В ещё большей опасности, жертвами прогресса стали древнейшие представители эпохи динозавровпресноводные крокодилы гавиал. Эти совершенно безобидные существа, питающиеся речной рыбой, до недавнего времени были на грани полного вымирания из-за строительства многочисленных плотин в местах их обитания.
Национальная программа по спасению и размножению крокодилов началась в 1975 году сбором яиц диких особей на территории пятисот пятидесяти квадратных километров в Раджастане, Уттар Прадеш и Мадхья Прадеш.
В девяти штатах страны были созданы инкубаторы и специальные водоёмы для крокодилов гавиал. В 1978 году в городе Хайдарабаде открылся научно-исследовательский институт по разведению крокодилов. Благодаря общим усилиям число гавиал резко увеличилось с семидесяти в 1975 году до семи тысяч в 1980 году и в ближайшем будущем могут достичь промышленного количества, что и является конечной целью проекта.
К сожалению, такой судьбы не удостоился пока индийский питон. Красавец, вырастающий до пяти метров, своей прекрасной кожей успешно конкурирует на рынках с крокодиловой. Именно эта красота приводит к исчезновению самой большой змеи джунглей. Не смотря на то, что в кладке питона бывает до ста яиц, сейчас редко какой экземпляр доживает до своего предельного возраста тридцать пять лет. Большая их часть, не прожив и половину своей жизни, попадает в руки торговцев городов, приморских пляжей, на склады ремесленников, изготавливающих из них кошельки, ремни, сумочки и даже одежду.
Можно себе представить, каких размеров, бывает питон, если он проглатывает зайца, шакала, оленя и даже взрослую пантеру. В сущности, питон в состоянии поймать только больное животное и в этом его огромная польза для леса. Законом запрещено убивать питона, но нет, пожалуй, торговых центров в Индии, где бы вы не могли купить его шкуру или изделия из неё.
Мы едем по штату Бихар. Здесь недалеко друг от друга находятся Хазарибахский заповедник и национальный парк Паламау. По дороге в столицу штата Патну останавливаем машину. Наше внимание привлекла надпись на дощечке, прикреплённой к невысокому столбику возле узкой тропинки, ведущей в чащу леса. Она гласит: «Если вы не тронете тигра, он никогда не обидит вас».
Нам пришла тогда в голову мысль: «А если не трогать вообще природу Индии, являющуюся уникальной сокровищницей животных и растений для всего мира? Если относиться к этому богатству так же бережно, как индусы хранят сотни лет свои храмы в Мадураи, Бенаресе, Канараке и других святых местах?»
Почти полностью исчезли девственные места в Западной Бенгалии, Ориссе и Андхра Прадеш. Симлипалский национальный парк остался единственным участком джунглей Ориссы, некогда покрывавших всю территорию штата.
Одним из немногих не тронутых пока человеком мест в Индии, является «Молчаливая долина» Кералы. Здесь находят себе убежище леопарды, индийские лоси, лающие олени, дикообразы, слоны и стаи цветастых птиц. Долина называется «Молчаливой» из-за отсутствия в ней цикад, наполняющих ночи других краев непрерывным звоном. Но и здесь планируется строительство плотины, вода которой зальёт половину двадцати пяти километрового участка.
Ежегодно сокращаются площади лесов Индии. Потребность древесного топлива в стране составляет сто восемьдесят четыре миллиона кубометров в год. Легально поставляется лишь двадцать миллионов кубометров, остальное добывается нелегально. На шестьдесят восьмой сессии научного конгресса в Варанаси Индира Гаиди говорила: «К сожалению, вынуждена обратить внимание на то, что природные ресурсы грабятся, и я глубоко обеспокоена снижением качества окружающей среды за последние несколько лет».
Правительство принимает срочные меры. Создаются новые национальные парки. Ужесточаются режимы по охране природы. Но не лёгкое это дело в век бурной технической революции выделять укромные уголки для павлинов и журавлей, львов и тигров, обезьян и антилоп, чтоб от восхода и до заката солнца они могли жить, сохраняя нашу землю по-прежнему чистой, прекрасной и разнообразной. Трудно это, но необходимо. Ведь если не портить природу, она нам воздаст сторицей.
Город, без которого нет Индии
Когда бы вы ни приехали в Индию, будь то прохладный период, позволяющий тысячам туристов устремляться сюда в благодатный край, где можно в это время наслаждаться океанскими песчаными пляжами и одновременно познавать древнюю культуру индусов, или вы появитесь в жаркую пору лета ощутить изнывающую максимальную температуру тропического солнца, пойдут ли во время вашего визита ливневые муссонные дожди или задуют ветры, в любую погоду, в любое время посетите обязательно Калькутту, город, без которого невозможно представить себе страну, в которую вы приехали.
Почти триста лет назад пустынны были берега реки Хугли. В том месте, где сейчас через её воды перекинулся Хаурахский мост, находились три рыбацкие деревушки, достопримечательностью которых могли служить только маленькие глиняные хижины да бедные жители. Одна из деревень называлась Каликата в честь богини Калижены бога Шивы. Отсюда и произошло название будущей гордости страны.
В 1690 году агент британской восточноиндийской торговой компании Джоб Чернок выбрал это место для строительства порта. Земля была арендована у правившего тогда могольского императора Аурангзеба, а через шесть лет на месте болот и лесов выросла крепость Форт Уильям, ставшая на защиту интересов торговой компании и послужившая дальнейшему росту и процветанию города Калькутты, превратившегося впоследствии в столицу до 1911 года, когда управление государством опять перешло в центр страныДели. Что же касается судьбы Джоба Чернока, то он, естественно, не предполагал, какое значение для Индии и всего Востока будет иметь выбранное им место. Женившись на бенгальской девушке, он принял индийский образ жизни, правил суд под баньяном и здесь же умер. В старой церквушке святого Джона ему сложили маленький мавзолей, оставшийся единственной памятью основателю города.
Символично, что все прибывающие в Калькутту поездом, сразу оказываются у места его рождения, находящегося на противоположном берегу реки Хугли. Попасть туда можно с помощью парома или же (что гораздо быстрее) по Хаурахскому мосту, являющемуся символом Калькутты. С площадки железнодорожного вокзала открывается изумительный вид на огромные крылья стропил моста с размахом в 457 метров, раскинувшегося над рекой без единой опоры, пропуская под собой тяжело груженые баржи, пироги, парусники, пассажирские суда. Хуглиодин из рукавов реки Ганг и является важной артерией жизни страны. Ведь здесь построен морской порт, связывающий Калькутту со всеми портами мира.
На вокзальной площади Хаураха полно транспорта. По одну сторону вытянулись таксиэмбэсадоры с канареечного цвета крышами, по другуюрикши люди. Ни в столице страны Дели, ни в европейского вида Бомбее, ни даже в Мадрасе вам, может, не встретится человек-рикша. Здесь он обязательно на виду у всех. Велосипеды-рикши ввести в Калькутте не удалось, так как владельцы дешёвых тележек забастовали и отказались от велосипедов, то ли из-за их высокой стоимости, то ли оттого, что в период частых наводнений улицы города заливает водой настолько, что весь транспорт останавливается, и перевозку пассажиров осуществляют только пешие рикши.
Мы садимся в такси. Водитель, типичный индус, невысокого роста с маленькими усиками на довольно круглом лице, одетый в длинную, почти до пят белую рубаху-дхоти, неспеша пошёл на свою правую сторону за руль. Движение в Индии левостороннее.
Переезд по мосту оказался не таким быстрым, как ожидалось. Мы застряли в самом центре его, пока впереди долгое время не могли разобраться между собой столпившиеся грузовики, автобусы, трамвай, легковые. Даже юркие рикши не могли прорваться со своими немногочисленными пассажирами через образовавшееся столпотворение транспорта и бесконечного потока людей. Написанная почти на всех машинах и тележках просьба «Пожалуйста, сигналь», не помогала продвижению вперёд, а только способствовала созданию невообразимой какофонии сигналов, скрипов тормозов, криков и свистков.
Но вот наш автомобиль ловко вывернул в обход огромного двухэтажного автобуса, проскочил перед самым носом начавшегося двигаться трамвая, прошёл впритирку с четырёхколёсной низенькой арбой, которую тащил почему-то верблюд, быть может, и оказавшийся причиной затора, и мы оказываемся, наконец, внизу сначала на кривых узеньких улочках старой Калькутты, а затем мчимся по широкой главной магистральной улице КалькуттыЧауриги.
Останавливаемся у перекрёстка. Движение регулирует полицейский в белой форме. Светофоров не видно. Рядом с нами, тормозя, становятся другие машины, но между ними уже спешат, хромая, подпрыгивая или медленно передвигая больные ноги, нищие. Пользуясь минутной остановкой, они протягивают в открытые окна легковых машин обрубки рук, искалеченные пальцы, чуть ли не касаясь ими лиц пассажиров, показывают на свои язвы и увечья, прося монетки.
Спасительный жест регулировщика позволяет уйти от тяжёлой картины нищеты и болезней. Но вскоре вновь останавливаемся. Недалеко впереди нас успела выйти, перегородив путь, голова колонны демонстрантов. С флагами и лозунгами, они шли по два-три человека в ряд и по команде идущего сбоку руководителя выкрикивали лозунги, напоминающие своеобразные стихи, которые заканчивались каждый раз словами то «дзиндабад», что означает «да здравствует!», то «мурдабад»«будь проклят!»
Нищие нашли нас и здесь, оказавшись настолько настойчивыми, что даже водитель, которого, как мы думали, ничем не проймешь, вдруг сказал им что-то резкое, и те обиженно отошли к другим пассажирам. Нигде, пожалуй, в других городах Индии я не встречал такого количества нищих, как в Калькутте, хотя, конечно, везде они есть.
Впереди остановился большой синий автобус, переполненный, если можно так выразиться, более чем до отказа. Люди, висевшие на подножках, соскакивали в связи с непредвиденной задержкой, но только для того, чтобы потом вскочить снова. Позади у автобуса вертикальная лестница, ведущая на крышу. Она вся как бы унизана теми, кому не хватило места на крыше, где люди сидят и стоят, образуя фактически третий этаж двухэтажного автомобиля. Перекошенные на левую сторону под тяжестью нависших людей, автобусы каким-то чудом ходят по улицам Калькутты, развивая бешеную скорость, чтобы успеть проскочить перекресток и не попасть в очередной затор. И никого не удивляет, если такой проезд не всегда кончается удачно.
Калькутта растянулась на многие километры вдоль реки Хугли, и улица Чауринги является почти единственной магистралью, перерабатывающей практически всю основную транспортную нагрузку. Не известно, как бы она справлялась дальше, проталкивая через себя многомиллионное местное и приезжее население, если бы не начавшееся строительство метро. Уже первая очередь его, построенная с помощью советских инженеров и сданная в эксплуатацию в прошлом году, позволила городской кровеносной артерии хоть немного вздохнуть.
Нет, Калькуттаэто город, где не только транспорт и нищие. Здесь контрасты наслаиваются друг на друга, поражая приезжего величием индусских храмов и пышущими зеленью экзотическими растениями национальных парков. Это центр промышленной революции и колыбель индийской литературы. В домах и на площадях Калькутты завязываются и разрешаются сложные политические проблемы страны. Сюда приезжают поклоняться богам и участвовать в острых дискуссиях.
Вот любимое место отдыха калькуттцев. Это парк, разбитый вокруг дворца королевы Виктории, окружённый стройными пальмами, цветами, лужайками, на которых резвятся дети под наблюдением родителей. По дорожкам прогуливаются семейные пары, группы иностранцев, фотографы и художники, здесь влюбляются молодые люди и просто отдыхают. Белый мраморный дворец в центре великолепия зелени представляет собой поистине изумительное зрелище. Мемориальное сооружение, посвящённое не только памяти знаменитой королевы Англии, но и многим другим историческим личностям, сыгравшим важную роль в развитии Индийского государства, начало строиться в 1906 году по инициативе тогдашнего наместника Англии в Калькутте лорда Керзона на деньги, собранные по подписке.
Первый камень в фундамент будущего дворца заложил принц Уэльский, впоследствии король Георг Пятый. Прекрасный архитектурный памятник, построенный в стиле итальянского ренессанса по проекту Уильяма Эмерсона, президента Британского института архитектуры, был открыт в 1921 году и стал одним из самых интересных музеев Калькутты.
Купол величественного здания венчает фигура ангела Победы высотой 16 футов и весом три тонны. Многие статуи, окружающие дворец, были изготовлены в Италии.
Большой интерес представляют картинные галереи музея. Среди портретов королевской династии мы видим одно замечательное полотно русского художника Верещагина. Это самая большая по размерам картина, имеющаяся в музеях Индии. Ее размеры274 на 196 дюймов. На ней изображена сцена прибытия в Джайпур в 1876 году принца Уэльского, ставшего впоследствии королём Англии Эдуардом Седьмым.
С удивительной, присущей Верещагину фотографической чёткостью, выписаны мельчайшие детали костюмов людей, убранство шествующих слонов и восседающих на них исторических личностей. Подобные шествия можно видеть и в наши дни в Дели по большим праздникам и в некоторых других городах, где ещё в качестве реликвий сохранились магараджи, не имеющие, правда, никаких прав управления, но придерживающиеся древних церемониальных традиций.
Фотографировать в музее не разрешается, поэтому приходится уносить в памяти скульптурное изображение королевы Виктории в короне и с символами власти в руках, портретную галерею индийских лидеров, боровшихся за освобождение страны от иностранного владычества, комнату, посвящённую рассказам в картинках о развитии Калькутты, собрание документов, повествующих о британском периоде истории Индии, коллекцию мечей, кинжалов, щитов, служивших надёжной защитой индийским воинам в средневековье.
Покидая чудесный парк мемориального дворца, который словно белый жемчуг в кольце голубого неба отражается своим великолепием в окружающих его озёрах, делаю последние снимки кинокамерой, пытаясь поймать в кадр бегущих по лужайке от дерева к дереву полосатых бурундуков и сам дворец, ещё прекраснее на фоне заходящего за пальмы солнца.
Отвлекает настойчивый голос дудочки и чей-то голос, зовущий:
Мистер, фото, фото.
Оборачиваюсь. Через дорогу под деревом расположились несколько представителей своеобразного бродячего цирка. Невысокий худенький старичок поставил перед собой корзину, накрытую куском мешковины. Любопытно, что он хоть и играл на дудочке, привлекая прохожих, змеи из корзины не появлялись. Зато, как только он откинул мешковину, лежавшая под нею кобра тотчас же поднялась, раздувая капюшон. Это лишний раз доказывало, что змей привлекает не музыка факира, а свет и движения рук. Игрой на дудочке привлекают прохожих.
Рядом стояла девочка лет десяти с мангустой на плече, такой же худенькой, как её хозяйка, но много подвижней. Старик предложил мне снять кинокамерой бой мангусты с коброй, а из-за моей спины дёргал за рукав другой укротитель с двумя обезьянками, готовыми и плясать, и показывать целые спектакли о жизни людей.
Возвращаясь, увидели на улице небольшую толпу. В центре стоял высокий худой индус и что-то рассказывал. В одной руке лектора, так я мысленно окрестил его, была стеклянная литровая банка с маленькими чёрными змейками, в другой мужчина держал стакан с водой.
Это очищает желудок от паразитов, говорил он собравшимся. Смотрите, как легко всё происходит.
Выпив воду из стакана, рассказчик отдал его помощнику, а сам достал из банки змейку и, держа её посередине туловища таким образом, чтобы раскачивающаяся головка её с тонким раздвоенным язычком оказалась на уровне подбородка, раскрыл рот и направил туда извивающееся существо, которое мгновенно скрылось, скользнув в горло, как в нору.
Следом таким же путём были направлены и другие, ожидавшие своей очереди в банке. Через несколько минут, во время которых продолжалась лекция, индус стал действовать, как настоящий волшебник. Он приложил руку к животу, слегка нажал его, и изо рта одна за другой начали стрелами вылетать змейки, попадая прямо в подставленную банку.
Не знаю, как насчёт истинной пользы очистки желудка подобным образом, но аппетит у меня в тот день был полностью испорчен. И всё же я не жалел о том, что воочию увидел сцену, о которой прежде приходилось только слышать.
Днём улицы Калькутты полны людей, но в самые жаркие часы от двенадцати до пяти, они всё же заметно пустеют и по-настоящему оживают после захода солнца. Тогда улицы Парковая и Чауринги буквально кишат людьми. Это самый центр города. Здесь крупнейшие отели, кинотеатры и, конечно, центральные магазины ручных изделий из дерева, кожи, золота, посуда, оптика, книги. Впрочем, торговля идёт чуть ли не на каждом метре, где что-то печётся, жарится, либо разложены книги и журналы, очки, шариковые ручки, кожаные сумочки, мотки ниток и сотни других мелочей. Все гуляют. Никто никуда не спешит. За вами увязываются нищие. Кто-то предлагает мужчинам поехать посмотреть девочек, танцующих и поющих. Публичные дома в Индии запрещены, но неофициально они все же существуют. Молодые юноши, студенты или рикши подрабатывают тем, что находят для таких домов клиентов.