Рядом с бывшей церковьютеперь в ней Дом культурыбелый обелиск. Здесь установлен памятник Берингу. Бронзовый бюст командора изваян по заказу Алеутского райисполкома ленинградским скульптором А. Черницким.
В НИКОЛЬСКОМ
Поднявшись на невысокий зеленый холм, можно увидеть все Никольское: крыши, песчаные улочки, зеленые квадраты огородов. За селомбухта, излучина реки, береговые дюны, а за нимидали неоглядные, нескончаемая вереница плоских сопок.
Вот чего не хватает в этом широком просторедеревьев! Или с ними нарушится своеобразие пейзажа? Нет, все-таки хотелось бы увидеть хоть синюю полоску леса вдали.
Учительница географии здешней школы даже немного обиделась, когда я сказал: «Жаль, что нет у вас деревьев». «Как же так? Деревья есть!.. В одном распадке растет ивняк. Вот такой!»Она вытянула руку метра на полтора над полом. «И рябинка естьневысокая, да зато не горькая, а кисленькая. А грибов сколько?!»
Восемь лет она прожила на острове Беринга. Любит его и хорошо знает. Много раз ходила с ребятами в походы: она ведь к тому же и председатель общества по изучению полезных ископаемых на острове
Я долго шел берегом небольшой речушки Гаваньской. Поселка уже не видно: он там, за холмом.
Ветер. Тишина. Изредка плеснет в реке рыба.
«Одно почти там увеселение смотреть на превысокие и нетающим снегом покрытые горы, или живучи при море слушать шуму морского волнения, и глядя на разных морских животных примечать нравы их и взаимную вражду и дружбу»
Так написал в своей прекрасной книге о Камчатке Степан Петрович Крашенинников. Видно, и ему, человеку ломоносовской выучки, на редкость скромному, мужественному, случалось загрустить, вспомнить о доме, с которым он был в разлуке десять лет. Вот и прорвались в его вообще-то скупом на чувства научном сочинении нотки приглушенной грусти
Наилучшее лекарство от этогообщение с людьми. Повернем-ка назад!..
Медленно бредет через бухту возле устья реки стадо коров (остров Беринга)
С океана задувает сильный ветер. Начинается прилив. Прибрежные камни скрылись под приливной волной.
Большое стадо черно-белых коров переходит бухту возле устья рекивозвращается с болотистых лугов за дюнами. Коровы бредут по брюхо вводе, бредут спокойно, неторопливовидно, привыкли к этому. Я нагнал стадо на окраинной улице поселка. К знакомому деревенскому теплому и доброму запаху парного молока, всегда сопутствующему стаду, примешивался острый свежий запах моря
На центральной улице поселкастук и гром. В узкие глубокие траншеи опускают трубы. Оглушительно стучат по ним, подгоняя одну к другой. Прокладывают водопроводговорят, самый северо-восточный водопровод в стране.
Под крышами многих домов, как и на Медном, висят связки юколы. И в отличие от Медного здесь почти перед каждым домомнебольшие, заботливо обработанные, густо и весело зеленеющие картофельные огороды.
А это что за необыкновенное растение на окне? Буйно вьется, листья похожи на виноградные, ярко-желтые цветы. Оно так заполнило собою все окно, что в комнате, наверное, темно. Да ведь это ж огурцы! Вот они висят на стебляхсвеженькие, зеленые, покрытые пупырышками! Их здесь разводят, как у нас павловские лимоны, на окнах, в ящиках. В открытом грунте огурцы не вызревают.
* * *
В редакции районной газеты «Алеутская звезда» меня познакомили со Степаном Лаврентьевичем Голодовым. Он один из энтузиастов огородного хозяйства, да и вообще всех зеленых насаждений на острове.
Впрочем, не только этим известен здесь старый, почтенный алеут: большая, честно прожитая трудовая жизньвот что дает ему всеобщий почет и уважение. Старейший на острове коммунист, ныне он пенсионер, глава большой семьи Голодовых; члены ее работают на промыслах, на звероферме. И сам он в прошлом прославленный охотник-промысловик.
Старик хорошо помнит далекие времена, помнит, как на островах хозяйничали незваные японские и американские пришельцы, которые истребляли котиков, спаивали население.
Степан Лаврентьевич скуповат на слова, когда говорит о себе. Но вот речь заходит о том, что здесь было и что есть теперь. И вдруг он говорит с взволнованной искренностью:
Душа у народа стала другая! И добавляет как-то даже торжественно:Радость на душе человека!
Сильно прозвучали эти слова, несколько неожиданные в устах сдержанного, спокойного старика!.. Смуглое морщинистое лицо его исполнено достоинства и той привлекательной душевной ласковости, какую нередко замечаешь у людей, проживших большую, нелегкую жизнь.
И как-то сразу становится понятным, почему на склоне лет старый охотник стал пропагандистом зеленых насаждений на острове. Часами копается он в своем маленьком огороде, бродит по сопкам и тундре в поисках полезных растенийа их здесь немало, раздает соседям рассаду, семена. Личным примером, убеждением учит он людей разводить огороды, сажать цветы. Ведь раньше-то этого никогда не было и никто не думал об огородах и цветах. Жизнь была темной, безрадостной. А этоновое, светлое, хорошее. Это дает радость душе!..
* * *
На окраине поселка встречаюсь с худощавым, спортивного вида молодым человеком в куртке, в резиновых сапогах. В одной руке у него длинный чехол с удочками, в другойбрезентовый мешок, полный рыбы.
Много наловили?
Как на чей взгляд! Здесь ведь это не проблема. Да и ходил-то всего на часокпоразмяться. Полдня за книгами просидел
Не спеша идем по улице.
Это один из местных учителей. Уроженец острова Беринга, он долго жил в Ленинградеучился в педагогическом институте. И как только окончил институт, вернулся на свой родной остров, стал учителем. Преподает физику и математику в старших классах здешней школы. Вернулся не одинс молодой женой. Есть у него теперь и маленькая дочка.
Если бы вы только знали, сколько нового увидел я здесь!.. Электростанция, школа, большой зверокомбинат Вам, может быть, кажется, что все это не так уж и значительно. Но для меня-то это все свое, родное!..
Он единственный на островах алеут с высшим образованием. Хочет учиться дальшепоступить на заочное отделение математического института. В школе у него большая нагрузка48 часов. Досуг отдает книгам, спортуон лучший самбист района. Увлекается астрономией, атомной физикой.
У него продолговатое лицо, нос горбинкой, светлые глаза, русые волосы.
Мне говорили, что вы алеут. Ничуть не похожи! Да и имя скандинавскоеЭрик
Смеется, показывая прекрасные зубы.
Отец у меня латыш. Плавал в здешних водах судовым механиком. А матьчистокровная алеутка. И я себя считаю алеутом. Не только по паспорту. Я родился и вырос здесь. Островмоя родина. Люблю этот край и никуда отсюда не уеду. Яалеут!
Приятно смотреть на этого молодого человека со скандинавским именем и душой алеута: он так и светится радостью жизни, бодростью. Хороший советский парень!..
Дело, конечно, не в том, что я алеут, или казах, или там белорус, говорит он, глядя на меня большими светло-серыми глазами. Дело в том, что я, алеут, чувствую себя советским человекомчеловеком, которому открыты все пути, все возможности в жизни. Вот что главное!..
Слушая его, я вспоминаю книгу американского исследователя Теда Бэнка об унанганах, как называют себя алеуты, живущие на Алеутских островах под звездно-полосатым флагом Америки. Бэнк пишет, что в давние времена население островов росло, достиг о процветания, положив начало культуре, быть может, самой примечательной в Северной Америке. А сейчас?.. Деревни алеутов опустели. Мужчины уходят на заработки. Женщины едва справляются с жалким хозяйством. Средняя продолжительность жизни алеутов на острове Атхадвадцать пять лет. Сорок процентов его жителей больны туберкулезом А почему так? Да потому, что там никому не нужна горстка «диких» людей. Мало того, что природные богатства Алеутских островов безудержно расхищаются, они, эти острова, прежде всего служат для строительства на них военно-морских и военно-воздушных баз США
Я рассказал ему об этой книге.
Не читал, надо будет прочесть, коротко сказал он. Некоторое время шли молча. Вдруг он рассмеялся:Помните, в «Горе от ума»? «В Камчатку сослан был, вернулся алеутом» То есть одичал, вернулся дикарем А вы видели наших стариковВолокитина, Толодова, Яковлева? Славные старики, правда? Есть еще у нас Евдокия Георгиевна, пенсионерка, сейчас на время уехала к родным в Петропавловск. Она депутат районного совета, народный заседатель, член женсовета села. А в прошломпервая комсомолка среди алеуток, одна из организаторов комсомольской ячейки на Командорах. Удивительно живой, интересный человек! А какая у нас хорошая молодежь! Вот познакомьтесь с Валей Хабаровой Мы небольшая народность, нас, алеутов, мало. Но разве дело в этом? Разве это мешает нам чувствовать себя равными со всеми советскими народами?
Глаза его блестят, он радостно возбужден. Чувствуется, что все, о чем он говорит, продумано, пережито им, что это главное богатство его души.
А вот и мой дом! говорит он, указывая на чистенький серый домик, окна которого смотрят в широкий простор бухты.
По дорожке от дома бежит маленькая девчушка.
Папка! Много рыбки наловил?..
ПРО КОТИКОВ
Далеко, километров за тридцать от Никольского, у северной оконечности острова, вон за теми дюнами, за синими сопками, за болотистой с черными торфяными озерами тундрой, заросшей ирисами и пушицей, на каменистых отмелях, омываемых неспокойными волнами океана, лежбище котиков.
Оно одно из крупнейших на Командорах. Называют его Северным.
Тысячи морских зверей, известных во всем мире драгоценным мехом, резвятся в зеленоватых волнах неглубокой бухты. Ни на минуту не затихает над лежбищем многоголосый рев. Грозно, властно ревут секачитрехцентнерные гиганты, окруженные «гаремами». Ворчливо рычат, скалясь друг на друга, молодые холостяки, еще не достигшие вершин котикового благополучия, не обзаведшиеся «гаремами». Жалостно, тоненько попискивают малыши«черненькие», как их ласково называют охотники-промысловики.
В давние времена котиков здесь было несметное количество. И забивали их без всякого ограничениястолько, сколько могли, сколько хотели.
В 1880 году на Командорских островах было забито свыше 48 тысяч котиков. В 1890около 57 тысяч. Какие же стада были здесь в те времена? Но вот уже в 1900 году котиков добыто всего 12 тысяч, а в последующие годы и того меньше.
Безрассудное стяжательство, варварское хищничество вели к тому, что котикам грозило такое же поголовное истребление, какому подверглись во второй половине XVIII века морские коровыогромные, безобидные животные, водившиеся у берегов Командор и Камчатки неисчислимыми стадами, или еще более драгоценные, чем котики, морские бобры-каланыих уцелели считанные сотни.
В наши дни охота на котиков, как уже говорилось, строго регламентирована. Добывается их несравненно меньше, чем в давние годы. И меры, принимаемые по охране котиковых стад, в том числе международная конвенция 1957 года, способствуют росту поголовья.
В июле стадо прикочевывает к острову в полном составе. Пройдет немного времени, оно обживется, кончатся между секачами жестокиене на жизнь, а на смертьтурниры за «укомплектование» гаремов. Выделятся холостяки. Тогда-то на лежбище и придут алеуты-охотники.
За долгие годы выработались, сложились охотничьи навыки и приемы, сохранившиеся до наших дней.
Забивают только молодых, трех-четырехлетних холостяков. Если случайно забьют самку, это «ЧП», чрезвычайное происшествие. Холостяков отделяют от стада, гонят на забойную площадку. Казалось бы, не такое уж хитрое дело: от лежбища до забойной площадки метров триста, не больше. Тем не менее от охотников требуется немалая сноровка: холостяков нужно не только отделить от стада, но и заставить пройти через отмели, через небольшие озерца морской воды. И сделать это нужно так, чтобы не потревожить «гаремы», окружающие секачей, не испугать самок и «черненьких»
Бедные холостяки! В каком они страхе, в каком волнении! Пар поднимается над их обреченными головами, в воздухе стоит сильный запах мускуса. Отогнав от стада, их убивают, как и сто и больше лет назад, точным, сильным ударом по носу «дрыгалкой»дубинкой с утолщением на конце.
Забой кончается в первой половине августа.
* * *
Старейший, опытнейший промысловик острова Беринга коммунист алеут Алексей Степанович Яковлев рассказывает:
В чем главное охотничье мастерство? Знать нужно зверя, жизнь его, повадки, характер. Большая сноровка нужна: верный глаз, твердая рука. Ну и смелость. «Котик»вроде ласковое слово, но это сильный зверь, с ним не зевай!.. Нет таких учебников, чтобы изучить все это. Да и нельзя по учебнику изучить. Поработаешь с моевсе знать будешь!
Целый день охотники скоблят котиковые шкуры (остров Медный)
Алексей Степановичходячая энциклопедия котикового промысла. Он занимается им больше тридцати пяти лет.
Обучал его, восемнадцатилетнего юношу, отец. А теперь он сам обучает охотничьему мастерству своего сына Леонида и других алеутов-комсомольцев.
Алексей Степанович любит вспомнить разные случаине для того, чтобы подивить молодежь, а чтобы лишний раз подчеркнуть необходимость сноровки, мужества, знания повадок зверя.
Был он как-то со своим отцом на Северном лежбище. Отец увидел мертвую самкуона лежала возле двух громадных секачей, которые только что закончили драться из-за нее. Досталось больше всего самке: властелины гаремов так тормошили ее, с такой яростью и силой рвали каждый в свою сторону, что из нее и дух вон!
А ну не робей, возьми самку-то! сказал отец сыну. Не пропадать же дорогой шкурке!
И все промысловики примолкли, поглядывая на молодого парня. Отважится или нет? Алексей не колебался ни минуты. Подошел к еще не остывшим после драки секачам, поднял мертвую самку. Повернулся было, чтобы уходить, как секачи с рычанием кинулись к нему. Да не только эти двоедругие тоже. Парень побледнел, невольно ускорил шаги. Он знал: укусы котиков болезненны, опасны. А если повалят человека, легко могут загрызть насмерть.
Отец, хорошо изучивший повадки зверей, крикнул:
Прыгай в море, там не тронут! и не забыл добавитьГляди, добычу сбереги!..
Алексей, не выпуская из рук мертвую самку, добежал до воды. Кинулся с прибрежного камня в ледяные волны. И верно: секачи, которые с злобным ревом преследовали его на суше, сразу успокоились, перестали обращать на него внимание.
Он отплыл метров на двадцать, потом вернулся, вышел со своей нелегкой ношей на берег в стороне от лежбища живой, невредимый, лязгая зубами после холодной ванны.
* * *
Кончится забой, план выполнен, шкурки сданы, а Алексей Степанович все ходит и ходит на лежбище. Часами сидит на прибрежных камнях. Вся жизнь стада раскрывается перед ним.
«Черненькие» заметно подросли. Все дальше заплывают от берега, набираются сил, жизненного опыта. Отощавшие за летние месяцы секачиони ведь почти не отходят от своих самок, почти ничего не едятраспускают «гаремы», готовясь к отбытию. И вот в конце октября начинается массовый уход котиков в более теплые воды.
Пустеет лежбище. Только чайки и кайры кружатся над ним. В тишине слышнее ропот неспокойного осеннего океана. А там и первый снежок ляжет на прибрежные камни. Жизнь на лежбище замрет до начала будущего лета
ЗВЕРИНЫЙ ГОРОДОК
Недалеко от поселка, на холме, за дощатым заборомзвериный городок. Длинными рядами тянутся клетки-вольеры. Между нимиширокие, заросшие травой проходыулицы.
В каждой клетке по одному, по двое сидят песцы. Склочный, беспокойный «народец»! То и дело дерутся, ошалело мечутся из угла в угол. Орут, разевая розовые пасти с мелкими, острыми, как у щуки, зубами. Их нервозные крики раздаются то в одной клетке, то в другой.
И чего им, спрашивается, нужно?! Жизнь спокойная, сытая. Окружены заботой. Все это, конечно, до поры, до времени, пока не придет роковой для них день и их не прикончат электрическим током, чтобы завладеть на радость модницам пушистой, с голубым отливом шкуркой.
Вид у «цивилизованных» песцов такой же облезлый и жалкий, как и у «диких», с которыми пришлось познакомиться на острове Медном. Ничего не поделаешьлинька! Их много на звероферме: 850 самочек, свыше 200 самцов. Да еще щенков в специальных клетках«шедах», так сказать, в детском саду, четыре с лишним тысячи.
Как же вы справляетесь с этакой оравой злобных, вечно орущих и дерущихся чертенят? спросил я Елену Ивановну, круглолицую, улыбающуюся, с ямочками на щеках. Она бригадир третьей секции песцовой зверофермы. Под ее непосредственной опекой 260 взрослых песцов, тысяча щенков.
Мы стояли возле клетки, по которой бесшумно метался из угла в угол небольшой коричневый зверек.
Звериный городокв каждой клетке по одному, по два сидят песцы (остров Беринга)
Елена Ивановна рассмеялась.