В тот день с утра я была до приторности нежна с отцом. Он даже растрогался. Что ж, мне сегодня как никогда понадобится его доброта. Этот Лев Справедливости, как его называли, мой грозный родитель, сегодня решит мою судьбу, и мне было необходимо, чтобы он помнил, какая у него ласковая и любящая дочь, как она сочувствует ему в его отцовском горе.
Выходя от короля, я едва не столкнулась с Робертом и Эдгаром. Я скромно потупилась, принимая приветствия, но мы с Робертом успели обменяться быстрыми взглядами, и он едва заметно кивнул. А Эдгар... Я видела его синие выразительные глаза, выгоревшие почти до белизны волосы, его почти по-женски мягкую улыбку. У меня заныло сердцедо того он показался мне привлекательным. Да мой супруг будет одним из красивейших мужчин Англии! Но, идя к себе, я только размышляла, какой же повод придумал Роберт, чтобы назначить встречу Эдгару в часовне Фалеза за полчаса до полуночи. Хотя это несущественно, ибо моего брата не окажется на месте встречи. Там буду я. И у меня будет полчаса, чтобы решить свою судьбу.
Всё же я волновалась, и вскоре даже мои фрейлины поняли этонастолько я была капризна и раздражительна. Велела им выкупать меня в воде с розовой эссенцией, а потом просто замучила Маго, укладывавшую мне волосы. Та никак не могла взять в толк, чего же я хочу, а я, в свою очередь, не могла ей втолковать, что должна сегодня выглядеть невинной девой, явившейся в Фалезскую часовню помолиться за погибшего братаи только.
В конце концов я велела Маго разделить мои волосы на прямой пробор и стянуть сзади в низкий узел. К этой причёске отменно шёл простой серебряный обруч вокруг чела. Одежду я выбрала тёмного сукна, соответствующую моменту, но не удержалась, велев надеть мне на грудь цепочки в несколько рядов. Я знала: когда я бурно дышу, по ним скользят поразительно красивые блики. А уж поводов, чтобы бурно дышать, у меня найдётся немало.
Перед выходом я велела набросить себе на плечи широкий плащ на волчьем меху: в часовне пронизывающий холод. Однако, когда, покинув своих женщин, я в одиночестве направлялась в фалезскую часовню, я дрожала скорее от напряжения, чем от холода.
И вот я, коленопреклонённая, одна в пустой гулкой часовне. Передо мной алтарь, на нём горят две свечи, освещая украшенное каменьями распятие, и далее, в углублении стены, изваяние Девы Марии, сделанное из глины и покрытое белой и синей глазурью. Наверное, мне всё же следует помолиться, но мои мысли так и разбегаются, а заученные слова литании не касаются души. Я вообще не очень-то религиозна, к тому же нахожусь сейчас в слишком большом смятении. Я не могу думать о небе, когда здесь, на земле, решается моё будущее. Мои мысли скачут, как ягнята на лугу. Нравлюсь ли я Эдгару? Намекнул ли уже королю Роберт, что я больна от любви к тамплиеру? И как отнёсся к этому Генрих? Если он до сих пор ни словом не обмолвился, значит, считает это просто капризом. Но ведь у Эдгара могущественные покровители, прекрасные рекомендации, за него просили и Стефан, и Роберт.
О, я вздрагиваю от каждого звука!.. И очень хочется, чтобы мой тамплиер не заставил себя долго ждать, ибо от каменных плит пола поднимается пронизывающий холод, да и не любительница я стоять на коленях. За окном слышен крик вылетевшей на охоту совы. Сквозь ромбы стёкол в узком окне я замечаю отсветы огней в том крыле замка, где находятся покои короля. Сейчас Генрих тоже готовится прийти сюда, и с ним его свита. Стефан уж наверняка будет с ним, как и Роберт, чтобы впоследствии иметь правдоподобное объяснение своей неявке на встречу с тамплиером.
Когда в пустом переходе позади меня послышались шаги, я едва не вскочила от страха. Не приведи Господь, чтобы это оказался один из священников, решивший осмотреть часовню перед приходом короля. Но нет, шаги уверенные, сильные, слышно лёгкое позвякивание шпор.
Слабо скрипнула дверь. Я крепко прижалась лбом к сцепленным пальцам. Со стороны похоже, что вся ушла в молитву. И тот, кто стоял сзади, словно не решался потревожить меня. Господи, отчего он так медлит? И вдруг я слышу, как дверь вновь чуть скрипнула. Неужели же Эдгар, не найдя здесь Глочестера, решил уйти?
Я не выдержала, резко оглянулась:
Сэр Эдгар?
Он застыл на пороге. Светлый плащ с крестом в полумраке сводчатого перехода, длинные волнистые волосы. Одна рука на кольце двери, другая сжимает у пояса перчатки.
Я медленно поднялась с колен. Видела, как он вновь прикрыл дверь и склонился в изысканном поклоне.
Простите, миледи. Я не ожидал встретить вас здесь, и у меня не было намерения помешать вашей беседе с Богом.
Что же вас привело сюда?
Он замялся, явно не желая говорить о Глочестере. Я улыбнулась и протянула ему руку:
Я рада, что мы свиделись, сэр.
В самом деле? А мне-то казалось, что я имел несчастье вызвать неудовольствие вашего высочества. Вы ведь не жаловали меня своими милостями последнее время.
И тут я всхлипнула. Да как натурально!
Бог мой! Да знали бы вы, чего мне стоило избегать вас! Я так измучилась за это время.
Он молчал, и тогда я шагнула к нему, коснулась кончиками пальцев его щеки:
К чему мне было надрывать душу, видеть вас, смотреть на вас и знать, что вы вот-вот уедете. Да простит мне Небо, но я так старалась забыть вас.
Он молчал. Сжал мою руку и молчал. А я вдруг и в самом деле поверила в то, что говорю, меня начала бить дрожь, слёзы так и потекли из моих глаз.
Вы уезжаете, сэр, и я не знаю, свидимся ли мы ещё. Но моё сердце разбито и истекает кровью. Я всего лишь женщина и не вольна в своих желаниях. Но где бы вы ни были, я буду думать о вас, буду помнить и молиться за вас. Вымоя прекрасная мечта, сэр Эдгар...
Его губы дрогнули, но не издали ни звука.
Господи, всё это было так трогательно, что я расплакалась навзрыд. Сказала сквозь всхлипывания:
Я рада, что мы всё же встретились перед разлукой. Рада, что вы пришли и выслушали моё признание.
Он медленно поднёс мою руку к губам:
Я рыцарь Христа, миледи.
Но вы ведь и мужчина. Прекраснейший мужчина на свете. И вы скоро скинете плащ храмовника, женитесь. Я же буду с тоской думать, кто же онаваша избранница. И почему она, а не я, ждёт вас там, в вашем замке в Англии.
Он по-прежнему молчал. Меня это стало раздражать. Я тут изливаю ему свою душу, а онсовершенный холод. Наконец он всё же сказал:
Я не стою вас, принцесса.
Позвольте мне это решать! Да, я принцесса, но и у дочерей короля есть сердце. О, скажите мне хоть что-нибудь, мой Эдгар! Нравлюсь ли я вам хоть немного?
И тут я заметила, как вспыхнул огонь в его глазах.
Вы прекрасны, леди Бэртрада. Я часто любовался вами. Но всегда помнил, кто выи кто я. Я уважал высокое положение своей дамы и...
Я прижала ладонь к его губам, заставляя умолкнуть. И тут почувствовала, как он поцеловал мою руку. Нежно, так нежно... Мне это было приятно, но я хотела большего. Он держал мою руку в своих ладонях и мягко касался губами кончика каждого пальца. А я растерялась. Я ждала, что он набросится на меня, а я буду вырываться. Но он медлил... Чёрт бы побрал эту его благовоспитанность!
И тогда я почти приказала:
Поцелуйте меня!
Рыцарь вздрогнул. Но вот его руки обвились вокруг моей талии, и я подчинилась им, приникла к нему, обняла.
Нет, он не впился в меня, как Гуго Бигод, не рвал мой рот, как Вильям Ипрский, не мял мои губы губами, как Генри Винчестер. Он коснулся их слегка, как дуновение ветра. Но я так и не поняла, как вышло, что мои уста оказались в плену у его, словно бы стали одним целым. Я недоумевала, что же мне теперь делать, пока не почувствовала требовательный нажим его языка, размыкающий мои губы. Я подчинилась, так и не зная, что теперь делать. Вырываться? Обнимать его? Мой язык, столкнувшись с его, стал мешать, но я не знала, куда его деть. Я не дышала, мне не хватало воздуха.
Я отстранила лицо. Но он обнимал меня, и я почувствовала, как он тяжело и напряжённо дышит. А его рука вдруг огладила моё бедро, скользнула по ягодицам и сильнее прижала меня к себе. И я почувствовала его возбуждённую плоть внизу своего живота. Мне стало стыдно. И это была не борьба, как я ожидала, он брал меня словно с ленцой. Он целовал мою шею, горло у ключицы, а я, покорная, замершая, стояла в кольце его рук, не зная, что делать.
Он словно бы понял это. Отпустил меня, всё ещё тяжело дыша.
Простите, миледи. Но у меня так давно не было женщины. Я напугал вас?
Я боялась лишь одного, что он сейчас уйдёт. И сама порывисто обняла его:
Нет, нет, не отпускайте меня. Я хочу это знать, хочу запомнить вас.
Он снова целовал меня, но на этот раз более страстно. А я вцепилась в него и, наверное, мешала ему. Он даже чуть отстранился, и его рука коснулась моей груди. Почему мужчин так волнует женская грудь? И что я должна делать в этот момент? Его пальцы запутались в моих цепочках, и мне стало даже смешно. Но мой приглушённый смешок, похоже, ему понравился. Я заметила улыбку у него на лице. Он одной рукой обхватил мой затылок и, приблизив к себе моё лицо, вновь стал целовать. И я опять де знала, куда девать свой язык. Но тут я услышала шаги за дверью, пение литаний и, испугавшись, что это оттолкнёт его от меня, ещё сильнее прижалась к нему. И неожиданно наши языки сплелись и стали двигаться в одном ритме. Эдгар даже чуть застонал...
Дверь открылась, и на пороге появился король Генрих со свечой в руках.
Мы даже не разжали объятий, только глядели на него. На него и тех, кто стоял за ним. Королева Аделиза, Стефан, Мод, мой брат Глочестер, граф-горбун Лестер, канцлер Обри де Вер... Я видела, как менялись их лица. Да, они увидели нас. Я этого и ждала, но почему-то ужасно испугалась. И то, как поспешно я вырвалась из объятий Эдгара, выглядело вполне натурально.
Что теперь делать? Либо Эдгар поплатится за содеянное головой, либо будет изгнан, либо я получу его в мужья.
Я вскинула голову, глядела в глаза короля. Он переводил взгляд с меня на Эдгара и вновь на меня. Его худое лицо было непроницаемым, и лишь по тому, как заметался огонёк свечи в его дрожащей руке, я поняла, в каком гневе отец.
Сэр Обри,обратился он наконец к канцлеру.Отведите тамплиера Эдгара в фалезскую башню. А ты, Бэртрада...
Я давно продумала, как себя вести. Я упала на колени перед отцом, заломив руки:
О, государь! Будьте великодушны! Мы с сэром Эдгаром любим друг друга и просим обвенчать нас.
Это было сказано, и это слышали все. Теперь скандал не удастся так просто замять. И я сама подсказала отцу, как его избежать.
Эдгар глядел на меня с изумлением. Я же повторила:
Сделайте меня женой этого рыцаря, отец, и ваша счастливая дочь будет до конца дней благодарить вас.
Идите к себе, Бэртрада,сухо сказал Генрих.А вы, сэр Обри, выполняйте приказание.
* * *
Если короля и потрясло случившееся, это ещё не было причиной, чтобы отказаться от полуночной службы в память о первенце.
А с наступлением дня старый Фалез шумел, как улей.
Меня навестила Мод.
Поздравляю, Бэртрада. Лучшего способа положить голову Эдгара под топор вы не могли придумать.
Я ещё не совсем проснулась и поэтому довольно резко ответила, что, пока Эдгар Армстронг носит звание рыцаря Храма, его участь имеет право решать только Папа Римский. И забавно же мне было видеть, как вытянулось лицо этой дурёхи.
Позже моя верная Клара доложила, что утром король имел беседу со Стефаном Мартеном и Робертом Глочестером. Я была довольна. Пока все шло как я и рассчитывала. Ибо если у отца и было намерение разделаться с Эдгаром, он бы уже отправил его в цепях в Руан. Но он этого не сделал. Недавно он взял заем у тамплиеров, и ему сейчас невыгодно ссориться с ними. Поэтому вряд ли он пожертвует Эдгаром. Но тут меня стали обуревать другие мысли. Что, если отец разгневается на меня? Что, если заточит в монастырь? Силы небесныевсе что угодно, только не это!
Но я ни за что не желала показать свой страх. Я велела нарядно одеть себя и пошла навестить свою мачеху Аделизу. Я была весела, шутила. Играла с собачками Аделизы, смеялась над её попугаем. Аделиза так таращилась на меня, что уже одно это могло развеселить меня больше, чем все её болонки и попугай.
Разве вы не опасаетесь за жизнь своего избранника, Бэртрада?наконец решилась спросить королева.
Куда больше меня интересовала собственная судьба. Я ведь всё подготовила к возвышению Эдгара, я подвела к этому короля, сделала всё, чтобы он решил, что я могу быть супругой Армстронга. Если же мой непредсказуемый отец решит иначемне не избежать пострижения в монахини.
После полудня я занервничала, а к вечеру стала паниковать. Мне уже было не до визитов. Я послала Клару к Глочестеру. Неужели Роберту трудно хоть весточку мне прислать?
Роберт пришёл сам:
Тебя хочет видеть король, Бэрт.
Я стянула у горла шаль. Лицо у брата было каменное. Но... но... Ах, тресни моя шнуровка!какие весёлые чёртики плясали в его глазах!
И я смогла взять себя в руки. Отбросила шаль и даже наложила немного румян на щёки. В отражении зеркала я видела за собой Роберта, видела, как он следит за мной с нескрываемым восхищением.
Тебя ведь ничем не взять, Бэрт. Ну ты и чертовка!
Я рассмеялась:
Но какая из этой чертовки получится графиня! Ведь не отправит же отец меня в монастырь.
Его огромный подбородок задрожал от сдерживаемого смеха.
Да уж, монахиня из тебя вышла бы никудышная.
Итак, он меня обнадёжил. И это дало мне сил выдержать разговор с королём. Конечно, поначалу отец метал громы и молнии. Я же лишь твердила о своей неземной любви, а когда он успокоился, так и сказала, что хочу стать графиней Норфолка. Похоже, Роберт и впрямь уже говорил с ним на эту тему, и отец понял, к чему я клоню.
Тебе ведомо, Бэртрада, что Господь не посылает счастья непокорным детям?
Да, ваше величество. Но мои действия не задевают ваших интересов. И я люблю этого человека.
О, молчи, молчи!махнул рукой отец. И стал вдруг задумчивым.Твоё-то чувство к саксу не только от сердца. Мне ли не знать тебя, дитя моё. Пусть меня завтра же лишат трона, если ты не рассчитала все изначально.
Я чуть преклонила колени, склоняясь в изящном реверансе:
Государь, я ваша дочь, и вы всё видите в душе моей.
Горестная складка залегла у его губ.
Да, Бэртрада. Я вижу твою душу. Мне горько, что ты подвергла мои чувства к тебе подобному испытанию. И ещё мне горько оттого, что ты, добиваясь своего, шла напролом, даже не понимая, что выбор твойошибка. Я не жду, что ты будешь счастлива в браке.
Вот оно! Он произнёс слово «брак»!
Я едва не задохнулась.
Так вы решили, государь? Я получу этого человека?
Да. Как охотничий трофей. Когда вас обручат, у тебя уже не будет пути назад. Об одном лишь молю Господачтобы тебе не пришлось горько раскаиваться в своём решении.
Но вы ведь сделаете Эдгара графом Норфолка?
Не сейчас, но все может быть.
Тогда мне не о чем будет сожалеть.
На другой же день нас с Эдгаром обручили в той самой часовне, где я добилась от него проявления чувств. Мы стали женихом и невестой. Но отец не желал нашего поспешного венчания. Меня даже удивило, что он отстрочил нашу свадьбу на целых полтора года. Но, как мне объяснил Глочестер, королю просто необходимо удостовериться, что Эдгар справится с обязанностями, которые на него наложит ожидающий его титул. Пока же он будет в должности шерифа графства Норфолкского. И если король останется им доволен... Конечно же, останется. Эдгар не похож на человека, который не справится с властью. Но всё же я дала своему суженому ряд советов. И он как-то странно глядел на меня во время этой беседы.
А вскоре он уехал. На прощанье мы с ним поцеловались. Не так пылко, как в часовне, скорее церемонно. Но меня это устраивало. Эдгар должен понимать, кто я и чем он мне обязан. Яего возвышение и наибольшая удача в жизни.
Я не жалела, что нам предстоит разлука. Всё это время я буду вести привычную жизнь, но уже никто не скажет за моей спиной, что я старая дева. Я становилась отныне обручённой невестой, мой жених был чертовски хорош собой, и меня ждёт титул графини Норфолкской.
Ах, тресни моя шнуровка!но я всегда знала, что могу добиться чего захочу!
Глава 2ЭДГАР
Февраль 1131 года
Если бы мне, двадцатишестилетнему ловцу удачи, покинувшему двенадцать лет назад Англию, сказали, что я, завидев белые Дуврские скалы, пролью слезуголову бы поставил против дырявого пенса, что это чистейшее враньё!
Поставил и оказался бы в проигрыше. Потому что, стоя на носу корабля в виду английских берегов, я боялся обернуться к гребцамчтобы они потом не могли хвастать, что видели плачущего тамплиера.