13 черных кошек и другие истории - Ю. Серебренников

13 черных кошек и другие истории

Л. ДавыдычевВратаренокРассказ

Мальчуган был таким смешным, что при его появлении на футбольной площадке раздался дружный хохот. Новенький словно не заметил веселого настроения ребят и с серьезным лицом смотрел на них.

Он был маленького роста, веснушчатый; одет в заплатанные на коленях штанишки и выцветшую зеленую майку.

Явился мальчуган в тот момент, когда вратарю футбольной команды Парковой улицы разбили нос и он с ревом убежал домой.

 Давайте я в гол встану,  предложил новенький.

Ребята еще немного посмеялись, но согласились.

Новенький деловито прошелся между двумя стопками кирпичей, заменявшими штанги, и стал смотреть на поле.

Там в облаке пыли игроки яростно гоняли мяч. Парковцы играли, как всегда, неважно, да тут еще вратарь ростом меньше любой девчонки из соседнего переулка.

И вскоре облако пыли переместилось к воротам парковцев, в которых застыла маленькая фигурка. И когда длинноногий Яшка из переулочной команды ударил прямо на него, тот, казалось, небрежно, но цепко схватил мяч, прижав его к груди.

Парковцы восторженно закричали.

Но Яшка опять вырвался к воротам и ударил с разбегу.

Мальчуган высоко подпрыгнул и с мячом упал на землю.

Ребята от удивления не двигалисьэто был замечательный бросок!

 Вот вратарь!

 Хорош! Вратаренок!

Авторитет Паши Голубева был признан всеми.

Скоро началась война.

Паша жил один с глухой бабушкой. Перед эвакуацией поселка ребята последний раз собрались вместе. Часть их уезжала вечером, частьзавтра утром.

Проводив первую партию, ребята разошлись по домам. Но больше никто не успел уехать из поселка: на рассвете в него ворвались фашисты.

Очень долго улицы оставались пустынными. Жители боялись выходить из домов.

Паша не выдержал и в первый же день осторожно прошелся до конца квартала, хотя и побоялся выглянуть за угол.

На другой день он набрался храбрости сбегать в переулок, посмотрел, как немецкие солдаты вырубают сад.

А через несколько дней он, захватив с собой мяч, пришел на футбольное поле. Напрасно Паша ждал, что придет кто-нибудь из ребят.

Он лениво пинал мяч и не заметил, как на поле появился офицер. Случайно мяч подкатился к его ногам, и офицер ударом опытного игрока послал его Вратаренку. Тот не испугался свистящего мяча и упал с ним на землю.

 О-о!  удивился офицер и попросил мяч.

Теперь чуть не каждый день Паша ловил мяч от офицера. Тот, увлекшись, не замечал, как зло смотрит на него мальчуган.

Немец угощал его шоколадом, катал на машине.

Придя домой, Паша каждый раз о чем-то думал до ночи. Но на другой день опять приходил к офицерскому домику. Врагам, конечно, и в голову не приходило, что маленький смешной футболист задумал опасное дело.

Несколько раз он собирался стащить пистолет, но каждый раз останавливался, вспомнив, что не умеет стрелять. «Вот достать бы бомбу,  мечтал он,  здорово бы получилось!»

Оставшись после очередной игры у офицера, Паша увидел в соседней комнате на столе несколько гранат. Он быстро спрятал одну из них в карман и убежал.

Подбегая к своему дому, Паша почувствовал недоброе и задержался у дверей, боясь входить.

Вошел Бабушка лежала на полу. Она была мертва.

Наплакавшись, Вратаренок медленно направился к офицерскому домику, придерживая карман с гранатой.

Часовой возле калитки улыбнулся и пропустил его.

Паша бросился к крыльцу и распахнул двери. Захмелевшие офицеры орали песню. Увидев мальчика, они замолчали: он стоял с гранатой в руке.

Испуганно вскрикнув, Паша швырнул гранату.

Она разбила бутылку с вином и скатилась на пол. Паша похолодел. Он не мог пошевелиться. Не двигались и офицеры.

Первым опомнился Паша. Он бросился назад, выскочил за калитку, перебежал улицу, перемахнул через забор и лишь тогда услышал за спиной выстрелы и крики.

Спасла его случайность. Уже на следующей улице Вратаренку удалось забраться в кузов грузовика, который при повороте замедлил ход. Шофер и не заметил мальчугана, притаившегося в углу кузова.

Паша был еле живой от страха. Слишком много пришлось испытать ему за каких-то полчаса.

Машина мчалась по дороге в лес. Вратаренок цепко держался за борт, на каждой выбоине больно стукаясь о него коленками.

Вдруг машина резко остановилась, немецкий шофер громко выругался, и Паша удивленно вскочил: шофер выругался по-русски!

Он вылез из кабины и, увидев мальчугана, зло спросил:

 А ты откуда взялся?

Паша быстро рассказал ему о том, что с ним случилось сегодня.

 Да-а,  протянул шофер,  в поселок тебе возвращаться нельзя. Поедем со мной.

 Куда?

 Много знать будешьскоро состаришься.

Переодетый в немецкую военную форму шофер оказался партизаном.

В отряде Вратаренок научился правильно бросать гранаты.

И. ФукаловаБаллада о летчике Сизове

Старый холст

Шестиклассники осматривали картинную галерею. У одних полотен останавливались надолго, мимо других молчаливо проходили. Когда все направились к выходу, вожатая заметила, что нет Валерки Утникова.

Вскоре он появился на крыльце со счастливым и таинственным видом.

 Я был в зале, где реставрируют. Ребята, вернемся обратно. Ну, пожалуйста!

В реставрационном зале Валерка провел всех в дальний угол и, раздвинув потемневшие подрамники, показал на старый холст. К нему была прикреплена картонная карточка с надписью: «Подлежит реставрации». Ниже ребята прочитали: «Эта картина появилась в галерее в 1933 году. Она прислана художником А. Любимовым на выставку «Урало-Кузбасс в живописи». Называется: «Пионер Сизов предупреждает крушение поезда на станции Верх-Нейвинск».

 Да это же наша станция!  вскричал кто-то.

Ребята стояли ошеломленные. Они восторженно смотрели на потрескавшийся холст, перечитывали надпись.

 Я знаю одних Сизовых,  вдруг сказала Галя Иванникова.  Путейцы.

И сразу все загалдели.

Решили: они будут искать пионера Сизова, своего земляка, героя, много лет назад прославившего маленькую географическую точку на большой землескромный полустанок Верх-Нейвинск.

Поиски

В семье старых путейцев Сизовых, о которых говорила Галя, было три сына. Старик Сизов гордился ими, но честно признался, что поездов они не останавливали. Да и приехали-то Сизовы в Верх-Нейвинск после войны. Но он сказал, что когда работал обходчиком на Северной ветке, ему доводилось слышать о герое мальчике и в газетах он читал об этом.

Вскоре в школе узнали, что шестиклассники ищут героя картины. Посыпались предложения. Их было так много, что совет отряда разделил класс на три поисковых партии. Звену Валерки Утникова поручили просмотреть подшивки газет за тридцатые годы.

Валерка похудел, осунулся, плохо ел, и дома его дразнили книжным червем. Одна мама не подтрунивала над ним. А Валерка был горд. Его теперешний труд был подтверждением давних мыслей, правда вычитанных, что исследовательская работа требует всего человеческого сердца.

И вот однажды Валерке повезло. В маленькой заметочке, набранной мелким шрифтом и заключенной в волнистую рамку, говорилось, что сын железнодорожника С. Сизов остановил поезд, обнаружив лопнувший рельс.

В другой газете Валерка прочитал, что пионер Сизов, раненный, предотвратил крушение поезда.

Однажды вечером мама перемывала посуду на кухне и вдруг обратилась к Валерке:

 Вот послушай-ка, сынок, песню. Тихим голосом она запела:

Дальняя дорожка.

Поезд лети, лети

Тихая сторожка

На краю пути.

Мама сидела у окна задумавшись. Она вспоминала песню своего детства.

 Понимаешь, в песне этой говорится, как вредители разобрали путь, а со станции шел пассажирский поезд. И вот я помню, кажется, такие слова:

На стыках стальных

Он видит двоих,

Один он к ним бежит

Пусть жизнь он отдаст,

Но только не даст

Врагу разрушить путь.

 Может, и этот мальчик был готов отдать жизнь,  сказала мама.

Для Валерки было несомненным одно: пионер Сизов существовал. Поиски героя картины захватили всех.

Однажды ребята заспорили, сколько ему сейчас лет. Соображали, подсчитывали и пришли ц выводу, что Сизову сейчас сорок трисорок пять. В отряде его считали уже своим, давно знакомым человеком и поэтому говорили о герое картины очень убежденно, веря в то, что он жив.

 Значит, в сорок первом он ушел на фронт. Добровольцем,  начал Толя Башкиров.

С этим никто не спорил. Но потом Толя сказал, что он непременно поступил в Уральский танковый корпус. С этим некоторые не согласились. Сизов мог быть и летчиком, и моряком, и военным инженером.

Кого-то осенила счастливая мысль: обратиться к самому главному генералу.

После того как было отправлено письмо самому главному генералу, дни для ребят превратились в одно огромное, тревожное ожидание.

И вот оно, наконец, пришло. В голубом, продолговатом конверте со штампом «Архив Советской Армии».

Это было коротенькое письмо. Из архива сообщали, что наверняка поручиться не могут: Сизовых в армии много. Но, по их мнению, герой пионер, которого разыскивают школьники,  Ростислав Сергеевич Сизов, летчик, служащий в одной из воинских частей. А дальше, позабыв про деловой официальный тон, кто-то из служащих от руки приписал: «Какие вы молодцы!»

Тридцать три года назад

За маленьким рабочим поселком был большой пустырь, поросший густым колючим кустарником. Это было любимое место детворы. Сюда собирались и те, кому уже минуло семь, и те, кому еще не перевалило за пятнадцать. Удобнее места для игры в «сыщики-разбойники» не найти во всем поселке.

Сегодня играли в «красных чекистов».

Слава Сизов, разведчик из отряда красных чекистов, разгадал боевой маневр «противника» и мчался доложить об этом командиру. Впередижелезнодорожная насыпь, которую нужно перебежать, а кустарник уже сослужит службу, укроет.

Мальчик с разбегу прыгнул на рельсы и почувствовал под ступней не металл, а мягкую землю. От неожиданности отпрянул.

Темнота не позволяла увидеть, что с рельсом. Стал шарить руками и вскрикнул. В рельсе был разрыв длиною с руку. «Как же так, ведь в одиннадцать часов здесь проходит пассажирский поезд на Свердловск?»

Слава не заметил косой тени, которая появилась над насыпью и тут же исчезла. Обрубок рельса глухо ударился о шпалы, острая боль пронзила ногу и заставила присесть. Кто-то сбежал с насыпи и исчез в кустах. Слава с трудом поднялся. Он теперь думал только об одном: «Через двадцать минут будет поезд».

Колючий кустарник изодрал рубаху, острые ветки били по плечам и рукам. Вот он уже на крыльце своего дома. Но оцна его темныникого нет.

Слава бросился к отцовскому фонарю.

Слезы брызнули из глаз, когда он по привычке тряхнул фонарь: керосину было на донышке. Заливать новый нет времени. Он швырнул фонарь и, влетев в комнату, схватил спички и ворох газет.

Обратный путь оказался длиннее и мучительнее. Нестерпимо ныла нога.

Когда Слава взобрался на насыпь, поезд был уже совсем близко. Его нарастающий грохот ломал ночную тишину, такую мирную и спокойную.

Слава зажег сразу несколько газет и поднял над головой. Потом еще раз и еще. Пламя лизало пальцы, перескакивало на рубаху. Кончились спички. Тогда он перестал тушить рубаху и каждый новый факел зажигал от нее.

Он уже терял сознание, когда яркий луч от паровозных фар осветил его. Он сорвал горящую рубаху и последний раз взмахнул ею. Падая, он слышал, как скрежетали тормоза, гремели буфера.

Очнулся Слава на руках человека, от спецовки которого пахло мазутом и гарью. Человек этот, не стесняясь, всхлипывал. Как сквозь туман Слава слышал голоса:

 Паровоз остановился лишь в пятнадцати метрах

 Да ведь уклон тут. Вон крутизна какая

Вокруг собрались пассажиры. Женщины судорожно прижимали к себе детей и с ужасом думали о том, что ожидало их всех, если б не этот обгоревший мальчик, которого держит на руках машинист.

Об отважном пионере вскоре узнала вся страна. Нарком путей сообщения объявил сыну путевого обходчика Славе Сизову благодарность, подарил именные часы и фотоаппарат. О подвиге Славы Сизова говорили на собраниях железнодорожников, писали газеты.

Одна из заметок попала на глаза ленинградскому художнику Любимову и послужила темой для его картины.

Как же сложилась судьба мальчика дальше?

В архиве школы, где учился Сизов, сохранилось его личное дело. Там удалось найти пометки учительницы:

«В семье Сизовых гореумерла мать. Все заботы теперь на старшем из детейСлаве».

«У Сизовых снова огромное гореумер отец. Маленький брат и сестравсе теперь на Славе»

«Славка держится бодро. Похудел, осунулся, но держится молодцом».

«Сизова приняли в комсомол, хоть и годами еще не вышел. Ребята из комсомольской ячейки сказали: ничего, что годы не подошли, зато характер подходящий».

«После окончания средней школы Слава Сизов пошел учиться в летное училище»

Письмо капитана Зюбина

В части, где служил летчик-испытатель Ростислав Сергеевич Сизов, заметили многочисленную почту, приходящую на его имя. Однажды капитан Зюбин спросил:

 Что это за адресаты с детскими почерками?

 Да так земляки,  ответил Сизов.  Я ведь с Урала.

 А я из Курска,  засмеялся Зюбин.  Однако школьники меня что-то не забрасывают письмами.

Сизов нехотя снял с ноги меховой унт и показал Зюбину старый шрам.

 В некотором роде эта история связана со шрамом.

Обычно малоразговорчивый Сизов стал рассказывать капитану. Зюбин слушал молча. Только один раз перебил он рассказчика:Послушай-ка, я в детстве читал стихотворение про пионера, предотвратившего крушение. Но убей, ни строчки не помню. Это не про тебя?

 Ну, не думаю.

Зюбин стал читать письма ребят, потом спросил:

 Что же ты собираешься им написать?

 Да я уже все написал,  ответил Сизов.

 Эх ты, скромняга!  Зюбин крепко обнял Сизова.  Давай-ка мне эти письма, я сам ребятам напишу

Вот что написал Зюбин пионерам о первом бое младшего лейтенанта Ростислава Сизова:

«Экипаж самолета «ПЕ-2», в составе которого Сизов был штурманом, вступил в бой с семью вражескими «мессершмиттами». Один и семьарифметика не в пользу наших. И командир экипажа, и штурман, и стрелок-радист не могли не знать, чем это грозит, и все-таки они не дрогнули, приняли бой. Неравный воздушный поединок длился долго. Убит стрелок-радист, ранены штурман и командир, но бой продолжался. Сбит уже второй «мессершмитт», но и их самолет, изрешеченный пулями, загорелся

Через несколько дней раненых летчиков подобрали наши бойцы на одной из безымянных военных дорог».

Маленькое послесловие

Через несколько минут в нашей редакционной комнате зазвонит телефон. Я буду говорить с героем картины Ростиславом Сергеевичем Сизовым.

Звонок. Телефонистка Анечка, которой я рассказала о Сизове, обещает дать наилучшую слышимость.

За сотни километров невидимые провода доносят голос:

 У телефона Сизов. Слушаю вас.

Помню, я от волнения сначала ничего не могла произнести и некоторое время молчала. Потом невпопад сказала:

 Как хорошо, что вы живы

Там, за сотни километров, мой собеседниц рассмеялся. Смеялся он хорошо и добро, и мое волнение прошло

Наш разговор по просьбе ребят был записан на магнитофонную пленку. И поэтому я сейчас просто нажму кнопку магнитофона, и вы тоже будете слушателями. От вас потребуется только немного воображения.

Итак, включаю.

Я: Ростислав Сергеевич, знают ли в вашей семье о существовании картины, героем которой вы являетесь?

СИЗОВ: Ну, уж если говорить откровенно, до последнего времени не знали. Когда же стали меня разыскивать, пришлось рассказать.

Я: Как работается, Ростислав Сергеевич? Служба у вас очень нелегкая

СИЗОВ: Да. Все послевоенные годы испытываю самолеты. Служба нелегкая, но привык. Коллектив у нас дружный, облетанный, товарищи верные. Однажды испытывали новый самолетотказали оба мотора. Если б растерялись, тогда всё, конец. И я бы сейчас с вами не разговаривал Но мы не растерялись