В следующий раз он видел Сусанну, когда исполнял стенную работу внутри одной из церквей. При входе пастора для богослужения. Джуд сошел с лестницы и присел вместе с немногими богомольцами до окончания службы, прервавшей его постукивание. В числе других здесь оказалась и Сусанна, пришедшая в сопровождении старшей мисс Фонтовер.
Заметив кузину, Джуд невольно залюбовался её красивым станом и грациозной позой, когда она опускалась на колени, думая при этом, какою помощницей была бы ему такая скромная и религиозная девушка при более счастливых обстоятельствах. Но вот кончилась служба, и как только богомольцы начали расходиться, Джуд поспешил опять приняться за работу. Он не решался встретиться в таком месте с девушкой, начинавшей оказывать на него неотразимое влияние. Неустранимимые препятствия, не позволявшие ему стремиться к близкому знакомству с Сусанной, стояли пред ним с прежней неумолимостью. Но очевидно было и то, что Джуд, как и всякий мужчина его темперамента, не мог жить одной работой: он нуждался в любви. Иной в его положении быть может опрометчиво бросился бы к ней, воспользовался-бы возможностью легкого сближения, в котором она едва-ли бы отказала, и предоставил-бы остальное случаю. Но не так поступил Джуд по крайней мере в начале.
Но время шло, а неотвязчивые мысли о Сусанне не оставляли его в покое. Эта опасная игра с огнем начинала тяготить его, смущая нравственное чувство, и он принужден был признаться себе, что совесть его все более и более сдавалась в этой непосильной борьбе.
Несомненно, что она представлялась ему почти идеальной девушкой. Быть может, знакомство с нею могло-бы вылечить его от этой неожиданной и рискованной страсти. Но нравственное противоречие заключалось в том, что он желал познакомиться с нею вовсе не за тем, чтобы излечиться.
Как то вскоре одна молодая девушка зашла на двор каменотесов и, стараясь не запачкать платья в известковой пыли, осторожно пробралась прямо в мастерскую.
Недуренькая барышня, заметил один из рабочих, дядя Джо.
Кто она? спросил другой.
Не знаю, помнится, я видал где-то. Впрочем, постойте, это должно быть дочь того ловкача Брайдхэда, который один смастерил всю кровельную работу на церковь св. Луки лет десять тому назад, и перебрался потом в Лондон. Не знаю, есть-ли у него теперь какие дела едва-ли густо, а то бы дочь не возвратилась назад.
Между тем вошедшая незнакомка постучалась в дверь конторы и спросила работает-ли на дворе Джуд Фолэ. Узнав, что он недавно куда-то отлучился, она выслушала это с видимой досадой, и тотчас же удалилась. Джуд возвратился вслед за её посещением и когда ему описали девушку, он конечно сразу узнал в ней свою кузину Сусанну.
После этого шага с её стороны Джуд уже не желал более умышленно избегать кузины и решился, не откладывая, навестить ее в этот же вечер. У себя дома он нашел записку от неё первую с их встречи. Сусанна была девушка самая простодушная и безыскусственная. Называя его в записке «милым кузеном Джудом», она сообщала, что только сейчас, и то случайно, узнала, о его переселении в Кристминстер, и упрекала, что узнала об этом не от него. Они могли бы так приятно проводить время вместе, писала кузина, ибо она почти одинока и у неё не было близких друзей. Но теперь ей вскоре предстоит, вероятно, уехать, и следовательно возможность родственного сближения упущена может быть навсегда.
В холодный пот бросило Джуда при известии, что она уезжает. Такой случайности он совсем не ожидал, и потому, под горячим впечатлепием, тотчас же ответил ей, что желает говорить с него и предлагает через час встретиться на прогулке в условленном месте.
Отправив записку, Джуд пожалел, что второпях просил ее встретиться на улице, вместо того, чтобы прямо сообщить, что придет к ней. Это был у него еще остаток деревенских нравов назначать девушке свидания на улице. Он и с Арабеллой сходился таким же образом, но этот вызов мог показаться не совсем почтительным такой приличной девушке, как Сусанна. Однако, исправить промах было уже нельзя, и в назначенный час он отправился к условленному месту, под мерцанием только-что заженных фонарей.
Широкая улица была тиха и безлюдна, хотя еще было не поздно. Джуд сейчас же увидал женскую фигурку на другой стороне улицы, оказавшуюся Сусанной, и они оба сошлись на перекрестке одновременно.
Мне досадно, что я пригласил вас на свидание сюда, а не зашел к вам, начал Джуд с застенчивостью влюбленного. Но я думал сберечь время нашей прогулкой.
Ах, это меня нисколько не смутило, возразила она со смелостью друга. У меня даже нет места для приема. Напротив, мне кажется очень забавно начинать знакомство при таких условиях, когда я вас еще совсем не знаю, не правда-ли? проговорила она, рассматривая его с головы до ног. Вы кажется знаете меня больше, нежели я вас, прибавила она.
Да я видел вас иногда.
И вы, зная кто я, не заговорили со мной! А вот теперь я уезжаю!
Да; это неприятно. У меня нет здесь ни одной знакомой души. Впрочем, у меня должен быть здесь один знакомый, но мне не очень-то хочется идти теперь к нему. Я хотел бы знать, известно-ли вам что-нибудь о м-ре Филлотсоне? Мне кажется, он где-нибудь в провинции пастором.
Нет, я знаю одного м-ра Филлотсона. Он здесь недалеко за городом, в Лемздоне, и занимает должность учителя в сельской школе.
Ах, едва-ли это тот! Возможное-ли дело: до сих пора только учителем! А не знаете, как зовут его не Ричард-ли?
Да Ричард; я адресовала как-то книги ему, хотя лично его не знаю.
Значит, его мечта не удалась!
При этой догадке Джуд невольно смутился, потому что где же ему надеяться на успех в том деле, в котором ученый Филлотсон мог потерпеть неудачу! Джуд был-бы огорчен еще больше, еслиб услыхал это известие не от своей милой Сусанны; но даже в эту минуту он предчувствовал, как неудача Филлотсона с университетом будет угнетать его, когда он останется один после отъезда кузины.
Так как мы идем на прогулку, то не зайти-ли нам к нему? неожиданно спросил Джуд. Еще не поздно.
Сусанна согласилась и они пошли горою по красивой лесной местности. Скоро показалась церковь с угловыми башенками, а за него и школа. Они спросили у одного из соседей, застанут ли дома м-ра Филлотсона, и услыхали, что он всегда дома. На стук в дверь учитель вышел со свечей в руке; он смотрел таким худым и постаревшим после того, как Джуд видел его в последний раз.
Более чем скромное положение, в котором оказался м-р Филлотсон после столких лет, разом уничтожало блестящий ореол, окружавший, в воображении Джуда, личность этого педагога с момента их разлуки. Но в то-же самое время он почувствовал и симпатию к Филлотсону, как к человеку, очевидно много испытавшему и разочарованному. Джуд назвал ему себя, сказав, что явился повидать его, как старого знакомого, бывшего очень приветливым к нему в дни его юности.
Извините, я вас не помню, ответил, подумав, учитель. Вы говорите, что были из моих учеников? Очень может быть; но их столько набралось у меня за это долгое время, да и сами они так изменились, что я помню только самых последних.
Это было еще в Меригрине, объяснил Джуд, желая в то-же время провалиться сквозь землю от смущения.
Да; я был там короткое время. А это тоже бывшая ученица?
Нет это моя кузина Если припомните, я писал вам о высылке мне учебников, и вы мне их прислали?
Ах, да! что-то припоминаю смутно.
Исполнение моей просьбы было большой любезностью с вашей стороны. Точно также вы первый поставили меня на настоящую дорогу. В то утро, когда вы покидали Меригрин и вещи ваши были уложены в тележку, вы, прощаясь со мною, сказали, что намереваетесь поступить в университет и быть посвященным в духовный сан, что университетский диплом необходимый ярлык для человека, желающего сделаться богословом или преподавателем.
Да, я тогда мечтал об этом, и жалею, что сам не исполнил данного вам совета. Я отказался от этого намерения уже несколько лет тому назад.
А я никогда не забывал вашего совета. Он и привел меня в этот город, а из города сюда, чтобы побеседовать с вами.
Но что-же мы стоим; войдите, пригласил Филлотсон; и вашу кузину прошу также.
Они вошли в приемную школы, освещенную лампой с бумажным абажуром, бросавшей тусклый свет на лежавшие на столе книги. Филлотсон снял абажур, чтобы можно было лучше видеть друг друга, и теперь более яркий свет падал на нервное, миниатюрное личико Сусанны с живыми карими глазами, на серьезные черты Джуда, и более зрелое и выразительное лицо и фигуру самого учителя, скромного и сосредоточенного человека, лет сорока пяти, в черном сюртуке, который от времени заметно повытерся на спине и локтях.
Старое знакомство незаметно возобновилось и скоро завязался общий разговор. Филлотсон, между прочим, высказал, что доволен своим настоящим положением, хотя и нуждается в помощнике.
Ужинать они не остались, так как Сусанне нельзя было возвращаться домой поздно, и гости пустились в обратный путь в Кристминстер. Хотя разговор здесь шел о самых обыденных предметах, но Джуд был в восхищении от рассуждений своей симпатичной кузины. Она была такая живая, что и речи, и движения её все, казалось, имело у неё источником чувство. Вследствие умственного возбуждения, ее охватившего, она шла так быстро, что Джуд едва мог поспевать за нею. В эту первую прогулку он не без тревоги заметил, что чувство кузины к нему выражалось только в простых дружеских отношениях, тогда как он уже любил ее. На обратном пути его грызла мысль об её предстоящем отъезде.
Почему вы собственно задумали уехать из Кристминстера? решился он наконец спросить ее, невольно выдавая свой интерес к ней. Как могли вы не привязаться к городу, такому интеллигентному и с таким богатым историческим прошлым?
Так из-за этого оставаться! Мне никогда и в голову не приходила подобная идея! возразила Сусанна улыбаясь. Нет, я должна исчезнуть, продолжала она. Одна из хозяек, у которых я служу, мисс Фонтовер, изволила обидеться на меня, а я на нее; поэтому мне всего лучше уехать.
Чем-же собственно она вас обидела!
Да тем, что разбила мои статуэтки.
Вот как!.. и умышленно?
Да. Она нашла их в моей комнате, и не обращая внимания на то, что вещи эти мои собственные, она швырнула их на пол и разбила со злостью в мелкие дребезги, потому, видите-ли, что они оказались не в её вкусе, словом, произвела целый скандал!
Что-же это? Значит, статуэтки показались ей неприличными, что-ли?
Уж не знаю Я возмутилась её дикой выходкой и, с конце концов, решила не оставаться у них и подыскать себе должность, более независимую.
А почему вы не попробуете опять приняться за учительство? Я слышал, вы когда-то занимались этим делом.
Я не думала больше возвращаться к этой профессии, так-как готовилась в рисовальщицы.
Разрешите мне просить м-ра Фллотсона чтобы он позволил вам заниматься в его школе? Если, согласившись на это, вы поступите в художественную школу и сделаетесь первоклассной дипломированной учительницей, то будете получать тройной оклад против всякого обыкновенного учителя рисования и вдвое больше свободы.
Пожалуй, спросите его. Ну, теперь я дома; прощайте милый Джуд! Я так рада, что мы наконец познакомились. Нам незачем ссориться из-за того, что ссорились наши родители, неправда-ли?
Джуду не хотелось сразу выказать ей, как ему любо было слышать эти слова, и, молча распростившись, он пошел своей дорогой домой, в одну из отдаленных улиц города.
Устроить Сусанну в одном с собою городе было теперь его неотступным желанием, и на следующий-же день он опять отправился в Лемздон, не решаясь повести это дело путем письменных переговоров. Но предложение Джуда застало Филлотсона врасплох.
Мне ведь собственно нужна рисовальщица другого типа, ответил он на расспросы Джуда. Конечно, ваша кузина по подготовке способна на это дело; но, мне кажется, ей недостает опытности, не правда-ли? Разве она в самом деле думает сделаться преподавательницею рисования?
Джуд на собственный страх рассыпался в уверениях, что Сусанна будет идеальной сотрудницей м-ру Филлотсону, и в конце концов так, подействовал на учителя, что тот согласился пригласить Сусанну и обещал Джуду, что, если его кузина действительно желает поступить на эту должность и смотрит на нее, как на подготовительную ступень к дальнейшему усовершенствованию в нормальной школе, то все время он будет в её распоряжении, при чем и жалованье сохраняется за него.
На другой день после этого посещения Филлотсон получил от Джуда записку, извещавшую, что он переговорил об всем с кузиной, все с большим и большим сочувствием склоняющейся к педагогической деятельности, и что она сама явится к нему для окончательных переговоров. В эту минуту добродушному педагогу-отшельнику и в голову не пришло, что усердие Джуда в устройстве этого дела вызвано какими-либо другими чувствами по отношению к кузине, кроме желания жить в одном городе, мотива столь естественного между членами одной семьи.
V
М-р Филлотсон сидел в своей скромной квартирке во флигеле, примыкавшем к школе; он смотрел через дорогу на ветхий домик, в котором помещалась его помощница, Сусанна Брайдхэд. Договор состоялся между ними весьма быстро. Учитель приготовительного отделения, переведенный было в школу м-ра Филлотсона, изменил ему, и взамен его была принята Сусанна. Впрочем, подобные замещения имели силу только до ближайшей годичной ревизии правительственного инспектора, утверждение которого было необходимо для оставления в должности временных заместителей. Но Сусанна уже около двух лет занималась преподаванием в Лондоне, и следовательно не была новичком в педагогии, почему Филлотсон полагал, что не трудно будет упрочить её услуги, чего и сам усердно желал. Он нашел Сусанну вполне дельной сотрудницей, и лестные отзывы о ней Джуда вполне заслуженными; а какой-же руководитель школы не пожелает удержать помощницу, избавляющую его от целой половины его работы?
Итак, утром, пред началом уроков, Филлотсон поджидал минуту, когда Сусанна пройдет в школу, чтобы и самому последовать за нею. Вскоре она показалась в своей светлой шляпке, и он невольно загляделся на интересную девушку. Какое-то новое для него обаяние озаряло в это утро все её существо. Сусанна много работала над собою под руководством м-ра Филлотсона. В обязанности его, между прочим, входило давать ей приватные уроки по вечерам, причем обычай требовал, чтобы при этих уроках присутствовала какая-нибудь почтенная дама. Хотя наш педагог и считал нелепым такое правило в данном случае, когда по своим годам он годился этой девушке в отцы, однако добросовестно покорился необходимости, и занимался с нею в комнате, где одна пожилая вдовушка, в доме которой помещалась Сусанна, сидела в это время за работой. Впрочем, от соблюдения этого правила трудно было и уклониться, так-как другой приемной комнаты в этой квартире не имелось.
Иногда он решал с него и повторял задачи по арифметике, причем ученица по временам невольно взглядывала на своего наставника с чуть заметной вопросительной улыбкой, точно думала, что, в качестве руководителя, он должен замечать все, происходящее в её голове. Но на самом деле Филлотсон думал вовсе не об арифметике, а о ней и при том с совершенно особенным чувством, что ему казалось довольно странным в положении маститого педагога. Быть может, Сусанна и догадывалась о таких его посторонних помыслах.
Вечерния занятия продолжались уже несколько недель, с неизменным однообразием, но это нисколько не тяготило Филлотсона. Вскоре как-то он задумал взять детей в Кристминстер, посмотреть на приезжую выставку с моделью Иерусалима. Ученики шли в город парами, Сусанна подле своего класса, с перкалевым зонтиком в руках, причем её маленькая ножка принаравливалась к детскому шагу, а Филлотсон задумчиво шел сзади в плаще с развевающимея капюшоном, небрежно опираясь на трость. День был жаркий и пыльный, и когда они вошли в залу выставки, кроме них почти не было посетителей.
Модель святого города помещалась посреди залы и хозяин, вооружившись указательной палочкой, обходил ее, с заметным одушевлением показывая и объясняя детям исторические места, знакомые им из библейских чтений: Иосафатову долину, Сион, стены и врата, окруженные большим валом на подобие кургана, с небольшим белым крестом. Место это, сказал он, Голгофа.
Я думаю, сказала Сусанна учителю, стоя в некотором отдалении от него, что эта модель, при всей тщательности исполнения, произведение весьма фантастическое. Может-ли кто-нибудь точно знать, каким был Иерусалим во времена Спасителя? Я уверена, что этот шарлатан сам ровно ничего не понимает в этом.
Надо полагать, что модель сделана по лучшим историческим источникам, проверенным современными исследованиями, пробовал возразить Филлотсон.
Сусанна замолчала, потому что уступала легко: между тем позади группы детей, обступивших модель, она заметила молодого человека в белой фланелевой куртке, который так низко нагнулся, заглядевшись на Иосафатову долину, что был почти скрыт из виду Масличной горою.