Отсчитав деньги и получив на мороженое, Ниночка уходит до следующего раза. Через месяц она опять позвонит своим фирменным звонком, забыв про особенность нашей кнопки, потому что память у Ниночки девичья, я снова выручу кнопку из беды, и мы соберёмся в коридоре слушать, как соловьём заливается Фёдор Иванович.
Какой сегодня выдался погожий денёк! Какое это чудосолнечный октябрьский день! Больше всех остальных месяцев я люблю тёплый октябрь, и как же редко он случается в наших северных краях. Всё больше дождики поливают золотую осень.
В нашей квартире, да, я думаю, и во всём нашем большом доме погода тоже установилась очень хорошая. Фёдор Иванович и Анастасия Фёдоровна вспоминали утром свою деревню. Обычно это происходит весной. Особенно, если весна, как говорит Фёдор Иванович, дружная. Тогда-то и начинаются разговоры о предстоящих сборах и переезде. Но вот, оказывается, и осеннею порою «бывают дни, бывает час», когда распогодилось, когда повеяло весною, и заговорили старики
о земляках, о собаках, об огороде, о грибах, о своей деревне в Псковской области, из которой они молодыми уехали в большой город Ленинград.
А тут возьми и случись война. Фёдор Иванович, токарь высшего разряда, был эвакуирован с заводом на Урал. Анастасия Фёдоровна всю блокаду проработала в больнице, на кухне. Это её и спасло.
Однажды я спросил соседку: « А почему уехали из деревни?» Спросил, потому что видел, что душою старики остались там, в псковских лесах, полях, огородах.
Так не прокормиться было, ответила Анастасия Фёдоровна.
А-а-а, голод погнал.
Я фантазирую, мои фантазии не дают мне покоя. Я на третьем съезде комсомола, на моей груди горит комсомольский значок, горят и мои глаза. Мы, молодые комсомольцы, затаив дыхание, слушаем Ленина:
Очегедная задача Советской властиотогвать от земли Фёдога Ивановича и Анастасию Фёдоговну! Покончим со стагиками, возьмёмся за молодёжь
Ильич делает характерный жест в сторону зала.
За вас, ублюдки поганые, недоумки, позогные, кухагкины дети. Куда вам стганою упгавлять? Вам надо лечиться.
Ура! не в силах больше сдерживать восторг, кричим мы.
Лечиться, лечиться и ещё раз лечиться, трижды бьёт лысиной по трибуне Ильич.
Ура Ленину! Да здравствует вождь мирового пролетариата!
Все встают. Долгие несмолкающие аплодисменты.
Позвонила мама. Первая мысль: она, потомственная коммунистка, телепатическим образом узнала о моих фантазиях на ленинскую тему и сейчас отругает меня за непочтительное обращение с кумиром её поколения. Но нет, просто позвонила поговорить. Напомнила, чтобы я поздравил с днём рождения сестру Леночку, сказала, что море очень тёплое и люди до сих пор купаются.
Трубку поднимала Анастасия Фёдоровна:
Да, да, Лиля Андреевна, здесь он здесь ваш сын Счастливая женщина, которая может спросить: где мой сын?
Когда Анастасия Фёдоровна передавала мне трубку, рука её дрожала, дрожал голос, а в глазах стояли слёзы
У стариков нет детей. И не спросишь, почему. Легко сказать: «Какие у вас милые детишки! А какие умненькие! Да сколько их!»
А вот спросить: «Почему нет детей?» не спросишь. Язык костенеет.
Я шёл ставить чайник, но не дошёл. Свернул и затаился на пару минут в ванной. Старики, не скажу, что целовались, скажу осторожнее, ласкались. Бывший высококлассный токарь приобнял нынешнюю домохозяйку и что-то шептал ей на ухо. Когда я всё-таки появился на кухне, Фёдор Иванович глянул на меня вопросительно (виделне видел?), немного подумал и сказал:
Молодым был, любил целоваться взасос со свистом. Сегодня жену обучу. Она неопытная, не всё знает.
Болтаешь незнамо что, рассердилась Анастасия Фёдоровна.
Сказал обучу, значит обучу, шутливо упёрся Фёдор Иванович, посмотрел на сконфуженную жену и довольно засмеялся.
Старик умеет смеяться весело и заразительно, как Ленин в старых кинофильмах.
Я фантазирую, мои фантазии не дают мне покоя. Язнаменитый художник. Моя мастерская на 5-й авеню, на 47-м этаже одного из небоскрёбов. Я рисую Арманда Хаммера с натуры. Бизнесмен излишне серьёзен и таким мне не нравится. «Послушайте, Арманд, говорю я. Русский писатель Эдуард Дворкин в романе «Арманды» утверждает, что вы сын Ленина от Инессы Арманд». «Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!» хохочет Хаммер. Таким я его и изображаю. Арманд восхищён портретом, суёт мне в карман миллион долларов и предлагает дружить небоскрёбами. Если бы рассердился, мог бы и с лестницы спустить. А ведь этаж-то 47-ойОй-ой-ой
У нас седьмой этаж, но когда человек стар, ему кажется, что он живёт в небоскрёбе Анастасия Фёдоровна каждые три минуты бегает слушать лифт. Не идёт ли? Покружит по комнате и снова выскакивает на лестничную площадку. Вот соседку Галину Викторовну привёз лифт. Но не этого ждала от него старушка. Федя запропастился.
Ушёл, и нет, и нет, сетует соседка.
А далеко пошёл?
За подсолнечным маслом на Пархоменко.
Там же винный рядом.
Ох, и верновсплеснула руками Анастасия Фёдоровна, может, не приметит?
Да как не приметит? Он только очередь полчаса обходить будет.
Что я говорю? Когда это Фёдор Иванович обходил очереди за спиртным? Он всегда кричал: «Кто последний?» или лез вперед без очереди.
Ох, дура, дура старая, сокрушается Анастасия Фёдоровна и бежит на лестничную площадку, а я опять фонтанирую фантазиями
Язнаменитый писатель. Последний роман «Суслики на утренней заре» упрочил мою мировую славу. Опять миллионные тиражи, опять переводы на все языки мира. Моим романом зачитываются все, иногда кажется, что даже сами мелкие симпатичные зверкии те почитывают и присвистывают от удовольствия Я на Азорских островах. Недалеко у берега покачивается моя белоснежная яхта«Инесса». Негры-поварята шустрят на кухне. Гововят моё любимое блюдосуслик, запечённый в стойке. На берегу нагуливают цвет лица и аппетит мои наложницы, но сейчас не до них. Я за письменным столом. Скрипит золотое перо, роман «Полуденные суслики» пишется легко и свободно благодаря доскональному знанию темы. Уже недалёк финал, когда все суслики заснут крепким сном и угомонятся до радостного утра. Я поставлю точку и, подобно Жорж Санд, сразу же начну писать следующий роман, самый остросюжетный и самый драматичный из этой удачной серии. Название пока известно только мне«Суслики в ночи». За эту трилогию я получу Нобелевскую премию в области литературы. Илизоологии.
Фёдор Иванович пришел сильно выпивший, грозный, без даденных денег, но живой и невредимый. И на том спасибо. Поругать его у Анастасии Фёдоровны не получилось. Все её старческие силы отняло ожидание.
Поправка в фантазию: нобелевку будет в области литературы. На сусликов скупой швед ничего не оставил
Фёдор Иванович запил. Пьёт с каждым днём всё решительнее. Сегодня позвонили из Опорного пункта милиции: «Забирайте!»
Нашли у Фёдора Ивановича карточку, где написано, что он, такой-то такой-то, болен склерозом, тут жеего адрес и телефон. Мы с Анастасией Фёдоровной волочим старика домой. Самый трудный участок по лестнице к лифту, тут Фёдор Иванович может выскользнуть, а когда его не так возьмёшьсердится.
У Анастасии Фёдоровны врач. Уговаривает полежать в больнице:
Сердечко слабое, давление прыгает, понервничали
Федя один остаётся
Не маленький, неделю-другую переживёт
Уговорил, уговорил врач Анастасию Фёдоровну, её отвезли в больницу. Вчера её навещал Фёдор Иванович, а сегодня пошёл я. После этого визита мне захотелось немедленно укреплять своё здоровье и заботиться о своём организме, словно я прочёл разом сто тысяч научно-популярных брошюр.
Анастасия Фёдоровна лежала в коридоре.
Ничего, обещали переложить в палату
Как-то сыровато тут, извёстка сыпется.
Нет, тут хорошо, я вот в больнице на Ленина лежала, там было плохо
Как вы себя чувствуете?
Хорошо, хорошо, а старик пьёт?.. Знаю, пьёт Вчера приходил, а от него пахнет. Вы никуда не едете?
Да пока нет.
Ну, и слава Богу старья-то тут, старья, горестно качает головой Анастасия Фёдоровна
Я фантазирую, мои фантазии не дают мне покоя. Я мудрый педагог. Я учу молодежь, пытаясь своим опытом смягчить те удары судьбы, которые ребята неизбежно получат в будущем.
Берегите вашу юность, говорю я. Пройдёт время, и вы станете старыми и немощными, помните об этом. Старайтесь не омрачать пороками юные годы, и тогда они подарят вам незабываемые воспоминания. Первый экзамен, первый поцелуй, первая близостьвсё это волнует безумно, потому что впервые. Ощущения новизны и свежести катастрофически быстро тускнеют, ослабевают, а потом и улетучиваются вовсе. Чтобы испытать эмоции равные по силе юношеским, нужны сверхсильные раздражители: первое погружение в Марианскую впадину, первая встреча с гуманоидом, первая Нобелевская премия в области литературы
Нет, таким вы к ней не пойдёте! Нет, даже не думайте!
Фёдор Иванович напился и собирается идти в больницу. Я его не пустил, и мы с ним впервые серьёзно поссорились.
Фёдор Иванович отвлёк, а я ведь ещё не закончил учительствовать. Я заканчиваю свою благородную проповедь в постели, перед сном:
Жизнь принадлежит не тем, кто рано встаёт, а тем, кто рано ложится. И сразу крепко засыпает. Чтобы заснуть сразу и крепко, день нужно прожить активно, интересно и бодро в каждый преходящий момент. В этом случае к десяти вечера вас будет клонить в сон, а в пять утра вы проснётесь. Вас разбудит космический будильник
Громкий стук в дверь, среди ночи Я разбужен и совсем не космическим будильником На пороге Фёдор Иванович:
Слушай, а где Ася?
В больнице, в больнице она Федор Иванович, вы же сами её навещали Она ещё ругалась, что пахнет от вас
Фёдор Иванович подносит руку к виску, начинает припоминать, что-то в его голове проясняется:
А ну да
Качает головой:
Надо же, забыл Извини
Потом, когда Анастасия Фёдоровна умерла, старик ещё не раз стучался ко мне с неизменным вопросом:
Слушай, а где Ася?..
Глава пятая. Соседи. Фёдор
Ив
анович
Ударили морозы. За тридцать. На улицах малолюдно. Детей поверх пальто перематывают шарфами, они стоят на остановках замотанные, с растопыренными ручонками, как пингвины. Стоят долго, автобус заводится в такой мороз не у всякого водителя. Ветви деревьев заиндевели так, что сами деревья кажутся растительностью какой-то далёкой планеты. Того гляди, встретишь гуманоида. Нет, в такую погоду много не нагуляешь
Продрогший до костей, возвращаюсь. Фёдор Иванович на кухне. Пьёт. Но, к счастью, на этот раз чай.
Сколько? машет он в сторону окна.
Тридцать два.
Это не много, в финскую сорок четыре было, а нас в ботиночках выгнали, так помёрзло больше, чем постреляли.
Да, в ботинках по такому холоду Сподручней в валенках.
Тогда, парниша, не спрашивали. В чём вывели, в том и беги.
Фёдор Иванович собрался в больницу, навестить жену. Трезвый, деловой:
Не могу дома, хочется ближе к ней, в прошлую зиму, когда я лежал, она ночами у постели моей дежурила, всё одеяло поправляла
Я вспоминаю прошлую зиму. Анастасия Фёдоровна собирается в больницу:
Пойду к старику. Всё-таки это самый близкий мне человек Хоть рядом посижу, хоть одеяло поправлю, кому он ещё нужен
Я фантазирую, мои фантазии не дают мне покоя. Яписатель. Но на этот разписатель-неудачник. Роман, задуманный мною, грандиозен, он мог обессмертить моё имя, но главный геройвот гнида! меня не послушал, затеял ссору и был убит на дуэли уже на пятой странице. А какой роман без главного героя?..
Мои соседи, наконец, оба дома. Но оба болеют, их навещает врач. После очередного посещения пенсионеры расстроены:
Дожили, дожили, мотает головой Фёдор Иванович.
У Анастасии Фёдоровны слёзы на глазах. Врач предложил им лечь в «хронику». Так на пенсионерском жаргоне называется дом престарелых.
Анастасия Фёдоровна ловит меня на кухне, присаживается рядом:
Мне с вами нужно посоветоваться нам, я думаю, ещё рано туда мы ведь ещё и тут сможем
Конечно, конечно, вы даже не сомневайтесь
Мне вторит Владимир двоюродный брат Анастасии Фёдоровны:
Ася, в голову не бери. Им нужна комната ваша и пенсии. Они за это премии получают
Вроде, старики немного успокоились. Но вечером Фёдор Иванович мне по секрету сказал:
Сегодня одежонку подготовили.
Какую?
Ну, ту, в которой хоронить Кому ещё этим заниматься.
Пока мы секретничаем, Анастасия Фёдоровна беседует по телефону. Позвонила приятельница, вместе лежали в больнице:
Нет, не будем продавать этот дом, он нам особенный здоровье у обоих плохое, но там, оно у нас улучшается да, Ольга Ивановна, я тоже так думаю хотя бы на пару неделек на недельку грибов там на Псковщине, ягод хотя бы в последний раз
Ольга Ивановна звонила, делится с нами радостью Анастасия Фёдоровна.
Кто? переспрашивает Фёдор Иванович.
Ольга Ивановна, громче говорит Анастасия Фёдоровна.
Кто, кто? опять не разобрал старик.
Ольга Ивановна звонила! кричит Анастасия Фёдоровна.
Фёдор Иванович радостно кивает, мол, понял.
Как здоровье его?
Кого?
Ну, так Володи
Эх, Федя, Федя, горестно вздыхает Анастасия Фёдоровна, каким ты стал да и я не лучше
У Фёдора Ивановичаобострение болезни, он почти не слышит. И голова сильно шумит. Раньше я о склерозе знал по остроте: «Ничего не болит, и каждый день узнаёшь что-то новенькое».
Фёдор Иванович открыл мне эту болезнь с новой, неизведанной стороны: «Колол я дрова в деревне, поднял топор и щёлкнуло что-то в голове и зашумело. С тех пор так и шумит, иногда так шумит, что сил нет терпеть. Я почему выпиваю? Примешь стакан и, вроде, шумит меньше а потом опять никто не знает, какую я муку принимаю. Давно бы в окошко прыгнул, да жены жалко».
Иногда Фёдор Иванович просыпается и не знает, где он. Забывает номер дома, номер квартиры и своё имя. Во время прошлого приступа старику показалось, что они в деревне, он спросил Анастасию Фёдоровну: «Где мама?.. Когда они пойдут на покос?..» Потом стал разговаривать с давно умершими людьми.
У нас ремонтируют лифт. Вернее сказать, старый лифт меняют на новый. Для моих пенсионеров это непростое испытание. Когда они не болеют, оно, конечно, переносится легче. Помню, по осени послан был Фёдор Иванович за картошкой, поднимался медленно, отдыхая на каждой площадке, поднялся весь мокрый.
Надо же, взопрел весь, заботливо обняла его Анастасия Фёдоровна.
Так я бегом бежал, бодро ответил старик.
Не дождался я, пока новый лифт начнёт функционировать, уехал в командировку. А когда приехалдома горе. Анастасия Фёдоровна скончалась.
Соседи сказали, мужа пожалела (болеет, пусть спит) и пошла за газетами сама. А подняться смогла только до пятого этажаинсульт. Там на лестнице и умерла. Похоронилив деревне.
А Фёдор Иванович где?
В больнице очень переживал
Фёдор Иванович вернулся. В больнице старика подправили, подкололи, и теперь он тихий. Достал инструмент и где надо по квартире подремонтировал. Руки у старика золотые, если он что-то делает, то любо-дорого глянуть Но медикаментозного воздействия для смирения Фёдора Ивановича хватило ненадолго. Старик запил. В нашей квартире стали появляться малосимпатичные личности, с ними Фёдор Иванович хочет поделиться своим горем, про жену рассказать. Но пришельцам нужны только стаканы, а разговоры о жене, тем более покойной, ни к чему. Выпив, они уходят, оставляя старика обиженным, пьяным, одиноким.
Асенька, возьми меня к себе, слышится из его комнаты.
Фёдор Иванович может часами твердить это своё заклинание, эту свою безысходную мантру. Иногда он выходит на лестничную площадку к лифту и зовёт: «Ася, Ася»
Это делается для соседей, чтобы они подошли, посочувствовали. Но никто к старику не подходит, а если и сочувствуют, то издалека.
Однажды он вышел к лифту голый и стоял, я с трудом его затащил назад в квартиру:
Зачем вы это сделали, Фёдор Иванович?
Я хотел, чтобы мне кто-нибудь что-нибудь сказал
Когда в квартире такое творится, заснуть трудно. Я закрываю глаза и представляю себя на пляже. Я лежу на песке, светит южное солнце, ласковое море едва слышно бьётся о берег, звенят цикады, летают чайки. Утренний туман скрывает лодки, как сказано у Пушкина, рыбарей. Странный какой-то туман, нет чтобы рассеяться в положенный срок, он надвигается на меня всё ближе, ближе, ближе и превращается в едкий дым, мне тяжело вздохнуть, я просыпаюсь, вся комната полна едкого дыма, входная дверь раскрыта настежь, Фёдор Иванович стоит на лестничной клетке, на шестом этаже идут сварочные работы. Сначала лифт ставили, теперь они его ремонтируют. Весь дым валит в наш коридор, я затаскиваю старика в квартиру. Плотно закрываю обе двери