А вон ослы вразброд идут,
В кошелках уголья несут
И машут длинными ушами;
На одного из них уселися верхом
В лохмотьях два полунагих ребенка,
А третий сзади глупого осленка
Немилосердно бьет хлыстом
Тифлис для живописца есть находка.
Взгляните, например: изорванный чекмень,
Башлык, нагая грудь, беспечная походка,
В чертах лица задумчивая лень,
Кинжал и странное в глазах одушевленье!
Вот, например, живое воплощенье
Трудамуша по улице идет;
Огромный шкаф, перекрестив ремнями,
Он на спину взвалил и медленно несет,
Согнувшись в угол, пот ручьями
По загорелому лицу его течет,
Он исподлобья смотрит и дает
Дорогу Не могу дорисовать картины!
Представьте, что в глазах мешаются ослы,
Ковры, солдаты, буйволы, грузины,
Муши, балконы, осетины,
Татарынаконец я слышу крик муллы
И наконец под минаретом
Свожу знакомство с новым светом
И чувствую, что на чужом пиру
Налево мост идет через Куру,
А вон крутой подъем к заставе Эриванской;
Вот, вижу, караван подходит шемаханский;
Как великан, идет передовой верблюд,
За ним гуськом его товарищи идут
Раздули ноздри и глядят спесиво;
Их шеи длинные навытяжку стоят,
На них бубенчики нестройные звенят,
С горбов висит космами грива;
Огромные тюки качая на спине,
Рабы Востока тяжестию ноши
Гордятся и блаженствуют вполне;
А я глотаю пыльидуи в стороне
Вдруг слышудеревянные подкоши
Стучатидет татарка в белой простыне;
Толпа грузинских жен спешит укрыться в бане,
А я спешу назадспешу куда-нибудь,
Чтоб только чистым воздухом дохнуть,
Что невозможно на Майдане.
Где ятворец! какие там сидят
Фигуры на стенахперебирают четки
И неподвижно вниз глядят;
Внизу оврагна дне его шумят
Горячие ключи. Неужели назад
Идти?.. Ого! над самой головою
Я слышу разговор, а может быть, и брань
Но пусть бранят! теперь передо мною
Открылся чудный вид. Отсюда, из-за бань,
Мне виден замок за Курою
И мнится мне, что каменный карниз
Крутого берега, с нависшими домами,
С балконами, решетками, столбами,
Как декорация в волшебный бенефис,
Роскошно освещен бенгальскими огнями.
Отсюда вижу яза синими горами
Заря, как жертвенник, пылает и Тифлис
Приветствует прощальными лучами.
О, как блистательно проходит этот час!
Великолепная для непривычных глаз
Картина! Вспомните всю массу этих зданий,
Всю эту смесь развалин без преданий
Домов, построенных, быть может, из руин,
Садов, опутанных ветвями винограда,
И этих куполов, которых вид один
Напомнит вам предместья Цареграда,
И согласитесь, что нарисовать
Тифлис не моему перу. К тому ж, признаться,
Мне самому пришлось недолго любоваться;
Я как-то вздумал догадаться,
Что на чужом дворе невыгодно стоять:
Где улица, где двор, в иных местах Тифлиса
Не разберешь
Но вот уж сумерки сгущаются в глуши
Садови застилают переулки;
В глухие, дальние забрел я закоулки
И ни одной мужской души!
Вот женщина взошла на низенькую кровлю;
Вдали звучит протяжная зурна
Как видно, здесь крикливую торговлю
Семейная сменила тишина.
Вот у калитки две старухи
Сошлись и шепчутся и городские слухи
Передают друг другу. Вон скамья
Стоит никем не занятая,
Меж тем как на земле почтенная семья
Сидит беспечно отдыхая
Не стану женщин вам описывать наряд,
Их легкое, как воздух, покрывало,
Косицы черные и любопытный взгляд,
В котором много блеску, жизни мало
Повсюду я спешу ловить
Рой самых свежих впечатлений;
Но, признаюсь вам, надо жить
В Тифлисенаблюдатьлюбить
И ненавидеть, чтоб судить
Или дождаться вдохновений
1846
Татарская песня
Посв. Г. П. Данилевскому
Он у каменной башни стоял под стеной;
И я помню, на нем был кафтан дорогой;
И мелькала, под красным сукном,
Голубая рубашка на нем
Презирайте за то, что его я люблю!
Злые люди, грозите судом
Я суда не боюсь и вины не таю!
Не бросай в меня камнями!..
Я и так уже ранена
Золотая граната растет под стеной;
Всех плодов не достать никакою рукой;
Всех красивых мужчин для чего
Стала б я привораживать! Но
Приютила б я к сердцу, во мраке ночей
Приголубила б только его
И уж больше любви мне не нужно ничьей!
Не бросай в меня камнями!..
Я и так уже ранена
Разлучили, сгубили нас горы, холмы
Эриванские! Вечно холодной зимы
Вечным снегом покрыты оне!
Говорят, на чужой стороне
Девы Грузии блеском своей красоты
Увлекают сердца Обо мне
В той стране, милый мой, не забудешь ли ты?
Не бросай в меня камнями!..
Я и так уже ранена
Говорят, злая весть к нам оттуда пришла;
За горами кровавая битва была;
Там засада была Говорят,
Будто наших сарбазов отряд
Истреблен ненавистной изменою Чу!
Кто-то скачет копыта стучат
Пыль столбом я дрожу и молитву шепчу.
Не бросай в меня камнями!..
Я и так уже ранена
1846
Внутренний голос
Когда душа твоя, страдая,
Полна любви, а между тем
Ты любишь, сам не понимая,
Кого ты любишь и зачем.
Из глубины, откуда бьется
Пульс жизни сердца твоего,
Мой голос смутно раздается:
Услышь его! пойми его!
Кто я? меня не видит око
Ноблизкий сердцу, как печаль.
Я, как мечта, ношусь далеко,
Зову иувлекаю вдаль.
Я не доступный мыслям праздным,
Я тот, кто в благости своей
Законы дал звездам алмазным,
Свободу дал душе твоей.
Живой источник мыслей тайных,
Свой вечный свет вливая в них,
Мне мало дела до случайных
Тревог и радостей твоих.
Но, бесконечно всюду вея,
Хочу, чтоб жизнь была полна,
В твоей душе вопросы сея,
Дышу на эти семена
И говорю: на почве скудной
Дай вызреть божьим семенам,
В день благодатный жатвы трудной
Я за дела твои воздам.
1847
Агбар
1
Крадется ночью татарин Агбар
К сакле, заснувшей под тенью чинар.
Вот миновал он колючий плетень;
Видит, на сакле колышется тень.
Как не узнать ему, даром что ночь,
Как не узнать Агаларову дочь!
Мрачно. В ауле огней не видать;
Лютые псы перестали ворчать.
Ясные звезды потупили взор
Слушают звезды ночной разговор.
«Солнце мое! стал Агбар говорить.
Я за тебя рад себя погубить!»
«Что ж ты! зачем не украдешь меня?»
«Рад бы украсть я, да нету коня
Завтра пошлю я к отцу твоему,
Бедный калым предложу я ему.
Двадцать последних монет серебра,
Пару волов, два узорных ковра»
«Тише!.. Прощай!» И во мраке чинар
Скрылся проворный татарин Агбар.
2
Солнце печет темя каменных гор.
Голову клонит на мягкий ковер.
И отдыхает под тенью чинар
В шапке косматой старик Агалар.
Неподалеку, в закрытых сенях,
Жены мотают шелки на станках.
Возле на камне старуха сидит,
Сдвинула брови и в землю глядит.
«Пару волов? У меня тридцать пар!
Что мне волы! говорит Агалар.
Мало ли есть у князей табунов!
Мало ли там дорогих жеребцов!
Пусть уведет он, хоть в эту же ночь,
Пару конейя отдам ему дочь.
Знаю, недавно проехал в Ганжу
Русский чиновник, а ктоне скажу.
Есть у него дорогое ружье
Если ружье это будет мое,
Если украдет хоть в эту же ночь,
Пусть принесетя отдам ему дочь.
Мало того, есть купец армянин
Деньги везет, едет сдуру один»
И усмехнувшись, лукавый старик
Начал дрематьголовою поник.
Встала старуха, накрылась чадрой
И поплелась потихоньку домой.
3
Светит луна, как далекий пожар;
Ветер качает вершины чинар;
Листья чинар беспокойно шумят;
Лютые псы у соседа ворчат.
Вновь на свиданье Агбар удалой
Крадется к сакле знакомой тропой.
Жаркое сердце забилось в груди
Кто мог шепнуть ей: красавица, жди!
Ясные звезды потупили взор
Слушают звезды ночной разговор:
«Где пропадал ты? возлюбленный мой!»
«Я не пропаля пришел за тобой».»
«Каждую ночь я ходила сюда
Милый! скажи мнекакая беда?»
«В эту неделю украл я коня;
Добрый товарищ нас ждет у плетня;
В эту неделю украл я ружье;
Да не в ружье все богатство мое!
Им я убил армянина купца
Деньги достал по совету отца.
Им и отца я убью в эту ночь,
Если украсть помешает мне дочь»
1849
На пути из-за Кавказа
I
Неприступный, горами заставленный,
Ты, Кавказ, наш воинственный край,
Ты, наш город Тифлис знойно-каменный,
Светлой Грузии солнце, прощай!
Душу, к битвам житейским готовую,
Я за снежный несу перевал.
Я Казбек миновал, я Крестовую
Миновалнедалеко Дарьял.
Слышу Терека волны тревожные
В мутной пене по камням шумят
Колокольчик звенити надежные
Кони юношу к северу мчат.
Выси гор, в облака погруженные,
Расступитесьприволье станиц
Расстилаются степи зеленые
Я простору не вижу границ.
И душа на простор вырывается
Из-под власти кавказских громад
Колокольчик звенит-заливается
Кони юношу к северу мчат.
Погоняй! гаснет день за курганами,
С вышек молча глядят казаки
Красный месяц встает за туманами,
Недалеко дрожат огоньки
В стороне слышу карканье ворона
Различаю впотьмах труп коня
Погоняй, погоняй! тень Печорина
По следам догоняет меня
II
Ты, с которой так много страдания
Терпеливо я прожил душой,
Без надежды на мир и свидание
Навсегда я простился с тобой.
Но боюсьесли путь мой протянется
Из родимых полей в край чужой
Одинокое сердце оглянется
И сожмется знакомой тоской.
Вспомнит домик твойдворик, увешанный
Виноградными лозамитень
Где твоим лепетаньем утешенный,
Я вдавался в беспечную лень.
Вспомнит роз аромат над канавою,
Бубна звон в поздний вечера час,
Твой личаки улыбку лукавую
И огонь соблазняющих глаз.
Все, что было обманом, изменою,
Что лежало на мне словно цепь,
Все исчезло из памяти с пеною
Горных рек, вытекающих в степь.
10 июня 1851
18501860-е годы
Времени
Зачем до сей поры тебя изображают
С седыми прядями на сморщенных висках,
Тогда как у тебя на юных раменах
Лишь только крылья отрастают?
О время, пестун наш! на слабых помочах
Ты к истине ведешь людей слепое племя
И в бездну вечности роняешь их, как бремя,
И бремя новое выносишь на плечах.
Счастливый грек тебя, как смерти, ужасался,
Он в руки дал тебе песочные часы,
Косой вооружил и в страхе повергался
Пред лезвием твоей сверкающей косы.
А мы, среди своих попыток и усилий
Склонив перед тобой бесславное чело,
Твердим: когда-нибудь, авось, погибнет зло
От веянья твоих неслышно-мощных крылий!
Лети скорей, крылатое, скорей!
Нам в душу новыми надеждами повей!
Иль уж губи всех тех, которым ты пророчишь
Один бесплодный путь, и делай все, что хочешь!
Скорей мое чело морщинами изрой
И выветри скорей с лица румянец мой
И обреки меня холодному забвенью
Что за беда! Другому поколенью
Ты наши лучшие надежды передашь,
Твердя ему в урок удел печальный наш.
Своекорыстиеи все, что сердце губит,
Невежествои все, что гасит ум,
Мне беспрестанно в уши трубит:
«Живи без чувства и без дум!»
Вполне постигли мы бесплодные стремленья
К добру, к отрадному сочувствию людей.
И, выстрадав одно лишь право на презренье
Мы говорим в порыве нетерпенья:
«О время! улетай скорей!»
Ноябрь 1851
Бред
Твой светлый лик вчера являлся мне
В каком-то странном полусне.
Ты на меня смотрела с состраданьем,
Как будто перед расставаньем.
Лаская слух, звучал мне голос твой:
«Не умирай, о милый мой!
Не уноси с собой в поток забвенья
Твою любовьтвои стремленья.
Еще не все изведано тобой
Под этим солнцем и луной.
Ты погибал, в холодной тьме блуждая,
Блуждал, любви моей не зная.
Дай сердце мне! Его я сберегу:
Здесь на земле я все могу
Могу к труду твои направить руки,
Могу твои прославить муки.
Приди ко мне! Склонись на грудь мою!
Узнай, как я тебя люблю!..»
И в полусне, твоим речам внимая,
Я плакал, недоумевая
Как счастия земного сон живой,
Ты, вся любовь, была со мной.
И нежные твои лобзал я руки
И трепетал, боясь разлуки
1854
На берегах Италии
Я по красному щебню схожу один
К морю сонному,
Словно тучками, мглою далеких вершин
Окаймленному.
Ах! как млеют, вдали замыкая залив,
Выси горные!
Как рисуются здесь, уходя в тень олив,
Козы черные
Пастухи вдали на свои жезлы,
С их котомками,
Опершись, стоят на краю скалы
Над обломками.
Там, у взморья, когда-то стоял чертог
С колоннадами,
И наяды плескались в его порог
Под аркадами.
Там недавно мне снился роскошный сон
Но всегда ли я
Ради этих снов забывал твой стон,
О Италия!
Вдохновляемый плачем твоим, я схожу
К морю сонному,
Словно тучками, мглою далеких вершин
Окаймленному.
Там в лазурном тумане толпой встают
Тени бледные.
То не тени встаютпо волнам плывут
Пушки медные.
Корабельный флаг отдаленьем скрыт.
Словно дымкою.
Там судьба твоя с фитилем стоит
Невидимкою
1858
Ночь в Соренто
Волшебный край! Соренто дремлет
Ум колобродитсердце внемлет
Тень Тасса начинает петь.
Луна сияет, море манит,
Ночь по волнам далеко тянет
Свою серебряную сеть.
Волна, скользя, журчит под аркой,
Рыбак зажег свой факел яркий
И мимо берега плывет.
Над морем, с высоты балкона,
Не твой ли голос, примадонна,
Взвился и замер? Полночь бьет.
Холодной меди бой протяжный,
Будильник совести продажной,
Ты не разбудишь никого!
Одно невежество здесь дышит,
Все исповедует, все слышит,
Не понимая ничего.
Но от полуночного звона
Зачем твой голос, примадонна,
Оборвался и онемел?
Кого ты ждешь, моя синьора?
О! ты не та Элеонора,
Которую Торквато пел!
Кто там, на звон твоей гитары,
Прошел в тени с огнем сигары?
Зачем махнула ты рукой,
Облокотилась на перила,
Лицо и кудри наклонила,
И вновь поешь: «О идол мой!»
Объятый трепетом и жаром,
Я чувствую, что здесь недаром
Италия горит в крови.
Луна сияетморе дремлет
Ум колобродитсердце внемлет
Тень Тасса плачет о любви.
1858
Для немногих
Мне не дал бог бича сатиры:
Моя душевная гроза
Едва слышна в аккордах лиры
Едва видна моя слеза.
Ко мне виденья прилетают,
Мне звезды шлют немой привет
Но мне немногие внимают
И для немногих я поэт.
Я не взываю к дальним братьям
Мои стихидля их оков
Подобны трепетным объятьям,
Простертым в воздух. Вещих слов
Моих не слушают народы.
В моей душе проклятий нет;
Но в ней журчит родник свободы
И для немногих я поэт.
Подслушав ропот Немезиды,
Как божеству я верю ей;
Не мне, а ей карать обиды,
Грехи народов и судей.
Меня глубоко возмущает
Все, чем гордится грязный свет
Но к музам грязь не прилипает,
Идля немногих я поэт.
Когда судьба меня карала
Увы! всем общая судьба
Моя душа не уставала,
По силам ей была борьба.
Мой крик, мой плач, мои стенанья
Не проникали в мир сует.