Да что со мной такое! Волнение, вопреки моим словам, никак не желало проходить. Чтобы хоть как-то успокоиться, я встала, вымыла свою тарелку и стакан из-под апельсинового сока. Потом мне снова стало нечем заняться, а его взгляд преследовал меня по пятам.
Садись, вдруг произнес Лео, указывая на стул напротив, и, заметив мою настороженность, добавил с кривой улыбкойОбещаю не кусаться.
С тяжелым вздохом я вернулась на стул, бежать все равно было некуда.
И о чем же таком интересном вы здесь так долго говорили?
Его безразличие явно было наигранным. Он хотел знать. Трудно было видеть его красоту так близко и не нервничать. Я сжала руки под столом, призвав на помощь всю свою гордость.
Так ты все же соизволил заметить меня. Точнее, мое отсутствие.
Непрошеная горечь прозвучала в словах.
Конечно. Не люблю надолго выпускать из вида любимые игрушки.
Ты невыносим, повторила я, а от его слов мне стало грустно.
А ты не ответила на вопрос.
Мы говорили о жизни.
Так я тебе и сказала!
Он тоже догадался, что я буду молчать, как партизан, поэтому пожал плечами и вперил задумчивый взгляд в потолок.
Жуткие картины из истории Орианы все еще стояли перед глазами. Я поежилась.
Лео?
Да, любимая.
Не называй меня так! Это уже откровенная ложь.
Мое право выбирать.
Ты же не хочешь, чтобы я тебя так называла?
Почему нет? Это моя гордость пережить сможет, он терпеливо вздохнул. Ладно, остынь. Жилка на твоей шее становится слишком соблазнительной
Мои щеки тут же вспыхнули, но, глубоко вздохнув, я запрятала смущение и раздражение подальше. Потом вытащу и переживу.
Лео, сколько тебе лет на самом деле?
Он нахмурился.
Тебе обязательно задавать такие вопросы?
Я хочу знать, упрямо заявила я.
С чего бы вдруг такой интерес к моей персоне?
Его глаза подозрительно сузились.
Ни с чего. Ориана и Оливия говорят, что о тебе мало что известно. Вот я и хочу узнать. Что в этом такого удивительного?
И что же ты узнала?
В 1665 году ты уже был вампиром. Вот и все. Так ты скажешь или нет?
Нет.
Мне стало больно и обидно. Ориана точно заблуждаласьменя он тоже не впускает в свою жизнь.
Отлично, сама узнаю.
Интересно у кого? Он усмехнулся. Рейнард будет нем как рыбая уверен, остальные не знают ничего существенного.
Ага, значит, есть, что знать?
Достаточно.
Он заговорил холодно и высокомерно.
Оставь эту тему навсегда! Если узнаю, что ты расспрашиваешь кого-либо
То что?
Гнев и обида взлетели с новой силой. Весь день то игнорирует, то выводит из себя!
Съешь меня?! Да, пожалуйста!
Он удивленно и с беспокойством смотрел на меня.
Просто забудь, наконец серьезно произнес он. Тебе же легче станет.
Это мое дело.
Ладно. Все равно ты ничего, кроме головной боли, не добьешься.
Он поднялся и залпом допил содержимое бокала.
Уже поздно. Я отвезу тебя домой.
Он пошел вперед через опустевшую гостиную, показывая мне путь. Моя куртка висела в прихожей. Я машинально посмотрела на рукавкрови не было. О вчерашнем происшествии напоминали только бинты на правой руке.
Лео, накинув пальто, пошел вперед и через минуту пригнал из гаража к самому выходу из дома все ту же серую иномарку.
На улице заметно похолодало. Я вышла на крыльцо и поежилась: пронизывающий северный ветер пробивался даже сквозь куртку. За прошедшие сутки первый снег покрыл все вокруг тонкой замерзшей коркой, похрустывающей под ногами. На улице, несмотря на белый снежный покров, было очень темно, поэтому я старалась не отходить от освещенного фонарями крыльца, затылком помня о ненадежности льда на дорожке.
Интересно, который час? Неужели мы так долго просидели, слушая рассказ Орианы?
Лео вышел и придержал дверцу машины, пока я садилась, затем занял место водителя. Осторожно он повел машину по темной заледеневшей дороге.
Это ничего, что я не попрощалась с твоей семьей? почему-то робко спросила я.
Я уже отчаянно жалела о нашей ссоре. Прошлое Лео Если в нем были такие же ужасы, как и в жизни Орианы с Оливией, то вполне понятно, почему он ничего не рассказывает. Все моя глупая гордость. Я чувствовала, что сделала ему больно, но извиниться Я еще не готова, завтра может быть. Обида пройдет, когда наступит утро.
Им сейчас все равно не до нас.
А где они?
Прислушайся.
В тишине леса, сквозь глухое рычание мощного мотора, я расслышала отдаленный треск. Как будто кто-то в лесу валил замерзшие деревья.
Что это?
Обычное дело.
Такая знакомая приятная усмешка.
Рейнард поспорил с Рокко, теперь выясняют кто из них сильнее. Ориана и Оливия в качестве судей и болельщиков. Раз-два в месяц они не могут от этого удержаться. Хорошо хоть их увели подальше от дома, а то пришлось бы его по кирпичику собирать. Право же, как дети.
У меня вырвался нервный смешок. Ну да, лучшее развлечение для вампиравалить сосны посреди ночи!
А ты у них вроде как взрослый. Насмешливо проговорила я и посмотрела на Лео.
Ого, мне даже удалось смутить его.
Должен же хоть кто-то думать о последствиях.
И кто победит?
Когда как. Рейнардпроворней, Роккосильней.
Мы замолчали. В сумраке салона было тепло и уютно.
Как я ни старалась смотреть на освещенную фарами дорогу, взгляд то и дело сам по себе переводился на Лео. Он уверенно вел машину одной рукой, слегка откинувшись на спинку кресла. Его чеканный профиль при таком освещении казался менее величественным и более уязвимым. Он о чем-то глубоко задумался, смотря прямо перед собой и покусывая твердо сжатые губы.
Спросив номер моего дома, он подвез меня прямиком к подъезду и повернулся ко мне.
Скажи, от звука низкого приятного голоса Лео я вздрогнула и, резко отвернувшись от него, уставилась на дорогу, твоим родителям действительно все равно, что ты не ночуешь дома и проводишь время с едва знакомыми людьми? Ты говорила о дяде, но ни словом не обмолвилась о родителях.
От напоминания у меня заныло сердце. Оказалось, что боль от потери не утихла, не стала менее реальной. Она едва слышно маячила на грани понимания, готовая захватить меня с головой и раздавить при первой же возможности. Если б я только могла заплакать Слезы притупляют ощущения, смывают острые режущие углы, оставляя в утешение светлые воспоминания. Но после аварии что-то пошло не так: ни одной слезы горя не упало с моих ресниц.
ЯГолос сорвался. Я не знаю
То есть как? допытывался он. Разве ты здесь не в гостях?
Нет Не знаю Их больше нет, просто нет Я никогда не узнаю.
Слова давались с трудом.
Рассказывай, потребовал он, сверля меня зелеными глазами.
Только там не было притворного слезливого сочувствия или жалости, только интерес, желание понять. И я поняла, что действительно хочу все ему рассказать, потому что возможно он единственный отнесется к этому так, как надо мне
Я начала рассказывать, то и дело, сбиваясь, как мы с родителями собирались вместе поужинать и отпраздновать мою первую победу на выставке в художественной школе. Рассказала, как мы ехали по городу, весело смеясь и обсуждая планы на лето, как мама очень сильно хотела съездить в Россию, встретить старых друзей.
На большом перекрестке папа притормозил на красный свет, в то время как мама через переднее сиденье обернулась ко мне и, смеясь, рассказывала, как ее деревенский кот таскал на хозяйскую кровать дохлых мышей, а потом ходил за ними хвостом, требуя заслуженной награды. Загорелся зеленый свет, и мы поехали через перекресток. Что было дальше, я плохо запомнила. Папа вдруг не своим голосом закричал: «Пригнитесь!», потомсильнейший удар. Вроде что-то перевернулось. Меня очень сильно тряхнуло, и я потеряла сознание. Очнулась уже в реанимации. Врачи сказали, что мне очень повезло: при лобовом столкновении я сидела на заднем сиденье и отделалась сотрясением мозга, неполным переломом бедра и ушибами. Они назвали это чудом. Родителей же даже до больницы не довезли. Травмы несовместимые с жизнью. А сбивший нас водитель просто скрылся с места преступления. Вот и все. По завещанию до восемнадцати лет моим опекуном был назначен дядя Виктор. Теперь я живу здесь, по крайней мере, пока не смогу сама распоряжаться наследством
Из груди вырвался тяжелый вздохвпервые я кому-то сама рассказывала об этом и вроде как справилась. Удалось обойтись без лишних подробностей и эмоций. Сухенько, зато достойно. Только руки слегка дрожали, и сердце продолжало болеть при каждом новом ударе.
Лео молчал. Он вообще не подавал никаких признаков жизни, и я обеспокоено обернулась к нему, встретившись с застывшим изумрудно-зеленым взглядом. Он сидел настолько неподвижно, не дыша, что я, отстегнув ремни безопасности, испуганно подалась к немунеужели ему стало плохо?
Лео Лео, что с тобой?!
Я осторожно не без колебаний коснулась его щеки, сразу же отдернув руку, словно боясь обжечься о его совершенное каменное лицо.
Прикосновение возымело свое действие.
Он вздрогнул и с болью посмотрел на меня. Прохладные руки Лео осторожно обняли меня, прижав мое лицо к его груди, словно я какое-то сокровище. Они нежно гладили по волосам, а его губы над моим ухом едва слышно прошептали:
Прости, прости меня, если сможешь. Прости
За что? так же шепотом спросила я, совершенно не понимая, что он хотел этим сказать
Я должен был быть рядом. Я должен был защитить тебя и никогда не отпускать.
Но ты мне ничего не должен Вроде как
Ты не понимаешь.
Так оно и было, но шестое чувство подсказывало мне, что сейчас не лучшее время задавать вопросы.
Как он и сказал, я совершенно не понимала смысла его извинений, но никогда раньше не чувствовала себя лучше, чем в капкане его рук, поэтому не задавала вопросов, грозящих нарушить очарование момента. У нас еще будет время.
Его голос и тело волновали меня, но они же и успокаивали, давая чувство небывалой надежды и защищенности. Я обняла его сильные плечи руками и зарылась лицом в ворот пальто, вдыхая его приятный свежий запах. Внутреннее напряжение, накопленное за долгие месяцы кошмаров, отступало как отлив, оставляя едва заметные мокрые следы на камнях. Расслабленность и покой дарили мне его объятия, и я хотела лишь вечно находиться рядом с этим человеком Нет, вампиром. Как бы банально это ни звучало.
Глава 8
Спокойствие и уют салона были разрушены нервным стуком в окно машины. Нехотя отодвинувшись от Лео, я увидела через тонированное стекло знакомое лицо. У меня душа ушла в пятки.
Дядя
Лео мгновенно взял себя в руки: он коротко посмотрел на меня, кивнул и вышел из машины. Я уже поспешно открывала дверцу со своей стороны.
Мой бог! Дядя видел, как меня обнимал парень! Чертовски смущающее обстоятельство, к тому же теперь большого разговора никак не избежать. Даже Лиза при всей своей самоуверенности не рисковала показывать дяде с тетей своих ухажеров, справедливо полагая, что, о чем не знаешь, о том и не беспокоишься. Но что дядя Виктор делает здесь? На улице, в такой темени, на собачьем холоде?..
Когда я подошла к нему, Леонардо уже протягивал дяде руку:
Леонардо Стюарт.
Иванов Виктор Сергеевич. Прихожусь дядей этой несовершеннолетней юной особе.
Дядя руку не пожал. Он с подозрением, оценивающе смотрел на Лео, парень отвечал ему взаимностью. Но в этом сражении дядя Виктор изначально был обречен на поражение. Мало того, что Леонардо просто по жизни держался с королевским достоинством, так он еще и на голову, а то и две, превосходил ростом бедного дядю, которого не спасала даже прикрывавшая лысину большая меховая шапка. Конечно, в дядиной крови тоже водились кое-какие задиристые и непокорные гены, но я уже на своем опыте убедилась, что обаянию этого вампира трудно противостоять.
Мой отец звонил вам вчера, первым нарушил затянувшееся молчание Лео.
Да, я помню.
Дядя, наконец, отвел воинственный взор, и я понялаповода придраться он пока не нашел, но это только пока. Несомненно, в ближайшее время он исправит эту оплошность. К счастью, Лео был предельно вежлив и сдержан, за что я была ему внутренне благодарна.
Рейнард просил передать вам свои искренние извинения за задержку и что сейчас с вашей племянницей все в порядке. На рану на руке наложены швы, поэтому повязку стоит менять хотя бы раз в сутки, а примерно через неделю показаться врачу.
Мм Хорошо. Передайте своему отцу мою благодарность.
Обязательно.
Дядя махнул ему рукой и медленно, вперевалочку потопал к подъезду, абсолютно уверенный, что я иду следом. Но я не могла просто так уйти не попрощавшись. С вежливой улыбкой на губах Леонардо повернулся ко мне, и сердце тут же забилось быстрее.
Уже поздно, мне пора идти.
Он наклонился и, едва касаясь губами, поцеловал меня в щеку. Его прохладное дыхание обожгло мне кожу. Я мгновенно покраснела и, забыв о том, что нас может увидеть дядя, обоими руками притянула к себе голову Лео и осторожно прижалась губами к его щеке, прошептав «Спасибо», и тут же отпустила его.
С секунду он смотрел на меня удивленными горящими глазами. Потом медленно отвернулся и, бросив на прощание: «Увидимся в школе», уселся в машину и умчался в ночь.
Я с тоской смотрела ему в след. Только сейчас начиная сознавать, что наделала.
Я его поцеловала! Сама. Хорошо, что только в щеку. От мысли о его губах, мне стало жарко. Все, хватит! Подруга, он не для тебя. Что бы он для тебя ни сделал, тебе нечего дать взамен. И вообще, здесь нет ничего особенного. Лео красивый, более чем красивый, парень. Вполне понятно, что тебя к нему так тянет. Это химия, не чувства. У всех подростков так бывает и ты не исключение.
Убеждая саму себя таким образом, я обернулась и посмотрела на дядю, который с нетерпением притоптывая ногами, стоял, распахнув подъездную дверь и ждал меня.
Он явно замерзна его шарфе застыла толстая пелена инея, а нос покраснел.
«Он так волновался, что не смог сидеть дома, в тепле у телевизора, и ждал меня здесь», -мелькнула догадка. На улице! При таком-то морозе Чувство вины моментально заглушило все другие переживания, и я покорно смирилась с возможной взбучкой.
В это время дядя уже занял позицию нападающего и, сурово глянув на меня, заявил:
Пойдем домой, уже совсем поздно. Что это за мода теперь, приходить домой, когда вздумается? Вот молодежь пошла, ничего не стесняется и никто им не указ? Нет, дорогая, в моем доме я такого не потерплю, ни от Лизы, ни от тебя, так что марш домой, пока твоя тетя не сошла с ума от беспокойства.
Склонив голову, я послушно поднялась за ним на третий этаж и прошла в квартиру.
Чему быть, того не миновать. Тем более что я действительно виноватасовсем не думала о других, позабыв о времени.
Сняв верхнюю одежду и растирая отмороженные руки и заалевшие в домашнем тепле щеки, дядя произнес, избегая смотреть мне в глаза:
Пойдем на кухню. Нужно поговорить.
По дороге краем глаза я заметила, как приоткрылась дверь комнаты Лизы и стих звук телевизора в комнате тети с дядей. «Это чтобы лучше слышать тебя, деточка». Значит назавтра, а, может быть, уже и сегоднямобильные телефоны порой творят чудеса без всякой магии, об этом разговоре узнает вся школа, а с точной подачи тети Агатывсе сплетницы города.
У меня внутри все сжалось от ужаса. Я, несомненно, стану новостью недели, и каждое мое движение, каждый поступок будут служить источником новых сплетен и насмешек. Они будут преследовать меня по пятам и с мстительным удовольствием указывать пальцем на каждую мою оплошность. Никогда не завидовала местным знаменитостям, а сейчас сама опять попадаю прямиком под перекрестный обстрел. Впрочем, чего я ожидала, когда связывалась с самым обсуждаемым семейством в городе?.. А еще дядя
Дядя Виктор и сам был не в восторге от таких бесед, но часы волнений и ожидания подстегнули его решимость. Я подозревала, что тетя Агата за те два дня, пока я была с Лео, тоже подлила немало масла в огонь, поэтому постаралась заранее морально подготовиться к худшему, хотя времени на это и не оставалось.
Чтобы собраться с мыслями, дядя налил нам обоим чаю и уселся за стол напротив меня с чрезвычайно серьезным выражением лица.
Диана, я знаю, что я тебе не отец, издалека начал он, но я перед ним за тебя в ответе. Поэтому я должен сказать это, хотя тебе может и не понравиться.
«Мне это точно не понравится», подумала я, но промолчала, выжидательно глядя на Виктора.
Я заметила, что когда-то пышная шевелюра его уже заметно поредела на макушке, а виски посеребрила седина. Он всегда очень сильно переживал за свою дочь, которая всегда умело пользовалась его добротой. У его глаз, крыльев носа, на лбу залегли мелкие морщинкивремя безжалостно делало свое дело. Очень жаль, что ему в нагрузку досталась такая «странная» племянница, которая совершенно не удивлялась вампирам, живущим бок о бок с людьми, и, что еще хуже, они ей нравились