Огромное влияние на режиссерскую работу Александрова оказала его поездка в 1929 году в США, куда он был командирован вместе с Сергеем Эйзенштейном для пропаганды советского киноискусства. Григорий Васильевич был поистине потрясен Голливудом, где, в частности, близко сошелся с самим Чарли Чаплином. А своего сына Василия от первого брака Александров после поездки в Америку переименовал в Дугласав честь голливудской суперзвезды Дугласа Фэрбенкса.
Вернувшись в СССР изрядно «оголливудившимся», Александров сумел достичь невозможногоон стал, ка-жегся, единственным советским режиссером, которому в идеологически тяжелые (когда каждого второго киношника порицали за формализм и клеймили за западничество) тридцатые годы удавалось планомерно поставлять на экраны страны эксцентрические комедии откровенно проамериканского покроя. Всё объяснялось просто: первейшим поклонником «Веселых ребят», «Цирка», «Волги-Волги» и «Светлого пути» являлся сам Сталинкиноман номер один в Стране Советов.
В 1947 году Александров снял восхитительную «Весну»общепризнанную вершину его творчества. На этом полоса его великих свершений, к сожалению, оборвалась. Веселых фильмов в дальнейшем он почти не снимал, а другие жанры не давались ему столь же легко. Но великолепная пятерка его уникальных музыкальных комедий вписала золотыми буквами имя Григория Александрова в историю нашего кино.
И вот теперь молодой Леонид Гайдай учился искусству комедии именно у этого режиссерапожалуй, единственного советского мастера, которого в каком-то смысле можно назвать гайдаевским предшественником.
Переквалификация мастерской в комедийную воодушевила Гайдая настолько, что он внезапно стал первым учеником курса. Это не пустые домыслы: Леонид был единственным на своем курсе студентом, который получал Сталинскую стипендию. Привычные 225 рублей выросли до целых восьмисот.
По окончании первого курса студент режиссерского факультета Леонид Гайдай вместе со студентом операторского факультета Юрием Москаленко отправился на практику в Иркутскую студию кинохроники. Там Гайдая оформили на работу ассистентом режиссера студии кинохроники, а его товарищапомощником оператора.
Первым заданием для практикантов было снять сюжет о шофере-стотысячнике. В то время шоферы соревновались: кто сумеет по сельским дорогам (то есть преимущественно по бездорожью) пройти без капитального ремонта сто тысяч километров кряду. Рекордсмены на столь сложном поприще выявлялись регулярноодин из таких нашелся и в деревне Качуг, куда отправились Гайдай и Москаленко. Сюжет под названием «Шофер-стотысячник» был сделан оперативно и, надо думать, ничем не выделялся из тысяч подобных хроникальных материалов, снимавшихся по всей стране.
Но после этого практиканты смогли позволить себе несколько расслабиться. Леонид и Юрий отправились в Листвянкусело на берегу Байкаласнимать рыбаков. Поездка увенчалась съемкой сюжета, который получил название «У истоков Ангары». Агитации и пропаганды там уже не было, так что и материал оказался более живым, чем предыдущий. Азартная ловля байкальского омуляэтим и исчерпывалось его содержание; никакой идеологии. Выходит, что Гайдай пришел к этому уже на второй съемке в своей жизни. В дальнейшем, не считая сюжета про шофера-стотысячника, единственным «идеологическим» пунктом в его фильмографии, единственным его вкладом в советский агитпроп окажется вынужденно снятая картина «Трижды воскресший».
Глава четвертаяНАВАЖДЕНИЕ
Нина Гребешкова
Двадцать девятого ноября 1930 года в скромной московской семье родилась девочка Нина. Ее отец Павел Александрович Гребешков числился маляром, хотя на самом деле занимался тонкими работамиальфрейной росписью, то есть был скорее художником, чем просто рабочим. Дома он играл на гармошке и пел русские народные песни. Вероятно, творческую жилку Нина унаследовала именно от него.
От матери, Екатерины Ивановны, Нине достались житейский ум, интеллигентность, четкие представления о морали. Единственная дочь Гребешковых была средним ребенком в семьемежду старшим братом Николаем и младшим Валентином. Екатерина Ивановна занималась воспитанием детей и была домохозяйкой, то есть на службу не ходила; но она постоянно брала на дом различные портняжные работы. Нина Павловна со временем тоже станет мастерицей на все руки.
Школу она окончила в 1948-м, а дальше планировала поступать в педагогический институтмечтала стать учительницей начальных классов. Нина была энергичной, веселой, сообразительной, очень порядочной девушкой, обожала детей и не без оснований считала, что из нее выйдет отличный педагог. Никаких помышлений о том, чтобы связать свою жизнь с актерством, тем более со съемками в кино, она в то время не обнаруживала.
Судьбоносным для Нины стал один из ее визитов в гости к лучшей подруге Маше, дочери известного поэта Владимира Луговского. Нина в тот день была в ударе и, видимо, что-то удачно изображала, декламировала друзьям-сверстникам. На артистичную девушку случайно обратил внимание Владимир Александрович. Вскоре он подошел поближе к веселой компании и завел с молодежью разговор, кто куда собирается поступать. Маша думала сдавать экзамены на археолога, Нинана учителя.
Против намерений собственной дочери поэт не возражал, а вот Нину решил переубедить:
А вы не хотите попробовать поступить на артистку?
Что вы? удивилась Гребешкова. Мне даже и в голову такое не приходило.
Ну и напрасно, сказал Луговской. У вас ведь к этому явные способности. Обязательно идите во ВГИК.
О существовании такого института Нина Гребешкова в то время даже не знала. А когда Луговской просветил ее на этот счет, была еще больше удивлена рекомендациям уважаемого поэта. В то время кино для большинства людей, особенно молодых, казалось чем-то недосягаемым; считалось, что в этот волшебный мир есть шанс пробиться только у обладателей исключительных способностей, ослепительных красавцев и гениев.
Но Луговской и слушать не хотел никаких возраженийон вошел во вкус и в итоге буквально настоял, чтобы его Маша взяла документы лучшей подруги и сама отнесла их во ВГИК. Практически так всё и произошлочуть ли не против воли главной фигурантки.
Дальнейшие события разворачивались почти как в сказке. Сначала Нина оказалась последней, кого занесли в список поступающих. Затем она сдала экзамены, выдержала гигантский конкурс и была зачислена в мастерскую к одной из самых знаменитых кинематографических парСергею Герасимову и Тамаре Макаровой.
Более того, уже на первом курсе Нину Гребешкову пригласили сниматься в кино. Да не кто-нибудь, а сам Константин Юдин, режиссер общеизвестных комедий «Девушка с характером», «Сердца четырех», «Близнецы». В этот раз, впрочем, Юдин затеял снимать приключенческий фильм «Смелые люди», который в 1950 году станет лидером советского проката. Гребешкову Юдин пробовал на главную женскую роль, но в результате предпочел чуть более взрослую Тамару Чернову. А Нина сыграла в «Смелых людях» эпизодическую роль ее подруги. Но для начинающей актрисы, первокурсницы, и такое событие было из ряда вон выходящим.
Поскольку тогда было время малокартинья (выпускалось ничтожное количество отечественных фильмов), на дебютантку обратили внимание и обычные зрители, и кинематографисты. На улицах Нину стали узнавать, а с «Мосфильма» приходили приглашения на следующие кинопробы. Новые роли Гребешкова получила очень скорои они были уже куда более крупными. В такой ситуации учеба не могла не пострадать.
В итоге Герасимов отчислил студентку, осмелившуюся не прислушаться к его священному принципулибо сниматься, либо заниматься. Гребешкова отнеслась к этому спокойно, решив, что еще не поздно пойти учиться на педагога, как она планировала с самого начала. Но на этот раз в дело вмешался Нинин приятель с режиссерского курса Владимир Карасев. Он настоял, чтобы Нина написала заявление Василию Васильевичу Ванину, известному актеру и руководителю еще одной мастерской ВГИКа. Ванин скрепя сердце принял студентку, от которой отказался Герасимов. Но вскоре Василий Васильевич скончалсяи его учеников перевели к Владимиру Вячеславовичу Белокурову. А белокуровский актерский курс как раз объединяли со студентами-режиссерами для совместной учебной работы. Тогда-то Нина Гребешкова и познакомилась с будущим мужем.
Леонид был старше Нины почти на восемь лет. Хотя вместе с ним на режиссера учились еще несколько взрослых парней, тоже фронтовиков, Гребешкова сразу увидела в Гайдае самую яркую личность на курсе. Актерское мастерство студентам-режиссерам приходилось демонстрировать в процессе учебы столь же часто, как и студентам-актерам. И уж тут-то Гайдаю не было равныхне столько из-за того, что он уже был профессиональным артистом, сколько из-за его способностей прирожденного комика.
Нинино восхищение Гайдаем долгое время распространялось лишь на его лицедейские достоинства, тем более что у начинающей киноактрисы не было отбоя от самых разных поклонников. За ней ухаживал, например, студент старших курсов Владимир Ивановк тому времени уже лауреат Сталинской премии за роль Олега Кошевого в «Молодой гвардии». Проявлял настойчивое внимание к Гребешковой и вышеупомянутый Владимир Карасев с герасимовского курса.
Наконец, за Ниной ухаживал совсем взрослый человек, летчик. Он приходил во ВГИК и неизменно натыкался на Гайдая, чью длинную фигуру невозможно было не заметить. Летчик знал, что это однокурсник его пассии, и просил Леонида позвать ее. Гайдай заходил в аудиторию и бесцеремонно бросал во всеуслышание:
Гребешкова, к тебе хахаль пожаловал.
Но Нина, возможно, тогда еще не догадывалась, что Леонид к ней неровно дышит.
Это выяснится несколько позднее, когда вечера после занятий во ВГИКе станут регулярно отводиться для репетиций студентов-режиссеров со студентами-актерами.
Одной из первых учебных постановок, за которую взялся Гайдай, была инсценировка «Отца Горио» Бальзака. Гребешковой начинающий режиссер отвел в ней роль аристократической красавицы Дельфины де Нусинген, в которую влюбляется студент Эжен де Растиньякего должен был изображать Феликс Яворский.
На первой же репетиции Гайдай невозмутимо сказал партнерам:
А вот здесь вы должны поцеловаться.
Нет, тотчас отрезала Нина. Сейчас мы это сделаем понарошку. А по-настоящемутолько на генеральной репетиции.
Ну а что ж так? притворно изумился Гайдай. Может быть, ты просто никогда еще не целовалась?
Разумеется, целовалась, соврала Нина, краснея.
Казалось, после этого случая Нина уж никак не могла не догадываться о видах на нее старшего товарища. Но их настоящее дружеское общение началось после нескольких подобных репетиций. Расписание для занятых в своих постановках актеров Гайдай всегда составлял так, что Нине приходилось уходить одной из последних. В конце концов она возмутилась:
Вам-то всем в общежитие, а ямосквичка и живу на другом конце города.
Гайдай оживился:
И чтотебя некому провожать?
Некому.
Ну давай я тебя провожу.
И они пошли пешком. Действительно, почти через всю Москвуот ВДНХ до Гагаринского переулка. На другой день это повторилось. И на следующий тоже Словом, очень быстро это провожание стало традицией.
Ежедневные прогулки Гайдая и Гребешковой по улицам столицы растянулись на целый семестр. На них уходило два, а то и три часа, но Нина и Леонид не замечали, как летит время, пока они были вместе. Гайдай необычайно оживлялся на этих прогулках. В институте он был серьезный, деловитый, погруженный в работу. На улице, с Ниной, он немедленно менялся, на глазах перевоплощаясь в тот образ, который всем нам знаком по киноновелле «Наваждение»самом лирическом творении Гайдая. Шурик с книгой под мышкой, увлеченно что-то рассказывающий и показывающий в лицах смешливой Лиде, это была сцена из студенческих лет Гайдая и Гребешковой, воплощенная средствами художественного кинематографа.
Неизвестно, сколько бы это еще продолжалось, если бы Нина однажды не обратила внимание на некоторые странные перемены в сокурснике. Гайдай, всегда очень аккуратный, вдруг стал являться на учебу в несвежей рубашке, да еще и как будто невыспавшимся. Спустя много лет Нина Гребешкова вспоминала об этом: «Однажды я предложила постирать его рубаху, которая явно в этом нуждалась. И только тогда узнала, что он всю неделю ночует на вокзале, потому что, проводив меня, опаздывает на последнюю электричку. Но он так об этом сказал, что возражать и сочувствовать ему было бесполезно. Это была не жертва, просто он так хотел»{33}.
Однако вскоре после этого Леонид сделал Нине предложение, которое прозвучало для нее как гром среди ясного неба:
«Как-то едем с ним в трамвае, а он и говорит: «Как ты считаешь, может, поженимся?» За сорок лет жизни с ним я так и не научилась распознавать, серьезно он говорит или дурачится. Он умел так выстроить отношения, что всегда мог взять свои слова обратно.
И я подумала: если отвечу «нет», он скажет: «Ну и правильно, а я уж думал, ты согласишься». И я решила ответить его излюбленным приемом: «Как это, сказала я, ты такой длинный, а я такая маленькая?» «Ты знаешь, сказал он серьезно, большую я не подниму, а маленькую буду на руках носить» «Ну если так»усмехнулась я.
Ему было тридцать, а мне двадцать два. Я согласилась только потому, что была уверена: Гайдай дурачится. Так уж вышло. У меня не было чувства безумной влюбленности, но мне перед ним всегда было стыдно быть банальной, глупой, занудной»{34}.
Иными словами, Нина по привычке подыграла Леониду, словно речь шла об очередном его розыгрыше. А между тем в этот-то раз Гайдай не шутил.
На следующий же день он обратился к Нине в институте:
Ну что, паспорт принесла?
Какой паспорт? Зачем?
Что значит «зачем»? Мы же вчера договорились пожениться. И ты согласилась.
Нина не растерялась и спокойно сказала:
Ну ладно, завтра принесу.
От домашних Нина, конечно, ничего скрывать не стала.
Мама, я замуж выхожу, сообщила она Екатерине Ивановне.
За кого же это? удивилась мать.
За Гайдая.
А разве ты его любишь?
Ну, он мне нравится.
Смотри, дочка, вздохнула Екатерина Ивановна, не пожалей потом. И вообще ты должна иметь в виду, что никакого человека нельзя переделать. Ты выйдешь за Гайдая, и тебе придется всю жизнь мириться с его недостатками. А все ли его изъяны тебе уже известны?
Мама, ну что ты, я прекрасно знаю обо всех его достоинствах и недостатках. И принимаю его таким, какой он есть.
Но Екатерина Ивановна не унималась:
Ты же захочешь иметь детей. А от осинки не родятся апельсинки.
Однако Нина уже твердо решилазавтра она выходит замуж. Она любима. И она уже практически любит, отвечает взаимностью. Вскоре у нее не останется в этом никаких сомнений. И никогда она не пожалеет о своем выборе.
А Екатерина Ивановна почти сразу после свадьбы дочери на всю жизнь подружится с зятем. Теща будет заботиться о Леониде так, что он даже придумает небезобидную шутку для Нины: «Зря я тебя в жены выбралты меня всё время ругаешь. Надо было мне на Екатерине Ивановне жениться».
В загсе Леонид и Нина расписались 1 ноября 1953 года. Шел дождь. В помещении Нине пришлось положить свои лаковые туфли на батарею, а к регистрационному столу подойти босиком. Гайдай спросил:
Ты ведь берешь мою фамилию?
Твою? Нет-нет, я останусь Гребешковой.
Ну как хочешь, хмуро сказал Гайдай. Было ясно, что он задет.
Позже он, конечно, удовольствовался объяснениями Нины на сей счет. Всё-таки «Нина Гребешкова» на тот момент было какое-никакое имяактриса успела сыграть уже несколько ролей в кино. К тому же фамилия Гайдай не очень нравилась ей своей «бесполостью»: напишешь «Н. Гайдай»и непонятно, о мужчине или о женщине идет речь.
Какое-то время Леонид еще повздыхал:
Ох, Нинок, а представляешь, как бы это красиво звучалоНина Гайдай.
Но он быстро смирился с этим формальным недочетом. Жена-то была егои только его. Его Ниной, «Нинком».
Свадьбу сыграли очень скромнуювсё-таки женились студенты. Но отмечать это событие пышно и бурно Леня и Нина не стали бы в любом случае. Застолье, по сути, было устроено специально для Нининых родителей в их комнате в коммуналке. Здесь же молодые остались жить. Гайдай стал шестым обитателем 23-метровой площади. А через несколько лет появился и седьмой жилецОксана, единственный ребенок Леонида и Нины.