Вспомним хотя бы недавнюю истерику по поводу студентки Университета Дьюка, которая, как выяснилось, подрабатывает съемками в порно. Стоило новости разлететься, как ее однокурсники, а потом и совершенно незнакомые люди стали с восторгом постить ее настоящее имя. «Порнозвезда из Дьюка», как дружно окрестили ее СМИ от Forbes до The Guardian, попыталась как-то взять ситуацию под контроль. Например, давала интервью от имени некой Лорен и в тех же интервью утверждала, что снимается в порно под псевдонимом Аврора. Наконец, на этой неделе она призналась, что ее сценический псевдонимБель Нокс.
Люди думают, что за всей этой чехардой с псевдонимами обязательно скрывается какая-то драма, но это не так. Лично я взяла сценический псевдоним не для того, чтобы скрыть свою личность (особенно учитывая, что в том же договоре я указала свой номер социального страхования). Это было больше похоже на выбор юзернейма для онлайн-сервиса или форума.
«Стоя» лежала прямо на поверхности. Это сокращенный вариант девичьей фамилии моей бабушки, и моя мама даже думала меня так назватьправда, потом решила дать мне имя в честь телеведущей Джессики Савич. Имя Стоя звучит одновременно женственно и сурово. У меня было полное право его взять, потому что это часть моей семейной истории. Правда, домен stoya.com был уже занят каким-то страховым агентством, но я подумала, что мне вряд ли когда-то понадобится собственный сайт.
Я не была ни роскошной секс-бомбой, ни экзотической красоткой модельной внешности. И сильно сомневалась, что кого-то особенно заинтересует бледная молодая девица со странным вкусом в одежде и жилистыми конечностями. Да, я была готова к тому, что любой, у кого есть интернет, сможет рассмотреть все мои потайные места в большом разрешении. Но я не предполагала, что сделаю карьеру в порно и уж тем более что мои фотографии будут на обложках журналов, а меня начнут узнавать на улице. Было бы крайне самонадеянно полагать, что на меня в твиттере подпишутся 150 тысяч человек только потому, что я порноактриса. Но прошло восемь лети вот, пожалуйста.
Далеко не у всех, кто снимается в фильмах для взрослых, есть псевдонимы. Например, Тера Патрик официально поменяла имя в паспортена то, под которым снимается. Некоторые используют свои настоящие имя и фамилию, другиетолько имя, добавляя к нему что-нибудь экзотическое или двусмысленное. Правда, у большинства до сих пор хватает фантазии лишь на Стар или Лав, да еще и с каким-нибудь причудливым написанием, но за это, я считаю, нужно банить на десять лет.
В основном актерами движет желание выделиться среди коллег, выбрать имя попроще или создать определенный образ, но некоторые действительно берут псевдоним, чтобы скрыть свою личность. Возможно, в 70е это и правда работало, но сейчас в интернете куча взрослого контента, и найти пикантные подробности чужого прошлого не составляет никакого труда, так что я не вижу в этом особого смысла.
Я вхожу в совет Комитета по защите прав работников порноиндустрииэта организация поддерживает актеров и следит за соблюдением их прав. У них есть видеоролик Porn 101, где мои коллеги объясняют, что, скорее всего, фильмы с вашим участием рано или поздно увидят все ваши знакомыеили хотя бы прослышат об их существовании. «Не стоит рассчитывать, что ваше реальное имя останется тайной, а если вас узнают в лицо, то псевдоним уж точно никак не поможет».
Псевдоним нужен мне не для того, чтобы что-то скрыть или сохранить приватность. Это скорее символический знак, способ продемонстрировать, что моя работа или какие-то другие детали моей биографиилишь часть моей личности.
Есть отдельный тип незнакомцев, которые на публичных мероприятиях подходят впритык и обращаются ко мне «Джессика». Они шипят это с таким заговорщицким видом, будто это сверхсекретная информация. На самом деле это говорит лишь о том, что у них было 30 секунд погуглить, но при этом нет ни малейшего представления о приличиях. Может, это и странно звучит от женщины, которая сама грубо нарушает границы пристойности. Эти же люди, говоря о моих гениталиях, употребляют выражения вроде «туда» или «там», будто части моего тела пасутся на свободном выгуле, в отрыве от человека, у которого есть своя жизнь, независимость и свобода воли.
Да, это звучит парадоксально, но я охотно работаю в сфере, которая низводит меня до набора сексуальных характеристик, и при этом жду, что все остальное время окружающие будут видеть во мне многогранную личность. Я поддерживаю иллюзию доступности, и, надо сказать, некоторые сопутствующие товарынапример, видеоролики с моим участием или силиконовые копии моих половых органов (вы не поверите, они достаточно популярны и приносят солидную часть моего дохода)и правда существуют сами по себе, без каком-либо привязки к человеку со своей жизнью, независимостью и свободой воли.
В ситуацию, когда что-то вырывают из контекста, может попасть каждый. Один опрометчивый твит или дурацкая фотография в фейсбукеи вот вы уже стали мемом. Десять лет назад я делала выводы о человеке лишь после нескольких разговоров, но теперь мне достаточно пары-тройки постов в социальных сетях. У каждого теперь есть личный бренд, не важно, какой образ вы продаетепрофессионального секс-символа или высокоморального члена Ассоциации родителей и учителей.
Возможно, лавировать между личным и публичным (а границы между ними все больше размываются) было бы проще, если бы у всех было по несколько имен на разные случаи жизни. Но лучше помнить, что не стоит судить о людях по первому мимолетному впечатлению.
Гоооооленькая.20 октября 2015
Закон Мерфи о Неподобающем Поведении гласит: «Если у вас есть привычка оголяться на людях, то рано или поздно все ваши родственникивключая тех, с кем у вас меньше общего в ДНК, чем у шимпанзе с каракатицей,наткнутся на свидетельства ваших проделок».
Моя бабушкаочень умная женщина, и я целых три года умудрялась уходить от вопросов, чем я зарабатываю на жизнь. Нет, я честно собиралась ей все рассказать, пока она не увидела что-нибудь обо мне по телевизору или в газете, но только когда буду готова. Почему-то каждый раз оказывалось что я буду готова когда угодно, только не сейчас.
Так что ее звонок застал меня врасплох. «Твоя мама сказала, что ты работаешь кем-то вроде модели. Уж не знаю, что это значит,если бы ты работала обычной моделью, она бы прямо так и сказала, да и по росту ты не подходишь Без обид, милая. Чем ты на самом деле занимаешься?»
Я очень сильно пожалела, что не успела обсудить с мамой, что делать, и что у меня нет железобетонного повода повесить трубку. Мобильная связь, обычно довольно паршивая, тут, как назло, работала идеально.
Мне стало не по себе. А что, если мне не удастся ее успокоить, у нее случится сердечный приступ и я стану бабуле-убийцей? Или она перестанет со мной общаться?
И главноекак объяснить, что в наши дни значит быть порноактрисой, женщине, которая не умеет пользоваться мобильником и до сих пор хранит типографские принадлежности, оставшиеся со времен ее работы в рекламе?
Ну, э-э-э, помнишь Бетти Пейдж и пинап? Вот это что-то вроде пинапа, но откровеннее. Типа без одежды.
О-о-о-о, так ты снимаешься гооооленькой?
Или у меня были слуховые галлюцинации, или она произнесла это одобрительным тоном.
Да, мэм. Только, понимаешь, за последние полвека поп-культура немножко изменилась, так что я прямо занимаюсь сексом с людьми, и все это снимают на видео.
В кинооо! Тебе нравится?
Это весело! И интересно. Я делаю только то, что хочу, и с теми, с кем хочу. Ничего ужасного.
А, ну тогда хорошо. Я рада, что ты занимаешься тем, что тебе по душе.
Раз уж разговор складывался так удачно, я решила расставить все точки над i:
Только, наверное, мне надо тебе еще кое о чем рассказать.
Оу.
Моя бабуля не только умна, но и невероятно экспрессивна. Знаете, по правилу Меграбяна все наше общение на 93% невербально. Так вот, в случае моей бабушки это 99%бо́льшую часть она передает интонацией. То, как она умеет растягивать гласные,это отдельное шоу.
Конкретно это «Оу» зародилось где-то в дальних краях любопытства, перевалило через горный хребет «ну-что-еще» и затихло на равнине «ладно-говори».
Я взяла твое имя в качестве псевдонима. Ну, упрощенную американизированную версию. Точнее, его часть.
Вера? Не очень-то сексуально.
Нет, мэм. То есть Вера, может быть, и неплохой вариант, с нынешней модой на необурлеск Но я взяла «Стоя».
Оу? Оу.
Первое «Оу» было удивленным, а второе выражало куда меньше энтузиазма. У меня в голове разверзлась бездна «о-оу». Кажется, стук моего сердца было слышно даже на том конце провода. Я стала судорожно ковырять левой рукой нитки в подоле рубашки и разволновалась, что это со мной сейчас случится сердечный приступ, а я даже не успею выкурить последнюю сигарету. Я подожгла ее, затянулась выдохнула, снова затянулась и снова выдохнула. Наконец, мои нервы не выдержали:
Бабуля?
Я тут просто подумала Надеюсь, никто из наших ребят в доме престарелых не примет меня за тебя и не попытается закинуть мне ноги за голову. У меня-то гибкость уже не та.
Насколько я поняла, после смерти своего последнего супруга она обзавелась сразу тремя бойфрендами, потому что одного ей было недостаточно. Мой непростой и драматичный каминг-аут перед бабушкой превратился в фарс. Что ж, если ген разврата передается по наследству, то в нашей семье он точно есть.
Экономика.8 декабря 2014
Маленькие мышцы под челюстью болели, будто их изрезали изнутри. Из глаз текло, лицо горело от соли. Я пыталась понять, может ли из-за рыданий так болеть горло.
Во время нервных срывов я, как правило, отрываюсь по полной. Так и в этот раз где-то между третьим и шестым приступом слез это превратилось в сцену. Знаете, как в выражении «устраивать сцену».
Только я ее не устраивала, а сама стала еюходячей черной дырой моральных страданий. Если бы это было шоу на сцене, то в ход бы пошли куча пиротехники, пушки с тремя видами конфетти и хор из 57 девиц в головных уборах, расшитых стразами.
Но дело было не на сцене, поэтому я просто сидела на тротуаре в центре Лос-Анджелеса и роняла слезы в свой стакан с кофе. Я сползла по стене, скрючилась на корточках и вцепилась в свой чемодан на колесиках. Я хорошо представляла, как выгляжу со стороны, но не могла взять себя в руки.
По тому же тротуару неспешно толкал свою тележку с постельными принадлежностями и консервными банками типичный обитатель Skid Row. На его голове красовались голубые металлические кошачьи ушки. Он спросил, не найдется ли у меня закурить,у меня нашлось. Когда я давала ему сигарету, мы встретились взглядом.
Он сказал «спасибо», прикурил и заметил, что у меня, похоже, день не задался. Я кивнула: чистая правда.
Он спросил, что меня так расстроило. Только я собралась изложить ему суть своих страданий, как из глаз снова хлынули слезы. Мое лицо искривилось, и я только и могла, что всхлипывать, растроганная его участием.
Хлюпать носом я перестала, только когда он предложил поделиться со мной героином.
Это совсем не мое, поэтому я к такому никогда не притронусьтак же как не пью ром, не ем слишком острую еду и не употребляю ничего, на что плохо реагирует мой организм. Я отказалась, но искренне поблагодарила за предложение.
Потому что я правда была ему благодарна. Если определять широту души по тому, сколько у человека есть и сколько он готов отдать, то, пожалуй, ко мне никто и никогда не был так добр.
Синяк.20 ноября 2014
В жизни все гораздо сложнее, чем кажется по газетным заголовкам, твитам и сообщениям в мессенджере. На каждую ситуацию можно взглянуть по-разному. В сферах жизни, которые люди предпочитают скрывать от посторонних глаз, вполне уместен определенный уровень непрозрачности. Мое место обитанияровно такие сферы.
Так вот, я почти два с половиной года была в романтических и сексуальных отношениях. Эти отношения закончились. Полагаю, они должны были закончиться, точнее, я так решила. К сожалению, от этого осознания мне не легче. Больно так, что я сама не всегда понимаю, что происходит.
После разрыва прошло пятьдесят четыре дня, а мое тело все еще продолжало напоминать, что я страдаю. Мне было постоянно холодно, моча стала почти такой же темной, как скотч, которым я заливалась. Сердце как будто одновременно пропустили через измельчитель и сдавили. Пожалуйста, не расценивайте это как просьбу поставить мне какой-нибудь диагноз. Не важно, в чем причины, оставим их за дверью ванной и произведем аудит моего тела.
Я вышла из душа, обтерлась и осмотрела свою кожу.
На шее красовался синяк размером с большой палецот чьего-то рта. По левой руке спускалась стайка зеленоватых пятен. Еще одно, лиловое, нашлось под левой грудью. Левый бок исполосован темно-красными следами от ногтей и зубов. Левая ягодица почти вся была розово-лавандового оттенка.
Отметины и лопнувшие капиллярысимволические следы игр во власть и подчинение, которые я носила на своем теле. Я выставляла их напоказ, чтобы обозначить свои сексуальные предпочтения,а то и назло соломенным чучелам по имени «нормативность», «ваниль» и «обыватели». Порой мне нравится разоблачать пуританство.
Мне нравится и то, от чего они появляются: телесные ощущения от шлепков и ударов. Нравится, как они выглядят. Кости, переплетенные жгуты мышц и отметины.
Прошлой ночью я умоляла об этих синяках, шепча «Да» и «Пожалуйста». Я тянулась к тому, кто их мне ставил. Благодарила за них. Мне хорошо знакомы эти игры, где удовольствие переходит в боль и обратно, но на этот раз они обрели новый смысл.
Эти конкретные отметины напомнили мне, что раны и царапины всегда заживают. Невозможно с точностью предсказать, сколько времени это займет. Я могу лишь примерно угадать. Ощущения и следы пройдут несколько стадий, прежде чем наступит выздоровление. Чувство боли и ее интенсивность тоже будут меняться и в какой-то момент исчезнут совсем.
Я ткнула пальцем в один из синяков и подумала, насколько у меня все-таки банальные представления о псевдоконтроле.
Вздох.17 ноября 2014
Когда я на прошлой неделе выступала в Барнард-колледже, меня спросили, как я смотрю на то, что меня узнают на улицах. Я ответила, что смотрю не я, а на меня.
Обычно люди, которые меня узнают и пытаются завязать разговор, ведут себя очень мило и уважительно. Еще чаще кто-нибудь пишет в твиттере (или мне в почту), что видел меня, но решил не отрывать от книги, телефонного разговора или кофе.
Пару месяцев назад я сидела у окна в кофейне рядом с Вашингтон-сквер-парком и читала «Платформу» Уэльбека. Уже на шестнадцатой странице мне разонравилось, но я твердо решила не судить раньше времени и дочитать до конца. И тут прямо над моим правым ухом раздалось резкое и напряженное «Привет!»
Я обернулась и увидела нависшего надо мной мужчину, который затянул скороговоркой: «Это я, вы меня знаете, я с вами постоянно здороваюсь, ну вы меня знаете». Он протянул правую руку, ожидая, что я ее пожму.
Мне показалось, что мы не знакомы,но, с другой стороны, я ежегодно встречаю такое количество людей, что порой не сразу удается кого-то вспомнить.
Я недоуменно таращилась, пока он продолжал свое «вы меня знаете, я с вами постоянно здороваюсь». Когда он добавил: «Это я, писатель»,я наконец поняла, кто это. И что хоть бы он поскорее ушел.
В начале 2011го он подошел ко мне на остановке и возбужденно сообщил, что накануне посмотрел видео с моим участием и написал сценарий, который я непременно должна прочитать. У него в сумке был как минимум один экземпляр, который он мне и всучил.
Не помню, сама ли дала ему адрес почты, чтобы он отстал, или он нарыл его в интернете. Как бы то ни было, вскоре он мне написал, сказав, что забыл спросить мое настоящее имя. Я ответила, что не люблю такие вопросы от незнакомцев.
Его не смутило, что я не стала вступать в диалог, и он продолжил писать. Спрашивал, где я сейчас нахожусь, сокрушался, что мы так и не стали друзьями по переписке, поздравлял с Днем поминовения. Как и большинство подобной непрошеной почты, эти письма было легко игнорировать, да и в целом они выглядели довольно безобидно по сравнению с тем, что люди порой присылают онлайн.
Вернемся в кофейню. Его протянутая мне рука все еще выжидающе висела в воздухе.
Я четко дала понять, что не готова к общению. Нет, я не хочу с вами разговаривать, оставьте меня в покое. Я не буду жать вашу руку, отстаньте. Да, я буду смотреть только в свою книгу, потому что вы не понимаете прямого отказа, а я не собираюсь с вами препираться.