Это была бешеная скачка. Собак у нас не было, и наша удача в гоне зависела только от того, сумеем ли мы не потерять зверя из виду. Но странное делодва или три раза мне показалось, что за кустами мелькали силуэты невесть как попавших в эту часть леса ловчих, и они словно загоняли зверя всё дальше в глухомань и низины. Заметили ли это мои спутники? Похоже, Эдгар что-то понял. Он даже стал окликать графа Стефана. Куда там. Стефан был весь в пылу гона. Нёсся, боясь потерять из поля зрения добычу. Он был заядлым охотником и, видимо, решил, что раз для короля уготовлен олень-одинец, то уж он-то уложит в ряд охотничьих трофеев тушу могучего вепря.
И тут случилось непредвиденное. Я замешкалась среди зарослей, приотстала, и внезапно откуда-то выскочили двое, пытаясь схватить Молнию под уздцы. В испуге я закричалаот крика незнакомцы бросились прочь. Я была так взволнована, что не сразу сумела объяснить Эдгару, который оказался рядом, что случилось.
События развивались удивительно быстро. Не успела я рассказать о незнакомцах, как Эдгар, словно потеряв ко мне всякий интерес, развернул коня и понёсся прочь. Если я и опешила, то всего лишь на мгновениеибо уже поняла, что происходит. Со стороны, куда ускакал Стефан, доносились крики и лязг оружия.
Когда, следуя за Эдгаром, я оказалась в болотной низине, то поначалу просто растерялась и рванула поводья, сдерживая Молнию.
Лошадь Стефана барахталась в болотной жиже, пытаясь встать, а сам граф Мортэн, обнажив меч, отбивался от шестерых вооружённых бандитов.
Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понятьон долго не продержится. Даже отсюда я видела кровь у него на плече. И хоть Стефан считался отменным воином, но против шестерых...
Тут подоспел на помощь Эдгар, с ходу сразив наповал одного из нападавших. Не успел он развернуть коня, как один из бандитов, изловчившись, длинным тесаком подсек сухожилия на задних ногах его лошади. Мой тамплиер оказался на земле, придавленный рухнувшим животным.
Кажется, я стала кричать.
А потом увидела, как подскочивший к нему разбойник занёс меч, однако, не нанеся удара, вдруг стал заваливаться навзничь. В горле его торчал брошенный крестоносцем кинжал. В следующий миг Эдгар освободил придавленную лошадью ногу, вскочил, но, прежде чем выхватить меч, метнул другой нож, и тот едва ли не по рукоять вошёл в спину одного из наступавших на Стефана.
Так вот для чего служили эти ножи! Метал он их просто мастерски. И, глядя на него, я уже не кричала. Я была восхищена. Особенно когда он так же молниеносно сразил броском ножа третьего из разбойников. Теперь их осталось двое против двоих. Двое бандитов против двоих воинов-профессионаловуже можно было догадаться, чем окончится схватка.
Один из нападавших первым понял это и, бросив товарища, кинулся прочь. Тот лишь на миг замешкался, и Стефан так и резанул еготолько хрястнуло, брызнула кровь. Эдгар же, подхватив какую-то корягу, метнул её под ноги убегавшему. Тот споткнулся, упал в грязь.
В два счёта я оказалась рядом и, спрыгнув с седла, обвила шею Эдгара:
Господь всемогущий, я так испугалась!..
Всего мгновение я пребывала в тепле его объятий.
Он тут же отстранился от меня и бросился к Стефану:
Не убивайте его, граф!
Стефан уже стоял над поверженным противником, занося меч, но Эдгар удержал его руку.
Разве вы не поняли, сэр, что это не простые бандиты? Вас заманили сюда. Это ловушка.
Стефан молчал, тяжело дыша, и Эдгару пришлось пояснить, что старый секач появился на их пути неспроста: его специально гнали в эту глушь, чтобы заманить графа Мортэна.
Тогда Стефан приставил остриё меча к горлу лежавшего бандита:
Говори, кто тебя нанял, или умрёшь!
Тот глядел на графа расширенными глазами, но не издавал ни звука.
Я тоже молчала. Мне стало страшно. Я узнала этого человека. Видела его как-то в покоях Роберта. И понимала, что грозит брату, если откроется его роль в попытке убить племянника короля.
Пленник молчал, догадываясь, что смерти ему так или иначе не избежать, но оставаясь верным своему господину.
Что ж,глухо произнёс Стефан,помоги мне связать его, Эдгар. А в Фалезе мои палачи быстро развяжут ему язык.
С этим они справились быстро, благо верёвки у охотников всегда при себе. Но обе их лошади были покалечены, и пришлось их добить, а пленника взвалили на мою Молнию, перекинув через круп и связав его руки и ноги под брюхом лошади. Молнию пугал запах крови, она дёргалась и плясала на месте. Я, как могла, пыталась помочь Эдгару со Стефаном, когда же они на миг отвлеклисьвоспользовалась случаем и сунула в руки пленнику свой маленький нож. И тут же пошла к мужчинам, чтобы быть вне подозрений.
Я даже услышала две последние фразы их разговора.
...Я догадываюсь,говорил Стефан. А Эдгар сказал:
Это ещё надо доказать королю.
И они разом умолкли, заметив меня.
Я тут же поинтересоваласьне хотят ли они заставить меня проделать весь обратный путь пешком, поскольку решили воспользоваться моей лошадью?
Конечно же нет,улыбнулся Эдгар.Вы сядете в седло, я поведу Молнию под уздцы, а граф пойдёт следом и будет присматривать за пленником.
Слава Богу, Стефан оказался негодным надзирателем. Путь лежал по пересечённой местности, он всё время отставал, да и ослаб от потери крови. Порой, когда он заметнее отдалялся, я даже начинала слегка пинать пленника, не понимая, отчего тот мешкает. Я ведь сидела перед ним и чувствовала, как он тихонько возится, то вновь замирает, то снова начинает ёрзать. Если бы в седле сидела не я, его действия весьма скоро можно было бы заметить. И всё же он чего-то тянул. А я пока отвлекала Эдгара, разъясняла ему обратную дорогу. Я ведь хорошо знала здешние места.
Мы уже приближались к месту сбора остальных охотников и явственно различали голоса рогов, трубивших «отбой», когда я почувствовала толчок и поняла, что осталась на лошади одна. Позади послышался треск, топот ног и проклятия Стефана. И тотчас Эдгар кинулся следом. Я видела, как он вновь метнул нож, но тот вонзился в ствол дерева, за который успел прыгнуть беглец. Эдгар по-прежнему преследовал его. Мы со Стефаном остались одни. Какое-то время мы прислушивались к шуму погони, потом переглянулись. И Стефан нахмурился:
Как это ему удалось освободиться, Бэртрада?
Я пожала плечами, причём глядела прямо в серые глаза Стефана, ничем не выдавая волнения.
Возможно, вы его просто плохо обыскали и у этого разбойника остался припрятанный нож.И добавила:Но Эдгар-то его догонит.
Эдгар скоро вернулся ни с чем. Глядя на Стефана, он сокрушённо развёл руками:
Его спасение было в проворстве. И он не упустил свой шанс.
* * *
Лишь через пару дней, когда толки о происшедшем уже поутихли, я сочла уместным переговорить с Робертом. И как же я кричала на него, даже топала ногами.
Понимаешь ли ты, что чуть не лишился своего доброго имени, дурак! Ах, светлейший граф Глочестер, любимец Генриха Боклеркаи надо же, всего лишь подлый убийца. Я просто спасла твою шкуру. Но теперь и Стефан и Мод что-то заподозрили и косятся на меня, как на предательницу.
Для меня это было тем более прискорбно, что, потеряв связь с ними, я невольно отдалилась и от Эдтара. Разумеется, он нанёс мне визит после случившегося на охоте, мы даже сыграли с ним партию в шахматы, но, когда он сообщил, что через неделю покидает двор, я не сумела найти подходящего предлога, чтобы удержать его. Наверняка Стефан и Мод поделились с ним подозрениями в отношении меня, и теперь в поведении Эдгара, несмотря на его неизменную любезность, чувствовалась некая отчуждённость. Где уж тут намекать, что хочу за него замуж.
Зато Глочестер выглядел виноватым.
Но ведь ты сама понимаешь, Бэрт, у меня не было выхода. Стефан слишком много знает и...
Да ни черта я не понимаю!
Больше не было нужды притворяться. Слишком многим был обязан мне брат, и теперь пришла пора выложить все, как на исповеди.
Я сидела в кресле, положив ноги на скамеечку у жаровни. В маленькой комнате было полутемно, света от угольев в жаровне маловато, а тусклый свет февральского дня еле сочился сквозь толстую слюду в оконце. И всё же я видела, как Роберт смущён, то и дело нервно трёт свой огромный подбородок. Но по мере того, как он говорил, голос его набирал силу, а голова запрокидывалась все горделивее.
Оказывается, всё дело в нескончаемых ссорах дома Анжу с королём Генрихом Боклерком. Из-за этого его наследница Матильда оказалась как бы принадлежащей к стану его врагов. И хотя онаего единственный законный ребёнок, но трон-то он ей оставит только в том случае, если она родит сына, что, исходя из её отношений с мужем, пока не слишком вероятно. Поэтому в окружении короля многие подговаривают его изменить завещание в пользу старшего по мужской линии из наследников ЗавоевателяТеобальда. И Генрих прислушивается к этим речам. Хотя, что на уме у короля, никогда не ясно. Два года назад он заставил своих вассалов присягнуть Матильде, а теперь почти не упоминает об этом и ведёт активную переписку с Теобальдом. Но Глочестер заинтересован, чтоб наследство перешло именно к Матильде. Если же король переделает завещание в пользу племянникаможно только догадываться, какое возвышение ждёт это ничтожество Стефана. У его брата Теобальда уже есть и Блуаское графство, и графство Шампань, и Шартрские владения. Если он получит и Нормандию с Англией... Ведь Стефананглийский граф и большую часть времени проводит именно в Англии. При воцарении же Теобальда он вполне может рассчитывать, что старший брат сделает его наместником и полновластным господином в Англии, в то время как Теобальд будет править на континенте. Но этого не мог допустить Глочестер. Он кровный брат Матильды и может возвыситься только при ней, но если наберёт силу Блуаский кланТеобальд, Стефан и епископ Генри ВинчестерРоберт будет просто вассалом при них. А он хотел быть властителем. Он английский граф и, пока сестра будет в Анжу, сам рассчитывал править Англией от её имени. Вот если бы не Блуаский клан, который набирает такую силу...
И тогда Роберт решился подкупить Стефана. Ещё не известно, что предложит брату Теобальд, ведь поговаривают, что меж ними не самые добрые отношения. Он же, Глочестер, готов предложить графу Мортэну поделить власть в Англии, пока Матильда будет на континенте ссориться с мужем. И для этого Стефану только надо было опорочить Теобальда, наговорить королю на старшего братца... Но все свелось к тому, что Стефан решительно отверг предложение Глочестера и даже пригрозил сообщить Матильде, каковы планы на её королевство коварного Роберта. Был ли после этого у Роберта выход? Ведь если Матильда перестанет доверять брату... И он решил постараться устранить графа Мортэна.
Теперь-то я сознаю, что сделал глупость,удручённо говорил Роберт.Это могло обернуться для меня позором и изгнанием. Чёрт побери, все твердят, что я любимец короля, но мало кто знает, как сильно Генрих привязан к Стефану. Да, я мог бы погубить себя. Но спасла меня именно ты, Бэрт. Мой человек обо всём поведал мне. Теперь он далеко. А ты... Я в неоплатном долгу перед тобой, сестричка.
Этих слов я и добивалась от него.
Что ж, услуга за услугу. Я помогла тебе спасти честь, а ты за это устроишь мою судьбу.
И потребовала, чтобы он помог мне выйти замуж за Эдгара Армстронга.
Поначалу я выслушивала его гневные речио том, что этот сакс мне не пара, что он недостоин и коснуться женщины, в которой течёт кровь Завоевателя. Но когда он выговорился, я спокойно напомнила, что он мой должник.
Роберт устало махнул рукой:
Что ты от меня хочешь?
Во-первых, чтобы он сблизился с Эдгаром, и это даст ему повод начать восхвалять сакса перед королём. Далее я сказала о своём плане насчёт Восточной Англии и вакантного места тамошнего шерифа. Стефан добивается для него шерифского жезла, так пусть Эдгар получит его не от графа Мортэна, а от Глочестера. Так он сразу станет его человеком. Почву для возвышения Эдгара я и Стефан уже подготовили, и если отец колеблется, то это до тех пор, пока Эдгар не снимет плащ храмовника. Король осторожен с ним и не желает возвышения тамплиеров в Англии через одного из них. Но он не может не отметить, что лучшей кандидатуры, чем Эдгар, не найти. И если Эдгар выйдет из Ордена... а это произойдёт несомненно, если он обручится, то отец не будет раздумывать. Далее от места шерифа к титулу графаодин шаг. И я, как его законная супруга, стану графиней.
Я давно всё это продумала. Конечно, мне нравился Эдгар, но только в том случае, если при нём я стану не женой саксонского тана, а могущественной графиней. Я возвышу своего мужа, сделаю своим должником и этим смогу подчинить себе, стану его госпожой.
Кажется, Роберт понимал меня. Его тоже привлекла мысль иметь в Восточной Англии своего человека. Но вот как сделать, чтобы Эдгар просил моей руки? И тут я поведала Роберту свой план. В первый миг он возмутился, потом стал хохотать, но неожиданно сделался серьёзен.
Сказать по чести, Бэрт, я бы не хотел, чтобы моя помолвка состоялась подобным образом. Для мужчины не очень радостно, когда его ловят для брака, словно зверя в силок.
Я прищурилась.
Бракэто сделка, Роберт. А кто, как не рыцари Храма, разбираются в выгоде сделок? И этот сакс поймётя его удача.
Но уверена ли ты, что он тебя любит?
Любит? При чём тут любовь? Люди женятся ради положения, ради богатого приданого, ради земель и чтобы укрепиться за счёт родственных связей. А любовь... Право, ты сейчас мыслишь, Роберт, как эти мечтатели-трубадуры с юга. К тому же разве я недостаточно хороша, чтобы мужчина полюбил меня?
И я встала, подбоченясь и перебрасывая на грудь гриву своих роскошных волос.
Роберт улыбнулся:
Да, ты красавица, Бэрт, клянусь честью. И я надеюсь, сакс поймёт это. Ибо учти, что бы ни говорили о выгоде брачных сделок, но именно любовь скрепляет семью, делает супругов духом и плотью единой. И то, что леди Мабель Глочестер не видит безобразия моего лица и счастливо улыбается, когда я возвращаюсь домой, наполняет мою душа теплом и благодатью.
Ха! Кто бы говорил. И это Глочестер, мой брат, который не один подол задрал, как у благородных дам, так и у простолюдинок. А его жена безвылазно сидит у себя в замке и, тоскуя, ждёт его. Нет уж, упаси меня Бог от такой участи. Ну, разумеется, вслух я ничего не сказала. Мы ещё обсудили кое-какие детали, и Роберт взялся исполнить задуманное.
* * *
Всю следующую неделю я избегала своего тамплиера. Это не составляло труда, так как большинство гостивших при дворе вельмож уже разъехались и старый замок Фалез погрузился в тишину великопостных дней. Городок внизу у текучих вод тоже притих.
Из своего окна я видела берег реки, куда то и дело причаливали баржи и где вечно стоял гвалт прачек. Наверное, когда-то так же глядел в окно грозный герцог Роберт Дьявол, когда увидел на берегу прекрасную прачку Арлетту, и это изменило их жизнь. От их страсти на свет появился мой дед Вильгельм, принёсший Нормандскому роду корону Англии.
Все эти романтические размышления были не по мне. Но я считала себя влюблённой и прощала своей душе минутные слабости.
Чувствовала ли я напряжение? Пожалуй, да. Я волноваласькак-то все произойдёт? В том, что Роберт мне поможет, а Эдгар не сумеет уклониться, я не сомневалась. И всё же сердце моё замирало. Решалась моя судьба. Если задуманное не выйдет, я надолго останусь опороченной. Но почему, собственно? Ведь сумел же отец замять дело с падением Матильды, хотя и по сей день ходят слухи о том, что король клятвенно обещал зятю Анжу положить к его ногам голову некоего крестоносца, по имени Ги де Шампер. А насчёт меня... Тут всё можно обернуть куда тише. Но именно этого я и не желала. Мне нужен был скандал, огласка, сплетня. На это я и делала ставку.
Роберт сдержал своё обещание и сблизился с Эдгаром. Из своего окна я часто видела их вдвоём то на старой галерее замка, то гарцующими у реки на великолепных лошадях. Однажды Эдгар, словно почувствовав мой взгляд, поднял голову и взглянул на окно в моей башне. Я отшатнулась, как ужаленная. Заметил ли он меня? Но когда именно в тот день он хотел нанести мне визит, я отказалась от встречи.
Мой отец перестроил и расширил Фалез. Одной из недавних построек была часовенка в новом стилесо стрельчатыми окнами и веерным сводом. Я знала, что вскоре отец с несколькими приближёнными отстоит в ней полуночную мессу в память о погибшем наследнике. Принц Вильгельм утонул одиннадцать лет назад, сейчас ему исполнилось бы двадцать девять. Из года в год отец в это время возносил молитвы за душу сына.