Большой флаг, который они видели только издалека вместе с колонной дошел до людей, а там под флагом со смехом прятались люди, поднимая вверх руки и осторожно ударяя по ткани поддерживая ее, заставляя ткань волноваться.
Круто, у них там тенек, вздохнула Маша.
Так давай к нам, крикнула ей женщина под флагом, чуть отступая в сторону.
Спасибо, но я останусь! махая рукой, ответила Маша, а Артур в ответ повернул флаг, буквально накрывая им Машину голову.
В колону удалось влиться только за флагом у Молодежного театра, вокруг которого на холме скопились люди. Кто-то стоял с плакатом в самом верху, кто-то сидел на холме, наблюдая за проходящими мимо, махали им рукой, кричали с толпой.
«Лукашенко не наш президент»
«Света, вернись!»
«Что тебе снится, Саша?»
«Нас 97 %»
«Мынарод, а не народец!»
«Бери портфель и уходи!»
И многое другое было написано на плакатах, карикатуры порой нелепые, неумелые, но очень искренние, заставляли смеяться.
Когда он уйдет, шампанского не хватит, прошептала Инна.
Ничего, отметим трезво! ответил на это Сергей и снова остановился на светофоре, меняясь в лице при виде трех автобусов, стоявших там же на перекрестках.
В них люди с красно-зелеными флагами, опустив глаза, молчали.
О, эти едут, сказал кто-то за его спиной, но Сергею даже замечать не хотелось ни этих людей, ни эти автобусы, поэтому он внезапно отобрал у Артура флаг и крикнул:
Жыве Беларусь!
Жыве! согласилась с ним толпа, забывая про несчастные автобусы.
Боты, что с них взять? уже за перекрестком сказал Руслан.
Рабы, исправил негромко Артур и отобрал свой флаг обратно без злобы, просто он ему явно был нужен для спокойствия.
Сергей не сопротивлялся, а Иван и вовсе щелкнул на ходу пальцами и достал из своего рюкзака еще один флаг.
На, активист! сказал он добродушно, накрыв Сергея флагом.
Верым, можам, пераможам! тут же выкрикнул Сергей, поднимая флаг над головой, а толпа подхватывала лозунг, скандируя его до самого моста через Свислочь.
Налево! скомандовал Артур. У стелы уже в любом случае будет плотно.
О да, сколько там уже людей?
Море! Люди до стелы давно уже дошли! сообщила Инна.
Предлагаю найти тень в парке, подвел итог Артур.
С видом на стелу! потребовал Сергей.
Всенепременно
Мимо гостиницы Беларусь, по берегу, среди гуляющих людей с шарами и флагами они вышли в сквер и, отступив от реки, нашли самое удачное дерево, где под кроной уже пряталось несколько человек.
Красота! сказал Сергей, глядя вперед.
Желанный вид на стелу он получил. Длинный каменный шпиль стелы оказался прямо перед глазами, возвышаясь над всеми зданиями. Людское море, окружавшее всю стелу на холме, вместе с огромным флагом можно было рассмотреть отсюда.
На перекрестке все еще продолжалось движение, машины сигналили, двигаясь между настоящими морями из людей, что стояли на ярком солнцебело-красное живое море, вливающееся в парки и рассеивающееся небольшими группами прямо перед ними, заполняя берега реки, тени сквера впереди, позади и повсюду, заставляя просто на это смотреть.
Первым улегся пес, а там и Артур скинул рюкзак и сел к ним рядом, потрепав зверя за ухом, и дал свою руку обнюхать, внезапно осознавая, что поднести ладонь к носу собаки, совершенно незнакомой кажется безопасней, чем пройти мимо машины ГАИ, но говорить об этом ничего не стал, наблюдая, как рядом располагаются другие, а Катя, включая камеру на телефоне, заявляет:
Итак, история мира, знай: я сейчас на стеле и когда-нибудь этот день войдет в историю!
Затем она начинала снимать все вокруглюдей, толпу, гудящую жизнью на весь Минск.
Так странно наблюдать, как флаг возвращается, наполняясь другим смыслом, прошептала Маша, присев возле Артура.
Ну кто-то с флагом был всегда, гордо сказал Иван и тоже устроился на траве.
Не в этом дело! возмутилась Маша. Теперь эта красная полосакровь на нашем законном желании перемен. Мы всего лишь хотели честных выборов, все хотели, а это желание окропили кровью.
А теперь делают вид, что ничего не было, подала голос тихая Валя, осторожно стоявшая за спинами говорящих и обнимая себя за плечи. Ну правда, как так можно?
В ответ ей только плечами пожали.
Я могу большой список вопросов выдать, сказал на это Артур, но ответов так же не будет.
Нет, ребята, настояла на теме Валя, резко опускаясь на траву, словно внутри нее что-то наконец натянулось до предела и лопнуло. Вы понимаете, что для них это нормально? Они явно поступали так и не раз, просто никогда так массово. Мы для них действительно идиоты, быдло тупое, уроды без права на мнение, для тех, кто должен нас защищать, должен же!
Должен, согласился Руслан, именно поэтому надо стоять до конца, чтобы законы в нашей стране по-настоящему соблюдались, а не власть была законом.
Кстати, кстати! Знаете, что узнала! сказала Катя, закончив свою документальную съемку для Вити и истории, и подлетела к ребятам, завязывая флаг на плечах, как плащ. Появилась информация, что мы тут собираемся притеснять русскоязычный народ!
Мы? не понял Сергей, тоже устраиваясь на траве.
Ну да! Дескать, если протесты победят, то Беларусь сразу выйдет из СНГ, запретит русский язык и вообще отвернется от России на запад.
Чего?! возмутился Сергей. Что за чушь?!
Ну вот такая вот, пожала плечами Катя. Я тоже обалдела, оказывается, нас тут волнует внешняя политика.
Пиздоболы, выдохнул Сергей.
Это они сценарий с Украины достали? спросил Кирилл, устраиваясь в тени со всеми. Майданом опять пугают? Девяностыми пугали, устроили нам девяностые, теперь опять конституцию с методичкой перепутали?
Ну блин, басовито выдал Иван. Как настоящий националист (Прошу не путать с нацистом!), я хочу сказать, что хочу видеть больше белорусского языка, но у меня его родная мать не знает. Хто з вас зможа гаварыць по-беларуски? А, сябры?
Не здзеквайся, ответил ему на это Артур, с которым они встретились взглядом.
Добра, с улыбкой ответил Иван, поднимая руки. Обычно вообще никто ничего не может сказать, когда я внезапно перехожу с одного языка на другой.
Но понятно всегда было, но говоритьда, очень трудно, призналась Катя, хотя последнее время почитаешь новости «па беларуску» и начинаешь уже сам переводить в голове туда-обратно, но нет, так же болтать я не смогла бы.
Так вот, надо быть идиотом, чтобы решить, что у нас тут можно запретить русский, подвел итог Иван.
А идиотами мы сыты, заключил Сергей.
Да, согласился Иван, первым рухнув на траву и закрыв глаза. Сначала надо добиться правды и работы нынешних законов, потом думать про все остальное. Причем это не мы думать должны, а правительство, которое сидит и
Тихо! перебила его Инна. Он же сейчас если начнет, то до вечера будет говорить
Нацистов не спрашивали, хохотнул Сергей.
Наркоманов, тунеядцев тоже, также весело ответил Иван.
Овец не забудьте, подала голос Маша, заставляя всех рассмеяться, потому что если вокруг эти самые наркоманы вот в таком количестве, красивые, улыбающиеся, то этот мир совсем сошел с ума.
Кстати, про наркоманов и фашистов, вспомнил Кирилл, как вам сюжеты про татуированных рецидивистов, которые стоят во главе протеста?
Если хватать всех подряд, строго сказал Артур, рано или поздно можно схватить наркомана, рецидивиста и шлюху, даже в одном лице, потому что, если ловить всех подряд, можно поймать кого угодно, вопрос в том, кто будут все остальные.
После него даже говорить оказалось как-то сложно, просто бутылка с водой снова прошла по кругу и вернулась уже пустой в рюкзак.
А вы тоже больше не слышите гула машин? спросила внезапно Валя. Он не стих, но стал так привычен, что его уже не замечаешь.
И правда, поразился Кирилл, который слышать гул машин стал, только задумавшись о нем.
Если бы был здесь раньше, то пережил бы тишину, в которой в голове продолжают гудеть машины и петь Цой, сообщил Сергей, глядя на людей у стелы, что все еще не захватили перекресток и даже не пытались это сделать, окружив его со всех сторон. Ложишься спать, а оно все еще с тобой, и ты спишь с этим гулом в голове, точно зная, что права не имеешь сдаться, потому что
Не простим и не забудем, за него закончила Инна, используя фразу многих плакатов и один из лозунгов, не очень популярных, видимо из-за своей длины.
Страшно только, что ничего не изменится, тихо прошептала Валя.
Все уже изменилось! встрепенулся Сергей. Вот ты, да, ты, Валя, да? Ты не изменилась? Ты сможешь жить, как раньше? Вот честно?
Нет, призналась она.
Вот они все тоже не смогут!
Он провел рукой, указывая на толпу.
Не все, тут же со вздохом сказала Катя, видя, что к ним приближаются две девушки с белыми цветами в волосах и светлых платьях, явно отделившиеся от толпы и занятые чем-то другим. Они просто выделялись каблуками и макияжем.
Вот, отличный вид! сказала одна из них.
Вот так меня сфоткай, ага и так, просила вторая, то складывая из ладоней сердце, то показывая два пальца на фоне огромной толпы.
Наблюдая за этим, ребята только переглянулись, а девушки шагнули к ним.
А можно вы нас сфоткаете вместе? спросила одна.
А флаг можно? спросила другая, шагнула к Артуру. Мы только пофотографируемся и вернем.
Артур неохотно протянул флаг, надеясь, что к нему не станут приставать с глупыми вопросами, но девушки не стали, сделали несколько кадров с удочкой, попросили флаг у Кати, уговаривая Кирилла сделать еще пару тройку кадров.
Спасибо! в итоге заявили они и, решив, что надо еще обязательно успеть покричать на перекрестке, поспешили ближе к стеле.
Без комментариев, попросил Сергей, прекрасно понимая, что кто-то действительно приходит просто сделать красивые кадры, потому что это в некотором смысле модно в то время, когда весь мир внимательно следит за событиями.
«Статисты неизбежны», думал он, махнув на решивших тут потусить девчонок рукой.
Вода не нужна? спросил мимо проходящий мужчина с большой сумкой, наполненной бутылками.
Мы запаслись, спасибо! помахал ему рукой Сергей.
Мужчина-волонтер показал два пальца и зашагал дальше.
Там на солнце вода нужнее, сказала Катя, глядя в сторону стелы, в такую жару люди наверняка устанут.
И вообще, если много пить, начала Маша, но за нее закончил Руслан, прорвавшийся чудом в интернет:
Пойдешь в гостиницу, там пускают в туалет.
А какие там еще новости?
Колесникова скоро будет там на стеле, а еще на перекрестке перестал работать светофор, поэтому протест как-то сам регулирует движение, жаль не грузится фото хотя
Он хотел попробовать подключить пару программ, чтобы хоть немного разогнать интернет, но отвлёкся, услышав звук сирены скорой помощи.
Неужели кому-то стало плохо от такой жары? взволнованно спросила Маша. Или что-то опять случилось?
Хочу напомнить, сказал Кирилл, кашлянув в кулак, время от времени скорые ездили всегда.
И то правда, согласился Сергей.
А у стелы, если что волонтерит достаточно медиков, сообщила Инна. Не думаю, что стоит беспокоиться.
Сидячий протест? спросил Руслан, видя, что не одни они устроились в тени.
Лежачий, ответил ему на это Иван, а его белый лабрадор встрепенулся, осмотрелся и улегся обратно, явно одобряя тактику протестного лежания на траве, хорошо организованного и агрессивного.
Мимо продолжали ходить люди. Родители с детьми, пожилая пара, целое семейство из трех поколений. Мимо неспешно прошел мужчина с какой-то палкой, на которой как-то крепилась коробка с надписью:
«Белорусы, помните! Сначала убираем Лукашенко, потомкартошку. Каждому овощу свой срок».
Руслан на это одобрительно кивнул. Катя попросила мужчину притормозить, чтобы сделать кадр, как всегда, для Вити, потому что он бы оценил, а все остальные решили устроиться получше на траве.
Артур тоже лег, осторожно вытягивая ноги, Маша, сняв все же халати жарко и испачкать не хочетсяприлегла рядом и осторожно положила голову ему на плечо, но он сам притянул ее ближе, чтобы она оказалась у него на груди, еще и обнял, накрывая гипсом почти как щитом.
Катя уложила флаг на траву и легла с ним рядом, явно считая, что на флаге лежать совсем нельзя. Инна, спрятав халат, устроилась возле Ивана. Удочка с флагом перешла Кириллу, который предпочел сидеть и смотреть на людское море впереди, на друзей, лежавших в траве, на блики солнца, пробивающиеся сквозь листву, и даже говорить ничего не надо было, просто молчать и чувствовать, пока не появится то, что по-настоящему хочется сказать, и в Кирилле оно поднялось.
А ведь я хотел уехать из страны, признался он.
Не ты один, согласилась Инна. Я вон польский активно учила
Это потому, что ты польская шпионка, рассмеялся Сергей.
Молчи, несостоявшийся беженец в Канаду, рассмеялась Инна в ответ.
Главное, что теперь никуда не хочется уезжать, признавался Кирилл. Мне просто всегда было сложно и как-то неуютно, вечно чувство, что ты работаешь не на результат, а на отчет, и всем как-то все равно, что на самом деле, главное бумажка, главное, чтобы все сошлось по бумажным циферкам, а остальное
И кто не согласенуволен, согласился Руслан.
Потому что безработные тунеядцы, напомнил Сергей.
Овцы и проститутки, добавила Инна.
Вам, проституткам, за это хотя бы платят, смеялся Сергей.
Вам, координаторам, вроде как, тоже.
Да ну вас, отмахнулся Кирилл, понимая, что эти шутники не позволят ему высказаться, но его неожиданно понял Артур.
Не ты первый, не ты последний, сказал он. Очень многие ощутили, что дело не в них, а в системе, найдя единомышленников здесь на улице.
Многие решились сказать, что у нас страна лживых цифр и неправильных отчетов, согласилась Инна. В медицине так точно, мы же даже историю болезни пишем для прокурора, а не для коллег.
И все бы ничего, сказал Руслан, хмурясь, но прямо сейчас они мерзким образом игнорируют простой запрос общества: кто будет отвечать за насилие над людьми?
Так никто не хочет вообще насилие признавать, дескать, само рассосется
Инвалидности у пострадавших точно не рассосутся, вздохнула Инна.
Так это и бесит, вырвавшись из объятий, воскликнула Маша. Я хочу, чтобы в мою страну вернулся здравый смысл! Потому что я больше не могу видеть своими глазами одно, а слушать совершенно другое, не могу!
Никто не может, согласился Сергей. Вот они все тоже не могут, сказал он, указывая на толпу впереди, а та внезапно взревела радостным криком.
Что там происходит? спросила Инна, дернувшись к Руслану, что все еще пытался добиться новостей.
Не знаю, наверно, Колесникова приехала, связи совсем нет.
О, а мне отец звонит, сказал при этом Кирилл и, отдав флаг Сергею, стал искать наушники, чтобы хоть что-то услышать. Да, попытался ответить он без наушников, но ничего не смог разобрать, вокруг было слишком много людей и отойти от всех было просто невозможно, пришлось так и сказать: Подожди, ничего не слышу, а уже с наушниками повторить: Да.
Я тоже плохо тебя слышу, но мы с мамой здесь в сквере, видим стелу.
Мы тоже тут.
Подойдете с Машей? Вот у нас тут недалеко беседка с ангелами, идем к ней.
Да, сейчас Маш!
Чего?
Пошли покажемся родителям.
Кстати, тут мелькнула новость, что в город едут автозаки, сообщил Руслан, прорвавшийся в интернет. И да, Колесникова на стеле, а через полчаса мы начинаем движение по проспекту Победителей, мимо площади Свободы, до проспекта, а там к площади Независимости. Все пойдут?
Все, иначе чего мы пришли? спросил Сергей, а Артур поднялся вместе с Машей.
Я с вами, сказал он, а Маша хоть и хотела возразить, но не стала, рано или поздно неловкое знакомство все равно бы состоялось, просто ей было страшно: отец ведь не мама, неизвестно, что он скажет при виде Артура, безработного и уже наверняка отвергнутого режимом, с двумя-то задержаниями за лето, а от отца Маша ждала консерватизма даже в этом, но тот встретил их добродушно, вместе со своими друзьями.