Алексей СолоницынЗемной ангел. Великая княгиня Елизавета Федоровна
От автора
Первые публикации о великой княгине Елизавете Федоровне Романовой, старшей сестре императрицы Александры Федоровны, появились в постсоветской России в восьмидесятых годах прошлого века. Тогда мы жадно читали все, что публиковалось о царской семье. И становилась все очевидней подлинная правда о жизни и мученическом венце императора Николая II, его семьи, ближайших родственников. Тогда же появилась небольшая книжка австралийской журналистки Л. Миллер о великой княгине Елизавете Федоровне, где в строго документальной форме было рассказано об этой удивительной женщине, ее судьбе. Она уже была причислена к лику святых Русской Зарубежной Церковью, и православный мир знал о ней. А нам в России только открывались имена великих подвижников.
Хорошо помню, как меня поразили жизнь и смерть Елизаветы Федоровны, о которой я стал читать все, что появлялось в нашей печати. В ее судьбе органично соединились высокая европейская культура, образованность и русская святость. Ведь она была дочерью великого герцога Гессен-Дармштадтского
Людвига IV Немка, она воспитывалась сначала матерью, англичанкой, принцессой Алисой, которая вышла замуж за немецкого герцога. После ранней смерти матери ее воспитанием занялась королева Великобритании Виктория. Замуж Елизавета вышла за русскоговеликого князя Сергея Александровича, пятого сына Александра II.
Все в судьбе Елизаветы Федоровны было необыкновеннои ее внешняя красота, и чистота души, и стремление с детских лет к жизни по Евангелию, и принятие России, которая стала ее Родиной. Нет, не второй, как говорят обычно в таких случаях, а первой, той, которую и искала ее душа, устремленная к Богу. Именно православие открыло ей прямой путь к Господу. Именно в России и произошло ее восхождение ко Христу. Да, через крестные страдания, через смерть любимых людей. Но и во время самых тяжких испытаний, какие только себе можно представить, в дни, когда, казалось, гибнет Россия, а с нею утрачивается и сама вера православная, Елизавета Федоровна не дрогнула, не покинула Россию, которая стала для нее домом Богородицы.
После гибели мужа Елизавета Федоровна создала «монастырь в миру» Марфо-Мариинскую обитель милосердия в Замоскворечье. Там были прекрасный храм, приют для девочек, больница, бесплатная столовая для бедных, аптека, библиотека. Но обитель была закрыта большевиками, а сама матушка сослана на Урал. И там живой сброшена в шахту вместе с великими князьями Романовыми.
Она пошла на смерть решительно, смело, как и подобает тем, кто принял в свое сердце Христа.
Потрясенный судьбой Елизаветы Федоровны, я посчитал своим долгом рассказать о ней, увидев здесь возможность не только рассказать о ее жизни и смерти, но и показать ее духовное восхождение, приоткрыть хоть в малой степени путь, который ведет к святости. И через судьбу этой Великой матушки, этого Земного ангела, как стали называть ее при жизни, показать, что же соединяет Европу и Россию, что же роднит, а не разъединяет нас, как это происходило в прошлые века и происходит сейчас.
Алексей Солоницын
Глава перваяДень ангела
18 июля 1891 года
«Знаете ли вы, что такое русское лето? В июле, когда воздух прогрет и чуть дрожит над проселочной дорогой, мягко поворачивающей между желтых полей? Поля замыкает грибной и ягодный лес, и там, вдалеке, вьются над спелыми колосьями пичуги, торопятся, милые, и вдоволь поесть, и запасец приготовить, и щебечут, и будто выказывают ту радость, которой полно сердце. Зноя нет, тепло легкое, ветер касается твоего лица, как ладошка младенца, и хочется беспричинно смеяться, как смеется он, малыш, когда стоит на коленях своей матери и смотрит на нее, и перебирает пухлыми ножками.
Нет, до конца вы не поймете, что такое русское лето, если для вас нет ничего роднее, чем эти поля, эти перелески, вот этот открывшийся взгляду луг и каждая травинка на нем, и васильки, и одуванчики, и даже придорожный татарник, цветущий нежно-малиновым цветом, хотя сам весь в колючках»
Так думал великий князь Константин Константинович, генерал и поэт, которого Господь наделил талантом, умением высказать то, что у других на сердце.
В двух колясках, которые сейчас легко катятся по дороге в усадьбу Ильинское, каждый думает примерно так, как князь Константин: и его двоюродный брат Сергей, в имение которого они сейчас едут; и жена Сергея, великая княгиня Елизавета Феодоровна, героиня нашего повествования; и родной брат Сергея Павел с супругой Александрой; и князь Сергей Михайлович, самый молодой из нихему двадцать два года.
Все они великие князья и княгини дома Романовых. И все они сейчас находятся в состоянии радостном, приподнятом; и лицо пятилетнего мальчика Вани ярче других передает то, что чувствуют взрослые.
Из-за леса показалась маковка церкви, и вот она вся увиделасьбелая, стройная, точно девушка. Мальчик привстал, радостно вскрикнул, а княгиня Елизавета покрепче обняла его и тихо улыбнулась.
Ну вот и дома, слава Богу, сказал князь Сергей, и синие глаза его заблестели.
Ура Ильинскому! закричал Ваня, и так же, наверное, крикнули бы все, кто сидел в колясках, которые весело и легко подкатили к усадьбе.
Знаете ли вы, что такое русское лето?Когда воздух прогрет и чуть дрожит над проселочной дорогой, мягко поворачивающей между желтых полей?
Дом деревянный, «тургеневский», с мезонином и флигелями, с просторной гостиной, обставленной простой, но изящной мебелью. Перед домом парковая березовая аллея, идущая до самой террасы, фонтан с амурчиком, который изготовился запустить стрелу в небо. Когда фонтан работает, из наконечника стрелы бьет струя. Но это случается только к приезду господамурчик как бы салютует, приветствуя их.
Вот и сейчас серебристая струйка ударила вверх, Ваня радостно захлопал в ладошки, а княгиня Александра удивленно засмеялась от неожиданного эффектаона в Ильинском впервые.
Елизавета Феодоровна прошла к окнам гостинойони выходят в сад. Глубокое, ей самой неведомое чувство не только радости, но и печали, перемешанной почему-то с необъяснимой тревогой, хлынуло в ее сердце.
«Что это? подумала она, видя уже поспевающие шары светло-розовой с зеленью антоновки, вишни, усыпанные красными, как фонарики, ягодами, светло-фиолетовые плоды слив, которые она всегда любила. Почему я не радуюсь и даже как будто хочу расплакаться?»
Она не успела разобраться в своих чувствах, глядя на свой любимый сад, как ощутила на плече теплую, такую родную руку мужа. Она порывисто и даже с каким-то отчаянием посмотрела на него.
Что с тобой, Элла? спросил князь Сергей.
Сама не знаю, она прижалась к нему. Давай скорей переоденемся и в церковьнас заждались.
Да подожди, хотя бы чаю с дороги
Нет-нет, все потом, она отстранилась от мужа и быстро пошла в свою комнату.
В церкви действительно уже ждали господ, и батюшка Серафим, в летах, тучноватый, со щеками, розовыми, как анисовые яблочки, отдавал ненужные распоряжения, беспрестанно одергивая праздничный стихарь, поправляя епитрахиль и наперсный крест.
Но вот народ зашумел, задвигался, расступился, пропуская господ, а Мария, из самых красивых в деревне молодок, преподнесла князю Сергею хлеб-соль. Князь трижды поцеловался и с Марией, и с батюшкой, и тот, произнеся здравицу в честь князя, неожиданно всхлипнул.
Да что вы, что вы, отец Серафим, укорил его князь, начинайте же, неудобно стоять
Батюшка отер слезу, улыбнулся совсем по-детски и повел за собой причт к алтарю.
«Благослови, душе моя, Господа», раздался чистый женский голос, и хор подхватил первый антифон Божественной литургии.
Князь Сергей с супругой и гости их встали у правого клироса, рядом с иконой преподобного Сергия, Радонежского чудотворца. Сегодня обретение его мощей, сегодня Церковь чтит его память. Сегодня именины князя Сергея Александровичаему исполнилось тридцать четыре года.
Церковь небольшая, но такая теплая, роднаядо боли, до слезной радости. Елизавета Феодоровна бывала в разных храмахно вот эта, Ильинская, ей особенно дорога. Великолепие и пышное убранство столичных храмов поразили ее семь лет назад, когда она, принцесса Гессен-Дармштадтская, приехала в Россию, выйдя замуж за великого князя Сергея Александровича, родного дядю будущего императора всероссийского Николая II. Но глубина и смысл православия открылись ей, протестантке, не в торжественно-величавых столичных храмах, а вот здесь, в Ильинской церкви.
Время от времени, словно невзначай, бросал взгляды на Елизавету Феодоровну князь Константин.
«Господи, почему у нее такие грустные глаза? думал он. Разве она не живет в счастливом браке? Разве вера, в которую она перешла, не стала такой сильной, какая нам недоступна? Что лежит в душе твоей, Элла? Что предчувствуешь и знаешь ты, чего не знаем все мы?»
Княгиня погружена в молитву, моление ее спокойное и сосредоточенное, без всякой экзальтации.
Причастились Святых Христовых Таин, приложились ко кресту и, вернувшись в усадьбу, нашли уже накрытым стол, на котором чего только не было
А знаешь, Сережа, сказал князь Константин, обращаясь к имениннику, ни один обед даже за царским столом не сравнится с таким, как этот. Вот сейчас возьму и буду доедать судачка, как Собакевич у Гоголя.
Судачок хорош, но будут еще бекасы в грибном соусе и запеченное мясо, которое наш Игнат по особому рецепту готовитв прошлый раз вы хвалили. Экономка Настасья ходила за спинами господ, отдавая распоряжения слугам.
Помню, Настасьюшка, помню, живо отозвался князь Константин. В прошлом году объелся до неприличия
Все засмеялись, а великий князь Павел Александрович, родной брат князя Сергея и муж великой княгини Александры, царевны греческой, откупорил бутылку шампанского. Зашипело, запенилось вино в бокалах, радуя глаз и веселя сердце.
С днем ангела, дорогой мой, сказала Елизавета Феодоровна. Да хранит тебя твой небесный заступниксвятой преподобный Сергий. Он чудотворец, он все может вымолить у Господа. Я знаю, он всегда с тобой.
И за тебя, Сережа, обращаясь к великому князю Сергею Михайловичу, своему дяде, сказал князь Сергей.
Зазвенели бокалы, и звон этот отозвался в сердце каждого, кто сидел за столом.
Тревожное чувство, которое возникло у Елизаветы Феодоровны в час приезда, ушло.
Так забавно, сказала она, что дяденька на десять лет моложе племянника. Я когда в Россию приехала, совершенно запуталась среди родственникових такое множество
что просто спасу нет! подхватил князь Павел. Дяденька, между прочим, моложе Сергея на двенадцать лет, а меняна девять.
Но-но, племяннички! шутливо отозвался князь Сергей Михайлович. Все ж я внук самого Николая I! И не моя вина, что в нашей семье я оказался поздним ребенком.
Он приосанился, шутейно взбил хохолок, вздернул голову и в самом деле стал походить на деда-императора.
Похож, смеясь, сказал князь Константин. А вот у Павлуши дети ранние. Сашенька, ты как себя чувствуешь? Может, чуть-чуть вина для бодрости?
Княгиня Александра беременна. Черты ее лица ярче, чем у Елизаветы Феодоровны. Волосы черные, глаза темные, глубокие. Во всем ее обликецветение молодого южного дерева, которое было бы прекрасно, если бы не заболело внезапно, если бы не истомил его зной.
Знаете, во время службы он так себя повел, сказала княгиня Александра, взял и дернул ножками. Да так резво!
Милая, может, тебе прилечь? спросил князь Павел. Ты бледна. Служба и без того длинная, да еще батюшка так старался
Ничего, сейчас он успокоился.
Понимает, что маме надо отдохнуть, сказал князь Сергей.
И мне почему-то кажется, что будет мальчик, сказала Елизавета Феодоровна. Мне даже казалось, что я его видела Саша, тебе и вправду надо отдохнуть.
Пожалуйста, не беспокойтесь, княгиня Александра улыбнулась, но улыбка вышла немного растерянной. Мне так хорошо с вами. У папы на побережье есть имение, и там церковь, очень похожая на вашу. Я часто бывала там в детстве. Сегодня о ней вспомнила. И так светло стало на душекак будто ног коснулась волна.
Теперь я понимаю, отчего у тебя такое доброе сердце, сказал князь Константин. В него с детских лет проник и свет моря, и свет небасвет православия.
Когда я решила перейти в православие, мой отец написал мне, что я ослеплена пышностью и золотым убранством русских церквей, Елизавета Феодоровна улыбалась, но лицо ее было задумчивым, грустным. То же самое говорили и брат Эрнест, и сестра Виктория. Никто из них не понял, что в православии я увидела прямую дорогу к Богу. Я так хотела причаститься Святых Христовых Таин с тобой, Сережа. Особенно на Пасху.
Ну что об этом вспоминать, князь Сергей поднял бокал. Слава Богу, все уже свершилось.
И у великого герцога хватило такта и ума пусть и осудить тебя, но не проклясть. Костя, тост!
Князь Константин встал, слегка опустил голову. Она была прекрасно вылеплена Господом. Лицо продолговатое, нос прямой, волосы светлые, слегка вьющиеся. Светлая бородка, усы, голубые глубокие глазав них печаль, мудрость созерцателя и поэта, и в то же время твердость взгляда, вдохновенностькогда он говорил, читал стихи, спорил
Я предлагаю выпить за нашу родную землю, князь Константин поднял голову. По ней ходил не только апостол Андрей, но и сам Христос. И Он благословил Русь, потому что она стала домом Матери Его, домом Богородицы И надо верить, что Он не оставит нас, в какие бы страшные пропасти мы ни упали. Ибо нигде Его так не любят, как у нас в России. Нигде нет такого почитания Матери Божьей, как у нас. За Россиюподножие Богородицы, за солнце Россиисвет Спасителя!
Князь Константин осушил бокал, и все последовали его примеру.
Ты умеешь говорить возвышенно, сказал князь Сергей не без иронии. Но тут же интонация голоса изменилась:
Скажи, Костя, а есть ли в русской поэзии еще генералы, которые писали бы хорошие стихи?
Что-то не припомню, тоже с иронией ответил князь Константин. Но не забывай, Сережа, что был один поручик, который превзошел всех генераловдаже царской фамилии. Поэтому я решил подписывать свои стихи инициаламиК. Р.
Ваши инициалы давно расшифрованы. Может, почитаете что-нибудь? попросила Елизавета Феодоровна.
С большим удовольствием. Тем более что сегодня такой чудесный вечер. Я это стихотворение написал давно, но прочесть все как-то не было повода. Только вы, Сережи, не обижайтесь, что стихотворение посвящено не вам, именинникам, а нашей Элле, которую мы зовем тем же именем, каким звали ее в родном доме
И он начал читать:
Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
О, верно под наружностью прекрасной
Такая же прекрасная душа!
Какой-то кротости и грусти сокровенной
В твоих очах таится глубина;
Как ангел, ты тиха и совершенна;
Как женщина, стыдлива и нежна.
Пусть на земле средь зол и скорби многой
Твою не запятнает чистоту.
И всякий, увидав тебя, прославит Бога,
Создавшего такую красоту!
Князь Константин читал с чувством, с присущим ему артистизмом, не с завыванием, как читают поэты чаще всего, а с четкой артикуляцией каждого слова, делая ударения на тех словах, которые и несут в себе смысл стиха.
Князь Павел зааплодировал, захлопали в ладоши и другие, и когда возникла пауза, князь Сергей сказал:
Ты написал то, чего не смог художник Каульбах. Он сделал семь эскизов головы Эллы, и ни один из них не был на нее похож. Да и фотографии не передают ее такой, какая она в жизни. Каульбах сказал, что красота Эллы не поддается перенесению на полотно.
Вы говорите обо мне так, будто меня здесь нет.
Не будем, князь Сергей снова повернулся лицом к поэту. Но все-таки, когда ты написал это стихотворение?
Семь лет назад, здесь, в Ильинском. После свадебных торжеств, когда ты впервые привез Эллу сюда. Какое тогда чудесное стояло лето! И как я был счастлив, что ты взял себе в жены принцессукак будто из сказки. У меня жена тоже немецкая принцесса и тоже не обижена красотой. Но оттого, Элла, что твоя мамапринцесса английская, произошло какое-то чудесное соединение. И дело тут еще вот в чем. Немецкие и английские древа оказались осененными светом русского православия.
Пожалуйста, хватит. У меня даже щеки горят. Давайте лучше вспомним те дни, когда я приехала сюда. Саша, ты помнишь подвенечные украшения?
Украшения Екатерины II? княгиня Александра оживилась. Как их не помнить! Бриллиантовая диадема, великолепная корона, ожерелье
А серьги! напомнила Елизавета Феодоровна. Какие они были тяжелые! Приходилось прикреплять их золотой проволокой!