И. ГусельниковСПАСЕННЫЙ РУДНИК
Предисловие
Жизнь, отданная целеустремленнее ному поиску, полная захватывающего творчества, требующая напряжения всех сил, как духовных, так и физических; поиску, при котором неожиданные приключения теснейшим образом переплетены с дерзновением подвига, такова реальность повседневного труда геологов. Романтика этого труда завоевала определенное место в- художественной литературе, но тема далеко не исчерпана, как неисчерпаемы богатства нашей Родины.
История открытий минеральных месторождений и их освоения полна ярких страниц. Она неотделима от всей истории построения нашей могучей социалистической державы. В то же время каждый геологический поискэто прежде всего судьбы и взаимоотношения людей, острая борьба мнений, сложные и глубокие переживания. Повесть И. Гусельникова «Спасенный рудник» связана с ранее вышедшей из печати его книгой «В стране золотой» (Географгиз, 1960) местом действия и главными героями. Они обе посвящены малоизвестным страницам истории освоения недр одного из районов Западной Сибириверховьев Иртыша.
Верхнее Прииртышье издавна принято делить на несколько частей. Левобережье называют Калбой, по имени расположенного здесь Калбинского хребта, самого западного отрога Алтайских гор. Правобережье, от города Семипалатинска и вверх до Нарымского хребта, это Рудный Алтай; севернее его, за перевалами, начинается Горный Алтай, незаметно смыкающийся с Саянами. Если двигаться вверх по течению реки Иртыша, попадаешь в Зайсанскую котловину, а затем в хребты Монгольского Алтая.
Все эти районы различны и по облику рельефа, и по характеру растительности, и по полезным ископаемым. Автор много лет работал и жил на Алтае, участвовал в изучении минеральных богатств края. Он отлично знает эти места и является серьезным специалистом в области разведки месторождений полезных ископаемых. За годы работы на Алтае он полюбил здешнюю природу и постарался передать эту любовь читателям.
Знакомство и продолжительный совместный труд с рабочими и инженерами, строителями и старателями, охотниками и хлеборобами, жителями степных и горных поселений позволили автору почти с документальной точностью обрисовать труд, обычаисловом, жизнь этих людей в тридцатых годах нашего столетия.
Главный герой повести «Спасенный рудник»народ, люди: геологи, строители, горняки, созидающие новый Рудный Алтай. Автору, несомненно, удалось показать значительность событий, происшедших на Алтае за годы Советской власти. Молодой пытливый геолог Тарасов, директор рудника Польников и все другие участники событий, самоотверженно боровшиеся за спасение рудника, победили потому, что верили в силу единства, в то, что они, и только они, являются безраздельными хозяевами своей обновленной земли, своего рудника, своего поселка, своего золота, которое они искали и добывали.
Тема как будто бы и не нова. О поисках и добыче золота писали многие писатели. Но документальность и научно-познавательный характер повестей И. Гусельникова продолжает хорошую традицию, установившуюся в русской и советской художественной литературе этого типа, лучше всего выраженную в книгах В. К. Арсеньева о Дальнем Востоке.
Прочитав повесть, невольно захочется побывать в Рудном Алтае и на Калбе, увидеть их своими глазами, повстречаться и познакомиться с людьми, там живущими. Автор использовал право писателяв повести изменены имена и не совсем точна хронология событий. Тем не менее все, что в ней написано, происходило именно так, или почти так. Значит, можно смело отправляться в путь. В описанных автором местах, славящихся неповторимой красотой природы, есть еще очень много незаконченных дел, ненайденных руд, и нас там ждут встречи с людьми такими же честными и смелыми, как те, с которыми мы познакомимся в повести.
1Ночной поезд
Поезд не спеша двигался от Семипалатинска в темную даль прииртышской холмистой полустепи.
Старый вагон поскрипывал в такт ударам колес на стыках рельс Турксиба, только что вошедшего в строй.
Народу в вагоне было немного. Два человека, подняв столик, сидели друг против друга на боковых местах. Вечерело. За окном начали постепенно расплываться контуры предметов. Сначала поблекли, а затем полностью исчезли дневные краски, отдав все во власть серых и черных тонов. Извилистая черта горизонта растворилась в темноте.
Спутники молчали, думая каждый о своем.
Проводник прошел по вагону и зажег свечи в его концах. Тусклый свет закачался, вырывая у темноты то спящих людей, то груды сложенных в беспорядке вещей
Двоих людей, смотревших в черную пустоту окна, судьба свела несколько часов назад, хотя и до этого они понаслышке немного знали друг друга.
Один из них, молодой, высокий, плечистый, с непослушной копной рыжеватых волос на голове, геолог Михаил Федорович Тарасов., только что вернулся из очередной поездки по отдаленным пунктам добычи золота на Алтае. Второйпостарше, Иван Васильевич Польни-ков, бывший ленинградский рабочий-металлист, ныне директор небольшого золотого рудника Кара-Кыз, расположенного в предгорьях Калбинского хребта. Русоволосый, небольшого роста, очень подвижный, легко загорающийся в любом споре, Польников как в тресте, так и на руднике выделялся среди других горных начальников внешней аккуратностью и тем, что умел командовать, почти не повышая голоса.
Сейчас они оба ехали на Кара-Кыз. Тарасова трест уполномочил подготовить материалы, чтобы решить судьбу рудника, систематически снижавшего добычу золота, да еще и добывавшего его по чрезвычайно дорогой цене.
При прощальной беседе управляющий трестом сказал Тарасову: «Смотри как следует. Верно, рудник этот закрывать надо. Одни убытки».
Польников работать на Кара-Кызе начал не очень давно, но тяжело переживал возможную ликвидацию рудника, а значит, и неизбежное уничтожение всего, что с ним связано. Рудник действительно вот уже несколько месяцев не выполнял плана; но ведь говорят же: «Золото не картошка, а и ту, коли не сажал, так не в раз выкопаешь». Кроме того, ему казалось, что месторождение Кара-Кыз недостаточно изучено, что если им серьезно и грамотно заняться, то оно еще даст золото и принесет государству немалую прибыль.
Прижавшись к окну вагона, Польников искал и не находил ответа на вопрос: зачем, почему, кому, наконец, понадобилось так срочно закрывать рудник, не приняв всех возможных мер по его спасению? Он вспоминал дни, проведенные в стенах треста. Бурные споры, кончившиеся решением послать специалиста-геолога для детального ознакомления с рудником Потом знакомство с Тарасовым. Пока впечатление хорошее. Но хватит ли у него знаний и выдержки. Очень уж молод и, говорят, частенько чересчур горяч
Вы знаете, заговорил Тарасов, когда едешь от одного рудника к другому, то и дело встречаешь стройки. Пусть небольшие, но ведь стройки же! Невольно подумаешь: «Ну вот и наш Рудный Алтай начинает жить, действительно становится рудным!» А еще совсем недавно даже не верилось, что сумеем откачать шахты, найти потерянную руду Да еще мешали всякие мерзавцыто ли сами бывшие, то ли их подручные.
Польников безразлично поддакнул.
В одну из поездок по Алтаю у меня был препротивный случай, продолжал Тарасов. Приехал я из далекого маршрута на разведочный участок больным. Дело было осенью. Погодаснег пополам с дождем. Простыл. Несколько дней лихорадило, потом не выдержал и слег. А когда поднялся, мне говорят, будто я, когда только приехал, стал раздеваться, вынул из кармана и положил на стол кусок великолепной вольфрамовой руды. Показали. Спрашивают, откуда взял. А я того куска, верите, в. глаза не видел. Решил, что разыгрывают. Потом рассердился. Покричал даже, доказывал, что кто-то другой напутал, а со мной этого никак случиться не может Но в конце концов пришлось извиняться.
Почему же? все еще безразлично переспросил Польников.
Месяца, верно, через три после того ехал я как-то на санях по замерзшему Иртышу и вдруг вспомнил!
Любопытно.
Представилась перед глазами одна из осенних ночевок, не замечая безразличия собеседника, с жаром продолжал Тарасов. Широкий водораздел, ложбинка по нему, и в ней кедровая роща. Расположились мы под громадным деревом. Разожгли костер. Мошкара и комар будто чуют, что зима близко, поднялись тучей. Как всегда на таком биваке, кто костром занялся, кто дымом, кто лошадьми; а меня познабливало, вот я и пошел сразу за водой для чая. Почти рядом оказался небольшой ручей. Наклонился. Отблеск от костра светит. Ручей мелкий, кружкой черпать надо. Дно каменистое. Обломки на нем неровные, еще не обточенные, не окатанные. Одни белесые, другие черные. Вытащил со дна такой камень, а он оказался довольно тяжелым. Сунул его в карман ватника. После, мол, разберусь_А утром в полубреду сел на лошадь и, понятно, все забыл
Бывает
Видел я недавно разведчиков, которые этот самый вольфрамит теперь раскапывают. Говорят, получается.
Я слышал, что где-то, в районе Самарки кажется, начали разработки вольфрамовых руд. Собирался даже съездить туда. Посмотреть, заговорил Польников, наконец оторвавшись от своих мыслей.
Да. В этом районе рудник уже действует. Техника у них богатая. Все хорошо. Особенно если бы без разных чрезвычайных происшествий. А то ведь иной раз такое бывает
Что значит без происшествий?
Тарасов рассмеялся, а потом продолжил рассказ.
Опоздал я немного к ним, а то как раз бы попал на цирковое представление. Еще недавно там шла разведка вольфрамовых руд. На пустом месте копали маленькие выработки, брали пробы. Разведчики мерзли, недосыпали, недоедали и мечтали, что появится на том самом месте рудник, зажгутся огни, грохот взрывов и гул машин наполнят долину, вырастет поселок и одна из его улиц будет названа именем разведчиков.
Что же, разве не получилось? снова безразлично спросил Польников, видимо вернувшийся к своим тревожным думам.
Разведку еще до конца не довели, как пришло распоряжение строить рудник. Оно и понятно. Вольфрама не хватает. Директора рудника прислали. Говорили, что он где-то был большим начальником. Только проштрафился. Ну а приехав на стройку маленького рудника, да еще на голое место, судя по всему, затосковал. Начал барина изображать. Ни дать ни взять старый золотопромышленник. Выгонял людей из кабинета, орал на всех, кто под руку попадется. По настроениюодних увольнял, других жаловал повышениями. Его за глаза иначе как «удельный князь» никто не называл.
Ну и ну А чем же все это кончилось?
А' вы послушайте. Однажды по каким-то делам приехал к нему председатель соседней большой старательской артели, добывавшей золото. Оба вместе вышли из конторы. «Князь» уселся в свою повозку вроде тачанки, запряженную тройкой. Кучер услужливо застегнул полог, тряхнул вожжамипоехали! Председатель артели замешкался со своей парой лошадей и уступил дорогу. В этот час по единственной улице поселка строителей шла смена. Люди поглядывали на директора, развалившегося в экипаже. Они видели эту картину каждый день, но привыкнуть, видимо, все еще не могли. Вдруг все обернулись на резкий свист. Председатель артели легко обошел директорскую тройку, осыпав комьями грязи и кучера, и седока. Народ хохотал без удержу. Тройка помчалась вдогонку, но артельную пару догнать не сумела.
Обставил, выходит, председатель!
Главное было позднее, продолжал Тарасов. «Князь» после этого дня три не появлялся на работе, сказался больным, а на деле отправился к председателю артели. Вскоре заговорили, что рудник продает артели новый трактор в обмен на рысака орловской породы
Так ведь там пара была?!
Наверное, и второго бы выменял, да не успел.
Силен гусь! усмехнулся Польников.
Меновая возмутила всех на руднике. А тут как раз подоспело какое-то очередное общее собрание. Директор, окончив доклад, сразу заторопился уходить, но его какой-то старикан остановил вопросом: «А что ты теперь менять собираешься, мил человек? Трактор-то на коня сменял Может, тебе еще что приглядится?» Зал сразу наполнился гулом. Раздались возгласы: «Верно!», «Отвечай!» Директор было закричал: «Не позволю, безобразие!» Да его остановил секретарь райкома партии: «Верно, что безобразие. Хотя вопрос и не понравился докладчику, думаю, отвечать ему придется». Зал сразу затих. Отвечать пришлось. Собрание кончилось далеко за полночь. Был момент, когда директор заявил: «Буду просить, чтобы меня уволили». Но ему ответили: «А кто тебя отпустит. Особливо после бани. Сумел кличку князя заслужить, так теперь звание товарища заработай».
Ну и как же теперь этот директор? поинтересовался Польников.
Человеком стал.
А рудник?
Один из участков кончают строить. Вот-вот пустят.
За окном несколько далеких огней разорвали темноту. В них угадывалось небольшое селение. Спутники замолчали, и, когда огни скрылись за поворотом, заговорил Польников.
Еще мальчишкой дома, в Питере, и на улице, и на заводе видел я, что, если человек один, ничего у него не выходит. Сколько раз позднее в том же убеждался в тайге! Пойдешь вместенайдешь, в одиночкупропадешь. Вот так и у вашего директора получилось.
Это, конечно, так.
Но особенно плохо, когда вокруг такого князька заведется соответствующая гнильвсяческие прихлебатели. Хотя бывают типы и пострашнее.
В каком смысле?
В самом прямом. Неужели вы думаете, что за полтора десятка лет Советской власти у нас исчезли все недруги?
Разумеется, нет.
Вот вам пример. Безразлично, к каким местам он относится. Представим себе, прииск или рудник вроде ленского «Чайничка» давал, давал золото, а после революции сразу отказал. Был там коммунист Кайранский, мечтал о новой жизни. Начал народ поднимать, прииск чтобы восстановить. Убили белобандиты Да и одного ли такого. Много воды утекло, пока укрепилась новая власть. Стали откачивать затопленные шахты, ремонтировать оборудование, строить поселки. Глядишь, и золото пошло. И это там, где недавно царил абсолютный произвол хозяина-золотопромышленника, а высшим блаженством считалась беспробудная пьянка Вы улыбаетесь, товарищ Тарасов?
Мне вспомнились типы из повести Мамина-Сибиряка.
Ну я-то знаю и более близкие времена, продолжил Польников. Приехал, помню, впервые на Алдан. С трудом добирался до приисков. Тогда эти места только начинали осваивать. Зимником, ледяной дорогой, шли люди. Чаще всего пешком с котомкой за плечами. Как начались встречи с этими «каликами перехожими» от маленького разъезда Большой Невер, на Амурской железной дороге, так до самого Центрального стана все шестьсот пятьдесят километров не прекращались. Но тех, кто уже успел поработать на приисках, можно было отличить от новичков с первого взгляда.
По шхерам? не удержался Тарасов.
Вот именно, по завернутым голенищам сапог. Так что они превращались в гармошку высотой до середины голени, даже если это полуболотные сапоги. Но еще больше по широченным старательским штанам. Шикарность штанов там определялась по количеству затраченного на них товара. Как говорили портнихи, по числу полотен. Пояс к ним тоже делался из целого куска материала, который просто наматывался на талию, пока не получался слой вроде корсета.
Этакий парадный костюм кое-когда можно встретить и на алтайских рудниках, заметил Тарасов.
Так вот, продолжал Польников, въезжаем мы в поселок, а навстречу толпа валит. Возчик наш в сторону, на обочину. Смотрим, среди толпы идет пошатываясь здоровенный парень в сапогах с отворотами, слева от него гармонист, конечно еле можаху, с другой стороны двое тащат подносы с кружками, с выпивкой, мисочки с какой-то закуской. А впереди еще двое парней от целого куска цветастый ситец разматывают, вместо ковра. Дело как раз было к весне. Оттепель. Лужи на грязном снегу. Позади процессии женщины из-за ситца, по которому прошагали десятка три пар сапог, чуть ли не в драку.
Картинка! воскликнул Тарасов.
Не говорите. Дичь! Увидел нас этот герой-старатель, барским жестом показывает: «Угостить! Пускай знаютя, Мишка Жирнов, гуляю!» Подскочили к нам парни с подносами.
Возница шепчет: «Не отказывайтесь, чтобы какого шума не получилось». Пришлось приложиться. Оказалось, что гуляют «с фарта». Этот самый Мишка нашел довольно значительный самородок золота; кроме того, и сама артель, как говорят, «добрую кочку промыла»встретила обогащенный участок Теперь вот в эту самую тьму и врывается новая жизнь. Начинают трещать, разламываться дикие обычаи старательской вольницы. Кое-кому это откровенно не нравится. Кое-кто приспосабливается к новому Ну вот и начинается! Было время, когда всякое отребье открыто воевало против Советской власти. Прошло. Те из открытых недругов, кто уцелели в драке, притаились, дожидаются, когда придет удобный момент, света не будет, и можно, как клопам или тараканам, из щелей повылезти
Появилась луна, где-то прятавшаяся до тех пор, и расплывающимся в темноте ночи слабым светом обрисовала далекий контур горного хребта. Полог лунного света двигался вверх, казалось набирая скорость. Вот-вот он должен был подняться до предельной высоты, а потом сразу опуститься на землю. Но земля еще не была освещена, и поэтому у гор не было подошвы. Любой наблюдатель мог думать, что поезд идет по дну какого-то сказочного корыта, стенки которого постепенно поднимаются от железнодорожной насыпи к самому горизонту.