INTERNAT 3.0 - Вероника Николаевна Черных 6 стр.

Денис бросился к маме и прижался к ней крепко. Полицейские перевели взгляд с парня на омбудсмена.

 И чё теперь?  кисло спросил один.  Их вдвоём тащить?

Люция Куртовна с милой улыбкой изрекла:

 Зачем вдвоём? Оторвите мальчика и ведите в машину. За вещами пришлют кого-нибудь из интерната.

 Сына от матери, значит, отрывать?  уточнил второй полицейский.

 А что делать?  печально вздохнула Люция Куртовна.  Ничего не поделаешь, закон есть закон. Его надо выполнять, восстанавливать нарушенные права ребёнка. Жаль, конечно, но отрывайте.

 Нет!!!  в голос закричали Денис с мамой и стиснули друг друга.

Первый полицейский возвёл очи к потолку.

 Знаете, что? Разбирайтесь сами. Смотреть на это безобразие тошно.

 Ну почему же тошно?  напевно начала Люция Куртовна, собираясь с мягкостью удава вновь расписать прелести ювенальной юстиции, но не успела.

Полицейские повернулись к конфликту спиной и зашагали прочь из квартиры. Один возмущённо сказал напарнику:

 Последние времена, слышь, настали: детей у матерей забирают Полипы на теле детства.

 Во-во. И нас к этому гадству подключили, паразиты

Люция Куртовна пожала плечами, обогнула Лабутиных, предупредила без малейшей досады:

 В другой раз, видимо, отъятие произведём. До скорого свидания, Зинаида Аркадьевна. Денис, до встречи.

И онаживое воплощение улыбчивой жестокостиускользнула в осенний пасмурный вечер. Словно ждал этого, заморосил холодный дождь.

Лабутины долго стояли, обнявшись, не веря своему счастью. Молчали. Потом Денис проговорил, судорожно вздыхая:

 Мам, я не хочу от тебя никуда.

Мама шмыгнула носом, сморгнула последние слезинки:

 А я отпускать не хочу чудо-чадо моё бестолковое

 Почему это бестолковое?  поинтересовался Денис.

 Да потому что Нашёл, кому душу открывать: исповедался окунь щуке под корягой

 И что с ним сталось?  Он отлепился от мамы и посмотрел ей в глаза.

 А что с окунем станется? В щучий желудок попал,  усмехнулась мама.  Пойдём умоемся и поедим.

 Пойдём,  облегчённо вздохнул Денис.

А мама подумала: «Какой он у меня большой-большой, а маленький!» И провела ладонью по мягким мальчишеским вихрам.

Глава 8Удачная попытка изъятия

Ночью оба спали отвратительно: вертелись, часто просыпались в поту, дремали тяжело, с кошмарами расставаний и неудавшимися встречами. Наконец под утро Денис не выдержал, перебежал к матери и приткнулся под бочок. Мама обняла его одной рукой, как крылом, и оба крепко уснули. Проспали, конечно. Часовые стрелки скользнули на восемь двадцать пять, когда мама сонно подняла голову, чтобы проверить, сколько ещё можно не вставать. Она взвилась на постели:

 Денька! Подъём! До уроков пять минут осталось! Бегом!

Денис, весь в остатках сна, побежал, спотыкаясь, в ванную, плеснул на лицо холодной воды, стал впопыхах одеваться.

 Учебники собрал?  спросила мама, лихорадочно нарезая купленную накануне дешёвую соевую колбасу и хлеб и засовывая бутерброды в мешочек.

 Щас!

В рюкзак вместе с учебниками и тетрадками он запихнул и завтрак.

 Ну всё, День?

 Ага.

 Ну пока, лети.

На пороге Денис всё же приостановился и посмотрел на маму.

 Чего?  сказала она.

 Мам, нас не разлучат?  тревожно спросил сын.

 Я не дам,  твёрдо обещала она, и Денис со спокойной душой припустил в школу.

Он, понятное дело, успел только ко второму уроку, и Надя сообщила ему, что его отметили как заболевшего.

 Может, если отметили, что я больной, так и вовсе слинять?  пробормотал задумчиво Денис.

Надя возразила:

 А справка?

 Какая справка?

 Официальная. Что ты сегодня на больничном,  напомнила Надя.

 Тьфу ты! Точно.

Денис скривил губы. А так здорово было бы Он проглотил бутерброд с колбасой и сбегал к фонтанчику в фойе, чтобы попить. Прозвенел звонок, и в класс вошла Яна Михайловна Герамисова по прозвищу Герань, их классный руководитель.

 Здравствуйте, садитесь,  привычным строгим голосом велела она и обвела взглядом ребят; увидев Дениса, приподняла чёрные восточные брови.  Лабутин, ты здесь?!

 Да, Яна Михайловна,  встал Денис.  Я не заболел, я проспал.

 Так будильником надо пользоваться, Лабутин,  раздражённо сказала Герань.  Слышал об этом плоде научно-технического прогресса?

 Ну, слышал,  пробубнил Денис, разглядывая поверхность своей парты.

 Что ж не поставил? Снова допоздна в игры резался?  фыркнула русичка.

 Ничё я не резался,  буркнул Денис.

 А, знаю-знаю,  с сарказмом подначила Яна Михайловна,  расхлёбывал последствия своей подставы.

 Чего?!  вскинулся Денис.

 А чего? Маму подставил, понаписал чушь всякую, и теперь ей судебный иск вчинят. А ты как хотел? Для омбудсмена каждое твоё словоправдивое или лживое, без разницыпредпочтительнее родительского.

 Почему это?  ещё больше скис Денис.

Яна Михайловна пожала худыми, почти девичьими плечами и внимательно всмотрелась в понурую фигуру.

 Потому как разрушение семьипервейшее дело тех, кто этими омбудсменами руководит.

Она обвела тем же внимательным взглядом класс. Все слушали, не опуская глаз.

 Ну,  вздохнула учительница,  это тема для отдельного разговора, который, возможно мне и не разрешат проводить В общем, ребята, не доносите на своих родителей, любите их, цените, и если омбудсмен попросит вас рассказать о своей семье, о своих увлечениях, планах, проблемах, твердите одно: мама и папа классные, лучше всех, нам помогают во всём, никаких проблем. Иначе окажетесь в интернате. А там, поверьте на слово, совсем худо.

Она помолчала пару секунд и негромко, с нажимом повторила:

 Несладко. ОЧЕНЬ.

 А откуда вы знаете?  пискнула Галка Кугушева, сидевшая перед Денисом.

 Бываю там, вот и знаю Ну всё. Начнём урок. И так по программе не успеваем. Садись, Лабутин. И впредь головой думай, а не тем, чем ты там себе думал Не мальчик, а геймер. Никнейм ещё какой-то себе глупый, говорят, выдумал: Enter. Тоже мне, Enter. Только и знаешь, что энтерить.

По классу пробежал шумок, глаза одноклассников заискрились: у Лабы появилось новое прозвищеЛаба Enter. Или просто Enter. Клёво.

 Тихо, тихо!  велела Яна Михайловна.  Откройте учебник на странице тридцать один, посмотрите упражнение номер четыре. На странице тридцать два упражнения с первого по четвёртое. Это задание на дом. Плюс ещё параграфы учить девятый и десятый. А теперь откройте тетради, небольшой диктант.

Дружный вздох, шелест бумаги

 Лабутин, не спи. Диктант и тебя касается.

Денис что-то написал; наверняка на «парёшник», не больше. Он даже списывать у Нади не мог. Новую тему слушал вполуха. На перемене, когда шли в кабинет истории, ни с кем не разговаривал, ни на кого не смотрел. Проходя мимо двери с надписью «Душкова», содрогнулся и убыстрил шаг.

Четыре следующих урока дались Денису с головной болью. С облегчением услышал он звонок с последнего урока, смахнул с парты в рюкзак учебник, тетрадь, ручку и рванул к двери. Домой! К компьютеру, погрузиться в игру, унять эту невыносимую тревогу, это жгучее беспокойство, терзание, не дающее вздохнуть полной грудью.

Надя спросила вдогонку:

 День, тебе помочь?

Он не услышал. Он хотел домой, к привычному образу жизни. К маме.

Но в коридоре его ждал крутой поворот в судьбе в виде двух вчерашних ментов, за спинами которых королевой стояла Люция Куртовна.

 Здравствуй, Денис,  проворковала она, улыбаясь.

Не успел Денис опомниться, как полицейские подхватили его под руки и понесли к выходу. На него бросали жадные любопытные взгляды, переговаривались, шептали на ухо друг другу, но никто не кинулся ему на помощь. Во дворе школы Дениса втолкнули в полицейскую машину, стиснули с боков, и водитель тут же дал газу.

 Не имеете права!  плакал Денис, вырываясь из прижатых к нему больших тел.  Я пожалуюсь в ООН!

Полицейские даже не хмыкнули. Отвернулись от парня и стали смотреть каждый в своё окно. Водитель сквозь зубы сказал:

 Сучья работа.

И большени звука. Денис в страхе замолчал. Зубы у него стали выстукивать дробь, которую никто не слышал из-за шума двигателя.

 Сопроводиловка у тебя?  спросил один мент через голову арестованного.

 У меня.  Второй даже не повернул к напарнику лицо.

Машина остановилась у железных ворот, вместе с высоким забором скрывавших невзрачное серокирпичное здание в четыре этажа.

 Идём, малец,  сказал первый мент.  Не повезло тебе.

 Раздолбёж,  кратко выразился водитель, глядя на руль.

 Я не пойду,  пискнул Денис.

 Не парь, Лабутин,  устало сказал первый мент,  всё равно ж заставим. Тебе на что горло срывать?

 Тут не помогут, парень,  кисло поддержал второй мент.  Кричать некому: не слышат. Думать надо было башкой, а не тем, чем ты думал, когда к омбудсмену попёр и семейную жизнь ей наизнанку выворачивал. Да ещё привирал, небось.

 Отвезите меня к маме,  слабым голосом попросил Денис,  пожалуйста, ну пожалуйста! Ну я же вам ничего не сделал Я больше не буду

 Чего ты там не будешь?  вздохнул второй мент, не ожидая ответа, но Денис ответил:

 Ничего не буду! С Люцией Куртовной разговаривать врать маму огорчать  И с огромным трудом, после паузы выдавил:  И геймерить тоже не буду. Даже в мегашутер

 В чего?  переспросил второй мент.

 В мегашутер  сдавленно просипел Денис.  В стрелялку крутую. Правда. Отпустите! Пожалста!

Менты переглянулись. Прокашлялись. Дениса захлестнула волна надежды: вдруг отпустят?!.. Но менты мельком взглянули на него и парень понял: бесполезно умолять, обещать, в ногах валяться. Им его жалко, да приказ выше жалости.

 Не заорёшь?  для проформы спросил первый мент.

Денис весь сжался и даже головой не мотнулне мог. Да что он теперь мог? Не с ментами надо будет сражаться, а в кабинетах с чиновниками. Кто бы научилкак?

«Мамочка, ты же меня вытащишь отсюда? Я хочу к тебе. Я тебя люблю. Я сам не знал, как тебя люблю!»

Мысли лихорадочно роились в его голове, и вскоре она начала болеть.

Глава 9Новый дом

В кабинете, куда его привели полицейские, о Денисе всё уже знали: перед женщиной в кричаще-красном костюме лежала пачка исписанных листоввся правда и неправда о Денисе Лабутине и его семье. Женщина перебирала документы холёными руками с модным маникюром и не читала, а будто освежала в памяти давно изученные факты.

 Отпустите меня к маме,  сипло проговорил Денис, с трудом глотая комок в горле. Потом, подумав, добавил:  Пожалуйста.

Женщина подняла к нему лицотакое же холёное, как и руки, с искусным макияжем, сквозь который проглядывала неженская жёсткость. Бледно-голубые глаза впитали Дениса всего, до последней клеточки, словно выпили воду из стакана, оставив его совершенно пустым.

 Здравствуй, Денис Николаевич,  красивым низким голосом произнесла эта ухоженная женщина.  Меня зовут Алла Викторовна Крисевич. Я отныне твой начальник, потому что ты будешь жить у меня домато есть в интернате, который я считаю своим собственным домом. Садись. Мы обо всём поговорим, и ты всё-всё мне расскажешь подробно. Договорились? От этого зависит твоя дальнейшая судьба.

Денис сел и сразу же сказал:

 Я всё наврал. У меня с мамой полный ажур. Честно.

Алла Викторовна дежурно улыбнулась. От этой улыбки Дениса передёрнуло: он вспомнил улыбку Душковой, когда она стояла в коридоре их квартиры и приказывала ментам оторвать Дениса от мамы. Улыбчивая жестокость Но, может, эта Крисевичнастоящая? То есть нормальная?

 Я очень рада, Денис Николаевич, что в семье у вас полный ажур,  с кажущейся искренностью сказала Алла Викторовна.  Но дело, видишь ли, вот в чём. Раз поступил сигнал от вашего школьного омбудсмена, надо его тщательно проверить, несмотря на твоё новое признание. Ведь ты и сейчас можешь нас обманывать. Как тебе верить, если ты уже столько лжи налил? Ну? Верно же? Проверим, убедимся, что мама у тебя ответственная, что папа исправно платит алименты и принимает участие в твоём воспитании, что твои психологические проблемы устранены,  и ты вернёшься домой

«Во двор с качелями и чау-чау»,  подумал Денис, охваченный неожиданной тоской.

 Ну что, Денис Николаевич? Ты всё понял?

Денис кивнул. Разговаривать было бесполезно. Алла Викторовна взяла телефон, набрала номер и сказала в трубку:

 Георгий Николаевич? Принимайте новенького Да-да, из той же школы И из класса Совершенно верно, он самый. Кстати, по самым последним данным, классный руководитель невзначай дала ему новое прозвище, так что можете воспользоваться Да-да, увидите в деле, там на первом же листе Лабутин, подожди в коридоре,  низким контральто велела, улыбаясь, Крисевич.

Когда униженный услышанным разговором (как они прознали про Enterа?!) Денис поворачивался к двери, в зеркале на стене он приметил, как мгновенно исчезла с женских губ улыбка. Будто куклу выключили. Лицо стало деловое, хищное

«И Душкова такая же, когда на неё никто не смотрит»,  понял Денис, и слёзы выступили у него на глазах.

«Мама! Прости! Верни меня домой! Не забывай меня!»

В коридоре к Денису подошёл упитанный невысокий парень с узкими чёрными глазами, взял его за руку повыше локтя и повёл к другому кабинету, на котором висела табличка:

Пока стояли перед дверью, ожидая позволения войти, Денис внимательно изучил табличку и постарался всё запомнить. Помнил же он кучу информации по прохождению игр! Что уж тут-то запоминать?! Но войдя в кабинет, он забыл всё, что тщательно запоминал.

В просторном светлом помещении с коричневыми шкафами, где за стеклом стояли книги разных форматов, сувениры и образцы минералов, за современным чёрным столом сидел, вальяжно покачиваясь в высоком офисном кресле, представительный мужчина. Весь белый от седины, он не казался старым: настолько массивным было его крупное лицо с квадратным подбородком, настолько тяжёлымвзгляд пронзительных голубых глаз и настолько высокомернымидлинные тонкие губы.

«Солдафон»,  мелькнула у Дениса мысль.

Этот спуску не даст, жалеть не будет, только звезданёт, да побольнее, чтоб на пару метров отлетел от удара. Пугинский забарабанил пальцами по листу, который читал.

 Enter, значит,  без улыбки проговорил он.  Геймерёныш Есть у нас такие. Продвинутые В общем, свои ни к чему не пригодные навыки оставь при себе. Компьютеры у нас только для работы. Докажешь, что достоин клавишу Enter нажимать, дадим допуск простые тексты набивать. А не докажешьостанешься унитазы чистить. С унитазов у нас начинают все, и ты не исключение. Кровать твоя в комнате 229, на втором этаже. Устав в учебке. Прочитай, что запрещено, что разрешено, выучи наизусть и выполняй. И не ныть. За нытьё отдельное снятие очков за поведение. Ренат!  обратился он к упитанному парню.  Ренат Абдуллович, отведите Enterа в столовую, велите дать суп и компот, потомна склад, пусть ему там выдадут всё, что нужно, и в 229-ю определите. Да построже с ним. Он уже устроил бучу, когда его брали. Ненадёжный тип.

 А мы и не таких ломали, Георгий Николаевич,  усмехнулся Ренат.

Пугинский побарабанил пальцами по столу.

 Совершенно верно,  дружелюбно кивнул он своему помощнику.  И это всякий раз даёт новые силы воспитывать для государства полезных людей. Да, Ренат Абдуллович?

 Так точно, господин замдиректора!  вытянулся тот и отдал честь.

Денис смотрел на них ошарашенно и не верил, что всё это происходит с ним в реальности. Разве так может быть, чтоб он попал сюда на самом деле?

 А когда я увижу маму?  выдавил он, борясь с непроходящим комком в горле.

Пугинский обратил на него тяжёлый взглядкак букашку придавил.

 Кого-кого ты хочешь увидеть?  словно не веря услышанному, переспросил он.

 Маму

 Маму, значит

Пугинский откинулся на спинку кресла, внимательно прошёлся взглядом по мальчишеской фигуре, остановился на лице, пристально посмотрел в глаза и без малейшего намёка на сочувствие произнёс:

 А не ты ли её хаял? Жаловался на неё? Чуть ли не выл из-за невыносимых условий, которые она тебе устроила?

У Дениса опять полились слёзы, и он только и сумел выдавить: