Про поездку к демократам в чешский город Будапешт:
Там у них уклад особый, нам так сразу не понять.
Ты уж их, браток, попробуй хоть немного уважать.
Будут с водкою дебатыотвечай:
Нет, ребята-демократы, только чай!
От подарков их сурово отвернись
Мол, у самих добра такогозавались!
Он сказал: «Живя в комфорте, экономь, но не дури,
И смотри, не выкинь фортельс сухомятки не помри.
В этом польском Будапеште уж такие времена
Может, скажут: пейте-ешьте, ну, а можетни хрена.
Тут у нас один из Вятки инженер,
Так просто помер с сухомятки, например».
Ох, я в Венгрии на рынок похожу,
На немецких на румынок погляжу.
Демократки, уверяли кореша,
Не берут с советских граждан ни гроша.
Но, буржуазная зараза там всюду ходит по пятам.
Ты опасайся пуще сглаза всех внебрачных связей там.
Там шпионки с крепким телом, ты их в дверь, они в окно.
Говори, что с этим делом мы покончили давно.
Но могут действовать они не прямиком:
Шасть в купе и притвориться мужиком.
А сама наложит тола под корсет
Ты проверяй, какого пола твой сосед!
Тут давай его пытать я: «Опасаюсь, маху дам.
Как проверить? Лезть под платье, так схлопочешь по
мордам!»
Но инструкторпарень дока, деловой! Попробуй срежь!
И опять пошла морока про коварный Зарубеж.
Я популярно объясняю для невежд:
Я, мол, к болгарам уезжаю в Будапешт.
Если темы там возникнутсразу снять.
Бить не нужно, а не вникнутразъяснять.
Но я ж по-ихнему ни слова, ни в дугу и ни в тую.
Молот мнетак я любого своего перекую.
Но ведь я не агитатор, я потомственный кузнец,
Да я к полякам в Улан-Батор не поеду, наконец!
Сплю с женой, а мне не спится: «Дусь, а Дусь,
Может, я без заграницы обойдусь?
Я ж не ихнего замесу, я сбегу,
Я ж на ихнем ни бельмеса, ни гугу».
Дуся дремлет, как ребёнок, накрутивши бигуди,
Отвечает мне спросонок: «Знаешь, Коля, не зуди.
Ты уж, Коля, больно робок, я с тобою разведусь
Двадцать лет живём бок-о-бок, и всё время: Дусь, а Дусь!
Обещал, забыл ты нешто, ох, хорош!
Что клеёнку с Бангладешта привезёшь.
Сбереги там пару рупий, не бузи,
Хоть чего, хоть черта в ступе, привези».
Я уснул, обняв супругу, Дусю нежную мою.
Снилось мне, что я кольчугу, щит и меч себе кую.
Там у них другие мерки: не поймешь, съедят живьём.
И всё снились мне венгерки с бородами и с ружьём.
Снились Дусины клеёнки цвета беж
И нахальные шпионки в Бангладеш.
Поживу я, воля Божья, у румын
Говорят, они с Поволжья, как и мы.
Во г же женские замашкипровожала, стала петь.
Отутюжила рубашкилюбо-дорого смотреть!
До свиданья, цех кузнечный, аж до гвоздика родной.
До свиданья, план мой встречный, перевыполненный мной.
Пили мы, мне спирт в аорту проникал,
Я весь путь к аэропорту проикал.
К трапу я, а сзади в спину, будто лай:
Да на кого ж ты нас покинул, Николай!
СЛУЧАЙ НА ТАМОЖНЕ
Над Шереметьево
В ноябре, третьего
Метеоусловия не те.
Я стою встревоженный,
Бледный, но ухоженный
На досмотр таможенный в хвосте.
Стоял сначала, чтоб не нарываться,
Ведь я спиртного лишку нагрузил.
А впереди шмонали уругвайца,
Который контрабанду провозил.
Крест на груди в густой шерсти,
Толпа как хором ахнет:
За ноги надо б потрясти,
Глядишь, чего и звякнет.
И точнониже живота,
Смешно, да не до смеху,
Висели два литых креста
Пятнадцатого веку.
Ох, как он сетовал,
Где закон, нету, мол,
Я могу, мол, опоздать на рейс.
Но Христа распятого
В половине пятого
Не пустили в Буэнос-Айрес.
Мы всё-таки мудреем год от года,
Распятья нам самим теперь нужны,
Онибогатство нашего народа
Хотя и пережиток старины.
А раньше мы во все края,
И надо и не надо,
Дарили лики, жития
В окладе, без оклада.
Из пыльных ящиков катясь
Безропотно-устало,
Искусство древнее от нас.
Бывало и сплывало.
Доктор зуб высверлил,
Хоть слезу мистер лил,
Но таможник вынул из дупла,
Чуть поддев лопатою,
Мраморную статую,
Целенькую, только без весла.
Общупали заморского барыгу,
Который подозрительно притих,
И сразу же нашли в кармане фигу,
А в фиге вместо косточки триптих.
Зачем вам складень, пассажир,
Купили бы за трёшку
В «Берёзке» русский сувенир
Гармонь или матрёшку.
Мир, дружба, прекратить огонь,
Попёр он, как на кассу.
Козебаян, попугармонь,
Иконапапуасу.
Тяжело с истыми
Контрабандистами,
Этот, что статуи был лишён,
Малость с подковыркою,
Вон цыкнул зубом с дыркою,
Он сплюнул и уехал в Вашингтон.
Как хорошо, что бдительнее стало,
Таможня ищет ценный капитал,
Чтоб золотинки с нимба не упало,
Чтобы гвоздок с распятья не пропал.
Таскают, кто иконостас,
Кто крестик, кто иконку
Так веру в Господа от нас
Увозят потихоньку.
И на поездки в далеко,
Навек, бесповоротно
Угодники идут легко,
Пророкинеохотно.
Реки лью потные:
Весь я тут, вот он я,
Слабый для таможни интерес.
Правда, возле щиколот
Синий крестик выколот,
Но я скажу, что это красный крест.
Один мулла триптих запрятал в книги.
Да, контрабандаэто ремесло.
Я пальцы сжал в кармане в виде фиги,
На всякий случай, чтобы пронесло.
Арабы нынче, ну и ну,
Европу поприжали,
А мы в Шестидневную войну
Их очень поддержали.
Они к нам ездят неспроста,
Задумайтесь об этом,
И возят нашего Христа
На встречу с Магометом.
Я пока здесь ещё,
Здесь моё детище,
Всё моёи дело, и родня.
Лики, как товарищи,
Смотрят понимающе
С почерневших досок на меня.
Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу,
Разденут, стыд и срам, при всех святых,
Найдут в мозгу туман, в кармане фигу,
Крест на ногеи кликнут понятых.
Я крест сцарапывал, кляня,
Судьбу, себявсё вкупе.
Но тут вступился за меня
Ответственный по группе.
Сказал он тихо, делово:
Такого не обшаришь,
Мол, вы не трогайте его,
Мол, кроме водки, ничего,
Проверенный товарищ.
МИШКА ШИФМАН
Мишка Шифман башковит, у его предвиденье.
Что мы видим, говорит, кроме телевиденья.
Смотришь конкурс в Сопоте и глотаешь пыль,
А кого ни попадя пускают в Израиль.
Мишка также сообщил по дороге в Мневники,
ГоворитГолду Меир я словил в радиоприёмнике.
И такое рассказал, ну, до того красиво,
Что я чуть было не попал в лапы Тель-Авива.
Я сперва-то был не пьянвозразил два раза я.
Говорю: «Моше Даянстерва одноглазая.
Агрессивный, бестия, чистый фараон.
Ну, а где агрессия, там мне не резон».
Мишка тут же впал в экстаз после литры выпитой,
Говорит: «Они же нас выгнали с Египета.
Оскорбления простить не могу такого.
Я позор желаю смыть с Рождества Христова».
Мишка взял меня за грудь, гритМне нужна компания.
Ведь мы с тобой не как-нибудь, «здравствуй-досвидания».
Мы побредём, паломники, чувства притаив,
ГоворитХрена ли нам Мневники, едем в Тель-Авив.
Я сказалЯ вот он весь, ведь ты же меня спас в порту,
Но, говорю, загвоздка есть: русский я по паспорту.
Только русские в родне, прадед мой Самарин,
Если кто и влез ко мне, так и тот татарин.
Мишку Шифмана не трожь, с Мишкой прочь сомнения,
У его евреи сплошь в каждом поколении.
Вон дед параличом разбитбывший «врач-вредитель»,
А у меня антисемит на антисемите.
Мишка врач, он вдруг затих, в Израиле бездна их,
Ведь гинекологов одних, как собак нерезаных,
И нет зубным врачам путислишком много просится,
А где на всех зубов найти? Значит, безработица.
Мишка мой кричит: «К чертям! Виза или ванная.
Едем, Коля, море там Израилеванное».
Видя Мишкину тоскуа он в тоске опасный
Я ещё хлебнул кваску и сказал: «Согласный».
Хвост огромный в кабинет из людей, пожалуй, ста.
Мишке там сказали «нет!», ну, а мне«пожалуйста».
Он кричал: «Ошибка тут, это, говорит, яеврей».
А ему говорят: «Не шибко тут! Выйди вон из дверей!»
Мишку мучает вопрос: кто здесь враг таинственный?
А ответ ужасно прост, и ответ единственный.
Я в порядке, тьфу, тьфу, тьфу, Мишка пьёт проклятую,
Говорит, что за графу не пустили пятую.
ДИАЛОГ У ТЕЛЕВИЗОРА
Ой, Вань, смотри, какие клоуны,
Ротхоть завязочки пришей.
Ой, до чего ж, Вань, размалёваны,
И голос, как у алкашей.
А тот похож, нет, правда, Вань,
На шуринатакая ж пьянь.
Ну, нет, ты глянь, нет-нет, ты глянь,
Ну правда, Вань!
Послушай, Зин, не трогай шурина,
Какой ни есть, а он родня.
Сама намазана, прокурена,
Гляди, дождешься у меня.
А чем болтать, взяла бы, Зин,
Сгонял б лучше в магазин.
Что, не пойдёшь? Ну, я один.
Подвинься, Зин.
Ой, Вань, гляди, какие карлики!
В джерси одеты, не в шевьйот.
На нашей пятой швейной фабрике
Такое вряд ли кто пошьет.
А у тебя, ей-Богу, Вань,
Ну все друзьятакая рвань,
И пьют всегда в такую рань
Такую дрянь.
Мои друзья хоть не в болоний,
Зато не тащат из семьи,
А гадость пьют из экономии,
Хоть поутру, да на свои,
А у тебя самой-то Зин,
Приятель был с завода шин.
Так тот вообще хлебал бензин,
Ты вспомни, Зин?
Ой, Вань, гляди-кось, попугайчики!
Нет, я ей-Богу закричу.
А это кто в короткой маечке?
Я, Вань, такую же хочу.
В конце квартала, правда, Вань,
Ты мне такую же сваргань.
Ну что отстань, опять отстань?
Обидно, Вань!
Уже бы лучше помолчала бы,
Накрылась премия в квартал,
Кто мне писал на службу жалобы?
Что нет? Когда я их читал.
К тому же эту майку, Зин,
Тебе напяль, позор один.
Тебе шитья пойдет аршин,
Где деньги, Зин?
Ой, Вань, умру от акробатиков,
Смотри, как вертится, нахал!
Завцеха наш, товарищ Сатиков
Недавно в клубе так скакал.
А ты придёшь домой, Иван,
Поешьи сразу на диван.
Или орёшь, когда не пьян,
Ты что, Иван?
Ты, Зин, на грубость нарываешься,
Всё, Зин, обидеть норовишь.
Тут за день так накувыркаешься,
Придёшь домойтам ты сидишь.
Ну, и меня, конечно, Зин,
Сейчас же тянет в магазин,
А там друзья, ведь я же, Зин,
Не пью один.
Ого, однако же, гимнасточка,
Чего творит, хотя в летах.
У нас в кафе молочном «Ласточка»
Официантка может так.
А у тебя подруги, Зин,
Всё вяжут шапочки для зим.
От ихних скучных образин
Дуреешь, Зин.
Как, Вань, а Лилька Федосеева,
Кассирша из ЦПКиО?
Ты к ней всё лез на новоселии,
Она так очень ничего.
А чем ругаться, лучше, Вань,
Поедем в отпуск в Еревань,
Ну что отстань, всегда отстань,
Обидно, Вань!
НАТ ПИНКЕРТОНВОТ С ДЕТСТВА МОЙ КУМИР
Нат Пинкертонвот с детства мой кумир.
Сравниться с ним теперь никто не может.
Но он имел такой преступный мир,
Что снится мне, и зависть гложет.
Аппарат и намётанный глаз,
И работа идёт эффективно,(Припев)
Только я столько знаю про вас,
Что порой мне бывает противно.
Не скрыться вам, ведь от меня секретов нет.
Мой метод простбрать всех под подозренье,
Любой преступник оставляет след
И возвращается на место преступленья.
Припев
У детективов хмурый вид и мрачный нрав,
Характер наш достоин укоризны
Имеем дело с попираньем прав
И только с тёмной стороною жизни.
Другие люди пьют всем горестям назло,
Гуляют всласть по ноябрю и маю,
Я ж не сижу за праздничным столом,
Хожу кругом и в окна наблюдаю.
Аппарат и намётанный глаз,
И работа идёт эффективно,
Только я столько знаю про вас,
Что подчас мне бывает противно.
Мир, как театр, так говорил Шекспир,
Я вижу лишь характерные роли:
Тотнегодяй, тотжулик, тотвампир.
И всё, как Пушкин говорил, чего же боле?
Но имя есть, я повторяю, как пароль.
Не верь, что детективы нелюдимы.
Она играет голубую роль,
Мне голубая роль необходима.
Припев
СОГЛЯДАТАЙ
Сижу ли я, пишу ли я, пью кофе или чай,
Приходит ли знакомая блондинка.
Я чувствую, что на меня глядит соглядатай,
Но только не простой, а невидимка.
Иногда срываюсь с места, будто тронутый я,
До сих пор моя невеста нетронутая.
Про погоду мы с невестой ночью диспуты ведём,
Ну, а что другое если, мы стесняемся при нём.
Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.
Однажды выпиваю, да и кто теперь не пьёт.
Нейдёт она, как рюмкатак в отрыжку.
Я чувствуюсидит, подлец, и выпитому счёт
Ведёт в свою невидимую книжку.
Побледнев, срываюсь с места, как напудренный я;
До сих пор моя невеста целомудренная.
Про погоду мы с невестой ночью диспуты ведём.
Ну, а что другое если, мы стесняемся при нём.
Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.
Я дёргаюсь, я нервничаю, на хитрости пошёл.
Вот лягу спать и подымаю храп. Ну,
Коньяк открытый ставлю и закусочки на стол.
Вот сядет онтут я его и хапну.
Иногда срываюсь с места, будто тронутый я,
До сих пор моя невеста мной не тронутая.
Про погоду мы с невестой ночью диспуты ведём,
Ну, а что другое если, мы стесняемся при нём.
К тому ж он мне вредит, да вот, не дале как вчера
Поймаю, так убью его на месте
Сижу, а мой партнёр подряд играет мизера,
А у меня гора три тыщи двести.
Побледнев, срываюсь с места, как напудренный я;
До сих пор моя невеста целомудренная.
Про погоду мы с невестой ночью диспуты ведём,
Ну, а что другое если, мы стесняемся при нём.
А вот он мне недавно на работу написал
Чудовищно тупую анонимку,
Начальник прочитал, мне показал, а я узнал
По почерку родную невидимку.
Оказалась невидимкойнет, не тронутый я
Эта самая блондинка, мной не тронутая.
Эта самая блондинка У меня весь лоб горит.
Я спросил: «Зачем ты, Нинка?» «Чтоб женился», говорит.
Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.
НА РЕКЕ, НА ОЗЕРЕ
На реке, на озере работал на бульдозере,
Весь в комбинизоне и в пыли,
Вкалывал я до зари, считал, что черви козыри,
Из грунта выколачивал рубли.
И не судьба меня манила,
И не золотая жила,
А упорная моя кость,
И природная моя злость.
Мне ты не подставь щеки,
Не ангелы мысплавщики.
Не известны заповеди нам.
Будь ты мне хоть Бог, Аллах
Зато я знаю толк в стволах
Весело хожу по штабелям.
А ЛЮДИ ВСЁ РОПТАЛИ И РОПТАЛИ
А люди всё роптали и роптали,
А люди справедливости хотят:
«Мы в очереди первые стояли,
А те, что сзади нас, уже едят».
Им объяснили, чтобы не ругаться:
Мы просим вас: «Уйдите, дорогие!
Те, кто едят, ведь это иностранцы,
А вы, прощенья просим, кто такие?»
А люди всё роптали и роптали,
А люди справедливости хотят:
«Мы в очереди первые стояли,
А те, кто сзади нас, уже едят».
Но снова объяснил администратор:
«Я вас прошууйдите, дорогие!
Те, кто едят, ведь это делегаты,
А вы, прошу прощенья, кто такие?»
А люди всё роптали и роптали,
А люди справедливости хотят:
«Ну как же так, мы в очереди первые стояли,
А те, кто сзади нас, уже едят».
СМОТРИНЫ
Там, у соседа, пир горой,
И гость, лощёный, налитой,
И уж хозяйкахвост трубой
Идёт к подвалам.
В замки врезаются ключи,
И вынимаются харчи.
И с тягой ладится в печи,
И с поддувалом.
А у менясплошные передряги.
То в огороде недород, то скот падёт,
То печь чадит от нехорошей тяги,
А то щеку на сторону ведёт.
Там, у соседа мясо в щах
На всю деревню хруст в хрящах,
И дочь-невеста вся в прыщах
Дозрела, значит.
Смотрины, стало быть, у них.
На сто рублей гостей одних,
И даже тощенький жених
Поёт и скачет.
А у меня цепные псы взбесились,
Средь ночи с лая перешли на вой,
Да на ногах мозоли прохудились
От топотни по комнате пустой.
Ох, у соседа быстро пьют!
А что не пить, когда дают.
А что не петь, когда уют