Капитан объяснял пареньку, что мятежзатея бессмысленная и бесперспективная. Сташинский не возражал. Он знал, что уход в леса равносилен смертному приговорудевять к одному, что его убьют или арестуют. Как отказать вербовщику, если тот угрожает и ему, и родным? Он попрощается навсегда с мечтой о высшем образовании, будет гнить за решеткой. Пострадают и члены его семьи. Ситняковский не требовал немедленно подписать согласие на сотрудничество. «Хоть он меня вербовал, он не спрашивал меня прямо, а подводил к этому осторожно, чтоб я не выглядел предателем в собственных глазах», рассказал на суде Сташинский. Чтобы уберечь себя от тюрьмы, а близкихот Сибири, он должен был теперь шпионить за ними. «Я знал, что, если приму его предложение, то разругаюсь с родителями. Но я очутился в таких обстоятельствах, что мне было ясно, что лучше будет согласиться». Он сказал «да», и довольный Ситняковский доложил наверх о вербовке еще одного сексота.
Богдан получил оперативный псевдоним «Олег» имя одного из первых князей Киевской Руси. С тех пор он подписывал им свои донесения. Первое время это был пересказ разговоров о подполье с Марией, родственниками и друзьями-односельчанами. Но вскоре куратор дал ему понять, что этого мало. Если Сташинский желал исчезнуть из списка подозрительных лиц и оказать родным ту же услугу, ему надо было помочь властям схватить или уничтожить командира боевиков Лабу. Тот навещал Марию, сестру Богдана, и добивался ее руки. Ситняковский предложил такой план: в ночь, когда Кармелюк должен будет к ним явиться, агент подаст сотрудникам МГБ сигнал фонариком. Они выйдут из кустов вокруг хаты и арестуют или пристрелят «бандита». Ничего не вышло. Сташинский докладывал о появлении в селе партизан всегда с опозданием. Он не смог указать дом, где его знакомый прятался от чекистов. В итоге капитан заподозрил «Олега» в двойной игреего свобода и благополучие близких вновь повисли на волоске.
Молодому человеку надо было доказать делом свою благонадежностьи он доказал. Время колебаний прошло. Сташинский вызвался уйти в лес и доставить жениха сестры куратору живым или мертвым. В начале 1951 года МГБ распустило слух о скором аресте Богдана за связи с подпольем. Он приехал из Львова домой и сказал родным, что его разыскивают. Те ответили в один голос, что теперь ему остается только бежать к партизанам.
Мария известила друзей в отряде, и 10 марта Кармелюк сам пришел его забрать. Кое-кто из бойцов косо смотрел на Богдана, но сестра настаивала, а жених не мог ей отказать. Таким образом он нарушил приказ высшего командования УПАкаждому новичку надлежало пройти испытательный срок. Лаба полностью доверял будущему шурину.
Сташинский его предал. Он дважды посылал Ситняковскому записки с планом засады и ликвидации отряда. Писал он их морзянкой, которой Лаба не знал. Он верил Богдану на словотот сказал ему, что шлет весточку во Львов девушке, с которой там познакомился. Бывалый повстанец снисходительно смотрел на это увлечение. Органы исполнили замысел Сташинского14 июня 1951 года отряд попал под пули. Тела Ивана Лабы и его товарищей выставили на обозрение селян, внушая им страх перед властью. Два дня спустя агент подал детальный рапорт о своих подвигах.
В одном из донесений Ситняковскому морзянкой «Олег» сообщил, что встретил убийцу Ярослава Галана. Имя егоМихайло Стахур. Через три с лишним недели после устранения Лабы группа сотрудников МГБ арестовала Стахура. Чекисты велели пожилой паре, что снабжала партизан пищей, подсыпать снотворное в компот. Стахур и три его собрата уснули и проснулись уже в наручниках. Одним из арестованных был Ярослав Качор, который около полугода назад убеждал Кармелюка не брать в отряд Сташинского. Стахура судили и повесили в октябре. Его сообщника Лукашевича казнили в марте, когда Сташинский только обживался в рядах повстанцев, которых потом предал.
Смерть Лабы и арест Стахура летом 1951 года не оставили у подполья сомнений в том, что Богдан работает на органы. Новости как громом поразили Сташинских. В июле сестра Ирина отыскала его во Львове и сказала, что семья больше не желает его видетьособенно мать и Мария. Близкие отреклись от него именно в то время, когда он просил Ситняковского не высылать их в Сибирь за «пособничество бандитам». МГБ над ними сжалилось, но люди, ради которых он марал руки кровью, больше не считали его сыном и братом. Богдан был в смятении. Теперь-то он мог доучиться в институте, не боясь тюрьмы, но как ему жить без поддержки родных? Стипендии платили копеечные. Студенты, которым не помогала семья, спали иногда по шесть человек в комнате и питались килькойдаже картошка для них была лакомством.
МГБ сдержало слово. Других хватали (только по доносам Богданашесть человек), а Сташинских не трогали. «Олегу» предложили на выбор учиться дальше или перейти к ним на постоянную службу. Оклад ему сулили в 800900 рублей, то есть втрое больше того, что получал сельский библиотекарь, а для студентаи вовсе золотые горы. «Это было [всего лишь] предложение, признавал Сташинский на суде, но мне ничего не оставалось, как только принять его и впредь работать на НКВД. Пути назад для меня уже не было». Ему и вправду некуда было деваться. Спецслужбы стали для него новым домом и новой семьей.
Глава 4Парашютист
Богдана Сташинского включили в одно из спецподразделений Министерства государственной безопасности, набранных из бывших боевиков, согласившихся работать на режимкто добровольно, кто вынужденно.
Впервые такие подразделения сформировали в 1944 году, когда Красная армия выбивала с Западной Украины вермахт. Маскируясь под отряды УПА, они занимались террором, дезориентацией противника, саботажем и убивали мирных жителей, чтобы опорочить настоящих повстанцев. Всего на совести этих агентурно-боевых групп МГБ около тысячи жизней и вдвое больше арестов. Кое-кто из бойцов раскаялся и снова ушел в УПА, а заодно и посвятил бандеровцев в тайны чекистов. Большинство, однако, понимало, что им придется хранить верность режиму. Замарав себя кровью невинных жертв, они не оставили себе другого выхода.
Когда Сташинский поступил на службу, таких агентов насчитывалось полторы сотни, в каждой группене более десяти человек. В подчинении Львовского облуправления МГБ находилось три таких группы: «Метеор», «Гроза» и «Тайфун». Последняя и стала новым домом для Богдана. Бойцы пользовались продукцией секретных лабораторий министерства: замаскированными взрывными устройствами с часовым механизмом, тюбиками из-под зубной пасты, наполненными ядовитым газом или препаратом «Нептун-47» подмешанная в воду, эта жидкость за несколько минут вводила человека в наркотический сон.
Группа «Тайфун» проводила операции, ставшие для таких подразделений рутиной. Схваченного чекистами повстанца, которого не могли сломить пытки, передавали одетым в советскую форму членам группыякобы для перевозки по этапу. Грузовик внезапно глох возле хутора, где прятались их товарищи, переодетые боевиками. Те пристреливали «охрану» и «освобождали» пленного. Бой был продуманным спектаклемобе стороны стреляли холостыми. «Убитые» конвоиры валялись в лужах заранее заготовленной куриной крови.
Затем происходил еще один резкий поворот сюжета. Псевдопартизаны говорили пленному, что нашли протоколы его допросовоказывается, он выдал красным их секреты. Сбитому с толку повстанцу угрожали расстрелом на месте. Вынуждая его оправдаться перед УПА, из него вытягивали все, что он знал, если только кто-то из раскаявшихся актеров не находил способ его предупредить. Стоило этой беседе закончиться, как на лжебоевиков «нападало» еще одно подразделение МГБ и герой дня снова попадал в советский плен. Его признания бандеровцы-чекисты, само собой, успевали записать. После такого шоу Сташинский и коллеги могли поехать во Львов отдохнуть и повеселиться.
Игорь Куприенко, один из кураторов таких групп, позднее утверждал, что агенты «готовили и разыгрывали целые спектакли с мизансценами» и что это была настоящая актерская работа. Куприенко и сам сыграл важную роль в эпизоде, изменившем судьбу Сташинского. Началась эта история в июне 1951 годаодновременно с возвращением «Олега» из леса и началом его официальной карьеры в МГБ. Спецподразделение из недавних повстанцев тогда вышло на контакт с человеком, которому чекисты присвоили псевдоним Майский. Это был Мирон Матвиейко, начальник Службы безопасности заграничных частей ОУН и британский агент.
В Лондоне на Матвиейко и его подручных возлагали большие надежды. Летом 1949 года СССР обзавелся атомной бомбой, через несколько месяцев Мао Цзэдун установил в Китае коммунистический режим, поэтому США и Англию тревожила перспектива очередной войны в Европе. По общему мнению, только ядерная монополия Белого дома удерживала Кремль от того, чтобы отбросить недавних союзников к Ла-Маншу, используя численное превосходство. При такой вероятности войны Западу следовало как можно лучше изучить потенциального противника. Британская разведка МИ-6 добывала данные о советской армии, ее инфраструктуре и техническом оснащении. Она предлагала снабдить УПА крайне необходимым той снаряжением, взамен же требовала исполнять свои поручения. С этой целью британцы и забросили Матвиейко на Западную Украину 15 мая 1951 года, начав первую из ряда намеченных операций такого рода.
Матвиейко, опытному контрразведчику, было тогда 37 лет. В ОУН он носил псевдоним Усміх (Улыбка), британские кураторы дали ему новыйMoody (Угрюм). Первоначально думали переправить на родину и самого Бандеру, чтобы тот возглавил всю группу. Но за несколько недель до начала операции план изменили. Англичане отказались от Бандеры, поскольку в случае провала их могли бы обвинить не только в шпионаже, но и в стремлении устроить в СССР переворот, забросив вождя крупнейшей антисоветской организации. Не хотели они и брать на себя ответственность за жизнь Бандерыриск был слишком велик. Матвиейко пришлось лететь на родину без шефа.
В мае 1951 года Бандера лично приехал в Лондон попрощаться с Матвиейко и дать ему последние указания. Важнейшим делом, с точки зрения главы ОУН(б), было завоевание доверия командиров на западе Украины. Он хотел, чтобы Матвиейко убедил Василя Кука (тот сменил убитого Шухевича на посту главкома и краевого партийного руководителя) поддержать его в борьбе за контроль над эмигрантами. Также Матвиейко должен был расследовать обстоятельства гибели Шухевича. Ходили слухи, что именно Кук виновен в недостаточно строгой конспирации командующего. На случай если бы Кук не стал подчиняться Бандере, у Матвиейко был приказ взять командование в свои руки и при необходимости даже устранить «предателя».
7 мая Матвиейко и пяти его подчиненным выдали британскую форму и документы на имя граждан Польши. Самолет доставил их на Мальту. Заброска в СССР откладывалась из-за плохой погоды, поэтому им пришлось пробыть на острове целую неделю. Вечером 14 мая самолет все же поднялся с военного аэродрома и за шесть часов пролетел Грецию, Болгарию и Румынию. В четверть первого ночи он вошел на малой высоте в воздушное пространство СССР над долиной Днестравысокие лесистые берега служили укрытием от радара. Группа парашютистов высадилась на украинскую землю. Самолет повернул на запад и сбросил еще одну группу украинцев над Польшей.
На Лубянке о них знали задолго до вылета с Мальты. Одним из источников стал Ким Филбиофицер МИ-6, отвечавший за связь с ЦРУ. Еще с 30-х годов он работал на большевиков и выдал им множество агентов вроде Матвиейко. Филби писал в мемуарах: «Не знаю, что случилось с этими группами, но об этом, пожалуй, нетрудно догадаться». Большинство из тех, о ком он предупреждал Москву, схватили, допросили и расстреляли. Везунчики получили длительные сроки заключения.
Радар засек вторжение в советское воздушное пространство, но ПВО молчала. Командование МГБ выжидало14 самолетов и 11 000 солдат и офицеров должны были найти место высадки и задержать парашютистов. Но «Улыбке» в тот момент улыбнулась удача. Десантирование прошло как по нотам: группа не потеряла ни одного человека, соединилась и сумела ускользнуть от преследования. Агентов снабдили испанскими пистолетами Llama и британскими пистолетами-пулеметами STEN, немалой суммой в советской и иностранной валюте, а самое главноезапасом консервов. Они могли бы неделями скрываться в лесу, не выходя к людям. В последние дни мая они наладили связь с тем местным жителем, ради которого их забросили на Украину, главкомом УПА Василем Куком.
Кук прислал отряд за гостями, чтобы доставить их в штаб одного из подчиненных ему командиров. Матвиейко после нескольких лет за границей не терпелось увидеть тех, кто упорно воевал в тылу врага. Хозяевам в свою очередь интересно было расспросить посланца Бандеры. Они выпили и закусили. Когда кто-то сказал «давайте закурим», люди Кука внезапно схватили Матвиейко. У него не было сил сопротивлятьсяв воду ему подмешали «Нептун-47». Повстанцы оказались членами агентурно-боевой группы МГБ, такой же, в какую через пару месяцев вступит Сташинский.
Матвиейко думал, что песенка его спета, но вот чекисты не спешилион у них еще запоет. Он возглавлял Службу безопасности Заграничных частей ОУН, печально известную допросами, пытками и казнями тех, кто пришелся не по нутру Бандере и его окружению, и поэтому знал, что коммунисты заставят его говорить. Так он и сказал Судоплатову, который лично допрашивал его в Москве. По словам Судоплатова, пленник решил пойти на сотрудничество, когда понял, как много на Лубянке знают об ОУНпочти все, «кроме, быть может, фамилий нескольких второстепенных агентов». Могли его подтолкнуть к этому и другие причины. Учитывая, что он прилетел как начальник группы «британских шпионов», а до этого руководил охраной Бандеры, Матвиейко, как сказал бы Филби, было нетрудно догадаться, что в противном случае его расстреляют.
Пленник приготовился внимательно слушать тех, кто решал его судьбу. Лубянка же назначила ему роль ключевой фигуры в радиоигре с британской разведкой и его бывшими соратниками. Под контролем органов госбезопасности Матвиейко должен был посылать составленные для него радиограммы в Лондон и Мюнхен. Бдительность МИ-6 и Бандеры ослабили бы дозированные точные сведения, сильно разбавленные дезинформацией. Матвиейко предстояло докладывать о выдуманных успехах и настоящих провалах УПА. Организованное сопротивление доживало последние днив немногие уцелевшие отряды внедрялись советские агенты. Чекисты рассчитывали, что британцы и украинские эмигранты будут сообщать о каждой новой группе парашютистов. Матвиейко принял предложение МГБ.
Радиоигра стартовала в конце июня 1951 годачерез три недели после ареста Матвиейко. Игорь Куприенко был одним из офицеров, приставленных надзирать над ценной добычей. Он и его коллеги руководили формированием подставного отряда УПА. «Боевики» устроили себе базу в лесной глуши и пустили слух, что среди них находится представитель самого Бандеры. Именно с этой базы Матвиейко следовало выходить в эфир. На протяжении года МГБ послало 32 радиограммы британской резидентуре в Кёльн и получило 39 с инструкциями из Лондона.
Британская разведка и ее украинские союзники были вне себя от радости. Раньше они с трудом получали весточки с Западной Украины через курьеровтеперь установили постоянный контакт. Матвиейко снабжал их данными не всегда интересными, но уж точно надежными. Подлинный же триумф испытывали в Москве. У МГБ появилась уникальная возможность обманывать противника, выведывать его планы и расстраивать их еще до воплощения в жизнь. Убедить Бандеру навестить подчиненного лично так и не вышло, зато прекрасно удалось сыграть на противоречиях между фракциями ОУН и натравить их лидеров друг на друга.
Прибытие Матвиейко на Украину, его показания и полученные в ходе радиоигры сведения убедили МГБ в том, насколько велико было значение бандеровского центра за рубежом для тех остатков УПА, что упорно дрались и дальше. Допрашивая пленника, Судоплатов особое внимание уделял тому, где и в каких условиях живет враг номер один, каковы его привычки, какие отношения он поддерживает с другими эмигрантами. Заграничную сеть МГБ обязали найти и уничтожить Бандеру и его коллег. Агенту-новичку Богдану Сташинскому суждено было сыграть ключевую роль в исполнении этого приказа.
Летом 1952 года, отслужив около года в группе «Тайфун», «Олег» был вызван в Киев. Там ему предложили пройти два года обучения для агентурной работы за рубежом, ведь он показывал неплохие результаты. Начальники характеризовали его так: «Дисциплинированный, смелый, находчивый и инициативный». И образованием Сташинский заметно выделялся среди товарищей. Большинство перебежчиков из УПА были сельские хлопцы, которые знали только Карпаты и туманно представляли себе, каково ехать на поезде или жить в крупном городе. Мало кто окончил среднюю школу. Даже среди офицеров МГБ только 13 % имели высшее образование и менее половиныполное среднее. Богдан несколько лет учился в пединституте и это давало ему немалое преимущество. Предложение уехать в столицу УССР он принял, видимо, с радостью: теперь его не вынудят предавать родных или рисковать жизнью в бою с настоящими партизанами. В Киеве однокашники смотрели на него с восхищением: по слухам, при его участии задержали одного из убийц Галана.