Да. То ли пацана так хотел, а досталась я, то ли из-за характера моего. Я с детства оторвилой была. Куклам бошки отрывала, операции им делала. Перестали дарить. Со зверюшками резиновыми бои устраивала. Вместо красивых платьиц любила джинсы и полазить по крышам, подвалам. И сейчас люблю всякие заброшки. Есть в них что-то такое, необъяснимое, что хочется разгадать. Придёшь туда и начинаешь фантазировать.
Да ты не Витька, ты Халк вон бросил взгляд на мои ноги, в джинсах.
Кто знает, кто знает, подмигнула я и злодейски потёрла руки.
А можно я тоже буду звать тебя Витькой? Звучит не стандартно, что характерно для тебя.
Валяй. А я тебяТохой.
***
Утро началось абсолютно стандартно: хныканье Алиски по каждой мелочи, торопящийся отчим, мама, которая руководила всеми процессами и я, пытающаяся что-то сделать со своей причёской-одуванчиком. Мне нравился такой, как говорила бабуля, живущая в Анапе, «босячий» стиль, но минус короткой стрижки был в том, что заставить волосы улечьсяневозможно. Поэтому, я каждое утро мыла голову, пробовала уложить волосы так, чтобы не торчали, словно антенны, потом психовала и шла в школу, как есть. Всё равно, только выходила из подъезда, ветер все мученья сводил нулю. Вот и сейчас я стояла возле зеркала в коридоре, с расчёской и недовольно кривила губы. Алиска ходила тут же и ревела, потому что не могла найти свою любимую мягкую игрушку, ярко-розового чудика с огромными ушами и длинным серым хвостом. Мама ходила из комнаты в комнату, приговаривая «не реви», и заглядывала во все укромные и не очень, места квартиры.
Вик, помоги найти эту дурацкую игрушку, вспылила мама, очередной раз проходя мимо меня.
Она не дура-а-а-цкая, ревела Алиска.
Нет, солнышко, нет, поспешила к ней мама.
Этот ор уже стоял в ушах. Хотелось скорее свалить из дома. Пусть даже в школу.
Мам, прости, но я опаздываю, бросила я расчёску и схватила рюкзак. Уже возле двери вспомнила. Ма, а у меня завтра день рождения. Что вы мне подарите7
Ой, не знаю, нервно махнула мама. Не думали ещё. Давай потом.
Я вышла.
Ну да, потом. Не думали. Как обычно. Только с Алиской возятся, как будто меня вообще нет. Было очень обидно.
Ну и не надо. Решила, что больше ни слова не скажу про свой день рождения. Посмотрим, вспомнят ли сами?
Привет, помахала я Антону, зайдя на территорию школы.
Он уже прицепил велосипед и подошёл.
Привет. Какие планы на сегодня?
Ну, пока довольно банальные. Примерно до часу дня. А там, не знаю, пожала плечами.
Ты говорила, что любишь всякие заброшки с их тайнами.
Ну да, есть в них что-то.
Кроме выбитых стёкол и гниющих полов?
Не романтик ты, Тоха, наигранно вздохнула я.
Зато, знаю пару мест, которые тебе точно понравятся.
Я засмеялась.
Вот уж не думала, что философы по заброшкам лазают. Думала, твой максимум, это выйти зимой без шапки.
Вот без шапки, кстати, Тоха поправил очки, не советую. Тебе, как девочке, полезно знать, что зимой волосы испытывают стресс и
Заткнись, перебила я его, пожалуйста. Хоть иногда переключай режим занудства на нормальный.
Я не зануда, просто много читаю. Я не виноват, что в моей голове столько информации.
Мы зашли в класс, где сегодня на удивление, было почти тихо. Одноклассники, разделившись на двойки-тройки, сидели в телефонах. Кто видео смотрел, кто в игры играл. Самыми шумными были вторые, комментирующие каждый шаг. Мы с Тохой прошли на своё место. Машка, та самая «Барбоскина», сидела на парте возле противоположной стены. Она толкнула свою подружку.
Глянь, новенькая уже с философом законнектилась, громко сообщила она. И повернулась ко мне. Что, лузеры нашли друг друга?
Я только кинула на неё брезгливый взгляд. Ответить хотелось, конечно, но ещё большезапустить в неё рюкзаком. Но за это могли и из школы выгнать, а слов, честно говоря, не успела подобрать. Вошла Снежана Артуровна и все разбежались по местам. Белохвостая выскочка прошла мимо меня, нарочно задев рюкзак, который висел на спинке стула и, конечно, упал. Я не выдержала. Почувствовала, как кровь прилила к голове. Сжала кулаки и выставила ногу. Я не оборачивалась, но услышала, как Машка взвизгнула и упала. Я зажмурилась. Класс захохотал, учительница заохала и побежала к ней.
А ну, тихо! кричала она на ходу. Мельникова, бегом за медиком.
Одноклассница, сидевшая за первой партой, вылетела в коридор, а я замерла в предчувствии разборок.
Маша, ты как? классная помогла ей сесть.
Я чуть повернула голову и посмотрела. Да уж, нос не слабо ей расквасило.
Это она коза, всхлипывая и шмыгая носом, прерывисто говорила та, которую называла про себя Барбоскиной.
Я удивлённо расширила глаза развернулась.
Я? Ты сама хотела мой рюкзак свалить, вот споткнулась об него.
Нет, в истерике вопила Барбоскина, я видела. Ты лапу свою выставила.
Я опустила глаза и посмотрела на обутые в кроссовки ноги.
Лапу? Нет, я замотала головой, тогда это точно не я. У меня лишь ноги.
Всё в этом мире циклично, задумчиво поддержал меня философ. Ты хотела причинить ущерб Витьке, а вселенная вернула всё тебе.
Согласна с вами, коллега.
Коза, да я тебя, она рванулась вперёд, что предвещало оставить меня без волос, которых и так было немного, в силу короткой стрижки.
А ну, все угомонились, Снежана Артуровна возникла между нами, как неприступная крепость, через которого Машке было не пробраться. Сначала нужно обработать рану, а выяснение ситуации оставим на после уроков. Никто после шестого урока из школы не уходит.
По классу пронёсся недовольный гул.
Чёрт, выругалась я и обменялась с Барбоскиной взглядами, полными ненависти.
Теперь точно позвонят маме. Вот тебе и подарок на день рождения.
По ходу, твоё затмение уже действует, проворчала я, наклонившись к Тохе, у некоторых мозги напрочь выбило.
И кивнула в сторону задней парты.
Овца, прошипела блондина, я тебе припомню. Ты не знаешь, с кем связалась. Мой парень покажет тебе, что такое «мозги выбить».
Я приподняла руки, согнув их в локте и затрусила, показывая, как мне страшно.
В кабинет вошла медработник и они с классно подошли к Маше.
Излишняя смелость такой же порок, как и излишняя робость, изрёк наш классный мудрец.
Ты хоть помолчи, настроения разгадывать его нудные высказывания не было.
Мысленно я уже выслушивала лекции от родителей. Их я боялась куда больше, чем директора школы. Особенно неприятно было накосячить накануне дня рождения. В моей семье этот факт точно не являлся смягчающим обстоятельством. Возможно, если бы я стала ныть и канючить, как маленькая, подражая Алиске, это и сработало бы. Но пускающая сопли пузырями пятнадцатилетняя девчонка Нет, пожалуй, перебор.
Я глянула на Машку, которая как раз сидела и ревела. Наверное, это плохо, но мне не было её жаль. И извиняться совсем не хотелось. Она первая начала эту войну.
Глава 2
Как и следовало ожидать, после уроков, меня и Машку вызвали к директору. Тоха обещал дождаться вердикта суда и сидел под дверью.
Машкина мать, такая же обесцвеченная в блонд, только на голову выше и килограмм на тридцать больше, прибежала, как фурия, метая в меня глазами молнии проклятий. Она постоянно подскакивала с места и требовала поставить меня на учёт.
Моя мама опаздывала, и мне ничего не оставалось делать, как сидеть, опустив взгляд вниз, строя из себя невиновно осуждённую. Хотя, я именно такой и была. Это Машка первая меня задела, а меня учили всегда давать отпор врагу.
Когда мама приехала, нас с Машкой сначала попросили выйти. Директриса, видимо, хотела провести душещипательную беседу на тему сложностей подросткового возраста. Мы вышли и встали, как два стража, по разные стороны двери, сложив руки на груди и не проронив ни слова.
К нам подошёл Тоха.
Что, девчонки, казнь ещё не состоялась?
Присяжные совещаются, я кивнула на дверь.
Машка только хмыкнула и отвернулась.
Тоха посмотрел на неё и достал свой телефон.
Не в моих правилах вмешиваться в конфликты, но как говорил Чемберлен: «В войне не бывает выигравшихтолько проигравшие». Девчонки, вы ж последний год вместе. Ну её, войну?
Эта овца мне за всё ответит, прорычала Барбоскина, тряхнув своими бело-розовыми хвостами.
Овца у тебя в отражении, не сдержалась я.
Брейк, девочки, Тоха даже руки развёл, как рефери. Он повернулся к Машке. У меня деловое предложение. Ты прощаешь свою одноклассницу, а я удаляю видео из телефона. Оно, конечно, фигового качества, но понять, кто там, а главное, с кем, можно.
Какое видео? Недовольно соединила брови Машка.
Где тебя угощают сигаретой. А ты и не отказываешься.
Машка дёрнулась вперёд.
Телефон, сюда! Ты труп!
Я встала между ней и Тохой. Это был реальный шанс. Либо того, что Тохе разобьют телефон, либо моего спасения. И громко, с паникой в голосе, закричала:
Маша, не трогай его! Он тебе ничего не сделал! И ехидно усмехнулась.
Тоха поправил очки и показал одобряющий жест большим пальцем, поднятым вверх.
Вы, вы оба трупы. Вы поняли? Теперь она была похожа на Барбоскину. Скорее, на гадюку, шипящую в отчаянии.
В этот момент из кабинета директрисы выскочили все трое: наши мамы и сама руководитель школы.
Что происходит? Возмутилась первой она, на правах старшей.
Я не знаю, пожал плечами Тоха. Я лишь хотел своей подруге, Виктории, показать видео о вреде курения. Мария расценила это, как оскорбление. Видео интересное, между прочим. Я могу показать.
Тоха начал разблокировать смартфон.
Моя мама повернулась к директрисе.
А это кто? кивком головы указала она на Тоху. Тоже участник конфликта?
Нет, что вы, женщина вскинула руки, это Антон Стриж, гордость и одновременно головная боль нашей школы и системы образования в целом. Победитель всех возможных олимпиад. Правда, на каждой упорно старается доказать несовершенство программы.
Машка побелела, глядя, как Антон делает свайпающие движения по экрану мобильника.
Видимо, она свою мать боялась ещё больше, чем я свою.
Мам, откашлявшись, изображая Мисс Спокойствие, она взяла свою мать под руку, я правда, чуть перепсиховала. Не каждый день падаешь. И Вика, она зыркнула на мен, но тут же состроила гримасу, которая по всей видимости, означала улыбку. Она правда, не толкала, я споткнулась.
А для чего этот цирк? Ты совсем уже? мать отдёрнула её руку и начала орать на дочь такими словами, что мне Машку реально жалко стало. Директриса лишь пыталась как-то вклиниться, постоянно извиняясь.
Да пошли вы все. Я на вас всех, Машкина мать обвела нас пальцем, жалобу накатаю.
И, схватив дочь за плечо, вывела её на улицу.
Моя мама и директриса переглянулись. Пожав плечами, последняя вновь извинилась и скрылась за дверью. Мама требовательно смотрела на меня.
Но ведь это ты её толкнула?
Я ничего не делала, подняла рюкзак с пола и засунула руки в карманы.
Так, мама взмахнула руками, мне совершенно некогда. Я на работу, а ты. Ты не смей позорить нас с отцом. Сейчас сразу домой.
Я даже не успела рот открыть, чтобы что-то сказать в своё оправдание, как она ушла вслед за Машкой и её мамой.
Ну что встал? я подошла к Тохе и хлопнула его по плечу. Пошли на обещанную экскурсию.
А как же?.. он показал в сторону, где скрылась мама.
Ты же слышал? Человек на работу спешит. Про меня забудет, как только за порог школы выйдет. Не первый раз.
Кстати, спросила я, когда Антон уже отстегнул велик, а покажи видос?
Какой?
С Машкой в главной роли.
А у меня его нет, невозмутимо произнёс он. И в ответ на удивлённый взгляд, пояснил, нет, я действительно видел, как она стояла возле техникума в моём районе. Лучшая ложь, это ложь основанная на правде. Я всего лишь немного преувеличил.
Тоха, ты меня всё больше удивляешь. Философы могут быть нормальными людьми, однако.
В этот раз на его велике появилось накладное сидение. Оказалось, ехать нам далеко, так как школа находилась практически в центре города, а обещанные заброшки на окраине.
Вскоре мы были в промышленном районе, в котором находились одни заводы, на большом расстоянии друг от друга, а между ними проскакивали заброшенные здания, в которых когда-то тоже располагались предприятия. Но теперь это были никому не нужные здания с разбитыми стёклами и исписанными стенами.
Мы стояли возле одного из таких. Длинное двухэтажное строение из кирпича выглядело довольно мрачно даже сейчас, при дневном свете. Фонарей в этом районе не было, так как предполагалось, что здесь вообще никто не должен находиться.
Ну как тебе? Тоха выглядел довольным собой.
Для начала неплохо, я хитро подмигнула и махнула рукой, зовя его внутрь.
Нет, мне нельзя.
Мамочка поругает?
Хуже, он достал ингалятор и пожал плечами. От пыли начнётся приступ.
Прости, я совсем забыла.
Но так обидно было уйти не узнать, что там. Тогда я предложила:
Если ты не против, я одним глазком гляну, и вернёмся в город.
Только учти, там может быть охрана. Здание хоть и заброшено, но у него есть хозяева.
Вот и держи велик наготове. Я мигом.
И засунув руки в карманы, двинулась к дому. К одному из окон был приставлен деревянный поддон, как лестница. Я залезла на него и заглянула внутрь, сквозь разбитое стекло. Окно не было выбито целиком, но всё же, большая его часть валялась на полу. Потянув рукав кофты и зажав его в кулаке, я облокотилась на выступ окна и подтянувшись, залезла на подоконник. Прислушалась. Вроде, никого. Скинула вниз рюкзак, затем пригнула сама. Осколки затрещали под ногами.
Ты там в порядке? послышался с улицы взволнованный голос одноклассника.
Т-с-с, я выглянула и приложила палец к губам.
Подняла рюкзак и огляделась. Интересное здание. Местами стены были уложены плиткой белых и голубых тонов. Но это были небольшие фрагменты, а большая частьпросто серые, исписанные стены. На полу куча строительного мусора, провода, битые бутылки. Даже картонная коробка. Видимо, я не первая гостья здесь. Стараясь не шуметь, хотя каждый шаг отдавался эхом, я дошла до конца коридора, где виднелась дверь, ведущая скорее всего на улицу, а слева шла лестница на второй этаж. Точнее, остатки лестницы, так как часть ступеней отсутствовала, а вместо них зияли дыры в металлическом обрамлении.
Я стояла и рассматривала всё это. Здесь веяло таинственностью. Моё воображение рисовало картинки, которые не терпелось запечатлеть. Я достала из рюкзака скетчбук, один из карандашей и, бросив рюкзак на ступеньку, села на него. Я так увлеклась рисованием, быстрыми штрихами перенося фантазии из головы на бумагу, что совершенно забыла про время, да и про Тоху. Его голос до меня донёсся эхом.
Витька! Вика, уходи, охранник идёт.
Бегу! крикнула я и заторопилась. Подскочила, спрятала скетчбук и карандаш обратно в рюкзак, и побежала, не заметив, что не застегнула его.
Мы уже были возле вчерашней бургерной, неподалёку от закрытой церкви, когда остановились перевести дыхание.
Ты почему там так долго была? Ты же обещала.
Ну прости, правда. Я так увлеклась.
Чем там можно увлечься? Это даже не историческая ценность.
Меня в таких местах всегда посещает вдохновение, я начинаю рисовать. А когда рисую, от внешнего мира отключаюсь полностью.
Покажи хоть, примирительно согласился Тоха.
Сейчас, я с гордым видом сняла с плеч рюкзак и полезла за блокнотом которой не могла найти. Меня начала охватывать паника. Что угодно потерять, дневник, голову, как мама любит говорить, но только не его. Я беспомощно смотрела то на Тоху, то в рюкзак. Вытащила оттуда всё, что там было. Было там много всякого хлама. А самого важного не было.
Тоха, я округлила глаза. Надо вернуться.
Сейчас уже нельзя. Я не могу. Да и тебе достанется, ты же должна была сразу домой.
Тут он прав. Если бы мама приехала и не застала меня в комнате, этоскандал. Я еле сдерживалась, чтобы не разреветься.
Витёк, Тоха сел рядом и толкнул по-дружески, ну прекращай. У тебя же завтра днюха? Давай, я тебе подарю новый, а?
Ага, а рисунки мои ты тоже туда добавишь? Ты не понимаешь. Они часть меня.
Завтра сгоняем, обещаю.
До завтра его охранник найдёт и выкинет.
Да они там особо и не ходят.
Я всхлипывала. Посмотрела по сторонам, соображая, как быть.
Взгляд упал на церковь. В лучах только-только начинавшегося заката, его купол блестел особенно заманчиво. Я шмыгнула носом.