в кухне в полночь и из-за пустяков утомлять себя!
Да мне не хочется спать. Я читаю. Здесь лампа светлее.
Филлотсон улегся в постель, но ночью несколько раз просыпался.
Сусанны все не было Он зажег свечу, поспешно вышел в сени и опять позвал жену.
Она откликнулась, только звук её голоса был глухой, и муж сначала никак не мог разобрать, откуда он слышался. Под лестницей был просторный темный чулан для платья. Голос доносился как будто оттуда. Дверь его была затворена, но никакого запора не было. Филлотсон в беспокойстве подошел к двери, удивляясь, чем это вдруг так расстроилась его жена.