Будильник решили поставить на шесть.
Перед сном я снова про Ипполита думал и засыпал трудно. И встал тяжело, будильник вырвал меня из сна. Я уже приучился просыпаться немного раньше подъёма, а тут совсем не вовремя показалось.
Виктор Робертович, как оказалось, уже не спал, мы пересеклись с ним в умывалке. Он велел надеть старые спортивные костюмы. На кухне нас отвели в подсобку с кафельным полом и двумя ваннами, наполненными водой. Ещё там были металлические столы и странное устройство, похожее на доисторическую стиральную машину.
На кухне у нас работали две пожилые семейные пары. Главной была тётя Маша. Она и жарила те чудесные котлеты. Её муж, которого я буду называть просто Степаныч, занимался овощами и помогал ей в готовке. Тётя Сима заведовала посудой, скатертями и всем этим хозяйством, а её муж Юрич курировал хлеборезку и, соответственно, всё сопутствующее: масло, сыр, печенье.
Эта стиральная машина оказалась картофелечисткой. Стенки были шершавые, картошка там крутилась, а потом оказывалась вся кругленькая и чистая. Только глазки и порченые места нужно было убирать. Мне понравилась эта машинка. Правда, Степаныч запретил нам к ней прикасаться, чтобы не сломали. Он сам заряжал туда картошку и ссыпал чищенную в ванну с водой. Нам предстояло все эти глазки ножами выковыривать.
Пока он наполнял ваннупоручил для разминки почистить ящик лука. Так что всплакнули мы немного до завтрака. Я, кстати, теперь считаю себя мастером по очистке лука. Серьёзно, за три движения с луковицей управляюсь. После лука мы ковыряли картошку и скидывали готовую в другую ванну. Картошки получилось примерно половина ванны и мы должны были перечистить её к 11. В принципе, задача казалась несложнойсидишь себе, ножичком режешь и швыряешь. Бултых. Но едва мы втянулись, как нас погнали накрывать к завтраку.
Столики были на четверых, как я уже говорил. У каждого курса своя зона с пятью столиками, разделённая широкими проходами. Плюс четыре столика во взрослой зоне. Посуда вся просто белая с логотипом Икеи снизу. У нас в Школе вообще почти всё было из Икеи, видимо, снабженец фанател. Или Константин Михайлович. Столы, стулья, кровативсё дощатое, сосновое, простецкое, но добротное. Мне лично по вкусу. И матрасы, и одеяла, и постельное, и занавески. Скатерти, салфетки, столовые приборы. Прямо "Федорино горе" у меня получается. "И заплакали блюдца: Нельзя ль нам вернуться?" Только у нас никакая утварь не захотела бы сбегатьчистота поддерживалась капитальная.
Насчёт столовой порядок был такой: скатерти и тканевые салфетки менялись каждый день, сервировалось всё аккуратно и есть нужно было тоже аккуратно, используя нож. Немало очков мы на этом потеряли в первое времяВиктор Робертович всё видел, хоть и сидел на другом конце столовой. Тётя Сима помогала нам расставлять посуду, а её муж Юричседой благообразный дядька с усами выдавал тарелки с нарезанными батонами, тарелки с маслом, разделённым на четыре шайбочки и тарелки с нарезанными ломтиками сыра. Последними мы расставили небольшие кастрюльки с кашей, сегодня была рисовая, и чайники с какао. У нас, кстати, насчёт какао прямо обязаловки не существовало, можно было подойти к термопоту и заварить себе чайку. А взрослым тётя Маша и кофе варила по желанию. Но лично я утром пил какао и не заморачивался. До сих пор привычка осталась. Какао с молокомсамое милое дело с утра, чтобы помягче ввести организм в курс предстоящих жестоких испытаний грядущего дня. Я не шучу.
Только мы закончили сервировку, как ввалились наши однокурсники и начали портить всю красоту. Странное делоя впервые за это время увидел их будто со стороны, отрезанным ломтем. Прямо захотелось к ним. Я такого раньше в жизни не испытывал. Покосился на стоявшего рядом Мочку, с которым мы за сегодня ещё ни словом не обменялись, несмотря на совместный труд и подумал, что для него эта отрезанность, наверное, является нормальным ощущением. Только насчёт воссоединения с коллективом рефлексий наверняка никаких нет. Слово "рефлексия" я, кстати, вычитал довольно давно и оно мне жутко нравилось.
Для сервировки нас заставили надеть белые халаты и мы теперь прямо в них уселись завтракать с пацанами, выслушивая их шуточки на этот счёт. Шуточки касались только меня, понятно.
После завтрака начали загружать тарелки в пластиковые дырявые лотки и относить на кухню. Порцию Ипполита забрал бородатый доктор. Он сгрузил в картонную коробку кастрюльку с кашей, чайник и остальное на двоих. Пользуясь случаем, я спросил его про Ипполита.
- Сегодня к обеду выпущу,сказал.Странный он какой-то, тебе не кажется?спросил, внимательно вглядываясь в меня.
- Нормальный,ответил я с некоторым замешательством.
Было небольшое искушение поделиться своими сомнениями со специалистом. Но я тут же представил, какая волна может пойти у взрослых из-за этих моих предположений. И как это всё может отразиться на Ипполите. Да и не привык я со взрослыми хоть чем-то делиться.
- А другой как?спросил я, чтобы отвлечь.Олег, кажется?
- Который спас ему жизнь?уточнил доктор с таким видом, будто прочитал все эти мои сомнения.Непонятно. Сегодня в город с ним съездим, надо на аппаратах посмотреть.
- А. Ну ладно. Пусть выздоравливает скорее. Привет ему передавайте,зачем-то ляпнул я.
- Привет от Кирилла Краснова? От тебя лично?уточнил доктор.
Меня поразило, что он знает меня. Сам-то я забыл, как его зовут.
- Нет,поспешно возразил.От нас. От нашего курса. Извините.
И поскорее стал дальше посуду собирать.
Лотки с посудой и приборами мы затем загружали в посудомоечную машину такого же допотопного вида, как и картофелечистка, но тоже вполне исправно функционирующую. Ставили их на резиновую движущуюся ленту, потом принимали с другой стороны горячими и мокрыми, и сдавали бдительной тёте Симе, которая некоторые заставляла прогнать по второму разу. Привели в порядок скатерти, задвинули стулья и, сняв халаты, вернулись к своей картошке.
В целом мне пока что всё нравилось. Суета, конечно, но какая-то полезная, не то, что дурацкий двор подметать.
Теперь оставалось всего полтора часа, а у нас были ещё почти нетронутые полванны картошки. Мы зачерпывали её дырявым ведром и высыпали на стол. В столах было два углубления для очисток, всё продумано, сиди и ковыряй спокойно.
- Так что,сказал Мочка минут через двадцать нашего ковыряния.Ипполит, значит, выпилиться хотел? И даже этого не смог?
Первые его слова за день.
- С чего ты взял?с неприязнью спросил я.
- Потому что не дурак Ты ведь, Красный, тоже не дурак?
- Меня Кирилл зовут,огрызнулся я.
- Я запомню Так и что бывает, когда очки заканчиваются?
- Ну Вообще-то не знаю,признался я.
- Думаю, где-нибудь тут в лесу и закапывают,спокойно сказал Мочка, старательно вырезая глубокую испорченность.
- Как?.. Да ну нет. Не может быть. Это несправедливо!
- А я считаю, что правильно. Здесь такое место, которое слабаков не терпит. Может, оно одно такое. Всё справедливо.
- Одно такое?!возмутился я.Да полно таких мест. Везде чморят и заставляют выживать! В специнтернате не так, что ли?! Только там не убьют, если что. Если это правда, конечно.
- Ты не понимаешь. Здесь всё, похоже, действительно по-честному. А в специнтернате хорошо самому здоровому и самому подлому.
После этих слов я выразительно посмотрел на него. Он в ответ ухмыльнулся.
- Понимаю. Считаешь, что я там был королём по обоим параметрам? Это правда. Я понял правила и принял их. Сыграл по ним.
- Так чего ж ты тогда?..
- Сюда поехал?.. Потому что сдалось оно мнеэто гнусное королевство!.. Потому что, когда говорил с ним, то увидел этот свой предел, понял?!
Он говорил негромко, но с нажимом, а глядел будто мимо меня.
- Что всегда теперь останусь таким. Но что есть надежда
Он замолчал, и я не решался что-то сказать.
- Только мне теперь кажется, что я ошибся,продолжил он, глядя уже точно мне в глаза.Ничего во мне не изменится и мне не место здесь
Я слушал всё это с изумлением, а под конец так совсем пробило.
- Нет!горячо воскликнул я.Андрей. Андрюха, нет. Ты неправ! То есть прав! Здесь то самое место! И всё у тебя получится! Ты сможешь!
Мочка молча смотрел на моё волнение. А я не знал, что ещё сказать, чтобы поддержать его.
- Ну а чё ты тогда хнычешь про несправедливость?холодно сказал он и, отвернувшись, взял очередную картофелину.
- Ты Ты что же это?гнев душил меня.Ты спектакль тут!..
Я случайно посмотрел на свою руку и увидел, как побелели пальцы, сжимавшие рукоятку моего коротенького ножа, выданного для выковыривания глазков. Посмотрел на Мочку, неподнимающего глаза, и увидел, как слегка изгибаются уголки его губ.
- Идиот,сказал я и разжал пальцы.
Ножичек бессильно шлёпнулся на горку очисток.
Отчего-то я чувствовал просто невероятное облегчение.
С этого момента моё отношение к Мочке стало меняться. Не скажу, что оно сделалось хорошим. Не такой это был человек. Простостало меняться.
- На втором курсе 17 человек,сказал я через некоторое время спокойной чистки.Ты считаешь, что троих закопали в лесу?
- Может быть А может и нет. Может, не так всё тупо. Я здесь пока ничего тупого не встречал. Кроме чтения про Гарри Поттера.
Я снова заржал. Он подождал, пока я посмеюсь, и сказал:
- Я пытаюсь довериться. Первый раз в жизни.
- Значит, троих из нас тоже Того.
- Может, и не троих,Мочка не выдержал, разрезал картофелину, в которую слишком углубился и раздражённо выбросил всю.Я вижу больше кандидатов. Человек пять минимум.
- Кого это?
- Тебя, например.
- В смыслеменя?! Да я же вроде Да ладно У меня же всё нормально.
- Нет. Не всё.
- А что не так? Не понимаю.
- А ты подумай.
Больше на эту тему я от него ничего не добился.
Вскоре пришёл Степаныч. Оказалось, что уже время ставить картошку вариться. А у нас была готова только половина, немного мы заболтались.
- Ну что же вы так товарищей подставляете,проворчал он, сгребая и чищенную, и нечищенную вперемешку в две здоровенные кастрюли.
У него были кудрявые полуседые бакенбарды и здоровенная лысина, плохо сочетавшаяся с красной разбойничьей физиономией. Утром он был сосредоточен и раздражителен, а сейчас уже вполне коммуникабелен. Причина этой перемены легко угадывалась по характерному запаху.
- Сдать бы вас взводному,сказал он.Но пока прощаю. Только чур больше без залётов.
Мы накрывали, убирали, мыли, помогали Степанычу перетаскивать продукты со склада, при этом я зашиб себе палец замороженной половиной свиной туши. После ужина подняли стулья на столы, помыли полы, вернули стулья и заменили скатерти. Вернулись почти уже к отбою. Я лично устал очень. Не физически, а как-то по-другому. Не привык я трудиться. Но и было чувство удовлетворения, не скрою. Довольно приятное.
За обедом действительно появился Ипполит. Был он необыкновенно серьёзен и сосредоточен, будто усиленно решал внутри какую-то проблему. На мои общие вопросы отвечал односложно и неохотно. Да у меня и времени не было с ним разговаривать.
Глава 17. Перед НГ
Я довольно подробно описал эти первые недели своего пребывания в Школе, чтобы вы могли хорошенько почувствовать ту атмосферу, в которой я оказался и те перемены, которые начали во мне происходить. Да и помню я эти первые недели так хорошо именно потому, что очень многое было в диковинку и глубоко отпечаталось. Затем я уже втянулся и дни замелькали, замельтешили. Свободного времени почти не оставалось, именно такого, когда не знаешь, чем заняться, подступает скука и в голову лезут всякие сомнения. Такого не было. Помню, когда я прочитал "Алису в Зазеркалье", то меня поразила фраза, которую Алисе сказала Чёрная Королева, описывая свой мир: "Здесь нужно бежать, чтобы оставаться на месте. А чтобы куда-нибудь попастьнужно бежать в два раза быстрее". Это очень верное описание устройства нашей жизни в Школе. Ещё ведь и счётчик всё время тикал. Я же не говорил про это? С меня ведь, между прочим, каждый день снимали по 10 очков. Как это у нас называлось"за проживание". Мы вначале посмеялись над этим смешным налогом, подумаешь, мелочь какая, когда по три сотни за раз снимают за какую-нибудь фигню. Но тикал-то он всё время.
Помню, как стою в классе, смотрю на таблицу. За окном фонари освещают засыпанный снегом двор. Нам повезло, до Нового года оставалось всего два дня и похоже, что он будет правильным, снежным. Но мне что-то не очень хочется, чтобы Новый год наступал. Потому что после него с меня будут снимать по 20 очков в день. То есть, к первому июня снимут примерно 3000. Пока что потяну, у меня на счету 3420. (Свои цифры я запомнил точно, до копеечки) И до июня как бы всё в порядке, а летом очки не снимают. Но это если не будет больше штрафов. А ещё ведь с Нового года мы начнём участвовать в Забегах. Получаетсянельзя будет проигрывать. Ну или побеждать чаще, чем проигрывать.
И как я так много потерял? Смотрю в таблицу, ещё раз вспоминаю и пересчитываю.
Примерно 1200"за проживание". С этим понятно. На штрафах примерно столько же. Хороших жирных плюсов маловыигрыш "крыла" 300 и от ЕП за первую книжку 300. Все остальные плюсы набирал по мелочи. Нам, правда, так жирно и давать стали гораздо реже после первых недель. Макарон вообще поощрял только словами и просто готовил к предстоящим соревнованиям. У Весёлого получать бонусные очки стало невероятно труднофизически я не был самым одарённым, а эти ограничители в голове что-то плохо у меня снимались, никаких подвигов совершать не получалось. Хотя я и подтягивался уже двенадцать раз. Двенадцать! С полутора! Но у нас почти все уже нормально подтягивались, а некоторые так вообще к двадцатке приближались. И реакция у меня тоже была средненькая. И выдержка. И не очень я ещё своим телом владел. А середнячки у Весёлого не получали ничего.
У Виктора Робертовича на тактических занятиях можно было очков срубить, иногда он расщедривался.
Ещё ЕП за дельные мысли порой премировал. Но у нас теперь многие пытались блеснуть. Заработок у ЕП считался самым лёгкимпросто слушай его внимательно, читай, что нужно читать, и не стесняйся. Большая конкуренция, в общем.
От Громозеки иногда перепадало на уборочных подвигах. Но это точно была не моя тема. А теперь со снегом вообще, наверное, индивидуально не отличишь особенно.
Такие вот дела.
Физически я чувствовал себя хорошо, можно даже сказать отлично, сам чувствовал, что окреп и при этом успел подрасти на три сантиметра. По утрам мы продолжали бегать и купаться. Вода в озере до сих пор не замёрзла. Хотя как-то пару раз прихватывалась ледком. Но мы своими юными тельцами этот ледок оба раза успешно взламывали. В первый раз всё не решались, но Виктор Робертович просто провёл ногой по песку черту и засёк времяпять минут на раздеться, перейти черту, десять метров по озеру и перейти черту обратно. Штраф обозначил конский. А темно же еще, зима, только фонарь горит возле пляжика. Б-р-р. Как вспомню. И рванули все как миленькие. Мы теперь, кстати, бегали в спортивных костюмах, ветровках и шапочках. Когда уже взбирались обратно на горку, я увидел, как Виктор Робертович доламывает лед, уверенно гребя к середине.
Поразительно, но у нас до сих пор ещё никто не болел. В медчасти только Ипполит, получалось, полежал. Насчёт негопосле того случая в него будто пришелец вселился, для меня это была уже третья версия Ипполита. В первой он был симпатичным весёлым компанейским парнем. Во второйнесчастным, неуверенным в себе, жалким, задроченным существом, обречённым на неудачи. В третьей сборкесосредоточенный, спокойный, старательный, но чересчур замкнутый и будто немного отмороженный. Он единственный из нас мог, абсолютно не моргая, смотреть на мячик, летящий в лицо, за что регулярно получал небольшие бонусы от Весёлого. И Макарон его хвалилИпполит мог, не моргая, расстрелять всю обойму ПМ по нескольким мишеням и довольно точно. Мы даже шутили между собой, что может и нам стоило так красиво полетать с крыши. При нём так не шутили. Из этических соображений. Хотя, вообще, смысла с ним шутить не былоон практически больше не улыбался. Я лично не видел. Слушает спокойно, кивает, но видно, что о чём-то своём думает. По очкам он всё ещё находился на дне, 2100, но только из-за того, что вначале очень много штрафов нахватал.
На дне по очкам ещё болтался Мишин, 2200, тоже постоянный штрафник первых времён из-за своего языка. Да и по физухе он едва тянул, хотя и упирался, но тоже ограничители плохо снимались.
Ещё на дне неожиданно оказался Крылов, поскольку любовь держаться в тени никак не способствовала получению бонусов.