Люпин не говорил о связи между Гарри и Волдемортом, но Лэйнор не сомневалась, что он о ней просто не знал. Роль обычного преподавателя, судя по всему, не давала ему возможности сблизиться с Гарри. Или этому сближению специально кто-то препятствовал, и Лэйнор даже не сомневалась в подходящей кандидатуре.
Джип стоял на месте. Лэйнор обошла машину и на всякий случай проверила ее на растяжки или поврежденные шланги. Она не поленилась заглянуть под капот и под днище, а заведя двигатель, прокачала тормоза.
Лэйнор решила разведать путь, обозначенный на указателе, и осторожно повела джип вперед. Грунтовая дорога была отлично укатана, но не машинами, а телегами или чем-то похожим, и Лэйнор приходилось постоянно следить за тем, чтобы не угодить в неожиданно глубокую колею.
За неполные три дня она получила массу информации, но, если не считать поездку Райана в Годрикову лощину, все эти сведения были практически бесполезными. Лэйнор не понимала, насколько они полны и достоверны, и как их можно истолковать и использовать.
По опыту она знала, что Райану несказанно повезло со старушками. Обычно очевидцы выдавали желаемое за действительное, дополняя обрывки фактов собственными домыслами, или же, даже обладая необходимыми сведениями, неосознанно утаивали их, не понимая важности. Опытный полицейский всегда мог вытащить из свидетеля нужное, одновременно отсекая догадки и предположения, но даже самый опытный полицейский в ее ситуации должен был растеряться.
Люпин, ее кратковременный союзник поневоле, человек необыкновенной силы воли, не понимающий своих возможностей, сдержанный и бесспорно образованный и умный. Он очень ей помог, рассказывал главное, самостоятельно оценивая важность информации, и почти не ошибался в этой оценке. Он даже не назвал ей имени того, кто увез ГарриЛэйнор не считала, что сознательно, и, как она теперь выяснила, важным это и не было. Вероятно, Люпин опасался ее запутать чем-то лишним или непроверенным, и говорил исключительно то, что она могла однозначно истолковать. Или у него были другие причины, и Лэйнор с трудом заставила себя об этом думать. «Теперь вы знаете столько же, сколько и Дамблдор»,так он сказал, уравняв их в каких-то исходных данных. Лэйнор не могла понять, означает ли это, что Люпин скрыл что-то не только от нее, но и от человека, которого он ей предпочел.
Дамблдор. Все слова директора школы нужно было тщательно анализировать, но, вероятно, в них и скрывалась разгадка.
Какая-то мысль проскочила и тут же исчезла, испуганная неожиданным раскатом грома. Резко навалилась темнота, Лэйнор включила фары. Со стороны Хогвартса наползала низкая туча, и Лэйнор подумала, что стоило бы истолковать это как недобрый знак.
Снейп как свидетель пока ничем не помог, но, если верить Аберфорту, мог оказаться крайне полезен. Как выковыривать Снейпа из школы, Лэйнор не имела ни малейшего представления. Замечание Аберфорта, что нервный профессор пытался применить заклинание, за которое вполне мог бы занять пустующую камеру Блэка, оптимизма тоже не прибавляло, но вытрясти из Снейпа все, что он знал о предсказании, было необходимо.
Флитвик. Аберфорт признался, что тот ведет свою игру, но это Лэйнор подозревала и без трактирщика. Флитвик, как и Люпин, делился только тем, чем считал необходимым, словно направляя действия Лэйнор в нужную ему сторону. И создавалось впечатление, что он определенным образом догадывался, что она может узнать, а что нет. Но Флитвик обеспечил ей защиту и пути отхода.
Аберфорт был разговорчив. Он был человеком Флитвика, но раскрыл перед Лэйнор часть карт, и она не сомневалась, что это было благодарностью за ее версию происшедшего с Арианой.
Лэйнор дернулась, пронзенная еще одной смелой догадкой, но она была сейчас лишней.
На лобовое стекло шлепнулись несколько тяжелых капель, и не успела Лэйнор включить стеклоочистители, как на машину обрушились потоки воды. Впереди все мгновенно слилось в темно-серое пятно, подсвеченное фарами, поднявшийся ветер швырял в машину листья и дождевые струи. Лэйнор остановила джип, откинула назад спинку сиденья и уставилась в потолок.
Случайная зацепка завещания и кража документов из кабинета Мэйсона оказались камешками, грозящими обрушить лавину, которая погребла бы под собой Коммерческий банк Эссекса. Сообщник глупенькой Челси Фокс был установлен быстро, но незаметная должность операциониста филиала указывала на куда более влиятельных лиц. Лэйнор вплотную подбиралась к совету директоров, и ее внезапная командировка была хорошим отводом заинтересованных глаз. Но к завещанию махинации с отмыванием денег никак не вели. Дурсли несколько месяцев были под пристальным вниманием Лэйнор, даже не подозревая об этом, но никакой связи сотрудников филиала в Лидсе с Верноном или Петунией Дурсли так и не обнаружилось.
Экспертиза не смогла подтвердить факт подлога завещания. Но исправление, растекшееся под каплями воды чуть сильнее, то самое, которое давало Дурсли право распоряжаться наследством Гарри в обход первоначальной воли миссис Эванс, было сделано, как и прочие изменения, рукой миссис Дурсли. Это доказывали найденные образцы ее почерка.
Петуния Дурсли быстро легализовала пребывание в своем доме чужого ребенка, понимая, что племянник со временем окажется куда больше источником дохода, нежели обузой. Но Люпин был уверен, что Дамблдор об афере не знал.
Поттеры надеялись оставить Гарри под опекой Блэка, а Дамблдор это надежду уничтожил надежнейшим способом. По словам всех опрошенных магов, Дамблдор мгновенно вычислил предателя, поскольку выдать тайну Фиделиуса мог только Хранитель.
Лэйнор резко села, подтянула колени и обхватила их руками.
После второго взрыва сильно пахло газом. Лэйнор знала, что для взрыва необходимо скопление летучего вещества, и версию случайности она не отметала.
Сириус Блэк не существовал вне мира магов. Даже будучи пойманным и осужденным за предательство Поттеров, он оставался бы законным опекуном Гарри и мог официально передать опеку тому же Люпину. И Гарри остался бы в магическом мире.
И на всякий случай Люпин был отрезан от Гарри так же, как и прочие. А Гарри оказался отрезан от мира магов.
О распоряжении Поттеров знали три человекаБлэк, Люпин и кто-то третий, и Лэйнор подозревала, что это Петтигрю. Дамблдор не мог предугадать, что произойдет через несколько часов, и, забрав ключ и документы, он перекрыл Блэку все пути к воспитанию Гарри Поттера. Никто не поверил бы трем двадцатилетним мальчишкам, если бы им возражал величайший маг современности.
В банке было достаточно только ключа, а версия с опекой Дурсли устраивала всех.
Взрыв газа объяснял случившееся ленивой провинциальной полиции и исключал возможность параллельного расследования авроратом, для которого имелась готовая версия с необычайной магией годовалого мальчика, версия в исполнении все того же Дамблдора. И у Лэйнор мелькнула мысль, что на глупого инспектора Шелла директор Хогвартса мог воздействовать такими же методами, как и министерствона дело о взрыве на улице Королевы Марии.
Дамблдору было нужно, чтобы Гарри остался у Дурсли. Он опасался влияния Блэка на мальчика.
Лэйнор протянула руку и выключила двигатель, стекла моментально запотели. Удар грома встряхнул машину, небо до самой земли распорола молния, а Лэйнор вдруг ухватила истину за хвост.
«Я сам предлагал себя в Хранители, но Поттеры решили выбрать Блэка». Так он сказал, слово в слово.
Поттеры решили. И сообщили о своем решении Дамблдору, отказавшись от его помощи.
«И я сам давал показания в министерстве, что Блэк был Хранителем».
Нет, Дамблдор не лгал ни ей, ни министерству, он говорил правду, но правду, которую все истолковали иначе, поначалу даже она сама. Поттеры всего лишь приняли решение, но было ли это решение выполнено, Дамблдор не знал, и признался в этом совершенно открыто, рассчитывая, что его уловка сработает и на этот раз.
«Альбусу смотрят в рот, его слово всегда последнее».
Дамблдор не знал, что нескладный Петтигрю побежит обвинять Блэка в предательстве и погибнет, оставив на добрую память о себе только труп. Но Дамблдор обставил дело так, что, как бы дальше ни развернулись события, Блэк никогда не стал бы близок к Гарри Поттеру.
Просто объяснялись и дементоры возле школы: Дамблдор боялся не за Гарри. Он боялся появления Блэка и того, что тот заявит о своих правах. И Лэйнор не понимала, почему человек, которого считали почти что богом, опасался двенадцать лет назад двадцатилетнего мальчишки, а сейчасбесправного беглеца, которому было только два пути: обратно в Азкабан или на тот свет.
И огромным светящимся знаком вопроса встали события на улице Королевы Марии, возможно, такие же искаженные, как и взрыв в Годриковой лощине.
Гроза, обдав лес последним раскатом, уходила на юг. Ветер немного утих, но пелена дождя по-прежнему не позволяла двигаться дальше. Капли дождя, не переставая, сыпались на машину, успокаивая, убаюкивая, приглашая отдохнуть.
Лэйнор вытянулась на сиденье и закрыла глаза. Она безмерно устала от этого мира. Каждое слово, каждый жест, каждая правда здесь были извращены. Здесь не было друзей, готовых закрыть собой от пули, как Райан, и увлеченных людей, как Хэллет, а только союзники, как на войне: общие действия против врага, разные цели в конечном итоге. И выбор Люпина, неожиданный, жестокий, но искренний, она теперь считала единственно верным. Все могло быть иначе, найди она другие слова, но она не ошиблась и на этот раз.
Спасти их обоих она могла, только позволив каждому остаться на своей стороне.
-2-
02.11.1993 22:55
Сто первый день побега
Коттедж «Фиалки» был скрыт завесой проливного дождя. Листья плавали в лужах, безнадежные, как лодки, потерпевшие крушение. Невидимые в темноте низкие тучи нависали над Гартмором, и где-то там, незримая, измученная непогодой, спала равнодушная ко всему на свете луна.
Дом под Фиделиусом, дом-призрак. Ни отблеска, ни света в окне, ни звука, как будто в нем никто не живет.
Сквозь шум ливня донесся гудок проходящего поезда. Сонная, прибитая дождем ворона лениво свесила голову с ветки и что-то раздраженно пробурчала.
Блэк, зачем ты сюда вернулся? Ты же просто собака, и пока ты собака, ты на свободе. Но пока ты собака, ты ничего не можешь. Все твои метанияиллюзия действия.
А станешь человекоми не сделаешь больше ни шагу.
Дверь коттеджа была заперта. Хриплый лай растревожил ворон, и в ночи заметалось недовольное карканье.
Ты просто приблудный пес, появившийся в нужный момент. Тебя кормят и изредка гладят, но тебя здесь никто не ждет. Остановись, подумай, может быть, здесь нет никого. Ты зря тревожишь ночь и соседей.
Тебе это никак не поможет, но тебе так важно быть именно здесь.
Если Меллинген кого-нибудь и ждала, то этим кем-то явно был не мокрый голодный пес.
Набегался?коротко и безразлично спросила она, стоя на пороге коттеджа.Заходи.
Как эмоционально, инспектор! Я тоже рад вас видеть в добром здравии.
В доме привычный запах сырости, мышей и кофе. А еще
Где тебя весь день носило?она закрыла дверь на ключ и нахмурилась.Пойдем, дам тебе поесть.
Неясный запах чего-то до боли дорогого и важного. Настолько важного, что сердце пропустило удар.
Биение сердца, надежда, уверенность в том, что все обязательно сбудется Так пахнет, наверное, прошлое. Но есть ли у прошлого запахи?
А настоящее пахнет бензином и осенним дождем.
А будущееголовой на плахе.
Что ты скулишь? Ты не заболел?Меллинген озабоченно нахмурилась и сделала робкую попытку коснуться мокрой головы.Надо бы тебя вытереть. И я собиралась тебя вымыть, так что сейчас, наверное, будет самое время.
Она подошла к двери ванной, зажгла свет и жестом пригласила подойти.
Это, право, излишне, инспектор. Не скрою, приятно, но ни к чему. И все же
Не провоцируй сам себя, Блэк, собачья голова еще не вся собака целиком. Ты знаешь о возможных последствиях.
И этот запах. Проклятье.
Давай,раздраженно сказала она,вот упорная псина!она схватила полотенце и приблизилась.Ай!
Простите, инспектор. Я это не всерьез. Будем считать, что сейчас во мне играет чувство вины за побег.
Ты еще и кусаться?возмутилась Меллинген и тотчас ответила полотенцем по морде, но отступилась.Ладно, подождем, пока ты снова ко мне привыкнешь.
Что-то тяжелое с размаху ударилось о стекло с такой силой, что задребезжала, едва не вылетев, старая рама. Меллинген вздрогнула и побледнела, но после секундного замешательства кинулась к двери.
Сумасшедшая. Нет! Нельзя!
Лязгнули зубы, Меллинген вскрикнула от боли и неожиданности, но вывернулась из некрепкого захвата и выскочила на крыльцо.
Назад, черт вас возьми!..
Сова, глупая собака, это просто сова!
Не анимаг.
Ее руки дрожали так, что она едва не оторвала сове лапы. Меллинген стояла под ветром и дождем, сжав в кулаке записку, и нельзя было понять, получила она плохие известия или же просто рассчитывала, что ночным визитером окажется кто-то помимо взъерошенной, мокрой совы.
Да закройте вы дверь!
Сова, испуганная лаем, забилась под крышу крыльца. Меллинген молча вернулась в комнату, подошла к камину, швырнула туда письмо, и бумага вспыхнула ярким пламенем. Меллинген выдернула из стопки на столе чистый лист и вывела на нем только три слова:
«Все в порядке».
Она отпустила сову, с глухим недовольным уханьем улетевшую в непогоду, заперла дверь на замок и тут же вспомнила об укусе.
Чертова псина,буркнула она, рассматривая порванные джинсы.Параноик.
Стоит соблюдать законы магии, инспектор. И не подвергать себя лишнему риску.
Меллинген, морщась, направилась было в ванную, но передумала. Утробное рычание на этот раз не остановило ее.
Ты ведь не простая собака, правда?тихо спросила она.
Что?..
Ты такой же, как и все вокруг,с неподдельной печалью прошептала Меллинген, опускаясь рядом на колени.Я не могу найти с вами общий язык мы слишком разные. И ты, и все эти маги. И я,она нежно коснулась морды, словно прося за что-то прощения.Я так хочу найти истину, и мне так трудно это сделать. Почти невозможно. Я должна спасти одного маленького мальчика, понимаешь? Должна. Я дала слово, но и без обещания я все равно бы сделала это.Она устало прикрыла глаза, а потом наклонилась так близко, что ее распущенные волосы защекотали нос.Ты просто волшебная собака и ничем не можешь мне помочь, но я очень прошу тебяне убегай больше, ладно?
Нет, инспектор, я обязательно убегу. Все бессмысленно и бесполезно, и я не знаю, чем для меня закончится завтрашний день. Но я вернулся сюда зачем же?..
Вы верите мне, не догадываясь, как мне это важно.
Тишину разорвал противный, навязчивый писк. Меллинген поднялась, чуть скривившись от боли, откопала телефон из кучи бумаг и нажала на кнопку приема.
Меллинген?раздался знакомый голос, едва слышимый, но все же различимый.Ты в порядке?
Спасибо, что спросил,ухмыльнулась она,меня слегка покусали, но в общем и целом это лучше, чем позавчера.
Рад за тебя,искренне сказал Райан.Группа доказательств выдала мне копии материалов дела. Но в них,заранее повинился он,нет ничего нового. Протоколы осмотров, фотографии места происшествия, заключения судмедэкспертамножественные осколочные ранения, политравмы, не совместимые с жизнью. Двенадцать протоколов вскрытия, копии свидетельств о смерти, вместо показаний свидетелей
Что?переспросила Меллинген.Что ты сказал?
Вместо показаний свидетелейбессвязный бред,охотно повторил Райан.
Нет,напряглась она.Про протоколы.
Двенадцать протоколов вскрытия.
Тринадцать,поправила Меллинген.
Двенадцать, Меллинген!Райан удивился, но настаивал на своем.Везде фигурируют двенадцать трупов. Все листы пронумерованы, никто ничего не изымал. На улице Королевы Марии двенадцать пострадавших!
Ноначала было Меллинген и растерянно оглянулась.Погоди, а что-нибудь непонятное? Чья-то одежда? Неопознанный труп? Может быть, заметны подчистки, измененный почерк? Райан, у тебя неверные данные!ее голос странно задрожал.
Меллинген, у меня материалы дела!заорал Райан, перепуганный ее реакцией.Я не знаю, что тебе мерещится, я не знаю, откуда у тебя всплыл неучтенный покойник, не знаю и знать не хочу, во что ты вляпалась, но тебе пора плюнуть на это дело! С меня хватило три месяца носить цветы к твоему почти трупу! Я не хочу на этот раз положить венок тебе на могилу!