Герберт, милый Я еще не готова.
Я понимаю, и уважаю это. Но когда?
Это не так просто Скажи, только честно. А ты меня любишь?
В его взгляде мелькнула обида.
Сказатьдля тебя значит больше, чем доказать? Ох, не мучай меня, не мучай
Герберт. Ты внимательный, добрый, великодушный, я это очень ценю. Но будь великодушным еще немного. Я обещаю тебе ответить, очень скоро.
Когда?
Завтра
О'кей! сказал он и улыбнулся. Теперь время вернуться к этим чертовым гостям. Встал и снова затянул свой воротничок.
Вышли к народу. Герберт оставил меня и направился провожать бородача. Гостей в зале заметно поубавилось. Сашка пропал, стриженая тоже. А где же Валюшка? Не видно. Пошла искать, и меня, как танк, чуть не сшибла Лариска.
Валюшку не видела?
Не видела. Может, с Сашкой ушла? Подожди, останавливаю я ее, и по моему лицу Лариска сразу же замечает мою душевную маету.
Ты что, Ольгунька?
Лариска. Я должна дать ответ.
Ну, и?
Я не могу.
А какой еще может быть ответ? заявляет Лариска безапелляционно. Конечнода.
Я удивленно гляжу на нее:
А почему «да»?
А почему «нет»?
Потому что за границей работает? Потому что Женева, озеро?
При чем здесь это? Хотя данный факт, конечно, тоже с баланса не сбросишь. Поедешь, мир поглядишь. А главное, говорит Лариска, это то, что оннастоящий мужик!
А другие не настоящие?
А что другие! Что они умеют: ля-ля, тополя, пришел-ушел, «не грусти, малыш». А за Гербертом вы с Антошкой как за каменной стеной будете. Ты смотри, какой он умный мужик: где бы тем, другим, разглядеть, что рядом с ними живет баба, красивая, молодая, с которой счастлив будешь по гроб жизни: все у нее для этого естьи опыт, и ум Даже ребенок есть уже готовый, пеленки стирать не надо! И ласки вагон нерастраченной. Только все это в замороженном видеприходи, отогрей вниманием, и не надо ста тысяч выигрывать. Так кто-нибудь из других-то это разве разглядел? А твой Герберт еще в первый вечер усек. Поэтому иди за него, не раздумывай, а что мы с тобой про женскую самостоятельность говорилинаплевать и забыть! закончила Лариска свое удивительное выступление.
Только мне почему-то от ее справедливых слов жизнь не стала яснее и вопросов не убавилось.
Ох, Лариска, легко тебе со стороны
А я могу и не со стороны, отважно заявляет Лариска. Будешь долго раздумыватьсама на него глаз положу. Учти!
Вернулась домой. Переоделась, платье висит на плечиках, туфли сиротливо стоят рядышком. Антошка сегодня у Софьи ночует, и нет без него привычной, успокоительной суеты. Тоска зеленая, маета, хожу по комнатам, хочу чем-нибудь заняться, все из рук валится, а ноги сами ведут к телефону.
Набираю Валюшкуномер не отвечает, Лариске звонить нечего, поговорили. Да и совсем не тот мне номер нужен Набираю его, запретный. Женский голос в трубке:
Алло!
Молчу.
Алло!
Тянусь пальцем нажать на рычаги вдруг:
Девушка, подождите, не кладите трубку! Я догадываюсь, что этовы. Пожалуйста, не кладите! Это жена Вадима. Я не знаю, как вас зовут, но это ведь вы? Да?
Я так и застыла с пальцем на рычаге.
Это вы. Я знаю, как вы молчите. Знаю, что у вас роман с Вадимом, и давно. И что вы моложе меня, лет на десять, да? И красивая. Он бы себе не позволил некрасивой. Как он вас называет«малыш»? Алло! Вы слушаете? Значит, вы любите Вадима? Ну так берите! Милая девушка, я ведь его не держу. Просто мы с ним двадцать три года вместе. Это уже, наверное, что-то другое, больше, чем любовь. Во всяком случае сильнее Не верите? Жалеете меня? А вот жалеть меня не надо. Вы мне не соперница, разве что товарищ по несчастью.
И гудки в телефонной трубке.