Тридцати нет.
Помню, как она хорошо держалась в седле... Боже, год или два назад я бы Как человек меняется. Но всё же я люблю, когда вокруг девушкиони так отличаются от мужчин. Она сказала несколько приятных вещей про нашу службу, и довольно разумнопрекрасно понимает важность позиции с наветренной стороны. Должно быть, у неё есть родственники-моряки. Я так надеюсь, что мы снова с ней увидимся. Я надеюсь, что мы увидимся с ними со всеми.
Они увиделись с ней снова, и скорее, чем рассчитывали. Просто миссис Уильямс тоже совершенно случайно ехала мимо Мэлбери и велела Томасу повернуть на хорошо знакомую дорогу. Из-за дверей доносился глубокий, мощный голос, певший:
Уже подмокло снизу
У всех бордельных дам,
Ха-ха-ха-ха, ха-ха-хи-хи,
Я тот, кто нужен вам.
Однако дамы непоколебимо вошли в холл, поскольку никто из них, за исключением Дианы, не понял слов песни, а Диану было не так-то легко смутить. С глубоким удовлетворением дамы отметили, что хотя слуга, который впустил их, носит длинную, на полспины, косицумаленькая гостиная, в которую он их провёл, на удивление аккуратна; можно подумать, только сегодня утром тут провели генеральную уборку, размышляла про себя миссис Уильямс, проводя пальцем по краю стеновой панели. Выбивались из образа обычной христианской гостиной разве что строго прямолинейное расположение стульев, выровненных относительно друг друга, как реи корабля, да шнурок звонка, сделанный из оклетнёванного троса длиной в три фатома, свисающий из блока с медными накладками.
Мощный голос умолк, и Диане представилось, как чьё-то лицо заливается краской; и в самом деле, оно было довольно красно, когда капитан Обри торопливо вошёл в комнату, но он не смутился и воскликнул:
О, как это по-соседскиочень любезнодоброго вам дня, мэм. Миссис Вильерс, мисс Уильямс, ваш слуга; мисс Сесилия, мисс Фрэнсис, как я рад вас видеть. Прошу вас, пройдите
Мы просто проезжали мимо,сказала миссис Уильямс.И я подумала, что мы можем заглянуть к вам на минуткуспросить, хорошо ли у вас растёт жасмин.
Жасмин?воскликнул Джек.
Да,сказала миссис Уильямс, избегая смотреть в глаза дочерей.
Ах, жасмин. Прошу вас, пройдите в гостиную. У нас с доктором Мэтьюрином там растоплен камин; а доктортот самый человек, который вам расскажет всё о жасмине.
Зимняя гостиная в Мэлбери-Лодж была красивой пятиугольной комнатойдве её стены выходили окнами в сад, а в дальнем углу стояло светлое фортепиано, вокруг которого и на котором во множестве валялись нотные листы. Из-за инструмента поднялся доктор Мэтьюрин, поклонился и остался стоять, молча глядя на посетительниц. На нём был чёрный сюртук, местами позеленевший от старости, и он дня три не брился: время от времени он проводил рукой по заросшему подбородку.
О, я вижу, вы музицируете!воскликнула миссис Уильямс.Скрипки виолончель! Как я люблю музыку! Симфонии, кантаты! Вы играете на фортепиано, сэр?спросила она Стивена. Обычно она не замечала его, поскольку доктор Вайнинг объяснил, что флотские хирурги обычно имеют низкую квалификацию и платят им всегда плохо; но сегодня она была в хорошем расположении духа.
Я просто наигрывал отрывки из пьесы, мэм,сказал Стивен.К сожалению, фортепиано расстроено.
Не думаю, сэр,возразила миссис Уильямс.Это самый дорогой инструмент, какой только можно было найтиКлементи. Я помню, как его привезли сюда в фургонекак будто это произошло вчера.
Но фортепиано действительно может расстроиться, мама,шепнула София.
Только не Клементи, моя милая,сказала миссис Уильямс с улыбкой.В Лондоне они самые дорогие. Клементипоставщики двора,добавила она, глядя с укором, будто бы они проявили нелояльность к королевской фамилии.И кроме того, сэр,сказала она, оборачиваясь к Джеку,ведь это моя старшая дочь расписала крышку! Картинки в китайском вкусе.
Тогда сомнений никаких, мэм,воскликнул Джек.Такой бы это был неблагодарный инструмент, чтоб уклоняться от курса, будучи расписанным мисс Уильямс! Мы вот только сегодня утром восхищались пейзажем с пагодой, правда, Стивен?
Да,сказал Стивен, убирая с крышки адажио сонаты ре-мажор Гуммеля.Нам особенно понравились мост, дерево и пагода.
Это действительно была очень милая картинка, размером с чайный поднос,ясные, чистые линии, приглушенные, спокойные цвета, какие бывают в свете молодой луны.
София, не в первый раз почувствовав неловкость от резкого голоса и слов матери и к тому же смущённая всеобщим вниманием, опустила голову; затем, с самообладанием, которого она вовсе не чувствовала и даже не пыталась почувствовать, она сказала:
Вы вот это играли, сэр? Мистер Тиндалл заставлял меня проиграть это много-много раз.
Она отошла от фортепиано, не выпуская из рук нотных листов; в гостиной в этот момент закипела суета. Миссис Уильямс возражала против предложения присесть и выпить что-нибудь освежающее; Бережёный Киллик и Джон Остряк, матросы первого класса, вносили столы, подносы, вазы и ещё угля; Фрэнсис прошептала «Эй-хо, корабельный сухарь и кружку рома», отчего Сесилия захихикала; а Джек начал потихоньку выпроваживать миссис Уильямс и Стивена через французское окно в сад, в направлении того, что он считал жасмином.
Настоящий жасмин, однако, обнаружился у стены библиотеки, и через её окна Джек и Стивен услышали знакомую мелодию адажио, серебристую и отдалённую, словно из музыкальной шкатулки. Было даже странно, насколько оказались похожи стили игры и рисунка: та же лёгкость, эфемерность, изящество. Стивен скривился, заслышав в первой вариации ля-бемоль и пронзительное «до», и покосился на Джека, проверяя, не покоробила ли и его ошибка в музыкальной фразе. Однако Джек, казалось, был целиком и полностью поглощён рассуждениями миссис Уильямс по поводу посадки кустарников и всего, что с этим связано.
Теперь за клавиатурой оказалась другая рука. Адажио вольно полилось на зимнюю лужайку с пожухлой травойзвенящее, не вполне верное, но уверенное и свободное; в трагической первой вариации присутствовала суровостьв игре чувствовалось понимание.
Как хорошо играет моя дорогая София,сказала миссис Уильямс, наклоняя голову набок.И какая замечательная мелодия.
Но это же не мисс Уильямс, мэм?воскликнул Стивен.
Это несомненно она, сэр,сказала миссис Уильямс.Никто из её сестер кроме гамм ничего не играет, и я точно знаю, что миссис Вильерс не знает ни единой ноты. Она избегает монотонного труда.
И, пока они шли по грязи обратно к дому, миссис Уильямс поведала всё, что им следовало знать об упорном труде, вкусе и прилежании.
Миссис Вильерс вскочила из-за фортепиано, но недостаточно быстро, чтобы избежать негодующего взгляда миссис Уильямснастолько негодующего, что выражение это не исчезало из её глаз до конца визита. Его не изменили даже объявление Джека о бале в память сражения возле мыса Сент-Винсент и честь быть первыми приглашёнными гостями.
Помните, сэр Джон Джервис дал сражение у мыса Сент-Винсент, мэм? Четырнадцатого февраля, в девяносто седьмом. В день святого Валентина.
Конечно, помню, сэр, ноона жеманно улыбнуласьконечно, мои девочки ещё слишком молоды, чтобы помнить это. Скажите, а мы победили?
Конечно, мама,прошептали девочки.
Конечно, победили,сказала миссис Уильямс.Скажите, сэр, а вы там былиприсутствовали там?
Да, мэм,ответил Джек.Я служил третьим лейтенантом на «Орионе». Так что я всегда праздную годовщину этого сражения со всеми друзьями и сослуживцами, которых мне удаётся собрать. И, увидев, что здесь есть бальная зала
Можете быть уверены, мои милые,сказала миссис Уильямс по пути домой,что этот бал даётся в нашу честьв мою и моих дочерей; и я не сомневаюсь, что откроют его Софи и капитан Обри. День Святого Валентина, ха! Фрэнки, у тебя всё лицо вымазано шоколадом; если ты будешь есть столько сдобной выпечки, тебя разнесёт, и что тогда? Ни один мужчина на тебя даже не взглянет. В том маленьком кексе должно быть не менее полдюжины яиц и не менее полфунта маслая поражена как никогда в жизни.
Диану Вильерс тоже решили взять на бал после некоторого колебанияотчасти потому, что оставить её было бы совсем некрасиво, а отчасти потому, что миссис Уильямс полагала, что в любом случае не может быть никакого сравнения между женщиной с десятью тысячами фунтов и женщиной без десяти тысяч фунтов; однако дальнейшие размышления, а также соображения по поводу некоторых перехваченных взглядов навели миссис Уильямс на мысль, что на джентльменов с военного флота нельзя положиться в той же степени, что на местных сквайров и их твердолобых отпрысков.
Диана большей частью предвидела ход мыслей тёти, и на следующий день после завтрака была вполне готова последовать за ней в её комнату, чтобы «немного поболтать, моя милая». Но она оказалась не вполне готова к светлой улыбке и часто повторяемому слову «лошадь». До сих пор слово «лошадь» обычно означало маленькую рыжую кобылу, принадлежавшую Софии. «Как это любезно со стороны Софи, что она снова одолжила тебе свою лошадь. Надеюсь, она на этот раз не очень устала, бедняжка.» Но теперь прямое предложение, завёрнутое в большое количество слов, представляло собой лошадь для самой Дианы. Это была откровенная взятка с целью расчистить поле, а также разрешить проблему нежелания Софи лишать кузину лошади, и таким образом дать ей возможность самой выезжать на верховые прогулки с капитаном Обри и доктором Мэтьюрином. Диана проглотила наживку, с презрением выплюнула крючок и помчалась на конюшню советоваться с Томасом: большая Марстонская конская ярмарка как раз на носу.
По пути она заметила Софию, которая возвращалась по дорожке, ведущей через парк в Гроуп, поместье адмирала Хэддока. София шагала быстро, размахивая руками и бормоча себе под нос «по левому борту, по правому борту».
Йо-хо, морячка,окликнула её Диана через изгородь и с удивлением увидела, что кузина заливается краской. Случайный выстрел попал прямо в цель: София рылась в библиотеке адмиралапросмотрела флотские списки, мемуары офицеров флота, морской словарь Фальконера и «Морскую хронику»; а адмирал, подкравшись к ней сзади в мягких комнатных туфлях, сказал:
О, гляди-ка, «Морская хроника»! Ха-ха! Вот та, которая вам нужна,он вытащил том за 1801 год.Между прочим, мисс Ди была тут до васнамного раньшеи заставила меня объяснить, что значит «преимущество наветренного положения» и какая разница между шебекой и бригом. Там есть небольшая гравюра, хотя малый, который её рисовал, верно, не разбирался в вопросе и напустил побольше дыму, чтобы скрыть такелаж, который особенно отличается у шебеки. Дайте-ка я вам её найду
О, нет-нет-нет,воскликнула София, совершенно расстроенная.Я только хотела немножко узнатьЕё голос угас.
Знакомство закрепилось; но оно не зрело, не развивалось так быстро, как этого хотелось бы миссис Уильямс. Капитан Обри оказался необычайно дружелюбендаже чересчур дружелюбен; но не обнаруживал ни нетерпеливо ожидаемой ею томности, ни бледности, ни даже явного предпочтения. Он, похоже, радовался обществу Фрэнсис так же, как и Софии, и иногда миссис Уильямс даже начинала сомневаться, вполне ли он «то, что надо», и уж не оправдываются ли в данном случае некоторые двусмысленные рассказы по поводу морских офицеров. Не странно ли, что они живут вдвоём с доктором Мэтьюрином? Другое, что её беспокоилолошадь Дианы: из того, что она слышала от других, и из той малости, в которой разбиралась сама, выходило, что Диана ездит верхом лучше Софии. Миссис Уильямс не полагала это большим преимуществом; но всё равно, теперь она искренне сожалела, что сделала этот подарок. Она пребывала в тревоге и сомнениях: она была уверена как в том, что София заинтересована, но так и в том, что София никогда не заговорит с ней о своих чувствах, и что она не последует её советам, как стать более привлекательной в глазах джентльменовнемножко выпятить вперёд грудь, привести себя в порядок, подкрасить губы, прежде чем войти в комнату.
Если бы она увидела их в один прекрасный день со сворой молодого мистера Эдварда Сэвила, тревога её ещё возросла бы. Софию не слишком занимала охота: она любила скакать галопом, но находила скучным ожидание, и ужасно жалела бедную лису. Её кобыла была бойкой, но не слишком выносливой; в то время как сильный, крепко сбитый гнедой мерин Дианы имел грудную клетку как церковный свод и неутомимое сердце, мог носить её восемь стоунов с утра до ночи и любил присутствовать при убийстве добычи.
В этот день они охотились с пол-одиннадцатого утра, а теперь солнце уже клонилось к закату. Они добыли двух лис, а третьястарая самкаувлекла их в непривычную круговерть, прямо в труднопроходимую местность за Плимптоном с мокрой пашней, двойными изгородями и широкими канавами. Лиса теперь находилась на расстоянии одного поля от них и быстро слабела, направляясь к известной ей дренажной канаве. На последнем этапе Джек благодаря удачной догадке взял правее и таким образом срезал: теперь они с Софией оказались ближе к собакам, чем кто-либо другой; но перед ними было препятствиевысокая изгородь, перед ней грязь, а за нейблеск воды. София посмотрела на изгородь с беспокойством, направила на неё утомлённую лошадь без малейшего желания оказаться с другой стороны и почувствовала благодарность, когда кобыла отказалась прыгать. И лошадь, и всадница были предельно измотаны; София никогда в жизни не чувствовала себя такой усталой; кроме того, на неё наводило ужас зрелище раздираемой в клочья лисы, а свора как раз снова напала на след. В голосе старой суки, которая вела свору, слышалось неумолимое торжество.
Ворота, ворота,закричал Джек, резко развернул коня и поскакал коротким галопом в угол поля. Он уже почти открыл ихкривые, провисшие, с неудобным открыванием влевокогда подоспел Стивен. Джек услышал, как София говорит, что «хотела бы вернуться домойпрошу, продолжайтея отлично знаю дорогу». При виде её жалобного лица у него тут же исчезла гримаса разочарования, он проглотил своё привычное «лишних за борт», очень мягко улыбнулся и сказал:
Думаю, я тоже вернусь: хватит на сегодня.
Я провожу мисс Уильямс домой,сказал Стивен.
Нет, пожалуйста, останьтесь,умоляла София, на её глазах показались слезы.Пожалуйста, пожалуйста, я прекрасно
Быстрый топот копыт, и на поле выехала Диана. Она вся так сосредоточилась на изгороди и том, что за ней, что только мельком заметила группу, сбившуюся в воротах. Она сидела в седле так прямо и легко, словно проскакала не более получаса; она будто слилась со своим конём в одно целое и не чувствовала ни малейшего напряжения. Она поскакала прямо на изгородь, подняла лошадь точно в нужном месте, и они с шумным всплеском и фонтаном грязи оказались на другой стороне. Её фигура, высоко поднятая голова, сдержанная радость, железная уверенность в своих силахДжек и Стивен не видели ничего более прекрасного. Ни в малейшей степени не сознавая этого, она была хороша, как никогда в жизни. Лица мужчин в тот момент, когда она высоко и уверенно перелетала изгородь, куда как встревожили бы миссис Уильямс.
Миссис Уильямс с нетерпением ожидала дня бала; она занималась приготовлениями к нему не меньше Джека, и комнаты Мейпс-Корт утопали в газе, муслине и тафте. В голове её роились различные военные хитростиодна из них заключалась в том, чтобы убрать Диану Вильерс с дороги на оставшиеся до бала дни. Определённых подозрений у неё не было, но она чуяла опасность, и с помощью полудюжины посредников и такого же количества писем ей удалось на некоторое время оставить безумного кузена Дианы без присмотра со стороны семьи. Но тем не менее, она ничего не могла поделать с приглашением, публично озвученным и принятым, и потому условились, что утром четырнадцатого февраля один из гостей капитана Обри привезёт Диану обратно в Чампфлауэр.
Ди, доктор Мэтьюрин тебя ждёт,сказала Сесилия.Он водит свою лошадь туда-сюда по дорожке, на нём новенький бутылочного цвета сюртук с чёрным воротником. И новый парик с лентой. Думаю, за всем этим он и ездил в Лондон. Ди, ты одержала новую победу: раньше он выглядел просто ужасно, и вечно был небрит.
Перестань глазеть из-за занавески, будто служанка, Сисси. И одолжи мне свою шляпу, ладно?
Да он теперь просто великолепен,сказала Сесилия, продолжая глазеть и собирать занавеску в складки.А ещё на нём жилет в горошек. Помнишь, он явился к обеду в ковровых шлёпанцах? Он был бы почти красив, если бы следил за собой.