Насколько я знаю, ваш пленник вполне здоров. И, прежде чем ставить его жизнь под угрозу, я бы хотел знать причину столь радикального вмешательства.
Какое тут дело: мастер ищет моей помощи в облегчении совести! Ну и назойливы же эти богобоязненные люди в своих заблуждениях. Я лично разлучил десятки солдат с их конечностями, трижды поклявшись перед алтарём не причинять лишнего вреда. Если бы хоть одна из небесных клятв работалаполовина воснийцев мигом бы провалилась под землю континента
Хван все еще боялся богов больше, чем меня, и мне пришлось кинуть ему припарку от мук совести:
Лэйн дважды пытался убить меня, не смотря на все милосердие, что я ему подарил, со скорбью в голосе, я оттянул воротник рубахи, чтобы показать следы от цепи.
Боги! Ну, надо же! Прошу меня простить. И подумать не мог
Я тоже, мастер Хван. Я тоже.
Может, стоило бы уделить пару часов, чтобы посмотреть, как Лэйн будет торговаться и страстно молить Хвана, обещая золотые горы за право ходить. Но я уже сотню раз видел, как мужчины теряют части своего тела, как воют и ходят под себя от боли: будь они красивы, или безмерно уродливы. Никакой разницы. К тому же, вид этих чертовых лодыжек, за которые Лэйн явно продал душу, мог заставить меня передумать. А потому, мечник останется наедине с человеком, который не может не выполнить контракт.
***
Через сутки после мирного соглашения
Я помнил, как могут затянуться выплаты наемникам, и как муторна раздача земель и перебор войск. По пути к Красным горам нас ожидали еще две остановки с пополнением провизии и арсенала.
Больше тянуть с Лэйном нельзямастер Хван заключил, что состояние его здоровья вполне приемлемое для операции. Живучести мечника мог позавидовать и дикий кабан.
Я был слишком занят последние дни, и мысли о Красных горах захватили меня, оставив мечнику самую малость времени. Я ни разу не был у него с тех пор, как предложил жизнь.
Сегодня я выкроил половину часа, чтобы попрощаться с его лодыжками.
К великой радости, лампы заправили лучше прежнего: я мог любоваться Лэйном, не приглядываясь в полутьме. Мечник крайне показательно расстроился, убедившись, что еду ему принес именно я, а не прислуга.
Ешь на здоровье. Восстанавливай силы, они тебе пригодятся, мне нравилось паясничать, имитируя заботу.
Лэйн не спешил мне подчиняться. Было бы наивно предположить, что он соскучился по нашим беседам.
Наверное, тебя терзает одна мысль: зачем же я пришел сегодня?
Нет. И воробью ясно, что хорошего от свиньи не ждут, он вяло огрызнулся.
Мне казалось, что Лэйн не воспринял всерьез моих слов, и надеялся, что все обойдется. Хоть я и дал ему всего несколько поводов усомниться в их весе. Быть может, он до сих пор думал, что выбор был дан для отвода глаз, и я решил таким способом запугать его, склонив к новым играм.
Завтра мы покидаем замок. Ты готов?
Пленник молчал.
Даже не попробуешь уговорить меня, подкупить? Я усмехнулся, размяв плечо. Устал как собака за тем столом.
Стараюсь не делать бесполезных вещей.
Вздох сам вырвался из моей груди. Досадно.
Я могу и передумать Если, скажем, ты закинешь голени мне на плечи и потерпишь часокдругой
О, с радостью, Лэйн скрестил руки на груди, вздернув подбородок, как только окажусь на свободе, среди союзников
Он все лучше распознавал те ложные надежды, что я подсовывал в нашу игру. Удивительно хитрая шлюха, с поразительной тягой к жизни.
«Надолго ли тебя хватит?»
Ну, тогда увидимся завтра, я подмигнул ему, обласкав взглядом лодыжки.
И оказался прав в своих прогнозахмне не стоило приходить. Хотелось посмотреть, как опухнут его глаза от рыданий по неизбежному. Как он встанет на колени в последний раз, чтобы попытаться их спасти. Но мечник снова подвел меня, отомстив тем, что было ему по силепотратив мое время.
Надеюсь, что нет. Сверни себе шею по пути, пожелал мне пленник.
Приоткрыв дверь, я напомнил Лэйну, как тесно в его глотке. Охранник то ли подавился, то ли хохотнул.
И Лэйн чуть сгладил мой вечер, усыпав смертельными проклятьями. С большим удовольствием я бы послушал, как его слезы разбиваются о половые доски. Но я не спешил: чутье говорило мне, что за три недели я еще нагляжусь на его упадок.
***
Первый день похода.
Я приценился к армии Долов, стоя в тени балкона. Главный двор замка могли бы сделать и пошире: сюда не влезла и треть прибывших солдат. Скабрезные Восходы не стали разоряться, будто выжидая лучших времен. Странное дело. Если положить руку на сердцея и не помнил, бывали ли они когда-нибудь на континенте. Помнил только войну, толпы нищих и грязь убитых дорог.
Покачав головой, я гаркнул в толпу, сплотившуюся перед моими ногами:
Ну что, орлы. Подводил ли я вас когда-нибудь, а?
Кого только не намешалось в этом походе: откуда-то притащили наемников из поморья, бестолковый резерв воснийцев, что годились только в качестве мишеней для вражьих стрел, и отребье Третьего Дола. Как всегда, все надежды остались на моих людей, и редких ветеранов, что пережили с нами хотя бы четыре стычки.
Касс из Квинты, несмотря на молодость, уже обзавелся первой складкой на подбородке. Тем невиннее липли к вискам его русые кудри, пытаясь укрыть полноту щек от дамского взгляда. Повеса слишком запыхался, отодрав задницу от кареты. Не удивлюсь, если его скимитар утыкался только в бока наставника или соломенного болвана.
Рядом с ним нетерпеливо переминался казначей, несколько новых интендантов и два загорелых сотника, пожалуй. Именно эти люди и будут заправлять боем, пытаясь угодить прихотям Касса и его доживающего отца.
А основную работу придется проделать мне.
Я прочистил горло и наступил на низенькую ограду, что отделяла меня от толпы. Подмяв сапогом часть замка, который подарил Долам.
Мне было плевать на жизни тех, кто сейчас неотрывно следил за мной. Именно эта бесстрастность и спасла многим из них шкуры при осадея заботился о своих инструментах, разменивая только худшие из них.
Расправив плечи и облокотившись на согнутое колено, я придвинулся к ним, будто став ближе. И заговорил:
Кто-то из вас знаком со мной давно. А кому-то не выпало такой чести. Мои глаза хитро прищурились, прочертив линию над солдатским рядом. Я буду кратокменя зовут вестником резни. Как думаете, почему? Не слишком ли много я на себя взял, а?
Грым засмеялся и его ребята подхватили веселье. Я поднял ладонь, и тишина упала мне в ноги.
Я вестник резни, а выисполнители моей вести. Мы вырежем всех, кто не опустит оружие. И вернемся домой победителями!
Касс помрачнел и вытер намокший нос платкомночь выдалась прохладной. Я же утирал задранные носы силой слова. И продолжил, распрямив грудь:
Кто-то из вас вернется землевладельцем. По ту сторону гор лежат чудесные, плодородные земли
Глаза первых рядов мечтательно округлились. Пятые-шестые пихались ближе и переспрашивали, будто я говорил недостаточно громко.
И больше никто не посмеет диктовать нам свои условия!
«Кроме банка Арифлии, династии Орон-До, и самой судьбы. Но такие детали убьют и лучшую из речей. А мне нужно насытить вас грезами о несбыточном». Я тактично умолчал свою мысль.
Только эта отборнейшая чушь могла заставить уставших и нищих бойцов покорно плестись в преисподнюю войны.
Несбыточные грезы залезли в воинские котелки без скрипа, разукрасив лица притязаниями и амбицией. Осталось несколько морд, что были ими украшены и до моей пламенной речиштаб Пяти. И я пылко прорычал:
Вперед, за Шестым Долом!
Эта патока подавалась мной для Касса и штабных. Не дело нахваливать простаков, позабыв об их хозяевах.
Я не забыл наградить и себя, пообещав лучшую награду: «Вперед за раскаянием или телом моего отца».
Осталось одно мелкое дельце, что не давало мне покоя: выяснить, куда подевался Лэйн.
***
Возле парадных ворот замка
Ваше высокоблагород
Я пришпорил коня, изобразив врожденную глухоту.
«Каждый полудурок так и норовит обременить своей компанией и проблемой»Я чувствовал себя единственным штабным, что снизошел до солдат. Дурни уверовали, что мне есть какое-то дело до их жизней.
На деле я изучал колонну, муравьиным строем ползущую из ворот бывшего замка Годари. Я не запомнил, кому из Долов отошла эта земля. После заседания и рутинной речи меня беспокоило только односудьба первого мечника.
Хван сам нашел меня, и мы оба выдохнули с полным блаженством. Теперь не придется разыскивать его и вешать, в случае провала.
Как я рад, что вы Ох, простите. Мастер отдышался, потерев уставшие колени. Я искал вас в штабе
Я уж подумал, что он сменил лояльность и скрылся в лесах. Или загубил мечника, лишив меня этой привилегии.
Доброго дня. Я ответил ему, и Хван сверкнул макушкой. Как видите, присматриваю за выполнением указов, считаю, ищу виноватых
«Таких как опаздывающие хирурги, например!»
Мой многозначительный взгляд разговорил мастера:
Вот и я пришел доложиться.
«Пришел, да только припозднился. Нет бы сразу приползти за оставшейся оплатой пропадал половину дня». Я сдержанно улыбнулся, и приберег свой гнев на особый случай.
Выполнил ваше поручение. Хоть и провозился дольше, чем полагалось.
Одна хорошая новость за другой. Я прожил долгую жизнь и не верил столь лестным словам.
Славно. Не подумайте, что я сомневаюсь в вас, мастер Хван, но я хочу убедиться лично.
Ох, разумеется! Прошу, следуйте за мной. Я уже отдал распоряжение мастеру Гансу по уходу
Мы тащились до самого тыла процессии. Туда, где обычно держали припасы последней необходимости.
Ганс! Прикрикнул Хван, и из толпы вытянулась мозолистая рука нашего лекаря.
Я устал таскаться по поручениям и драть горло указами, и потому пришпорил скакуна, запомнив нужный ряд.
Милорд, мое почтение, Ганс склонил голову так же низко, будто все лекари не знали чести.
Но я на него даже не посмотрел. Целая гора свалилась с моих плеч, когда я увидел Лэйна.
«Больше этот баловень судьбы никуда не убежит»
Он лежал безвольным трофеем среди другого скарба в повозке. Подобно хрупкому сосудуокруженный мягкой тканью возле ног, чтобы бездорожье не разодрало швы и порченую плоть.
Одели его в ту же роскошную одежду, что выбрал я сам, разграбив замок. Ему не стали подшивать штаны, грубо завязав их узлом. На дорогой ткани уже расцвели багровые пятна, просочившись через повязку. Там, где теперь заканчивались его ноги.
«Почти до середины бедра. Оставили больше, чем я думал»
Что с ним? Я облизал губы, расстроившись, что Лэйн не пришел в себя.
Корень санхала и лист кривородки, лучше средства и не
Что? Я переспросил грубее, поторопив Ганса.
Терпеть не мог, когда ко мне обращались как к седому семинаристу, что наизусть должен помнить чертовы сорняки в каждом крае.
Снадобье, Хван догнал нас и с гордостью посмотрел на свою работу.
Выглядит он, честно сказать, крайне слабо. Доедет ли до Красных гор?
При должном уходе, Хван протянул свою любимую проповедь. Я покачал головой, не купившись на сладкие грезысам умел их сочинять.
Время покажет, мастер Хван. Как и договорились, вторая часть ждет вас у наместника Долов: найдите Валисса, и он расплатится с вами. Третью вы получите, если Лэйн продолжит дышать на границе Поланки.
Я тоже порой подменял верой разумвот и сейчас мне осталось лишь понадеяться, что богобоязненному хирургу важна его репутация.
***
Второй день похода за Красные горы
Хван не обманул меня, и Лэйн все еще скулил и ворочался в повозке, изредка приходя в себя. Я надеялся на интересный досуг, ибо стенания калеченых мужчин не вызывали во мне сочувствия. Но вместо этого, бывший мечник доставил охапку проблем: один его вид так разжалобил наших стряпух и Ганса, что я оба дня держался подальше от тыла собственной армии!
И все равно, хирург находил меня сам, подмешивая просьбы к сухому отчету. А платил я ему только за последнее.
Я знал, что бывшего мечника потчуют какой-то дрянью, чтобы усмирить боль: явно крепче алкоголя, табака и нюхательной дури. От нее Лэйн притихал и забывал про страдание, окружающий мир и даже нашу общую историю.
Вот и сейчас случилось немыслимоетолько я навестил Лэйна перед сном, в надежде, что он услышит очередной унизительный вопрос, как Ганс проблеял сентиментальный бред.
Хирург начал мне советовать самому обхаживать пленника, призывая к доброте и сочувствию. И как он прожил в своем деле с таким слабым сердцем? Похоже, у Ганса не было настоящих врагов, кроме мошкары и слепней, зажравших нас по дороге.
Я сдержал желчь и отвлекся от созерцания своего трофея.
Ганс, ты, кажется, забываешь Перед тобой Лэйн, главный убийца Единения Шести Восходов. Как думаешь, сколько матерей северной Воснии он поимел, вместе с их дочерьми, пока жег наши города?
Я думал, что взгляд Лэйна не может ожесточиться еще больше, и был неправ. Даже сквозь дурман санхала, и какого-то там листа, бывший мечник узнал мой голос. Разве можно так яростно смотреть в ответ, когда еле цепляешься за очертания предметов?
Да-да, Ганс. Не делай больше необходимого. Этот подонок не заслужил нашей милости.
М-м. Милорд, но если это так, то отчего бы не вздернуть его на дубе? Вон там хороший лес виднеется. Для чего мы
Именно потому, Ганс. Именно потому.
Я не был уверен, понял ли меня наш добродетельный хирург. Главное, что кивнул: он не рискнет ослушаться.
***
На третий день ко мне пристала новая проблема. Касс без умолку бормотал небылицы о своей военной славе. Я изображал вдумчивые кивки, якобы признав его ценность. Из всех делегатов Долы подсунули мне худшего из равныхКасс владел схожим количеством наделов.
Слишком большим для его скудного ума.
Мы гарцевали вдоль войска, и я с куда большим интересом вел подсчет в уме: телег с продовольствием, породистых скакунов, пьющих соратников
В арьергарде напевал Грым, не щадя слух соседей: у самого сотника никакого слуха будто и отродясь не было. Впрочем, в этом Долы могли соревноваться друг с другомпесню подхватывали и юнцы, дурно и гнусаво вторя: «Речку мою, перейдя, я обмою»
Ублюдок Касс подбавил дров моему гневу:
Как тебя вспо-омню, так и заво-ою
Лэйн на их фоне казался мне даром небес: тихий, едва живой, совершенно безразличный к жизни. Темнели пятна под его глазами, а в их зелени отражались облакабывший мечник смотрел в небо пустым, погасшим взглядом. Опять лист кривородки и корень санхала. Я запомнил их: каверзное лекарство спасало его не только от смерти и мучений, но и от самой действительности.
Когда я окликнул бывшего мечника по имени, тот не сразу повернул голову.
Как дела, Лэйн? Я спрашивал, не интересуясь ответом. Издёвка была очевидна.
Бывший мечник даже не откликнулся на нее, будто я был продолжением облака.
Из-за постоянной боли, спать с ним поблизости представлялось совершенно невозможным, и я в первый же день приставил к нему дозорного, пресекая как посягательства солдат, так и потуги к подкупу. «Держи своих врагов ближе к телу»шутили в когорте Устья. Кто бы мог подумать, что этот подход оказался самым надежным.
Манхавидная красотка из забытого села Эритании, врагом мне не была, но спала под боком. Мало кто знал: девица ночует со мной от того, что так славно массирует стопы, спину и ладони, убаюкивая меня в походах. Жаль, но даже ее мастерства не хватало, чтобы заглушить воспоминания о былом.
Я научился видеть в своем недуге странное преимущество: моя осторожность подкреплялась полуночной бдительностью из-за рваного сна. В лагере Долов оставалось не так уж и много людей, досыпающих в дневное время: дозорные, я, Манха и Лэйн.
Только ночью мечник оживал, пропитывая подушку солью, жалея себя по часу, пока думал, что его никто не слышит, кроме охранника. Боуну и правда от природы досталось такое стылое лицо, будто он родился глухим, слепым и немым одновременно. Перед ним и без исподнего ходить не зазорнокамень бы и то устыдился. Но не Боун.
Я слышал Лэйна. Разумеется, от того, что плохо спал, то и дело вскакивая от старых кошмаров. Тем слаще было оба дня выходить на свежий воздух, и убеждаться: кошмары остались только в моем воображении. Я раздавил Лэйна, лишив последней надежды. Отцу осталось недолго.
Этой ночью, перешедшей в четвертый день похода, ничего не изменилось. Кошмары, плохой сон, долгая прогулка под звездным небом и сломленный враг под охраной Боуна. Только сегодня я не удержался и подошел к нему, тут же убедившись: Лэйн стыдится своей слабости. Заметив меня, он притих и отвернулся в темный угол повозки.